...

– Готов спорить, это папаша выбрал тебе такое дурацкое имя.

Бейонд чертит подобранной на Земле палкой бессвязные узоры в синей пыли Вормира. Далеко они забрались от дома.

L хмыкает в ответ, убирая ладони в карманы джинс. Как удобно, что здесь не нужны скафандры.

– Зато как звучит. Эл, сын Илая.

– У вас дома случайно не было Библии для слепых? (1) – усмехается Би.

– Я не помню, – отрезает L. Ему явно неуютно, даже сутулится сильнее обычного. Ветер колышет и без того спутанные волосы, заставляя L не смотреть на Бейонда, чтобы пряди не лезли в глаза. Взор Лоулайта устремлëн вниз, где край плато изгибается округлой пропастью. Идеальное зрение Би позволяет ему разглядеть серую радужку. Она кажется совсем тусклой.

– Странно, что проход назвал нам имя твоего отца, а у меня решил упомянуть мать, – продолжил Бейонд, остановив движение палки и внимательно осматривая результат.

– Кто-то из нас явно выращен в пробирке, – шутит L своим привычным серьёзным тоном. Би фыркает – зло, как и всегда.

Ему не к кому было пойти, когда в одном из путешествий он нашёл странный светящийся скипетр. В качестве оружия его использовать было непрактично, и Бейонд решил вытащить из металлической палки синий камень, чтобы изучить и оценить хотя бы его полезность. И чуть не лишился руки. Шрамы точно останутся на всю жизнь.

Би не удивился – в конце концов, он сам был существом за гранью научной реальности с этим потусторонним зрением. Но теперь в его распоряжении было что-то новенькое, что требовало срочного определения, чтобы встроить его в свою картину мира.

Ему не к кому было пойти, но одному было не справиться. Он оказался на другом конце земного шара, сбежав прочь от своего детства, от стариковых вздохов и особенно от внимательных серых глаз. Но скипетр пробудил его любопытство, которое оказалось сильнее злости, и развернул обратно. Сжав зубы, Бейонд предстал перед L, протянув ему обожжëнную руку. Тот ни слова не сказал ни о побеге, ни о несчастной A, ни о программе преемников. Они притворились, что познакомил их скипетр – словно прошла какая-то научная конференция, где они впервые встретились.

Синий оказался цветом обмана – камень на самом деле был жëлтым, но спрятан под хрупкой оболочкой. L держал его пинцетом, который сжимал по привычке тремя пальцами, и в свете камня казался зеленоватым, как болотный житель. Би представлял, что выведет его с себя, словно бородавку. Использует его возможности, чтобы разобраться в неожиданной загадке, а после выбросит, как больше не нужную пустую оболочку, как змея сбрасывает кожу. Скипетр был прав, что привёл его сюда – невозможно вечно бежать от того, кто правит миром и вот уже десять лет диктует ему правила, застряв в голове.

L всегда умел быть полезным. Он перерыл все библиотеки мира и выяснил, что камней на самом деле шесть. И один – и вправду синий – даже хранится в Доме Вамми после того, как Ватари обнаружил его в Норвегии прямо перед Второй мировой. Они сложили их в одну шкатулку и долго смотрели, как переливаются синий и жёлтый, заворожëнные и заинтригованные.

– Если найти все и придумать, как использовать, то можно сделать что угодно, – сказал тогда L. – Разве что умерших к жизни не вернуть.

Он сказал это так легко, ни капли неловкости. Бейонд представил, как L корчится у его ног от удушья, которое убило A. Как серые глаза застывают, пока ногти царапают шею. Как тепло покидает жалкое изломанное тело, чтобы сделать его тяжëлым и жëстким.

Би мог бы сделать это без камней, если бы не цифры. Ничто не было способно сломить их власть, ничто не могло ни отсрочить казнь, ни приблизить её. Но раз уж нашлось не менее потустороннее оружие, то почему бы не попробовать.

Поиски растянулись на годы. К концу первого Би знал, сколько сахара L кладёт в кофе (столько, чтобы вместо кофе с сахаром получился сахар с кофе), в каких случаях кусает ноготь большого пальца, а в каких просто водит им по губам (первое в тревоге, второе в задумчивости), сколько способен не спать, какие существуют оттенки у его всегда обманчиво спокойного голоса, а также миллион других не менее важных мелочей. Бейонд фиксировал каждое движение L с дотошностью учëного, словно он приехал изучать его, а не камни.

