Сколько дел ей уже можно приплести

Посчитал давно сосед и смотрит косо

Потому что в запрещённой соцсети

Она постит нехорошие видосы

Монеточка* – У мамы есть секрет

Лондон, 24 года до события

xxx*

Это всё временные трудности. Так говорит мама. Всегда говорила, на любую неприятность. Моя мама сильная, и она любит всех нас. Папа тоже любил. Хоть он и радовался больше всего рождению Адама - наследника, продолжателя его дела, меня и Мэри он никогда не забывал, носил сладости в праздники. И даже смастерил мою Джули на Рождество. Она не похожа на куклы в витринах, но те наверняка были страшно дорогими, и с ними не поиграешь так, как с Джули.

В апреле папа умер. И временных трудностей стало больше. Мы переехали из двух комнат в одну, крошечную. Я бросила школу - всё равно там ничего, кроме палок, не дождешься, и начала зарабатывать сама.

- Пошла отсюда! Я тут салатом торгую.

- Пенни? Ладно, я возьму.

- Ами моя помощница, молодец!

Мама брала на дом шитьё. Адам был ещё очень маленький, поэтому мама не могла работать не дома. Мэри помогала ей, но она была не такой ловкой и могла только пришивать пуговицы. Она хотела помогать мне с крессом, но.

- Сестра, ножки устали.

- Мы ещё половины не прошли! Я не могу нести и тебя и кресс.

- Хочу домой!

- Мы не пойдём домой до одиннадцати, или будем есть сегодня только этот дурацкий салат. Лучше бы тебя вообще с собой не брала.

- Сестра, подожди!

Но чем может помочь такая маленькая девочка? Я и сама справлялась, и даже когда наступила осень, и по утрам становилось всё холоднее, у меня получалось зарабатывать. Но потом кресса становилось всё меньше, а после он и вовсе пропал. Сезон закончился. Надо было ждать, когда снова станет теплее. Я помогала маме с её работой, и какие-то деньги у нас ещё были, но топить жильё было очень дорого, и комната часто бывала холодной. Наверное, поэтому Адам, а потом и Мэри заболели.

- Уже две недели прошло, ничего не помогает.

- Мама, братик снова плачет.

- Я слышу, дай его. – Мама качала брата на руках, напевая, - Тише, милый, это только трудности, временные трудности. – Но плач всё не стихал. Мама посмотрела в окно, прижала Адама покрепче к себе и сказала: Ами, слушай внимательно. Ты помнишь, где живет тётушка Доу? Беги туда, попроси её помочь, у неё книги есть, пусть посмотрит там. Скажи, оба горячие, кашель, голова болит. Поняла?

Я поняла. Маме нужна помощь, мама не могла прийти в больницу для бедных сразу с тремя детьми. А тётушка Доу была грамотной и часто помогала знакомым лечиться. Она и нам поможет, ведь так? Не может быть, чтобы не помогла.

Я бежала, как только могла, по скользкой мостовой. До тётушки надо было пересечь несколько проулков и дворов. Надо успеть, пока она не ушла на рынок, или её ещё кто-то не увёл.

Это всё временные трудности, временные. Мама сказала, мы справимся со всем, но почему, почему этих трудностей так много? Если бы их было немножко меньше, хотя бы самую малость! Например, если бы не было так скользко, я бы не –

Упала

The End

xxx

- Аманда Спенсер, десять лет. Причина смерти – черепно-мозговая травма, несчастный случай. Дата смерти 16 декабря 1890 года, 10:10. Примечаний нет.

Рихард перевёл взгляд с обрезанной плёнки воспоминаний на Отиса. Тот кивнул и поставил печать в доверенном им деле. Сбор прошёл без лишних проблем. В процессе извлечения плёнка сумела взбрыкнуть под косой Рихарда, но напарник вовремя выправил её течение – руки Рида больше не дрожали и не впивались в рукоять.

- Хорошо, - Грелль наблюдал с крыши соседнего здания. – Теперь возвращайтесь в штаб и собирайте вещи. Будьте осмотрительны по дороге.

И он сорвался в сторону следующей пары. Ему нужно попасть на Райтс-роуд до заключительного этапа, когда жнецы становятся уязвимей всего, особенно молодые. Экзамен продолжается.

- О, Сатклифф, давно не виделись.

- Потом! – Грелль перемахнул через сидевших на крыше (перерыв между душами?) коллег.

