***

Вернувшись в отель, Айзек попросил администратора подселить Виктора в его номер, и доплатил некоторую сумму, чтобы их не беспокоили по пустякам.

- Всего неделя. - Улыбнулся Айзек нахмурившемуся парню. - Я оставлю свой адрес, обещаю. И он даже будет настоящий.

- Это арабская страна. Здесь строгие нравы и прочие предубеждения, а ты регистрируешь меня в своем номере, - прошипел парень, когда мужчина подтолкнул его к лифту. - Это ненормально. Нас могут осудить и... даже боюсь представить, что они могут с нами сделать. Айзек, мне надо жить в отдельном номере, но...

Витя замолчал и прислонился спиной к стенке лифта.

- Вот же, мать твою! Целая неделя, это как минимум двадцать один косарь зелени, - по-русски проговорил он и несильно приложился затылком о деревянные панели обивки.

- Невежливо разговаривать на незнакомом собеседнику языке даже с самим собой, - усмехнулся Айзек. - К тому же в номере есть кровать и диван, а ты можешь быть моим коллегой по работе. Я не собираюсь афишировать то, чем мы будем заниматься. Если будем, конечно. Повторяю, я хочу узнать тебя ближе, но степень и границы близости ты будешь определять сам. Прошу в мои покои.

Мужчина вышел из лифта первым и, открыв дверь номера пластиковой картой, пропустил парня вперед.

- Располагайся. Чувствуй себя как дома. Не вздумай стесняться, и пользуйся здешними удобствами сколько душе угодно.

Виктор переступил порог комнаты и осмотрелся по сторонам. Айзек снимал номер люкс, и это помещение разительно отличалось от того, в котором до этого жил сам Виктор.

Казалось, дизайнеры гостиницы собрали в этом номере всю роскошь востока, но, между тем, не пресытили его изысками, отчего помещение не выглядело вычурным и нелепым, как на снимках в некоторых модных журналах.

Виктор прошел вглубь помещения и, миновав небольшую прихожую, очутился в самом центре номера. У стены стояла большая двуспальная кровать, застеленная кремовым покрывалом и украшенная несколькими декоративными подушками с восточным орнаментом, вышитым по краю. По бокам кровати располагались прикроватные тумбочки, на одной из которых стоял светильник и телефонный аппарат. Напротив кровати был шкаф из красного дерева. Чуть дальше столик и два кресла. И диван, о котором говорил Айзек. А так же выход на просторную террасу, с которой открывался восхитительный вид на море.

- Здесь чудесно, - выдохнул парень и прошел на террасу.

Окинул взглядом прекрасный пейзаж и глубоко вдохнул горячий, пахнущий морской водой воздух.

- Здесь действительно волшебно.

- Ну, раз ты доволен номером, может, подумаешь, где нам скоротать время и пообщаться?

Айзек подошел к парню и встал за его спиной, так же как и он глядя вдаль, где солнечные блики играли на морской воде, зазывно подмигивая при малейшем дуновении.

- А у тебя есть какие-нибудь идеи? – спросил Виктор, вцепившись пальцами в перила, словно боялся вывалиться с террасы.

- Можно пойти на пляж, хотя с твоей кожей это чревато, - проговорил Айзек. - Так что на пляж лучше идти на закате. Можно погулять в саду. Можно пойти перекусить. Не волнуйся, ничего жутко дорого заказывать не буду. Обычное меню. Можно заказать еду в номер. Ты оказал мне милость, согласившись составить мне компанию на эту бесконечную неделю. Ты заработал право выбирать, чего тебе хочется. Теннис... дайвинг... массаж... бассейн... прогулки на катере. Для меня все бесплатно, для тебя, как для моего гостя, тоже. Наверняка ты здесь толком и не развлекался.

Айзек стоял так близко, что Виктор кожей чувствовал исходящее от него тепло. А негромкий и глубокий голос, которым мужчина соблазнительно вещал о прелестях отдыха, отзывался во всем теле парня приятной, но немного нервной дрожью.

Айзек был искусителем. Причем достаточно умелым и опытным. Это и раньше было понятно, но теперь Витя чувствовал это особенно остро.

- Знаешь, я бы предпочел остаться в номере. К тому же... - он замолчал и, сделав глубокий вдох, повернулся к мужчине лицом. - Мой интерес не исчез.

Скулы Вити заполыхали от смущения, и он нервно облизал губы. И вроде бы не сказал ничего такого, всего лишь несколько невинных и совершенно безобидных слов, а стыдно было так, словно он уже разделся и, встав перед мужчиной на колени, похабно виляет задом.

