— Совет окончен. Вы все очень хорошо показали себя в качестве глав регионов, и я надеюсь как можно скорее сделать такой формат совещаний официальным и постоянным, — сказал Москва, откладывая стопку документов и с удовлетворением смотря на сидящие перед ним города. — Думаю, каждый из присутствующих согласится, что это было более эффективно, чем собирать здесь все субъекты сразу.

      Все закивали и начали собираться, а сам Михаил откинулся на спинку своего кресла, расслабленно выдыхая.

      Теперь шумные и утомительные совещания, длившиеся по пятнадцать часов подряд, остались в прошлом. Выбранные города прекрасно справились с обобщением данных своих регионов. Все прошло быстро и без особых проблем.

      Наскоро собрав свой портфель и схватив зонт — за окном стеной лил дождь, — Москва выпустил всех из кабинета, попрощавшись, и остался запирать дверь.

      Теперь у него появилось свободное время, и он собирался потратить эти выходные на поездку в Казань. Не то, чтобы Камалия ждала его, но нужно было попытаться вразумить ее еще разок. И ничего, что он пытался уже одиннадцатый раз, тратя на это все свои выходные.

      Вытащив ключ из замка и выпрямившись, он повернулся к лифтам, на которых уже покинули этаж другие города, и увидел, что один преданно стоит возле них, держа двери открытыми, и ждет его.

      Саша знал, как он не любит ждать, пока приедет вызванный лифт.

      Быстрым шагом подойдя к нему, он взял его за руку и повел в кабину, нажимая на кнопку первого этажа. Двери за ними закрылись, и Михаил коротко обнял Петербург, пока они одни.

      — Все? — с надеждой спросил Романов. — Всё сделано. Ты поедешь со мной?

      Точно.

      Александр же до сих пор не знал, куда ездил Москва последние недели, когда не был занят в своем городе.

      Но он не хотел грузить и так перегруженный новым статусом северный город проблемами с Казанью.

      — У меня есть работа в другом городе. Извини, — Михаил хотел было поцеловать его в нос напоследок, но лифт уже достиг нижнего этажа, открывая их публике.

      — Я могу поехать с тобой? Я не занят на этих выходных, — Александр пытался не отставать от быстрого шага Москвы, направляясь с ним к выходу.

      Взять Сашу в Казань с собой? Ни за что. Там было опасно.

      — Нет, не стоит. Я справлюсь, — отверг предложение Московский и, раскрыв зонт, вышел на улицу, оставляя Петербург за спиной, в здании.

      Александр остался стоять у стеклянной двери, смотря на то, как Миша садится в машину и уезжает в сторону вокзала.

      Он понимал, что работа, наверное, срочная. Все было нормально.

      Проблемой сейчас было то, что зонт был благополучно в закрытом кабинете, а ключ выдавали только Москве. Он заметил отсутствие вещи еще в лифте, но надеялся, что Миша возьмет его под свой.

      Надежда не была оправдана.

      Втянув воздух через зубы, Александр начал морально готовить себя к тому, что придется идти до метро так, без зонта, под холодным осенним ливнем. Просушиться будет негде, поэтому, видимо, придется купить одежду в аэропорту, и…

      — Северный принц забыл свою корону, и теперь боится промочить ножки? — послышался сзади знакомый голос, и Романов обернулся на Екатеринбург.

      — Не издевайся. Это не смешно, — ответил Александр, складывая руки на груди.

      — Я не издеваюсь. Я предлагаю помощь своему старому другу, — сказал Екатеринбург и поднял над головой свой большой черный зонт. — Меня ждет такси до аэропорта. Поехали?

      Миша просил держаться от него подальше, но так и не сказал, почему. Отчеты Екатеринбург сдавал исправно и качественно, появлялся на всех собраниях, и даже был назначен центром Урала.

      Мокнуть под дождем очень не хотелось. Что бы там не происходило в городе Константина Уралова, одна поездка в такси ничего не решит. Миши здесь нет.