– Что ты пожелаешь, когда всё закончится? – спросил его Би однажды в первый раз, старательно делая вид, что читает очередную статейку про заброшенные храмы древних восточных культов где-то в горах Тибета. Зелёный камень явно спрятался в одном из таких.

– Мне всё равно, – в первый раз равнодушно ответил L. – Предоставлю тебе выбирать желание. Я всегда теряю интерес, когда нахожу ответ на загадку.

– Даже не спросишь, чего хочу я? – исподлобья покосился на него Би. Глаза недобро блеснули, но больше он ничем не выдал настоящих чувств.

– Если хочешь подарить мне загадку, так и скажи, – L, как всегда, не улыбнулся, но Бейонд всё равно различил его радость. Би вздрогнул, представив, как могла бы выглядеть улыбка L. Бейонд с удовольствием зашил бы ему рот, чтобы никогда этого не видеть.

Зелёный камень опустился в шкатулку месяц спустя, и на волне победного настроения L вёл себя страннее, чем обычно. Он заставил Би не спать всю ночь, обсуждая варианты местоположения оставшейся тройки камней, и чем ближе был рассвет, тем фантастичнее звучали его предположения. Обычно сдержанный, в ту ночь L часто хватал Бейонда то за плечо, то за локоть, используя и это как средство убеждения. Би трясло и тошнило, жар бежал по телу волнами гнева. Перед глазами стояло тело A, которое L успел осмотреть в его присутствии, так же хватая за всё, до чего мог дотянуться. А теперь лишь черви обвивают её кости.

Когда L наконец заснул, Би вылетел на улицу в самый тихий час раннего утра и закричал в пустоту рассвета. Он попробовал успокоиться, ударив по стене каждым из кулаков, но лишь оцарапал пальцы до крови. Тогда он снова бросился бежать. Но камни и в этот раз вернули его обратно.

Бейонд не уловил, как оказался посреди аномалии, влез в прореху реальности и коснулся красной субстанции, плывущей в воздухе. Вспоминал он это потом с трудом, продираясь сквозь темноту и боль, заполнившие память. Очнулся он уже у L на медицинском осмотре. Опять поймав на себе взгляд серых глаз, Би в первый раз сорвался, впечатав ненавистного Лоулайта в стену. Старик Вамми бросился к нему, но L громко остановил его:

– Всё в порядке, Ватари! Это в нём говорит Эфир. Но он не причинит мне зла. Лучше приготовь нам кофе.

Проводив Бейонда тяжёлым взглядом, Вамми всё же послушался и покинул их.

– Если бы хотел убить меня, уже сделал бы это, верно? – прошептал L, и Би на миг задохнулся, услышав эти звуки.

Шея L прямо перед ним, бледная и достаточно тонкая, чтобы он мог её сломать или сдавить руками до удушья. Бейонд всегда был сильнее Лоулайта. Вплавить бы его в стену, затолкать в бетон по самые серые глаза, раздавить бы всем телом в бесформенную лужу, но цифры, мерзкие цифры сверкают насмешливо и неумолимо. Мир под влиянием красного камня стал ещё алее и несправедливее.

– Я закрою дверь, – осторожно предложил L, выкручивая правую руку из хватки Би. – И позволю тебе продемонстрировать, что ты думаешь и хочешь на самом деле. Обещаю, что тебе это не принесёт никаких последствий. Договорились?

Он ни капли не боялся. Прежнее равнодушие не сползло с его лица, не исчезло из голоса. Бейонд всё же прижал его к стене сильнее, не позволив двинуться к двери. Тело L было таким худым, что выступающие кости больно впились в Би. Даже будучи жертвой, L кусался.

– У тебя жар, – спокойно констатировал Лоулайт. – А внизу явно не ствол и не нож.

Иногда Би ненавидел и свой организм тоже. Но с другой стороны, это доступный ему способ унизить L.

"Ты человек, а не машина, – думал Бейонд, пытаясь поймать на бледном лице напротив хотя бы тень эмоции. – Ты должен что-то чувствовать. Ты должен ненавидеть меня так же, как я тебя".