Айзек несколько мгновений смотрел на мальчишку, а потом кивнул и прикоснулся ладонью к полыхающей румянцем щеке Виктора.

«Какой же он восхитительный в своем наивном смущении!» - подумал мужчина с внутренним трепетом. – «Наверняка, если и пробовал мужскую любовь, то только с таким же неопытным юнцом, как и сам. И то сомнительно, что пробовал. И всё же смотрит так открыто, прямо в душу. С опаской во взгляде и, в то же время, с интересом. Занятный парень».

- Для начала я всё-таки закажу обед, - сказал Айзек, понимая, что сейчас нужно действовать как можно мягче, чтобы Виктор не зажался и не испугался в самый ответственный момент. – Пообщаемся немного. Ты наберешься сил. А интерес никуда не денется. Только станет ярче и навязчивее.

Он скользнул пальцами вниз к волевому подбородку парня и, нежно огладив его, убрал руку, с затаенным восторгом наблюдая за тем, как во взгляде Виктора предвкушение сменяется легким разочарованием, но, в то же время, и облегчением.

Похоже, парень всё ещё не мог отделаться от мысли, что его пытаются купить, и терялся в новых, непривычных для себя ощущениях.

Виктор кивнул и с большим трудом оторвал взгляд от глаз мужчины. Щека, как и подбородок все еще горели огнем в тех местах, где еще недавно чувствовались прикосновения Айзека. И Вите пришлось приложить усилие, чтобы взять себя в руки.

Он сделал несколько шагов к плетеному креслу и тяжело опустился в него. Волнение разливалось в груди парня жидким пламенем, и он откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза и стараясь справиться с сердцем, которое, словно взбесившись, выстукивало в груди безумную дробь.

Последний раз он испытывал нечто подобное, когда пытался пригласить на свидание девчонку из старшего класса.

«Сколько же мне тогда было лет?» - думал он, сравнивая ощущения прошлого и настоящего. – «Тринадцать? Четырнадцать? И почему это волнение вернулось именно сейчас? Откуда оно взялось?»

За спиной послышались шаги, и парень напрягся. Выпрямился в кресле и сел так ровно, словно участвовал в каком-нибудь военном параде.

Вот же бред!

- Обед сейчас принесут, - проговорил Айзек, остановившись за креслом, в котором сидел парень, и сжал ладонями его плечи, начиная их массировать. - Не волнуйся. Это просто массаж, чтобы снять напряжение. Я чужой тебе человек. Я старше тебя. Я богаче тебя. Мне понятны твои опасения и твое смущение. Но я не причиню тебе вреда. Я не монстр и не маньяк.

Мужчина провел руками от ключиц вниз по груди парня и, наклонившись, обнял его, почти касаясь губами уха.

- Я просто человек, который ищет свое место на этой земле, - сказал он, чувствуя отчаянное биение сердца Виктора, который от таких действий оцепенел словно истукан. - Трижды меня насильно вырывали из мира грез в жестокую реальность. Но я не утратил надежды на то, что где-то на земле есть человек, рядом с которым я обрету свое счастье. Возможно, это ты, а, может быть, и нет. Мы просто проведем эту неделю вместе, и, если нам понравится, тогда и решим, что делать дальше. А, если не понравится, то мы просто разъедемся в разных направлениях и забудем друг о друге. Расслабься и не бойся меня. Ни минуты не бойся.

Витя тяжело сглотнул.

Мужчине было легко говорить «не бойся». Не он же сейчас подобно кролику под гипнозом удава все идет и идет к своей гибели.

Но руки Айзека были такими теплыми и такими нежными, что Виктору очень хотелось верить, что всё сказанное мужчиной правда.

- Мой страх обоснован иной причиной, - чуть хрипловато от разливающегося по телу приятного тепла проговорил Виктор и постарался расслабиться, откидываясь назад и еще больше отдаваясь во власть сильных рук. - У меня... еще не было подобного опыта. Попробовать хотелось, но как-то не складывалось. Так что это нормально, что я трясусь.

- Это вполне нормально, - улыбнулся Айзек.

«Первый опыт... надо же», - подумал он, хотя и предполагал, что так и будет.

Айзеку нравилось быть первым во всем. Вот только тех, у кого он был первым, уже не было в живых.

Внезапно мужчине стало как-то не по себе, но он отбросил эти мысли куда подальше, чтобы не навлечь беду. Но объятия разжал и даже отстранился от Виктора, понимая, что начинает паниковать на пустом месте.

«С ним ничего не случится!» - уверил он себя мысленно. – «С ним не может ничего случиться, потому что он мальчик на одну неделю, не более того».