- Эй! – тот, что позвал его, обернулся, но красный жнец бежал всё дальше, стуча каблуками по черепице. - А, вспомнил.

- Чего это он? – спросил его напарник.

- Новичков пасёт.

Дальше Сатклифф уже не слышал. Вот когда не надо, к нему внимания выше крыши. А ведь те же самые личности в офисе частенько игнорируют существование Грелля. Даже Гробовщик, и тот как назло выбрал для слежки самое муторное для Сатклиффа время. Слава смерти, хоть теперь, когда его стремления стали понятнее, а сам жнец обещал прекратить преследование, Грелль смог вздохнуть свободно. Последние ночи в штабе прошли не в пример спокойнее.

В отличии, видимо, от этого утра. На подходе ко второй паре – Майкл и Мауро уже были внутри дома, жнец обнаружил у приоткрытого слухового окна двух бесов. Низкоранговые паразиты, они ещё надеялись поживиться за счёт новичков, как делали это пятьдесят лет назад. Грелль спрыгнул с соседней крыши прямо к ним, на ходу заводя бензопилу. Одного он успел разрубить ещё до того, как нашёл точку опоры, а вот второй вовремя шарахнулся. Грелль скользнул по кирпичной кладке, вскочил на раму окна и томно выдохнул «ну куда же ты?». Демон, вцепившийся в другое, закрытое окно, куда ему хода не было, дёрнулся было в сторону дороги, но, видимо, что-то придумал и вскочил на крышу. Жнец следовал за ним. Он давно привык бегать по скатам крыш, и часто гонял по ним мелких и не очень демонов, но этот больно шустрым был: юлил, ускользал из-под удара. От него даже отдавало чём-то извитым и юрким, не свойственным массе молодых неудачников, что не могут найти питания в Аду и вылезают к людям на свой страх и риск. Этот демон явно умудрился как-то схомячить пару душ за время скитаний.

В итоге, Грелль успел только полоснуть его по пятке, когда гад влез в дымоход. Хитрый, сразу смекнул, что в этой узости жнец если и пролезет, то косой точно орудовать не сможет. Сатклифф выхватил рунический карандаш и быстро чиркнул на трубе простенькую «пугалку» на две руны (на ловушку времени не было), чтоб не сбежал чёрт, и припустил к окну квартиры, где жила жертва. Его мальчики уже были внутри. Они стояли у стены, наблюдая уже привычную им бытовую сцену: пьяный муж Эммы Уоткер орал и бил её, а та пыталась убежать. Сыновей в комнате не было – они в это время сидели в школе для бедных. Да и муж должен был сейчас быть на работе. Камина в комнате не было, но имелся воздуховод для вентиляции, прикрытый какой-то тряпкой. Отсутствие прямого хода могло задержать демона среди системы труб, но ненадолго. Грелль забарабанил по окну, привлекая внимание новичков. Первым обернулся Мауро.

- Чёрт! В вентиляции! – крикнул он. Люди внутри не слышали его, мужчина как раз только схватился за нож, крича «сука, я тебе покажу». Зато оба жнеца всё прекрасно поняли, но, вместо того, чтобы пустить инструктора в дом (и не заставлять его среди бела дня выбивать стекло), припустили к дырке в другой стене. Там из-под тряпицы как раз начали выползать чёрные щупальцеобразные отростки отбросившего человеческий облик демона. Майкл ударил первым, пригвоздив косой к штукатурке самый длинный из отростков. Чёрт задрожал и попытался всосаться обратно, но тут уже Мауро влез своей косой в проём и, подцепив основное тело, вытащил его на свет. Дрянь без единого звука задрожала и начала съёживаться. Майкл ударил ещё раз и рванул косу на себя, наполовину разрезав сгусток чёрной жижи. Тот, наконец, замер и начал стекать куда-то вниз, как обычная жидкость.

- Помоги-те, - женщина рядом с ними хрипела, пыталась отползти. Вокруг неё медленно расплывалась лужица крови. До времени смерти оставалось меньше минуты.

Грелль цыкнул. На обходной путь времени не было. Если что-то ещё пойдёт не так, ему придётся-таки разбивать стекло. Но парни вроде как даже собрались и, обтерев лезвия кос (Сандерс, придурок, прямо о свою штанину потёр), приступили к сбору. Убийца как раз отвлёкся от затихшей жертвы на поиски выпивки. Луччини сделал первый прокол, выпуская плёнку, полную беспросветной бедности, однообразных будней и бесконечной любви к своим выжившим детям. Последние кадры были практически чёрными от ужаса перед собственным мужем, решившим всю вину за свои неудачи, пьянство и очередное увольнение сложить на Эмму. А заодно и отомстить обидчице. Вопреки опасениям Сатклиффа, воспоминания женщины были столь же робкими и покорными, как и сама Эмма.

