Контролируйте свои желания.
Эту простую и довольно-таки очевидную истину втолковывали абсолютно всем эфирным с... ну с момента создания каждого из них, пожалуй.
Следите. Контролируйте. Не позволяйте себе погрязнуть в них.
Азирафаэль, на самом деле, никогда не понимал, для чего этот контроль нужен. Ведь ангелы были созданиями любви, и в понимании одного конкретного Ангела все их желания могли быть только о том, как дарить эту любовь и Божественное благословение всему окружающему миру.
К сожалению, вскоре он узнал, что желать можно другого. Власти. Свободы.
Ответов на вопросы.
***
Потакайте своим желаниям.
Люцифер весьма успешно переделал формулировку для Падших.
Чего вы хотите? Власти? Разврата? Жестокости? Вы можете получить абсолютно все.
Кроме, разве что, ответов на ваши вопросы.
***
Контролируйте свои желания.
Смысл этой фразы Азирафаэль осознал в полной мере, когда, как это обычно и бывает, стало слишком поздно.
Сначала он отдал людям свой меч, поддавшись внезапному порыву. Внезапному желанию это сделать. Ничего действительно непоправимого так и не произошло, ни спустя сотню, ни спустя тысячу лет, поэтому Страж Восточных Врат как-то отпустил себя, не особо задумываясь о том, насколько сильно нужно контролировать рождающиеся где-то глубоко внутри порывы. Только вот "благими намерениями..."
Однажды неконтролируемая раздача Благодати привела к полномасштабной войне.
Однажды (из лучших побуждений, конечно) он вылечил и благословил человека, ставшего впоследствии неуловимым серийным маньяком.
Однажды при очень неприятных обстоятельствах до ангела дошел весь смысл не только фразы, но и ограничений на полномасштабные чудеса.
Однажды Азирафаэль взял собственные чувства и желания под полный контроль, не позволяя им вырваться наружу. Особенно самому сильному, самому пугающему из всех. Тому, что являлось ему наяву в виде прекрасного рыжеволосого демона.
О мелочах, конечно же, он не раздумывал. Поэтому спокойно отправился во Францию за блинчиками, когда проголодался. В самый разгар революции.
***
Потакайте своим желаниям.
Кроули, как очень плохой (или очень хороший?) демон, потакал. Буквально всем своим желаниям.
Предаться одному из Семи Грехов, навешать начальству очень длинной лапши на уши и крылья, купить машину, следовать за модой, приклеить монетку к тротуару... Спасти ребенка.
Любить ангела.
Конечно же, последние желания были не очень-то демоническими, но Кроули было плевать. На его многочисленные вопросы не давали ответов ни в Раю, ни в Аду, а фраза "потакайте своим желаниям" не регламентировалась исключениями (поскольку, видимо, такие исключения не могли прийти в голову ни одному другому демону).
Естественно, демон прекрасно знал, какую стену отрицания выстроил вокруг себя его обожаемый Ангел, который должен был контролировать свои желания. И ему ничего больше не оставалось, как ждать, любить и потакать каждому (не)контролируемому капризу ангела.
И приходить всякий раз, когда Азирафаэль звал его.
***
После двух примечательных, но несостоявшихся событий - Конца Света и Казни - один эфирный ангел и один оккультный демон оказались предоставлены сами себе. Вот уже несколько спокойных месяцев никто не требовал от них выполнения заданий и отправки отчетов. Никто за ними не следил, да и вообще, начальство не выходило ни на какой контакт. Этот факт неимоверно радовал обоих.