Из номера раздался настойчивый стук, и Айзек невольно вздрогнул.

- Наверное, наш обед, - проговорил он и пошел открывать, понимая, что с такими темпами у него скоро разовьётся нездоровая паранойя.

За дверью стоял знакомый официант с тележкой.

- Ваш обед, - проговорил Рафаэль, дежурно улыбаясь.

- Спасибо, - поблагодарил мужчина и засунул в кармашек униформы официанта десять долларов. - Ты прекрасный работник.

Парень поклонился и ретировался, а Айзек тут же помрачнел, раздумывая над тем, а не этот ли мальчик завербованный братом доносчик?

- Ты чертов невротик, - буркнул мужчина себе под нос, прогоняя глупые мысли, и покатил тележку на террасу.

- Итак, Виктор, мое имя Айзек Айзен, и сегодня я буду вашим официантом, - пытаясь скрыть за улыбкой нервозность, проговорил мужчина, и сдернул с тележки белоснежную салфетку. – «Шато Лафит Ротшильд Премьер Гран Крю» тысяча девятьсот девяносто первого года. Красное. Сухое. Франция. Оно безумно дорогое, но я дерьма не пью, и тебе не советую. Потом одни сплошные головные боли. «Картофель по-Египетски». Салат «Зеленый», хотя, на самом деле, на вид он разноцветный. Рыбные стейки - местный деликатес. Есть картошку с мясом, убивать свое здоровье. Так что будем лакомиться рыбкой.

Мужчина выставил все блюда и бокалы с вином на невысокий столик и закатил тележку в номер. А потом присел в соседнее с Виктором кресло и указал ему на еду.

- Угощайся. Это вкусно.

- Не сомневаюсь, - рассматривая выставленные перед ним блюда, нервно улыбнулся Витя. - А еще это удовольствие невероятно дорогое. Не чета «мивине»* и кильке в томатном соусе. Знаешь, это похоже на вербовку. С нашими зарплатами у меня уйдет пара десятков жизней, чтобы выплатить тебе долг за всё это.

Виктор потянулся к столовым приборам и тут же резко отнял руку, словно обжегшись.

«Ну и нахрена такие сложности?!!» - мысленно запаниковал он, рассматривая столовые приборы, среди которых одних только вилок было три вида.

- Эм... наверное, я не так уж и голоден, чтобы обедать сейчас, - немного растерянно пробормотал парень, искренне не понимая, на кой чёрт надо было так заморачиваться и придумывать разные вилки.

Есть же обычная. Мало, что ли?

- От середины к краю, - пояснил Айзек, понимая, что обычный парень вряд ли разбирается в таких вещах, как столовый этикет. – Но, как по мне, так лучше есть одной. Бери любую на твой выбор. Ну или ешь руками. Знаешь, когда я сбежал из дома в семнадцать лет, то забил на все эти правила и этикеты, выдуманные снобами для снобов. Но, кажется, эта дрянь въелась в мою память с молоком матери, и теперь отскакивает от зубов.

Виктор немного расслабился и, благодарно улыбнувшись мужчине, потянулся за самой привычной для себя вилкой с четырьмя зубцами. Ловко подцепил ею кусочек рыбы и отправил в рот, с наслаждением пережевывая сочное белое мясо.

- Вкусно, - похвалил он гостиничную кухню и вновь улыбнулся, только теперь смущенно, из-за того, что мужчина внимательно смотрел на него и, по всей видимости, наслаждался зрелищем. - Так ты сбежал из дома? А я-то подумал, что ты из богатенькой семейки, и все твое состояние, которое ты так транжиришь на непонятно из какой задницы... прости... на непонятно из какой дыры вылезшего оборванца, заработано не тобой, и потому денег тебе не жаль. Извини, конечно, но именно такое впечатление складывается о тебе в самом начале. К тому же ты был груб и совсем не мил, хотя... я тоже отличился.

- Я сбежал именно из богатенькой семьи, и никогда в жизни не пользовался чужими деньгами, - проговорил Айзек, пробуя острый картофель под сметанным соусом. - Поэтому ты и вызываешь во мне уважение, не желая ходить в должниках. Очень ценное качество, скажу я тебе, как для «оборванца из дыры». Всё моё состояние, это результат долгого, кропотливого и опасного труда. Так что я раскидываюсь своими деньгами, ибо знаю им и себе цену. Ну а ты... какие у тебя планы на будущее? Чем думаешь заниматься? Ты неплохо владеешь английским, даже говоришь практически без акцента. Не думал уехать из своей «дыры» куда-нибудь в Европу или в Штаты?