- … дата смерти: 16 декабря, 11:00, причина смерти – колотая рана, повреждение внутренних органов. Примечаний нет. – Юные жнецы держались отстранённо, не допуская никаких эмоций до тех пор, пока сбор не завершился печатью в деле. После этого они обернулись к окну, где всё ещё стоял Грелль, и широко улыбнулись, а Майкл так ещё большой палец вверх поднял. Сатфлифф закатил глаза и велел им выбираться из дома.

- Ну? Как? – спустя пару минут спросили парни, уже стоя на крыше дома. Грелль упёр руки в бока, изображая сурового инструктора.

- Вы, конечно, молодцы, но такие болваны! Убийство демона – моя прерогатива. А если бы он был вам не по зубам?

Новички переглянулись.

- Ну, тогда вы бы сразу зашли и без нас?

И Мауро улыбнулся ещё более ослепительно, чем на сборе, точно уверенный в своей правоте, несмотря на вопросительные нотки в речи. Грелль прикрыл глаза рукой и выдохнул.

- Ясно всё с вами. Ладно, идите в штаб вещи собирать, и Смерти ради, Майкл, переоденься перед выходом!

После этого Сатклифф оставил пару наедине друг с другом. Майкл поморщился, оглядывая свои испорченные брюки, и перевёл взгляд на сияющего напарника.

- А ты чего такой довольный?

- Да так, представил, какое лицо будет у Филиппа, когда он узнает, что первый демон нам достался.

Сандерс хохотнул. Да уж, высокомерному французу хотелось утереть нос, а тут такая возможность!

Итак, на сборе осталась последняя пара. И вот с ней было сложнее всего. Прошлой ночью Син Ци снова был в доках с напарниками из синдиката. Оттуда Филипп и Морар должны были продолжить слежку с утра и довести до нужного сектора, однако за полдня бандит мог сбежать куда угодно. И это при том, что аппарат для связи был только у Сатклиффа. Они заранее договорились, что один из парней будет двигаться только по возвышениям, и с красной лентой на плече, одолженной Греллем. Так проще найти их среди прочих жнецов, вышедших на дневной сбор. Однако ему всё равно надо было прошерстить большой кусок Лондона, и быстро. Лишь бы успеть к назначенному времени.

И, да, Син оказался среди трущоб, сильно в стороне от предполагаемого района. Забившийся, как зверь, в самый тёмный угол, лежащий в собственной рвоте, он был уже на пороге смерти, когда Грелль нашёл юных жнецов.

Точнее, в тот момент, когда Сатклифф хоть что-то увидел, лента воспоминаний взвилась над головой Аадила. Слишком активная, агрессивно лупящая по всему подряд.

Проклятая.

После Греллю пришлось не раз отчитываться за происшествие. О том, что по всем правилам он успел вовремя, что мог тогда отбить любую внешнюю угрозу и защитить Морара и Буавера от чего угодно. Но не от души, вдруг решившей проклясть своего проводника. Потому что Шип Смерти – это всегда внезапно, быстро и неотвратимо. Можно собрать тысячи маргиналов, пройти через сотни нестабильных плёнок и погибнуть от детской души из благополучного среднего класса. В тот момент, когда воспоминания, обойдя косу, проникают в жнеца, его не спасёт ни Грелль Сатклифф, ученик лучшего за последние полвека оперативника Слингби, ни Эрик, работавший когда-то с живой Легендой в одном отделе, ни сам Легендарный, окажись он вдруг рядом. Потому что, если в жнеце есть хоть капля сочувствия, слабости, сомнений, проклятая душа мгновенно их найдёт и обратит в яд.

Филипп, бледный, с красной лентой на руке, прыгнул с крыши прямо к Син Ци, выставив вперёд себя косу. В ту же секунду Грелль рванул к жертве по земле, в беге заводя бензопилу. Они оба были всего в паре метров от места смерти, и оба же отчётливо видели, как плёнка, ударив по ведущей руке Морара, впилась в левую. Как раз в щель между перчаткой и манжетой. Крик боли прозвучал в унисон с хрипами умирающего человека.