Кроули старался проводить со своим Ангелом как можно больше времени. Он приглашал его на долгие прогулки в парке, устраивал невозможно романтичные ужины в разнообразных ресторанчиках, стоически терпел современную постановку "Гамлета", на которую сам же и купил билеты. Он заваливался к нему в магазинчик под вечер, прихватив с собой вино и обязательно какой-нибудь торт или коробку пирожных из любимой кондитерской Азирафаэля. Соглашался на походы в музеи и в отместку тащил эфирного в кинотеатр, покупая ангелу самую большую порцию карамельного попкорна, которому тот радовался гораздо больше, чем происходящему на экране. Один раз они даже выбрались на пикник в Тадфилд (и единогласно решили, что присутствие Антихриста и Этих превратило их дружеские посиделки в сущий кошмар, но это уже совсем другая история).
Время неумолимо продолжало свой бег, и отношения оккультно-эфирной парочки с каждым днем становились все более тесными и открытыми. Азирафаэль позволил себе признать чувства, которые испытывал к демону (хоть самому Кроули о них еще и не сообщил напрямую). Энтони же, наконец, позволил себе не только делать комплименты открыто, не допуская ни единой возможности оставить их повисшими в воздухе двусмысленными намеками, но и прикасаться. Он брал Азирафаэля за руку во время прогулок, устраивал голову у него на плече, пока они смотрели спектакль, растекался по дивану в подсобке магазина, устраиваясь щекой на бедрах ангела и подставляясь под его мягкие ласковые руки, перебиравшие огненные пряди волос. Страж ничуть не возражал, а иногда даже был инициатором их нового, более тесного взаимодействия.
Но дальше милой и невинной романтики они пока не заходили.
В этот день Кроули отправился по своим демоническим делам, которые теперь были скорее необходимым для разрядки и поддержания душевного равновесия хобби, чем работой. Азирафаэль же, закрыв магазин несколько раньше обычного, решил воспользоваться свободным временем и принять ванну. Это было одно из тех земных удовольствий, перед которыми ангел не смог устоять. Было что-то потрясающее в том, чтобы залезть в пенную воду с приятным ароматом - страж любил часами нежиться, расслабляя человеческую оболочку в восхитительном тепле. Сегодня он выбрал пену нежно-розового цвета с ненавязчивым клубничным запахом. Медленно и обстоятельно раздевшись, а ангел смаковал даже такие моменты своего времяпрепровождения, он погрузился в воду, с наслаждением вдыхая царящий в комнате аромат. Пролежав какое-то время с прикрытыми глазами, букинист подхватил с небольшого столика, который он заранее установил рядом, наполненный бокал белого вина. Сделал небольшой глоток, довольно причмокивая губами, смакуя вкус. Он чувствовал себя отлично, да и вечер был просто чудесным, как и возможность посвятить время самому себе. Но все же... Ангелу казалось, что ему чего-то не хватает. В голове внезапно мелькнула мысль о том, что было бы действительно отлично, если бы здесь был Кроули.
Буквально через секунду раздался громкий всплеск - откуда-то сверху в запененную воду упало что-то большое и темное. Если бы Азирафаэль был впечатлительной барышней из романов, которые он иногда почитывал длинными зимними ночами, он бы натурально завизжал, когда над поверхностью появилась огненно-рыжая макушка демона. Но он был Стражем Восточных Врат, и визжать ему было совершенно не положено. Поэтому букинист лишь оторопело смотрел, как его друг отплевывает от воды и тянется к очкам, чтобы стереть с них мыло.
- Какого, блять, ху... - Кроули, наконец, сумел протереть черные стекла, и поэтому подавился окончанием фразы. - АЗИРАФАЭЛЬ?!
- Кроули! - Ангел, обретя голос, возмущенно повысил его на развалившегося напротив мужчину, одновременно попытавшись как можно ближе прижать к себе собственные ноги и как-то прикрыться. - Какого... Что ты здесь делаешь?!
- Это ты мне скажи, Ангел. - Змей расслабленно откинулся на бортик ванны, совершенно не обращая внимания на полностью промокшую одежду, и вытянул вперед свои длинные ноги, от чего букинист попытался сжаться в комочек максимально крохотного размера. - Ты ведь меня призвал.
- Я не... Что?