- Конечно, думал. - Усмехнулся Виктор. – Можно даже сказать, что это была моя первая полностью осознанная мысль. Но... мечты так и остаются мечтами, а думы думами. Из болота не так то и просто выбраться, особенно, если трясина с каждым годом затягивает тебя всё глубже.

Парень отправил в рот «не зеленый» салат и немного поморщился.

- Гадость какая! - с трудом проглатывая неприятные на вкус овощи, пробормотал он.

- Гадость? - Айзек попробовал салат и улыбнулся. - Вполне приличный. Впрочем, ты, наверное, не привык к таким продуктам. Запей вином, оно должно помочь очистить вкус.

Мужчина взял со столика бокал и слегка приподнял его, словно приветствуя Виктора.

- За новый шанс и возможность начать все сначала, - сказал он.

- Твое здоровье. - Кивнул Виктор и пригубил вино.

Но тут же вновь скривился и едва удержался, чтобы не выплюнуть мерзкую дрянь на не менее мерзкий салат.

Он, конечно, знал, что сухие вина кислые сами по себе, но не до состояния же уксуса.

- Ты хочешь меня убить? - совершенно серьезно спросил Витя, глядя в глаза мужчины, в которых сейчас было столько смеха, что становилось даже обидно.

- Нет в тебе духа аристократизма, - проговорил Айзек, делая небольшой глоток вина и смакуя непревзойденный букет. - В следующий раз возьму сладкое. Можешь не пить это вино, если не нравится.

- А сладкое будет до горечи приторным? - с подозрением спросил парень. - Если так, то лучше воздержусь. Я не люблю крайности. Ни в каких проявлениях.

- А ты вредина, - похвалил мужчина, - тебе сложно угодить. Но я постараюсь исправиться.

Он отставил наполовину недопитый бокал и встал, понимая, что несколько глотков выдержанного вина хватило, чтобы захотеть спать. Все же он всю ночь размышлял на тему: «А был ли Олег?», и это не прошло даром.

- Знаешь, твой Олег довел-таки меня... а вино и обед добили. - Айзек зевнул и оглянулся на парня. - Идем, поспим, а? Ты виноват в том, что я сейчас нахожусь в таком состоянии. И должен как-то возместить мне это.

И вновь сердце Вити пустилось в сумасшедший галоп. В горле пересохло, и от одной только мысли, что они с Айзеком окажутся в одной постели, парню стало трудно дышать.

Странное чувство сродни страху вспыхнуло в груди, и Виктор тяжело сглотнул и облизал пересохшие губы.

- Думаю, у меня нет выбора, - совсем тихо проговорил он, поднимаясь с кресла, и, не глядя на мужчину, направился в помещение.

Руки немели и мелко дрожали. Виктор чувствовал себя девственницей-аристократкой, перед которой бравый гусар вывалил свое хозяйство. Он понимал, что глупо так реагировать на возможную близость, и все же справиться со своим волнением не мог.

- Где?..

Голос парня сорвался, и он закашлялся. Сделал несколько глубоких успокаивающих вдохов и, повернувшись к мужчине, спросил:

- Куда мне ложиться?

- На кровать, - ответил Айзек.

Он подошел к парню и сжал ладонями его плечи. И Виктор напрягся так сильно, что мужчина почувствовал, как твердеют его мышцы.

- Все будет хорошо, не волнуйся, - прошептал Айзек и успокаивающе провел рукой по спине парня, оглаживая его поясницу и мягко привлекая к себе. - Куда ложиться мне, решать тебе. Я приму любой твой выбор.

Айзек сделал глубокий вдох, наслаждаясь приятным запахом шампуня, исходящим от волос Виктора. И улыбнулся, почувствовав, как от его действий мальчишку пробирает мелкая дрожь.

Там, где Виктора касались сильные ладони мужчины, кожа будто горела. Ему было страшно. Жутко и так... волнительно, что сердце сбивалось с ритма, спотыкаясь почти на каждом ударе. Раскаленный воздух казался парню ледяным, будто отметка на столбце термометра резко опустилась ниже нуля. И следующий вдох Виктора получился нервным и судорожным, что заставило мужчину отступить от него на полшага назад. Но, стоило Виктору почувствовать это, и он тут же накрыл руку мужчины своей ладонью и несильно сжал ее похолодевшими от волнения пальцами.

- Кровать большая, - делая глубокий вдох, тихо проговорил парень. - Нам хватит места... двоим...

- Я рад, что ты сделал именно такой выбор, - проговорил Айзек и оставил на шее парня легкий поцелуй, после чего подтолкнул его к кровати. - На диване было бы жутко неудобно спать.