В тот вечер Би впервые укусил L в ответ. На шее остались следы зубов, и взгляд Вамми тяжелел всякий раз, как натыкался на них. Би, однако, не достиг цели – от L он не добился ни стона, ни крика боли, а потому хотел повторить ещё, попробовать более жëсткие способы, стать настоящим мучителем. Но подходящий случай не представился ещё долгое время.

– Ты ненавидишь меня за то, что я сделал с тобой? – в конце концов решил спросить Бейонд прямо, зная, что почувствовует ложь.

– Нет, – равнодушно отозвался L, не отрывая взгляда от экрана ноутбука. – Ничего особенного не произошло. Хорошо, что это был я, а не тот, кому не всё равно, кому это могло бы навредить.

"Машина", – с презрением и отчаянием подумал Бейонд.

Безответная ненависть была куда хуже безответной любви. A почти не обращала на Би внимания, но он был счастлив просто зная, что она жива. Пока она была жива. Ненавидел L Би так, словно годами горел заживо. И даже не мог утешиться тем, что враг горит точно так же.

В скором времени стало ясно – если не вытащить из Бейонда Эфир, он умрёт. L почти перестал спать совсем, копаясь в формулах и металлических деталях, пока Би беспомощно валялся на кровати без сил даже на ненависть.

– Зачем ты спасаешь меня? – спрашивал он снова и снова.

– Одному мне их не найти, – бесстрастно повторял L. – К тому же, есть вероятность, что если мы не заключим Эфир в каменную оболочку, я буду следующим.

Би смеялся со слезами в глазах, а затем опять задавал по кругу одни и те же вопросы.

– Что ты загадаешь, когда всё закончится?

– Чтобы у меня был ответ на каждый твой вопрос, – вздохнул L и бросил в рот кусочек сахара. – Ничего мне не надо, у меня всё есть. Подумай лучше, что ты загадаешь.

Уходя спать раз в несколько дней, L неизменно убирал в сторону чëлку Бейонда и прикасался холодной ладонью к его горячему лбу, проверяя изменение температуры. Би никогда не признавался вслух, но ему не хотелось, чтобы он убирал ладонь – лишь она приносила облегчение.

"Я отрежу её и оставлю себе", – мстительно думал он перед тем, как заснуть.

Бейонд не умер, и как только Эфир был извлечён, L невозмутимо вернулся к привычному режиму работы. Любовался свечением камней в шкатулке на этот раз Би в одиночестве. На короткое время место ненависти заняла пустота, но на L рано или поздно было невозможно не разозлиться.

Им оставалось два камня, когда их поиски зависли на пару лет. Становилось ясно, что на Земле не было ни следа фиолетового и оранжевого. И L это расстроило настолько, что в какой-то момент он опустил руки. Би даже не сразу заметил, что ищет камни один, но, заметив, тут же вышел из себя. Он подлетел к L и схватил того за грудки.

– Я чуть не сдох, мать твою, я чуть не сдох! – проорал Би прямо ему в лицо. – И для чего? Чтобы ты скис и отказался от всего за два шага до финала?

– Их нет, Би, – пустым голосом ответил L. – Мы всё обыскали, никаких свидетельств. Наверное, древние ошиблись. Надо думать, как использовать четыре камня.

Зелёный был Камнем Времени, и Бейонд надеялся, что он поможет преодолеть чëртовы цифры, но в книгах, найденных L, говорилось именно о шести камнях... Он должен быть уверен, что всё получится.

– Ты же читал мне, что камни созданы космосом при Большом Взрыве, – напомнил Би. – Может, остальные там и остались? В космосе, не на Земле?

Глаза L загорелись азартом, но тут же наполнились отчаянием.

– Ты же представляешь, какая Вселенная огромная, верно? А мы не способны долететь даже до соседней планеты.

Би задумчиво посмотрел в сторону шкатулки с камнями, проведя большим пальцем по губам.

– Кажется, один из них способен создавать порталы? – припомнил он.

Вот теперь Бейонд увидел в глазах L настоящую надежду. И даже смог улыбнуться в ответ.

Шли месяцы. Оба копались в книгах и других источниках: Би разбирался с тем, как создавать порталы на другие планеты, а L искал упоминания камней в связи с космосом. На каждой из двух планет необходимо было рассчитать условия, чтобы определиться с необходимым оборудованием. Вамми по-прежнему готовил им еду и вёл переговоры с научными кругами. Унылая пауза сменилась рабочим затишьем.