Азирафаэль оторопело заморгал, осмысливая сказанное демоном. Судя по тому, что Кроули натурально свалился с потолка и был несказанно удивлен происходящему, он был ни при чем. Будь это его собственная воля - Энтони выбрал бы более импозантное появление. По всему выходило, что ангел действительно призвал своего друга, вытянув его оттуда, где он находился. У букиниста зашумело в ушах. Он сглотнул, чувствуя, как к горлу начинает подступать паника, а руки трясутся. Он столько веков, столько тысячелетий сдерживал себя, не позволяя даже задуматься, что между ним и Кроули может быть что-то большее, чем их взаимное Соглашение о помощи в работе. Он так долго контролировал все свои эмоции, все свои желания, касающиеся одного определенного демона, что теперь это вылилось вот в такую ситуацию - одной своей мыслью он просто взял и призвал Энтони. К себе. В ванную. Это было так нелепо и так неправильно, что сейчас Азирафаэль должен был бы корить себя за неумение управлять своими чувствами. Только вот все, о чем он мог думать - Кроули очень и очень близко. Непозволительно близко, так близко, как еще не был к нему никогда за все проведенные вместе тысячелетия. И как бы было хорошо, если бы его любимый демон тоже оказался без одежды...
"О, нет..."
- Интересно...
Змей задумчиво опустил голову, рассматривая собственное тело, внезапно оказавшееся без одежды, а потом вскинул взгляд на Азирафаэля. Раздался звон - бокал выпал из безвольной руки ангела, который ошарашенно и испуганно пялился на рыжего, отчаянно пытаясь придумать хоть какой-то удобоваримый выход из этой щекотливой ситуации. Как назло, в голову ничего не приходило, кроме мыслей о том, какой же Кроули красивый - подтянутый, жилистый, с острыми влажными ключицами и мокрыми волосами. Букинист завороженно наблюдал, как демон широко и соблазнительно ухмыляется, откидывает в сторону очки - единственный предмет одежды, который на нем остался - и одним слитным, чисто змеиным движением подается вперед, нависая над Азирафаэлем. Ангел даже не заметил, как и когда Кроули мягко раздвинул его колени и бедра, вклиниваясь между ними и притираясь к блондину всем телом, да ему было и все равно. Он смотрел в глаза демона и утопал в них, не в силах пошевелиться или воспротивиться. Золото затопило всю радужку, а зрачки были такими широкими, что ангел мог поклясться кому угодно - он видит в этой черной бесконечности всю Вселенную. Дыхание Кроули обжигало его губы, а горячие пальцы мягко скользили по коже, очерчивая шею, ключицы и полноватую грудь.
- Так что я здесь делаю, Ангел?
Кроули жарко выдохнул вопрос в приоткрытые губы блондина, но сокращать мизерное расстояние между ними не торопился. Азирафаэль тяжело сглотнул, опуская взгляд и тут же стыдливо покраснел, прикрывая глаза. Змей усмехнулся, продолжая бесхитростные ласки, которые, как он прекрасно чувствовал, заводили его ангела. Его забавляло наблюдать, как эфирный борется сам с собой, с собственной совестью и собственными желаниями, о которых демон знал уже достаточно долго. Кроули не делал первого шага, потому что прекрасно понимал, как букинист может на это отреагировать. Он просто ждал подходящего момента. И пусть тот настал слишком неожиданно, он лучше Падет второй раз, чем упустит такой шанс, свалившийся ему прямиком в руки.
- Не торопись, Азирафаэль, подумай.
Энтони мягко поцеловал его под ухом, с удовольствием ощущая, как блондин ощутимо вздрагивает от такого простого прикосновения.
- А я тебе немного помогу...
Кроули прикусил зубами покрасневшее ухо ангела, добившись того, что букинист тяжело выдохнул и неосознанно приобнял демона за талию одной рукой.