От невесомого, почти незаметного поцелуя кожа покрылась мурашками, и Виктор поспешил отойти от мужчины на безопасное расстояние. Потому что понимал: еще одно такое прикосновение, еще один подобный поцелуй или просто тихий шепот на ухо, и он не сможет справиться с собственным сознанием и совершенно по-идиотски грохнется в обморок, как какая-то барышня царских времен.

Он не смотрел на Айзека. От охватившего его смущения он не мог поднять на мужчину взгляд, и потому, рассматривая дорогущий, как и все в этом номере, ковролин, парень резко стянул с себя футболку и, стараясь не содрогаться от нервной дрожи, аккуратно положил ее на диван, после чего принялся воевать с пряжкой ремня.

Бой, надо сказать, был неравный. Жестяная хрень никак не поддавалась немеющим и, казалось, задеревеневшим пальцам, и Витя отчаянно дергал ее, тихо ругаясь.

За спиной послышались тихие осторожные шаги, и через мгновения сильные руки обняли Витю со спины и накрыли его ладони своими.

- Я... я... - шумный выдох сорвался с губ парня, и он на мгновение зажмурился. - Прости, я что-то не могу с собой справиться.

- Тебе не за что извиняться, - тихо проговорил Айзек, наслаждаясь прикосновениями к обнаженному торсу парня.

Худощавый, но не костлявый. Чуточку загорелый. И такой милый, что его не хочется выпускать из объятий.

Мужчина осторожным движением отстранил руки Виктора от пряжки и в два счета справился с хитроумным замком.

- Снимай штаны! – нетерпеливо скомандовал Айзек, теперь уже расстегивая пуговицу и молнию на своих брюках.

Он действительно собирался просто лечь и отоспаться как следует. Но, когда мальчишка начал раздеваться, весь сон мужчины как ветром сдуло.

Обжигающее дыхание на ухо и резкий, властный приказ, от которого Виктору стало не по себе.

Он напрягся еще сильнее, но все же быстро выпутался из штанин. И, когда уже хотел наклониться, чтобы поднять джинсы и положить их на диван, Айзек прижал его к своей груди и, сместив руки с плеч на бедра, резко и сильно вжался в его ягодицы своим возбужденным пахом.

Голова закружилась, и Виктор, глубоко вдохнув, задержал дыхание, одновременно закусывая нижнюю губу.

«Да что же это, черт возьми, творится?» - всплыла возмущенная мысль в окутанном туманом сознании Виктора. – «Что за идиотская реакция? Успокойся. Успокойся! Нет ничего страшного в том, что происходит. Всё в порядке. Всё именно так, как ты хотел. Именно так... а резкие нотки в голосе... немудрено, с таким-то стояком».

Виктор был напряжен и немного испуган, и Айзеку это нравилось. После того, как из его жизни ушел Ники, а за ним и Алан, Айзек больше ни в ком не находил удовлетворения. И вот появился этот мальчик... грубоватый, откровенный и до дрожи сексуальный в своей невинности. От его близости у Айзека помутилось в голове.

Он скользнул руками по животу и груди Виктора, задевая соски, а потом спустился к его паху и несильно сжал наливающийся желанием член.

От этих действий мальчишка, кажется, даже дышать перестал. Его сердце бешено загрохотало. А тело покачнулось. И Айзек понял, что, если сейчас же не успокоит его, то парень просто-напросто грохнется в обморок.

- А ты, оказывается, очень чувственный и впечатлительный, - проговорил мужчина, осторожно укладывая Виктора на кровать и нависая над ним, чтобы окунуться в немыслимо глубокие, прекрасные глаза, в которых плескались яркие эмоции. – Скажи, ты боишься того, что происходит между нами?

«Какое же у него сильное тело», - с восхищением подумал Виктор, оказавшись под Айзеком.

Сильное, стройное, красивое. Упругая кожа, совсем не дряблая, как у большинства его соотечественников примерно такого же возраста.

Айзек был восхитителен в своей наготе. Прекрасен. А жар, исходящий от него, столь силен, что Вите делалось дурно.

Напряженный член мужчины упирался в его бедро, и Виктор неосознанно отстранился. Но тут же остановил себя, не позволяя панике завладеть сознанием.

- Нет, не боюсь, - негромко ответил Витя, неотрывно глядя мужчине в глаза. – Немного нервничаю, но это точно не страх.

- В первый раз всегда немного страшно, - проговорил Айзек, лаская пальцами взмокший лоб парня. – Но со временем ты привыкнешь, и даже научишься получать удовольствие. А сейчас... можно тебя поцеловать?