      Поэтому Петербург шагает под черный зонт, делая свой выбор и садясь в теплую машину до аэропорта.

      Первую половину пути они едут молча, смотря каждый в свое окно. Потом Александр не выдерживает напряжения и начинает:

      — Мне нужен совет.

      — От меня? — поднимает брови Екатеринбург. — Чего не спросишь у первопрестольного?

      — Он уехал работать, — ответил Романов, прикрывая глаза.

      — Правда? А мне кажется, в Казань. Как и каждые выходные в последнее время, когда у него не остается работы здесь, — говорит Константин, гипнотизируя капли на своем окне.

      — В Казань? Он ничего не говорил об этом, — недоверчиво смотрит на него Александр. — И что же он там делает?

      — Ну, как, что, время проводит. Разговаривает, гуляет, помогает с работой, все в таком духе. Пытается наставить на путь истинный, — поворачивает к нему голову Екатеринбург. — Он так и со мной пытался делать, когда я начал… Ну, ты-то, наверное, знаешь, ты — его правая рука.

      — Не знаю. Расскажи мне, — решительно просит Романов.

      — Его не устраивало то, как я управляю своим городом. Это, так сказать, не соответствует его представлениям о правильном руководстве, — начал Константин. — Он считает, что нужно постоянно следить за тем, как ведут себя жители, и пресекать любое… Неправильное поведение.

      — Но разве это не здравая позиция? — непонимающе спросил Александр.

      — Здравая, конечно, пока не возведена в абсолют. Он вечно мечется, пытается исправить то, что работает, по его мнению, плохо, даже если метаться бесполезно, — продолжил уральский город, крутя на одном из своих пальцев кольцо, которое обозначало кольцевую автодорогу его города. — И когда преступность в городах скакнула, все мы начали зарываться в работу и изо всех сил бороться с ней, чтобы не стать похожими на своих людей. Но в какой-то момент многие начали задумываться: а что, если не бежать от страхов и злости, а попытаться понять? Разве это не сделает управление городом более эффективным?

      Екатеринбург замолчал, будто проверяя реакцию северной столицы на такое заявление, а Александр, крепко задумавшись над его словами, уставился в спинку водительского сиденья.

      Константин высказал мысли, мучавшие его месяцами. Петербург, конечно, уже обсуждал это с Гатчиной и Колпино, но так и не нашел ответа. Ему просто жизненно необходимо услышать мнение какого-нибудь крупного города на этот счет, и вот перед ним центр Уральского региона, уже разобравшийся в себе и нашедший свой ответ.

      Что бы о нем не говорил Миша, соблазн поговорить об этом всем хоть с кем-то был велик. В конце концов, сам Москва постоянно ускользал, не давая шанса задать этот вопрос ему.

      — Я тоже думал об этом недавно, — наконец, выдохнул Александр, и Екатеринбург заметно расслабился. — И к чему же ты пришел?

      — Если не можешь бороться, возглавь, — сказал он. — Можно сколько угодно бегать и ловить мелких бандитов по разным частям города, и говорить, что делаешь все возможное, но только оказавшись в центре всего этого механизма можно точно сказать что, где и когда произойдет, и знать, к кому именно пойти и с кем поговорить, если планируется что-то по-настоящему опасное. И это работает. Хочешь контролировать бандитов? Стань одним из них. Хочешь обезопасить уже подсевшее на наркотики население города? Начни разбираться в них. Москва не обратит на тебя внимания, пока все не станет совсем плохо, нужно действовать самому.

      Сказанное Константином было попыткой склонить Петербург на темную сторону, и он был слишком умен, чтобы не рассмотреть этой манипуляции.

      Но все же… Все это имело смысл.

      Это действительно могло сохранить очень много жизней.

      — Я… Подумаю над тем, что ты сказал. Спасибо, что вообще нашел время поговорить со мной, — после недолгого молчания сказал Романов.

      — Без проблем. Если когда нибудь захочешь поговорить о чем-то, о чем угодно — я на расстоянии одного телефонного звонка, — легко улыбнулся Екатеринбург, одергивая пальто.