«Син Ци в ночь перед смертью занимался контрабандой в доках. Он с сообщником подплыли на лодке к стоявшему на якоре кораблю и забрали груз, но не рассчитали вес. На обратном пути лодка утонула, вместе с ней на дно пошёл и сообщник (душу забирал оперативник утренней смены, жнец № 136649). Син Ци выплыл, но наглотался воды из Темзы и, вероятно, в этот момент заразился холерным вибрионом. Болезнь протекала в острой форме, через девять часов, в 13:47 клиент умер от обезвоживания. В момент сбора плёнка воспоминаний повела себя агрессивно и напала на жнеца Аадила Морара. Грелль Сатклифф попытался вмешаться, но…»

Но Аадил сам всадил острие косы в поражённую кисть и разрезал плёнку, вместе манжетой рубашки, венами и частью мышц.

- Посмел напасть на меня. Меня! – Жнец орал в бешенстве, и, пока напарник с инструктором усмиряли обрывки плёнки, схватил напавшую ленту и, смотав до самого конца, обрезал. Син Ци затих, но жнецу этого было мало. Он подошёл к телу и вонзил в него косу, а потом снова, и снова. - Такой мусор, да что ты о себе возомнил?!

Филлип замер в оторопи. Он впервые видел напарника таким взбешённым, ослеплённым яростью. Грелль меж тем заглушил свою косу и, кивнув Буаверу, направился к Морару.

Тот уже стоял на коленях над телом, в луже крови и нечистот, и превращал и без того пострадавшие органы мертвеца в откровенное месиво. Грелль присел рядом, касаясь земли лишь подошвой, и перехватил сначала руку с косой, а затем и лицо.

- Адди, - позвал он, когда юный жнец стал упираться. – Посмотри на меня. – когда Морар всё же перевёл взгляд на наставника, тот широко улыбнулся, во все свои острые зубки. – Умница. Ты сделал всё правильно. Но сейчас надо завершить дело.

Сатклифф поднял глаза на Филиппа. Тот вынул из кармана блокнот с единственным делом и, достав печать, открыл нужную страницу, ожидая. Аадил, наконец, взял себя в руки.

- Син Ци. Дата смерти 16 декабря, 13:47. Причина – обезвоживание. Примечаний нет.

Печать о закрытии дела поставлена. Экзамен окончен.

***

Филипп Буавер отправился в штаб один. Грелль велел собирать вещи за двоих и ждать его, а сам, сообщив по коммуникатору о ЧП, открыл портал и увёл Аадила из мира людей - в лазарет. На проверку. Потом вернулся, уже один и в тревожном молчании перенёс в департамент оставшихся.

И вот они здесь. В коридоре Главного штаба, ждут, когда экзаменационная комиссия пригласит их в кабинет и озвучит, наконец, свой вердикт.

В другой ситуации Филипп оценил бы, как легко Грелль Сатклифф перетекал из одного амплуа в другое, ворвавшись в помещение с громким возгласом:

- Ну наконец-то! Давайте быстрее, я опаздываю на маникюр.

Но сейчас он не мог думать ни о чём, кроме Аадила и проклятой души. Напарник не выглядел, как заражённый шипом Смерти, куратор вёл себя так, будто всё было в порядке. Но заражение могло и не проявиться сразу, для этого и нужно было обследование медиками. И новички ещё ни разу не видели, как обычно Грелль справляется с чужой трагедией.

Парни, узнав, что именно случилось, тоже встревожились, но тут же попытались его отвлечь. И Буавер с радостью повёлся на историю с мелким демоном, возмущаясь, что всё веселье досталось парочке раздолбаев. Получалось натянуто, но это было лучше гнетущей тишины.

Первая пара, после мучительно долгого ожидания, пока комиссия ознакомится с их записями и отчётом Сатклиффа, зашла в кабинет и почти тут же вышла. К ним вопросов, видимо, не было. Они экзамен прошли.

- Я пойду в лазарет, узнаю, как там Морар, - заявил Рихард.

Натянутый спор мигом прекратился. Немец удалился вглубь коридора, вторую пару позвали за дверь. На месте остались Филипп, звенящий от напряжения, и Отис со своими жалобными взглядами. Худший из раскладов. Пока напарник был на виду, Буавер был уверен в его состоянии, но стоило Аадилу уйти, как тревога начала подступать, заполняя мысли. Нет, конечно, индиец не мог заразиться, он ни за что бы не позволил себе сомневаться в критический момент. В отличии от англичашки на соседней скамье.