- Да, - ответил Виктор, и его острый кадык дернулся вверх.

Айзек улыбнулся и, требовательно просунув колено парню между ног, склонился к нему и прижался своими губами к его губам, начиная исследовать их, и постепенно проталкивая язык в его рот.

Виктора колотило от нахлынувших эмоций. Он то пытался уйти от жадных объятий мужчины, то с головой окунался в омут, начиная прогибаться и постанывать в ответ на настойчивые ласки.

А Айзек млел от всего происходящего.

«Какой же он настоящий, какой трепетный и податливый», - думал мужчина, дурея от реакции Виктора на его действия.

Пах мужчины подвело резким спазмом, и он, не помня себя от желания завладеть юным телом, впился в наивно подставленную под поцелуи шею парня зубами. Виктор, до этого принимающий его ласку с искренней самоотдачей, вдруг, напрягся и выругался. А потом попытался оттолкнуть Айзека.

Но мужчина не собирался отступать. Он прижал руки парня к кровати и болезненно укусил его за губу.

- Не дергайся! – потребовал Айзек, закидывая ноги Виктора к себе на плечи и приставляя пальцы к его горячему анусу. – И расслабься, иначе я могу травмировать тебя.

Страстный поцелуй, заставляющий мозг Виктора плавиться от желания и предвкушения, резко и совершенно неожиданно сменился какой-то странной, ненормальной яростью. Мужчина больше не был ласков. Все его движения стали резкими и пугающими. Он больше не целовал, он кусал, терзая зубами нежную кожу, и, стоило Вите воспротивиться, как Айзек грубо прижал его руки к кровати и вновь укусил парня за губу, да так сильно, что Витя почувствовал во рту неприятный привкус крови.

А потом прозвучало властное и жесткое требование:

«Не дергайся и расслабься!»

«Да, блять, как?!» - мысленно возмутился Виктор, пытаясь оттолкнуть мужчину от себя. – «Как тут можно расслабиться, когда из привлекательного человека, Айзек превратился в какого-то изверга, не обращающего внимания ни на попытки освободиться, ни на пропитанный болью стон?»

- Больно, Айзек. Мне больно. Отпусти!

Паника пульсировала по венам, заставляя Витю дергаться и неистово выдираться из объятий американца. Но мужчина не обращал на это никакого внимания и продолжал терзать его кожу зубами, отрываясь от губ и смещаясь к шее.

- Больно! Мне больно, мать твою!

- Ты скоро привыкнешь, - просипел Айзек, одной рукой прижимая парня к кровати, а пальцами другой проникая в его горячее нутро.

Страх мальчишки взвинтил мужчину до предела. Его член нестерпимо пульсировал, желая оказаться в плену узкой плоти. Но ему хватало выдержки на то, чтобы подготовить мальчишку. Он ещё помнил, к каким последствиям может привести необдуманный, животный секс. И потому продолжал медленно проталкивать в Виктора пальцы, чтобы дать ему возможность привыкнуть к малому, прежде чем в нем окажется что-то покрупнее.

Страх ослепил Виктора. Сузил мир вокруг до маленькой точки, в которой не было ничего кроме боли. Он пытался вырваться, пытался скинуть с себя мужчину, но был слишком слаб в сравнение с ним. А Айзек продолжал издеваться.

Его пальцы вторгались в напряженную плоть, губы рвали кожу, оставляя на ней саднящие следы, и Вите было страшно представить, что этот садист сделает с ним дальше.

Но в какой-то момент хватка мужчины на его руках ослабла. Айзек отпустил его запястья и потянулся пальцами к члену Виктора, и тогда парень схватил с прикроватной тумбочки первый попавшийся под руку предмет, оказавшийся телефонным аппаратом, и с неистовой яростью опустил его на голову мужчины.

Виктор бил Айзека, пока тот не отстранился. И, как только это произошло, он, не теряя времени даром, скинул с себя психованного американца, а сам скатился с кровати с другой стороны и, отбросив телефон в сторону, схватился за увесистую настольную лампу, чтобы в любой момент можно было снова нанести удар.

- Ты конченый садист! Ублюдок! Маньяк! - заорал парень, не в силах контролировать себя и отступая спиной к дивану, подальше от Айзека, который, держась за голову, с недоумением смотрел на него.

- Я не понимаю тебя, - с трудом сдерживая стон, проговорил Айзек, чувствуя, как из раны на затылке течет кровь. - Говори по-английски.

