В баре прокуренно и нечем дышать. В одном углу восседают банши — их сразу заметно. От старух до бледных красавиц с коктейлем. А рядом с ними их сестры по крови — феи. Шелест тонких бледных крылышек с прожилками, витающие вокруг сияющие частицы.

Чуть поближе ведьмы и шаманы. Эти всегда тусуются вместе из-за родственной магии. Если сидящие дамы в углу были «тёмными» и «светлыми» детьми природы, то эти лишь активно использовали её дары и обращались к ней за магией. В принципе, для обычного человека все они были не больше, чем самой обычной нечистью.

Немного дальше — вампиры. Сияющие клыки, в руках коктейли из какой- нибудь доверчивой Мэри или Маргариты. И зло поглядывающие на них оборотни. Тоже разношёрстные: ликантропы, превращающиеся в огромных волков; кумихо, обращающиеся в лисиц; бастеты или веркэты, превращающиеся в животных из семейства кошачьих. Про последних много слухов ходило, самым популярным был о том, что ни за какие деньги нельзя вступать в любые отношения с теми, кто может стать гепардом. Те, в отличие от всех других видов, были крайне хитры. Поговаривают, что даже вампиры побаиваются их, а не относятся как к данности.

Различить вид оборотня не сложно. Во всяком случае, когда ты к ним уже пригляделся. Чем дольше варишься среди нечисти, тем проще понять, кто есть кто и чем опасен.

— И что человек забыл в столь малоприятном для смертных месте? — спрашивает бармен. Вирява. Очаровательная девушка! Хозяйка леса, ей служат и животные, и растения, и птицы. И людям всегда помогает. С ней говорить даже не страшно.

А Слава только стал всматриваться в толпу, чтоб найти в ней магов. Тех самых могучих и ужасных, которые вечно теряются то в компании вампиров, то фей, то ведьм и шаманов, то среди оборотней. Ничего не боятся! Кроме самих себя и своих собратьев. Тёмные маги и светлые, умеющие обращаться в других существ и нет... найти бы хоть одного!

— Хочу найти мага, который знает, где найти Дракона, — довольно гордо заявляет Слава, хотя голос предательски подрагивает. Обычный смертный против самого могучего мага! Вот это он придумал. Точнее не он, но не суть.

Ощущение, точно все посетители резко решили заткнуться после его гордого заявления о том, что он хочет найти Дракона. Кто-то зашептался, кто-то уже начал обсуждать то, насколько этот парень чокнутый. Слава сам знает, что идёт на верную гибель, но ему буквально не оставили выбора!

Дабы избавиться от клейма, поставленного на его роду теми самыми магами за связь предков с демонами, Карелину нужно убить Дракона, держащего в страхе весь город. Слава бы и забил на это клеймо, всё равно оно выглядело как крутая татушка под ключицей. Для тех, кто не был в курсе о существовании нечисти, вообще непонятно, что это. Но у метки проклятого были свои минусы — например, растущая с каждым годом боль, от которой спасали только очень дорогие травки, продающиеся на волшебных базарах. Слава бы купил снятие метки мага-самоучки. Да такие родовые проклятия может снять только потомок того, кто наложил.

— Ты хочешь найти Дракона? — спрашивает строгий голос из дальнего угла. Он сидел в одиночестве в «приватной» зоне. Видно, очень богатый дядька.

— Ну, типа того, — неловко отвечает Слава. Это был маг! Нашёл!

Мужчина был с гладковыбритой головой, среднего роста, тонкий. На нем была белая рубашка, застегнутая только на половину пуговиц, сверху чёрный пиджак, а ниже обычные джинсы. Но ботинки! Точно стоят целое состояние. На его руках были чёрные кожаные перчатки — верный символ, что перед ним маг. Ходил он с тростью, но с идеальной осанкой. Длинная и чёрная, зато с серебряным наконечником, на котором была изображена морда пуделя. Очень интересный кадр, однако!

— Чтобы найти Дракона, глупый смертный мальчик, надо знать, как он выглядит, когда он человек, — замечает тот. — А это не знает никто из ныне живущих.