- Прекрати делать такое лицо, - процедил Филипп. – У вас-то всё заебись вышло.

Отис встрепенулся.

- Я не понимаю, о чём ты.

- Как же, не понимаешь, - Буавер презрительно усмехнулся. - А какого тогда таращишь глаза побитой собаки? Думаешь, на жалости сможешь проехать и ещё немного внимания выклянчить? – он склонился поближе к Риду, будто собрался поделиться секретом, и тихо произнёс: хрен тебе, Грелль твоего предательства не забудет.

Рид вскочил, уши мигом вспыхнули.

- Я никого не предавал! – яростно шептал он, в заученном страхе помешать экзамену. Филипп говорил громче:

- Ещё как предавал! «Но это же, как же» - начал он пародировать нытьё Рида, в тот страшный вечер в гостиной, когда Грелль изо всех сил пытался сдержать тогда ещё врага, Легенду. - У нас были инструкции, приказ.

Едва ли англичанин понимал, что это за слова. Бывший гражданский, это сразу видно, ещё и болезным наверняка был, книжный червь. Нет, инструктор не последний идиот, чтобы давать такому второй шанс.

Отис сжал челюсти. А потом, выпрямившись и подняв голову, отчеканил:

- Если бы это правда было предательство, я бы здесь не стоял. И незачем срывать на мне злость за то, что ничем не помог напарнику.

Тут вскочил уже Филипп.

- Ты! – шагнув к Риду, он уже занёс кулак, чтобы впечатать его в мерзко задранный нос, когда дверь распахнулась.

- Сдали! – Сандерс, кажется, готов был взлететь от счастья, но тут он увидел почти начатую драку и запнулся. Луччини врезался ему в спину. - Эй, парни, вы чего?

Филипп опустил руку, но продолжал неотрывно смотреть в глаза Отису. Тот из упрямства тоже не отводил взгляд. Прервал их Грелль, позвав из дверного проёма Буавера.

- Заходи. За двоих будешь отдуваться.

Парни, наконец, освободили проход, бывшие до сих пор в некотором недоумении. Француз закрыл на пару секунд глаза, глубоко вдохнул и, внешне спокойный, вошёл в кабинет.

За длинным столом сидели двое. Третий, видимо, секретарь, стоял чуть в стороне. На столе лежали их записи по экзамену, личные дела, бланки, Устав и диктофон. Комиссию Филипп смутно припоминал - они встретились во время экскурсии по Главному штабу. Всем трём жнецам на вид было не больше тридцати, но это ничего не говорило об их реальном стаже. Представиться они и не подумали, конечно.

- Филипп Буавер, - обратился к нему шатен в очках с тонкой серебристой оправой. - Мы бы хотели услышать от вас, что именно произошло во время экзамена.

- Конечно, - юноша перевёл взгляд за плечо экзаменатора, на выкрашенную в светло-серый стену и погрузился в недавние воспоминания. - Я и Аадил Морар следили за Син Ци с пяти тридцати утра. С часа дня Морар следил за ним на земле на расстоянии пяти шагов, а я следовал за ними по крышам.

- Почему вы разделились? – вмешался второй, блондин, роговая оправа.

- Это было оговорено заранее. Я нёс знак отличия, - Филипп достал из кармана пиджака красную ленту, снятую ещё в квартире, - чтобы инструктор Сатклифф смог нас быстро найти, так как иного способа связи у нас не было.

- Зачем вам нужно было это делать? На момент сбора у вас указан конкретный сектор, в нём и стоило вас искать.

Буавер позволил себе лишь лёгкое сжатие губ, сдерживая раздражение. Три варианта: жнецы перед ним либо не вчитывались в отчёт, либо намеренно его игнорировали, либо, чёрт возьми, знают Лондон хуже, чем сам Филипп.

- Син Ци умер за пределами указанного сектора, примерно в полумили севернее. – юноша точно помнил, как фиксировал это в деле в одиннадцать утра. - Мы предположили, что это возможно, так как его передвижения были хаотичны. За месяц клиент сменил около четырнадцати адресов ночлега.

- Почему же вы не предупредили своего куратора?

- Мы предупредили, десятого сентября Уильяму Т. Спирсу была передана служебная записка. Но это были только подозрения, а на момент выхода из сектора у нас не было средств связи. Прошу заметить, что до начала сбора Устав допускает наблюдение на расстоянии до двадцати метров, и эти условия были соблюдены.