Мальчишка словно взбесился. Айзек встречал диких парней, но, чтобы так отчаянно отбиваться всего лишь из-за боли в заднице, которой в любом случае не избежать, такое он видел впервые.

Виктор что-то кричал, отступая к террасе, и размахивал зажатым в кулаке светильником. Он был напуган, и продолжал сыпать русскими словами, обвиняя его в чем-то, и явно угрожая.

Парня колотило сильнее, чем перед сексом, а лицо побледнело. И Айзек, опасаясь, как бы он не грохнулся в обморок, прикрикнул:

- Да не буду я больше трогать тебя, успокойся! И опусти эту штуку. Если я захочу приблизиться к тебе, то она тебе не поможет. Уж поверь мне!

Гневный окрик мужчины подействовал на Витю как удар кнута. Он замолчал и застыл на месте, тяжело хватая ртом недостающий воздух и понимая, что вляпался по самые яйца, и теперь впереди его ждет ужасная участь.

Рабство. Все, как и говорила мама. Красивые слова о том, что ему позволят потом со временем отдать долг, рассыпались, подобно истлевшему железу. Этому человеку не нужны деньги... этот человек... монстр... и теперь он заставит его отрабатывать каждую потраченную монетку.

Сердце парня пропустило удар. Желудок подвело, и Виктор тяжело сглотнул горький ком, подступивший к горлу. А потом его накрыло темной пеленой.

Слабость опутала его тело невидимыми веревками. Легкие горели от невозможности сделать вдох. И пальцы парня разжались, отчего лампа выпала из его ослабевшей и плетью повисшей вдоль тела руки.

Виктор сделал еще одну попытку втянуть в себя воздух и покачнулся. И последняя мысль, мелькнувшая в угасающем сознании парня, была о том, что пасти верблюдов ему, похоже, все-таки придется.

- Твою ж мать! – выругался Айзек и, не обращая внимания на тупую пульсирующую боль в затылке, бросился к свалившемуся без чувств мальчишке.

Похлопал его по бледным бескровным щекам и, не добившись никакого результата, попытался поднять его на руки.

Да уж, это был не миниатюрный Ники, не худощавый Майки, и даже не следящий за своим питанием Алан. Это был крепкий мальчик, к тому же высокий и ну очень тяжелый.

- Ничего, малыш, я не такой дряблый каким кажусь, - выдавил из себя Айзек.

И, чувствуя, как у него тянет поясницу и хрустит позвоночник, он все же поднял парня и, едва переставляя ноги, добрел до кровати, на которую и уронил тяжелое тело. А потом со стоном опустился рядом с ним и начал растирать рукой свою спину.

«Да уж», - подумал Айзек, - «старость нагрянула внезапно, и подвиги ради любви уже стали чем-то непосильным и утомительным».

Мужчина оглянулся на бледного парня и провел рукой по его мокрым от пота волосам.

Бедный испуганный мальчик. Надо привести его в чувство. Но, прежде чем он проснется, надо хотя бы одеться.

Подобрав с пола трусы и джинсы Виктора, а так же взяв его футболку с дивана, Айзек кое-как натянул их на парня, после чего оделся сам и сходил в ванную комнату, чтобы намочить полотенце холодной водой. А потом сидел рядом с мальчишкой и обтирал его лицо и шею, пока тот не зашевелился и не застонал, словно его мучила сильная боль.

- Как ты себя чувствуешь? - спросил Айзек, убирая полотенце в сторону. – Может, воды тебе принести?

***

Бескрайняя пустыня. Белое небо. Белое раскаленное солнце. Белый песок. Жарко. И одновременно очень холодно.

Тело Виктора словно придавили к песку огромным булыжником, лежащим на груди и не дающим сделать вдох. В горле пересохло, и очень сильно хотелось пить. Просто безбожно. Но мысль о воде исчезла, когда подошедший к Вите верблюд начал елозить по его лицу и шее прохладным мокрым языком.

Стон сорвался с потрескавшихся и саднящих губ парня, и... пустыня сменилась гостиничным номером, а адская зверюга не менее адским человеком.

Виктор в панике подскочил, отбивая руку мужчины в сторону, и резко сел на кровати, подтянув колени к груди. И теперь затравлено смотрел на человека перед собой.

- Я не буду пасти верблюдов. Не буду, - пробормотал он, скривившись от боли в висках, шее и заднице. - И ублажать чужие члены тоже не стану. Тебе не отправить меня в рабство. Я не дамся. Лучше сдохну.