— Никто не знает, как выглядит эта летающая громадная ящерица в буднях? — недоверчиво переспрашивает Слава. — Столько лет, а он до сих пор не спалился?

— Видно, летающая громадная ящерица всё-таки умнее даже такого самоуверенного юнца, — отзывается маг, присаживаясь на стул рядом с барной стойкой. — Плесни-ка мне и моему новому другу зелёную фею, — спокойно говорит он, ловя непонимающий взгляд Славы: ему такие коктейли были не по карману. — Я плачу, не переживай, симпатяжка.

— Я не симпатяжка.

— Предпочитаю думать, что ты просто слишком красив, чтоб иметь хотя бы каплю мудрости, чем думать, что ты обделён высшими всем, чем только можно, — заявляет маг, поглядывая на виряву, а затем уже возвращая свой взгляд на нового знакомого.

— Это на меня-то мудрости не хватило? — интересуется крайне возмущённый Слава.

— Человек в одиночку против Дракона, — повторяет маг грандиозные планы Славы. — Мне кажется, здесь однозначно, что серым веществом обделили.

— Тебя тактичностью обделили, — отзывается Карелин и сразу об этом жалеет: очень неразумно с его стороны грубить магу.

Но тот не снимает с себя кожаную перчатку, чтобы проучить его. Он, на удивление, спокойно относится к высказываниям Славы. А на практике юноши были случаи, когда маги колдовали и за меньшую дерзость. Что угодно: от приступа удушья до временного наказания в виде хвоста. С хвостом жить, между прочим, было крайне неудобно.

— Что? Не будет никакого волшебства, чтобы поставить меня на место? — интересуется Карелин.

— Ты и так на своём месте, — заявляет маг, забирая из рук вирявы коктейль. — Судьба, знаешь ли, ведёт всех так, как должно. Мне только непонятно, на кой черт тебе убивать именно Дракона. Начал бы с кого-нибудь помельче. Вампира там или оборотня. Но если уж принципиально, чтобы это был маг... кого-то, кто не дорос до превращения в животных.

— Я же не твоими руками собрался его убивать, — отмахивается Слава. — Чего тебе переживать за глупого смертного?

— Не все заслуживают столь бестолковой гибели, — улыбается маг в ответ. — Как тебя хоть зовут-то, смертник?

— Слава, — представляется Карелин, забирая у вирявы свой коктейль.

— Слава, — тянет маг перед ним, точно пробует имя на вкус. — Я Мирон, Слава, — улыбается он, протягивая руку в перчатке.

Карелин пожимает её. Перчатки делали ладонь прохладной. Его всегда забавляло, что никто из магов не забывал надевать их в любую погоду. Такой отличительный знак «высшего» класса. Вообще, вся нечисть была выше по положению, чем смертные. Слава, будучи проклятым, тоже был выше смертных по статусу. Как минимум, потому что проклятие переходило на того, кто проклятого прикончит. Круг мучений не должен прерываться.

Слава понимал, что это его козырь перед Драконом. Вряд ли кто-то захочет быть проклятым всю свою вечную жизнь. Так что он не убьёт его. А если убьёт... то Карелин может претендовать на геройскую смерть: пусть слабоумие и отвага в контексте такого исхода — синонимы. Власть легко вычислит Дракона, когда он окажется проклятым. А как только вычислит — убьёт. И город наконец вздохнёт полной грудью.

Пропавший холод перчаток отрывает от размышлений. Если их снять, то маг, конечно, сможет держать себя в руках. Они нужны скорее для защиты от магии, вызванной случайными эмоциями. Когда маг настолько рад или зол, что не может контролировать волшебные частички, падающие с пальцев.

— Слишком простое у тебя имя для мага, — подмечает Карелин, делая ещё один глоток.

— Мама не знала, что я маг, — улыбается его новый знакомый. — Я сам довольно долго не знал. Вот и привык жить с этим именем, — пожимает плечами тот.