А потом приехал Роджер и между делом заметил, что в двух гениях из Дома Вамми теперь легко запутаться. У обоих вконец растрепались волосы, оба носили растянутые футболки и джинсы, оба выделялись белизной кожи и тёмными кругами под глазами, оба сутулились, сидели на корточках и за обе щеки уплетали сладости. Бейонда снова затрясло. Он дождался отъезда Роджера, чтобы выйти на улицу прогуляться и успокоиться, но стоило тому закрыть дверь, как Би заметил, что грызëт ноготь большого пальца.

Он так долго следил за L, что смог превзойти свою покойную подругу в искусстве быть его тенью, его отражением. Бейонду вспомнилось, как A смыла в унитаз весь их запас сахара, изрезала все футболки с длинными рукавами из их шкафа, выкинула в окно все его карандаши для глаз. Она бы прокляла его, если бы сейчас увидела.

Би разбил зеркало в своей комнате, жалея, что не может так же разбить себя. L пришёл на звук, бесшумно просочившись в комнату, как ядовитый газ. Бейонд схватил его за горло и повалил на пол.

– Так это не вина Эфира, – насколько это возможно с сжатым горлом, спокойно произнёс L, скосив глаза вниз. – Ты правда меня хочешь.

– Я. Тебя. Ненавижу, – наконец признался Би сквозь зубы и перевернул L лицом в пол. Тот и на этот раз не издал ни звука. Но кое-что всё же изменилось.

Потому что когда Бейонд проснулся, они с L лежали на полу в обнимку. Безмятежное сопение Лоулайта подействовало на Би как его шёпот. По коже побежали мурашки.

Бейонд резко провëл обожжëнной рукой по гладкой коже L, жадно прижал его к себе, чтобы сильнее почувствовать тепло, запустил здоровые пальцы ему в волосы и что-то бессвязно зашептал, изредка касаясь губами его плеча.

"Нет, одной руки мало, – подумал Би. – Я убью тебя и заберу целиком".

– Би? – сонно позвал его L, заставляя Бейонда замереть. – Если ещё хочется, действуй.

Сопение раздалось снова, и злые слëзы выступили у Би на глазах. Он укусил L в плечо и впился ногтями в его спину. Тот больше не проснулся, пока Бейонд не оставил его одного.

Подобное повторялось раз или два в неделю ещё несколько месяцев, но однажды, когда Би привычно вжал L в стену, тот неожиданно сильно оттолкнул его.

– Мне надоело, – сказал он без выражения. – Кажется, я понял ответ на твою загадку. Интересно теперь лишь, выполнят ли это камни. Заставят ли меня почувствовать твою ненависть.

И после он просто взял и ушёл к себе, оставив Би ошарашено смотреть ему вслед.

Утром всё стало ещё хуже, потому что Бейонд проснулся не в чужих тëплых объятиях, а в полном одиночестве и осознал, что так теперь будет всегда. Больше нельзя зарыться в его волосы, укусить шею и провести пальцами по его позвоночнику, а его выступающие кости больше не причинят Би боль. Вместо его спины Бейонду осталось сжимать пальцами одеяло.

Оказалось, ненависти всегда есть куда расти. И когда наконец был готов портал на Мораг, Би чувствовал большой соблазн оставить L там, среди инопланетных развалин, и никогда не возвращаться. Сделать вид, что L не бросил его, как оставил когда-то A, а просто умер. Но Бейонд знал, что не сможет обмануть самого себя. До назначенной даты он будет помнить, что L жив, и пока это так, жизнь Би всегда будет отравлена.

Фиолетовый лëг к остальным камням в шкатулку, но никто больше ими не любовался. Каждый вечер перед сном Бейонд представлял, как убивает L. Есть множество способов болезненной смерти, и в мыслях Би перепробовал всё, что знал. Камни, пожалуй, могли бы осуществить несколько пыток одновременно.

Бейонд сосредоточился на этой мысли, поскольку дата L и так начала приближаться. Слишком много времени потрачено на поиски, но всё не зря – Би насладится своей местью сполна.