      На самом деле, вопрос у Александра оставался. Не слишком серьезный, и идеально подходящий, чтобы окончательно разрядить обстановку между ними.

      — Почему ты так быстро согласился стать центром Урала? — сев поудобнее, спросил Петербург. — Им, кажется, временно назначили Челябинск. Как ты согласился взять на себя такую тонну бумажной работы? Только потому, что он очень хорошо попросил?

      Кажется, Романов не сказал ничего особенного, но щеки Константина зарделись, и он отвернулся, тщетно пытаясь это скрыть.

      — И да, и нет. Просто я понимаю, что могу сделать все гораздо быстрее, да простит меня Юрий, качественнее, — ответил он. — Ему никогда особенно не нравилось такое. Он согласился тогда только потому, что очень беспокоится за страну и хочет сделать все возможное, чтобы все были в безопасности, как бы не пытался это скрыть.

      Екатеринбург мечтательно улыбнулся чему-то своему, а Александр, не желая сбивать такое его настроение, снова перевел взгляд в окно, где за крупными каплями, стекающими по стеклу, уже отчетливо было видно здание московского аэропорта “Шереметьево”.

***

      Москва не приехал, но Александр его уже даже и не ждал.

      Было абсолютно понятно, что он и не приедет, пока дела не станут совсем плохи — обязательно найдет ложь или отговорку, даже если появится время, и пойдет к кому-то еще, кому сейчас действительно хуже.

      Романов понимал, и теперь сразу после работы, заходя домой только чтобы занести документы и переодеться, шел сюда, в сердце тусовочной жизни города. Он не хотел снова сидеть в пустой квартире, когда ждать нечего.

      Слова Екатеринбурга никак не хотели выходить из его головы. Он любил свой город больше всего на свете, больше себя самого, и хотел для него только лучшего. Если ему действительно нужно было замараться в грехе, чтобы понять, как контролировать его, то он готов был пожертвовать своей чистотой.

      — Мить, — позвал Шура Колпино, и тот обернулся, отрываясь от стакана с алкоголем. — Я хочу попробовать.

      — Ну… Ладно? — протягивает ему свой коктейль Дмитрий, но Думский отодвигает его.

      — Нет, ты не понял. То, о чем все говорят, — подмигивает Петербург пьяно, и жестом показывает укол в вену.

      Глаза Колпино лезут на лоб, и он мотает головой, пытаясь отказаться.

      — Но ты же всегда говорил, что…

      — Сегодня мне пришел отчет об увеличении смертности в результате отравления наркотическими веществами, — язык немного заплетался, но он не был бы культурной столицей, если бы не мог говорить сложные слова в любом состоянии. — Я должен узнать, как это работает, где это берут, и что из этого можно назвать сравнительно безопасными смесями.

      — Дьявол, Шура, что сделала с тобой та поездка в Москву, какой комар тебя укусил? — опустил голову на столешницу Колпино. — Сначала ты заявляешь, что внедрился в одну из главных группировок города, но не собираешься устранять ее, пусть и знаешь главаря и можешь поговорить с ним, а теперь…

      — Устраню эту — появится новая, и мы ничего не будем о ней знать. Прикрою ее — мы всегда будем знать, что и где готовится. Думай головой, Мить, — отпил из своего стакана Думский. — Если отрезáть головы дракона преступности по одной, на месте каждой повырастает еще десяток таких же. Почему бы не попытаться оседлать все это без открытого боя?

      Простонав куда-то в стол, Колпино подозвал бармена и попросил повторить, не смотря на Шуру. Тот сказал, понимая, что его намеренно игнорируют:

      — Ты же понимаешь, что я получу, что хочу, это мой город. Просто гораздо лучше, если мне все покажешь ты, а не какие-нибудь бездомные.

      Повисло неловкое молчание.

      — Хорошо, убедил, но только под моим контролем и релаксанты, усек? — отрезал Дмитрий, пряча глаза. — Бармен? Нам бы еще чего-нибудь легенького, организуете?..