- Когда ты загремел в Бастилию... - Рыжий широко лизнул нежную шею, заставив Азирафаэля второй рукой вцепиться в бортик и слабо простонать, откидывая голову. - Я внезапно оказался в пригороде Парижа.
Букинист резко дернулся, чудом не столкнувшись с Кроули лбами. Змей, конечно же, считал, что покрывать шею ангела поцелуями гораздо интереснее, чем играть в гляделки, но правильно истолковал движение Азирафаэля и повернулся, снова оказываясь с ним лицом к лицу. Ангел смотрел шокировано, неверяще, будто надеясь найти во взгляде Кроули хотя бы один намек на то, что демон врет или издевается. Змей лишь хмыкнул и ласково потерся своим носом о нос Азирафаэля.
- Мне пришлось не только искать твою ауру, но и срочно изучать моду и ситуацию в стране, знаешь ли. - Демон целует его в щеку, а после спускается дорожкой влажных горячих поцелуев по шее, одновременно сильнее оглаживая такое желанное тело. - А в сорок первом я был в Германии, как вдруг оказался в паре кварталов от церкви.
Кроули прерывает череду поцелуев, прижимается к Азирафаэлю ближе, качнув бедрами, притираясь собственным возбуждением к давно вставшему члену ангела. Довольно скалится, когда букинист под ним стонет и тянется за объятиями, ласково оглаживая смуглую кожу нежными пальцами.
- Ты звал меня, Ангел. Ты хочешь меня.
- Кроули, я...
- Как давно, Азирафаэль?
Хриплый шепот пробирает до самой сущности. Кроули не просит не врать ему, не напоминает о том, что они остановили Армагеддон и успешно избавились от начальства. Не говорит, что теперь действительно есть только одна сторона - их сторона. Не умоляет отпустить себя, успокоиться, позволить, наконец, делать все то, чего Азирафаэль желал долгие столетия. Он ничего не говорит, лишь внимательно всматривается в небесно-голубые глаза, силясь найти ответ. И ангел видит в золоте напротив такую гамму эмоций, что от нее захватывает дух. Видит жгучее огненное желание и ноющую боль, бездонную тоску и отчаянную надежду, щемящую нежность и безграничную любовь. Азирафаэлю не нужно дышать, но ему кажется, что воздуха не хватает, что все его внутренности сжимаются от напора эмоций и чувств, вырывающихся наружу. Он делает короткий вдох и, наконец, спустя годы, позволяет себе расслабиться и отпустить ситуацию.
- Слишком давно, дорогой...
Ангел подается вперед, первым сокращая мизерное расстояние между ними, касаясь губ Кроули в целомудренном трепетном поцелуе, наполненном любовью и нежностью. Демон отвечает - ласково, неторопливо. Он не до конца верит своему счастью, своей удаче. Не до конца верит, что все происходящее - не сон. Но Азирафаэль под ним такой податливый, нежный и чувствительный, что Кроули быстро сносит все тормоза. Он вжимает ангела в белый полированный камень, лихорадочно оглаживая его тело руками под водой. Целует более настойчиво, прикусывая нижнюю губу, вторгаясь в его рот длинным раздвоенным языком, жадно вылизывая и ловя губами чужие стоны. Оторвавшись, в порыве нежности покрывает поцелуями все лицо, а после переключается на шею, прикусывая белоснежную кожу клыками. Когда он мнет полноватую грудь, перекатывая чувствительные соски под пальцами, ему кажется, что Азирафаэль вот-вот остановит его, что снова скажет: "Ты слишком быстр для меня". Что в очередной раз оттолкнет его на длительное время. Но ангел лишь стонет громче, прогибаясь в спине и зовет Кроули по имени. Тянется за новым поцелуем, жадно оглаживает пухлыми пальцами острые плечи, лопатки и талию, спускаясь к бедрам. Азирафаэль наслаждается, смакуя каждое прикосновение, каждый вдох, каждый хриплый рык. Кроули, его Кроули - прекрасен. Гибкий, горячий, страстный, нежный... Он