Слава понимающе кивает. Люди часто даже не догадываются о том, что они в себе носят. Карелин не догадывался, что на нем родовое проклятие, пока ему не рассказали это родители. А когда один из родителей не в курсе, что сделал ребёнка с представителем нечисти — очень сложно понять, что тот особенный, пока из-за сильных эмоций он не начнёт колдовать или не обратится в полнолуние в животное. Так и вампиры часто не понимают, кем они стали, пока не проснётся жажда. Даже тогда они часто не понимают, что им нужно.

Обращение в кровососа — ловушка. Пока не выпьет свою первую кровь, человек еще может ходить под солнцем, поэтому байки у костра из лагеря не вспоминаются. Другой вопрос, что так его жизнь будет длиться еще меньше недели. Но как только клычки впиваются в чужую шею, так человек больше не сможет появляться на солнце, обрекая себя на вечную ночную жизнь без света.

Слава знает, что в баре до сих пор говорят о его сумасшествии. Смертный против дракона! Из каждого угла на него поглядывают, перешёптываются. Надежда найти того, кто знает, как выглядит Дракон и где его найти, превратилась в невыгодную для Карелина позицию: из-за слухов Дракон сам узнает, что его ищут. И что делать, если он придёт по его душу?

— А как смертного занесло в нашу скромную обитель? Не страшно на изнанке? — спрашивает маг, сверкая синими глазами.

— Я бракованный, — врет Слава. — Родители светлые маги, а мне не передалось. Вот и мучаюсь.

Выражение «изнанка» уже порядком устарело. Интересно, сколько этому магу лет? Слава не помнил, чтоб кто-то из молодёжи делил мир на «лицевую» и «изнаночную» стороны. Лицевая сторона — то, к чему привыкли все смертные. Никакой магии, машины, офисы. А изнанка — то, к чему Слава прикипел всей душой. Это вампиры, феи, оборотни и маги. Это проклятия и волшебство. То, что должно быть скрыто от обитателей «лицевого» мира.

— Ты настолько древний? — спрашивает Слава. — Нет, выглядишь на тридцатку, просто «изнанка» как-то не по-современному.

Маг смеётся. Он все ещё не злится! Удивительно. Никаких плохих эмоций на лице, только улыбка. Его что, вообще нереально задеть? Выглядит как вызов. Слава делает ещё глоточек зелёной феи. Крутой коктейль, выносит с пары глотков. Он уже чувствовал, что его ноги ватные.

— Нет, — отзывается Мирон. — Я не такой и древний, как ты можешь подумать. Просто мне нравится это выражение. Ещё ничего не описывало нашу часть мира более красочно.

— Сумрачный мир? — предлагает Слава. — Слишком пафосно.

— Ты выглядишь, как любитель пафоса, прикид зачетный, — пьяно смеётся Карелин. — Как насчёт подлунного мира?

— Спроси у оборотней, какие у них отношения с луной, бастард.

Маг слишком однозначно отрицает другие варианты. А Слава кривится от полученного «оскорбления». Но жаловаться нечего — сам наврал. В «лицевом» мире, конечно, у слова были другие значения: внебрачный сын короля, например. Но здесь так называли деток, чьи родители были другого вида. Ребёнок, родившийся у магов, но являющийся человеком — бастард. Ребёнок, которому от родителей не передался вирус ликантропии — бастард. Быть таким, по меркам этого мира, хуже, чем быть проклятым. Но Славе совсем не улыбалось рассказывать незнакомцу в баре, что его предки любили размножаться с демонами, поэтому на всём роду проклятие.

Незнакомец уже расплывался перед глазами. Слава не ожидал, что его так возьмёт какой-то коктейль!

— Ты в порядке? — участливо спрашивает маг, касаясь плеча Карелина, когда того повело на стуле.

— Голова немного кружится...

— Неужели родители тебе не рассказывали, Слава, что простым смертным нельзя пить магические коктейли?

Карелин непонимающе смотрит на незнакомца, но видит только раздваивающуюся в глазах ухмылку. И через считанные секунды уже теряет сознание.