Спасибо Сатклиффу, что за сутки до этого прогнал их по возможным вопросам. Он, конечно, не мог предположить, что душа окажется проклятой. Но жнецов перед ним это не очень интересовало, в отличии от соблюдения Устава.

- Ясно, - шатен что-то перечеркнул в своих записях. - Что произошло в момент сбора?

- Когда Морар выпустил плёнку, я готовился перехватить её наверху, а инструктор двигался в нашу сторону по крыше соседнего дома. Но плёнка не развернулась, а сразу напала на напарника, целилась в левую кисть. Мы с инструктором спустились, но, - Филипп невольно сжал кулаки, вспоминая лицо Аадила, его бешенство. - Но Морар к этому моменту уже разрезал плёнку и продолжил сбор.

- Вы можете подтвердить, что душа Син Ци была проклята?

Он кивнул.

- У плёнки были все признаки проклятой души.

Ещё один росчерк в бумагах. Что они там повыписывали?

- Как вы думаете, Аадил Морар заражён шипом Смерти?

Вот оно. Вопрос, который француз боялся задавать самому себе. Потому что, не смотря на симптомы, точнее, их полное отсутствие, он не мог выгнать из головы мерзкое «а что, если?». Но сейчас важно не это.

- Аадил Морар не имел симптомов заражения на момент нашего последнего разговора.

- Вы в этом уверенны?

Важно то, что если Аадила сейчас признают пострадавшим, то экзамен будет считаться проваленным. И до сбора обоих не допустят, возможно, никогда. Поэтому Филипп должен быть уверен, поэтому он сказал:

- Морар был агрессивен по отношению к Син Ци, - хотя он предпочёл бы скрыть неадекватное поведение напарника.

- Ясно, - шатен отложил ручку и сложил руки в замок. - Что же, учитывая все обстоятельства, оценку стоит отложить до выя…

- Нет-нет-нет, - перебил его Грелль, наконец, отлипнув от двери и подойдя к столу, - ничего вы откладывать не будете!

- Инструктор Сатклифф, - секретарь впервые подал голос, но красного жнеца он совершенно не интересовал.

Грелль упёрся ладонями в стол, нависая над членами комиссии почти так же угрожающе, как когда-то во время своего экзамена.

- Парни сделали всё по правилам. Душа на месте, плёнка – тоже. Подумаешь, один немного поранился.

В глазах напротив виднелись спокойствие и упрямство человека при власти. Они прекрасно знали, угрожать косой им никто не посмеет.

- Вы понимаете, что это ЧП?

- У которого не было никаких последствий, - возразил Грелль, но через секунду он выпрямился, небрежно фыркнув. - Ладно, дело ваше, но тогда я подниму вопрос о том, кто и почему двум иностранным студентам назначил сбор нелегала без адреса проживания и с неверным сектором сбора. – Он постучал пальцем по подбородку в нарочитой задумчивости. - Кажется, этим обычно занимается четвёртый отдел, с грифом повышенной сложности.

Жнецы по ту сторону стола переглянулись. Диспетчер и его подопечный молчали, но, судя по горящим гневом глазам, молчать они будут недолго. Кто бы ни был инициатором подлога, скандал заденет очень многих в Главном Штабе. Тем более, что в прошлом году история с сокрытым неудом по практике почти привела к забастовке. Если диспетчеры узнают, что хороших специалистов чуть не убили только из-за их национальности…

- Нам нужен полный отчёт до конца недели, инструктор Сатклифф, - припечатал шатен. - Ваш и куратора. – Затем он перевёл взгляд на Филиппа. - Передайте своему напарнику, что вы сдали экзамен.

Буавер чуть слышно выдохнул и кивнул. Путь к двери казался ему смазанным, будто поглощённый туманом. До тех пор, пока эта самая дверь не открылась, и Филипп не увидел перед собой напарника, уперевшего руки в бока.

- Что, не дождался меня? – спросил Аадил с ухмылкой. Ни следа болезни, только перевязанная рука говорила о походе в лазарет.

- Придурок! – Филипп легко толкнул его в плечо, а затем сгрёб в короткие объятия. - Всё нормально?

Морар продолжал довольно улыбаться.

- Нету там ничего, чистый. Но вы бы знали, кого я там встретил!

- После, Адди, - прервал их Грелль, захлопнувший перед этим двери. - Сначала очки.