пьянит лучше любого вина. Насыщает сильнее, чем любое блюдо. Доставляет удовольствия больше, чем любая книга или любая ванна. Кроули - лучшее, самое прекрасное, что существует во Вселенной. И здесь и сейчас он только его - целиком и полностью принадлежит своему Ангелу. Кроули так много, он заполняет собой все пространство, все чувства и все мысли Азирафаэля. И одновременно его так мало, и букинисту кажется, что он никогда не сможет до конца насытиться, что ему всегда нужно будет больше. Азирафаэль жадно слизывает капельки пота, скатывающиеся по виску демона, с наслаждением вдыхает его запах, зарывается руками в мокрые волосы. Требовательно тянет к себе для нового поцелуя, упиваясь ошалелым счастьем в золотых глазах. Когда Кроули невесомо оглаживает рукой его член, Азирафаэль недовольно стонет демону в губы, настойчиво двигая бедрами. Змей хрипло смеется ему в шею, и его улыбка расцветает у букиниста под кожей огненным безумием желания. Кроули качает бедрами, притираясь к ангелу ближе, еще ближе, обхватывает рукой оба вставших члена и сразу задает какой-то дикий рваный ритм, от которого небольшая светлая комната наполняется громкими стонами двух сверхъестественных существ. Демон уже почти себя не контролирует, как бы он ни представлял первый раз, в реальности эмоций оказалось слишком много, чтобы выдержать это в течение долгого времени. Он ускоряет темп и практически вгрызается зубами в мягкую шею Ангела, оставляя собственническую отметину. Азирафаэля бросает за грань первым - он прогибается в спине и выкрикивает имя Кроули. Белоснежные крылья внезапно разворачиваются за его спиной и неконтролируемо бьются по всему помещению, опрокидывая столик и снося полки со стен. Чье чудо в итоге удерживает ванну от того, чтобы опрокинуться, они не помнят. Кроули каким-то непостижимым образом выпускает свои крылья за секунду до того, как кончает, поэтому новых разрушений они не приносят. Демон обмякает в объятиях ангела, тяжело дыша, а Азирафаэль целует его в висок и снова запускает пальцы в волосы, мягко массируя голову. Они остаются в таком положении некоторое время, а потом Кроули обводит взглядом устроенный ими беспорядок и щелкает пальцами, очищая воду и приводя комнату в прежний вид.
- Дорогой...
Голос Азирафаэля, который демон слышит у себя над ухом, слишком странный, и Кроули чувствует, как по коже человеческой оболочки пробегает холодок. Он поднимает взгляд и видит, что ангел обиженно поджал губы, глядя на него слишком уж укоризненно. Кроули весь напрягается, готовый к абсолютно любому исходу ситуации.
- Не было совершенно никакой необходимости сводить чудом засосы. - Ангел не удерживается от смешка, видя удивленный взгляд напротив. - Я бы предпочел, чтобы они сходили естественным путем. У нас обоих.
Демон молчит несколько долгих секунд, вглядываясь в смеющийся небесно-голубой цвет, а потом ошарашенно мотает головой, широко улыбаясь. Каждый раз, когда ему кажется, что он просто не может полюбить Азирафаэля еще сильнее, эта пернатая сволочь удивляет, снова и снова.
- Любовь моя, ты просто восхитительная сволочь, ты знал? - Кроули тянется за поцелуем, на этот раз теплым и уютным, обволакивающим их обоих домашним комфортом.
- Я тоже люблю тебя, милый мой. - Азирафаэль мягко касается губами его лба и щек, светло улыбаясь. - И, раз уж зашла речь... Я бы хотел обсудить с тобой еще некоторые свои желания.
- Предлагаю пройти в спальню для этого. - Кроули соблазнительно подмигивает. - Посмотрим, что можно сделать.
И ангел улыбается в ответ так, что демон совершенно не уверен, что ему хватит выдержки, чтобы куда-то пойти.