Они снова начали разговаривать, как будто ничего не случилось. Словно они опять впервые встретились на очередной проклятой конференции. L всё так же бесстрастно шёл к цели, Бейонд пассивно-агрессивно кидал шпильки. Со стороны они напоминали старых друзей. Даже Вамми успокоился и больше не останавливал на Бейонде тяжёлый взгляд. Но внутри у Бëздея бушевала буря.

Время L почти закончилось, когда они выяснили, где скрывается последний камень. Би взял с собой шкатулку. Он верил, что быстро разберётся, как использовать камни, и Лоулайту настанет самый страшный конец, который только придёт Би в голову.

А потом руны, высеченные в проходе на вершину единственного похожего на строение места на Вормире, заговорили с ними. И рассказали, как получить оранжевый камень. Камень Души.

– Ты так и не скажешь мне, что загадал бы? – косится Бейонд на L, откладывая в сторону палку. – Неужели не придумал за это время?

– У меня есть всё, – повторяет L, отходя от края. – И нет лишь того, что необходимо для получения шестого камня. Я никогда никого не любил.

Би больше не горит заживо, но теперь ножи вращаются у него в груди, превращая сердце в фарш. L наконец признал, что он бесчувственная мразь, что ни A, ни Би ничего для него не значили, но Бейонд не чувствует удовлетворения.

– Похоже, я проиграл, – поднимает голову к небу L. – Мы проиграли. Загадка не будет разгадана. А всё потому, что я равнодушен к тебе, а ты меня ненавидишь.

Бейонд поднимается с камня, на котором сидел, застывшим взглядом следя за лицом L, на котором расцветает грустная улыбка. Алый месяц среди полностью синего мира освещает её.

– Да, – говорит Би. – Ненавижу.

Бейонд вспоминает внимание в серых глазах. Вкус бледной шеи, которую так просто сломать. Холод изящной ладони, которая убирала со лба волосы и спасала от жара. Тепло худого тела после пробуждения. Боль от выступающих костей во время столкновения. Большой палец на бледных губах. Тихое сопение и парализующий шёпот. Надежду и отчаяние.

"Я знаю ответ".

Би подходит к L вплотную, и тот переводит грустный взгляд на него. И замирает.

– Нет.

Он отступает на шаг, но Бейонд резко хватает его за руку выше локтя.

– Нет, Би, стой! – повышает голос L, внешне не теряя самообладания. – Ты просто зря станешь убийцей, не получив камень. Не поступай так с нашим делом. Это не любовь.

– Откуда ты знаешь? – почти шипит Бейонд. Змея должна снять кожу, но кто сказал, что это не будет больно? – Откуда ты знаешь, если никогда не любил?

Би всегда был сильнее L, поэтому тащит его теперь к обрыву почти без труда. L пытается вырваться и продолжает что-то говорить, накидывать аргументы, но Бейонд слышит лишь, как стучит в висках его изрезанное сердце. Слëзы подступают к горлу и душат. Терпеть больше невыносимо.

Би с силой толкает L вперёд, выпуская его руку из своей и успевает увидеть серые глаза, наполненные ужасом, прежде чем падает на колени и кричит:

– Освободи меня! Я устал от любви и ненависти, освободи меня!

Би смотрит вниз и сквозь слëзы различает на земле белый силуэт. L лежит на спине, его колени согнуты, а руки раскинуты в стороны. А голова... Вокруг головы расплывается кровавое пятно. Почти чëрное в окружающем синем свете, оно сливается с его волосами. Цифры и буквы над головой исчезли. Глаза Лоулайта открыты и пусты. Би кажется, он даже отсюда может разглядеть серую радужку.

Бейонд с криком сжимает свою футболку в районе груди. Боли нет конца, он опять горит, и ему хочется лечь и кататься по плато, чтобы сбросить пламя.

Но башня посылает в небо столб света, сигнализируя, что обмен завершён.

Бейонд приходит в себя, плывя в мелком синем озере. Судя по алому месяцу в небесах, он по-прежнему на Вормире. Слëзы ещё прокладывают дорожки по лицу, а в груди застыла огромная тяжесть.

Би садится на дно и чувствует в правой ладони что-то маленькое. Достав её из воды, он видит оранжевый камень. Сияющий чуть ли не ярче всех остальных.

"Душу за Душу", – звучит в голове шёпот каменных рун.

Похоже, этот камень не хочет обжигать его руку. Он и так сжëг больше, чем должен был – две души вместо одной.