- Ты что, когда падал, умом повредился? - совершенно беззлобно и как-то даже немного обиженно поинтересовался Айзек, глядя на вжавшегося в спинку кровати парня. - Какое рабство? Какие верблюды? Успокойся. Я просто хотел скоротать с тобой время до отлета. Мне жаль, что мы не подошли друг другу. Сейчас я соберу свои вещи и сниму себе другой номер в каком-нибудь другом отеле, а ты оставайся здесь и наслаждайся отдыхом.

Виктор долго не мог сообразить, что именно сказал ему мужчина. Но, как только слова в сознании выстроились в удобоваримую цепочку, он чуть не задохнулся от возмущения.

- И ты называешь это обычной попыткой скоротать время?! Да ты меня чуть не покалечил! Я, конечно, знал и понимал, что секс между двумя мужчинами дело довольно болезненное, но это было уже слишком! Ты насиловал меня! Хотел убить, гребаный ты маньяк!

- А вот оскорблять не надо, - хмуро бросил Айзек. - Ты сам меня выбрал. Я не виноват, что ты не поинтересовался, секс какого рода я предпочитаю. К тому же... ладно, не истери, и постарайся забыть обо всём, что здесь произошло. Если хочешь, могу выплатить тебе компенсацию за моральный и физический ущерб. Скажи, сколько ты хочешь за свои страдания, и я тебе заплачу.

- Ага, как же, заплатишь, - бросил Виктор, медленно отползая на край кровати и вставая на пол. - Ты сейчас пойдешь якобы за деньгами, а в номер ворвутся подкупленные тобой бедуины и отправят меня в пустыню или еще хрен знает куда, подыхать медленной мучительной смертью.

Он начал опасливо оглядываться по сторонам, словно в номер действительно вот-вот должны были ворваться наемники и, схватив его, отправить к черту на кулички. И тут же замолчал, встретившись с собственным отражением в зеркале.

Только теперь Витя заметил, что одет. И это было странно.

Ну не станет маньяк наряжать свою жертву, только если он не форменный извращенец. Но одежда на нем была его же, а не какое-нибудь розовое платьице в оборочках и рюшах...

- Вот же, мать твою! - простонал парень и в два размашистых шага подошел к зеркалу, оттягивая ворот футболки и рассматривая наливающийся синевой засос на своей шее и алеющий рядом с ним кровавый след от зубов мужчины.

- Блять! Меня мама убьет! - Виктор повернулся к Айзеку и гневно уставился на него. - Ты хоть представляешь, что со мной сделает мать, если увидит это?! Да лучше уж в рабство! Или в стойло к верблюдам.

- Мама? – переспросил Айзек с подозрением и даже какой-то насмешливой издёвкой. - Тебе сколько лет?

- Восемнадцать! - рявкнул Витя и вновь повернулся к зеркалу, чуть ли не плача от досады. – Украина, это тебе не Америка. Родители как коршуны следят за твоей жизнью до твоей же смерти.

Парень отошел к дивану и, опустившись на него, закрыл лицо руками. А потом порывисто поднялся и вышел на террасу, прикидывая, сможет ли быстро умереть, если спрыгнет вниз.

Айзек последовал за мальчишкой и остановился в дверях.

- Слушай, - сказал он, - если не хочешь оставаться в этом номере, бери деньги и отправляйся в любой отель на твое усмотрение. Я не собираюсь похищать тебя или продавать, или еще что-то в этом роде. У меня нет верблюдов, которых нужно было бы пасти. И нет потребности спать с истеричками. Все мои партнеры до тебя были другими... раскованными, желающими испытать остроту ощущений и поддерживающими меня в моих наклонностях. Иногда мне хочется поиздеваться над кем-то в постели. Но я, правда, не собирался вот так сразу набрасываться на тебя. Просто ты оказался невероятно отзывчивым, и меня понесло. Прости, если напугал.

Пальцы Виктора сильно сжимались на каменных перилах ограждения. Внизу отдыхали туристы. На деревьях щебетали птицы. А мужчина за его спиной говорил о своих наклонностях и извинялся.

Он не пытался напасть, не пытался склонить его к продолжению, а предлагал вполне себе приемлемую альтернативу. Маньяки так себя не ведут. Похитители тоже. И парень действительно почувствовал себя истеричкой.

- Мог бы предупредить, - обиженно отозвался Виктор, не поворачиваясь к мужчине. - Я же говорил тебе, что это мой первый опыт. Мог бы хоть смазку использовать и не вгрызаться так, словно хочешь меня сожрать.

Он резко повернулся к Айзеку и теперь с укором смотрел на него.

- Ты хоть представляешь себе, какая это боль? Хотя, куда там! Тебе же в задницу раскаленный прут не засовывали и кожу на тебе не рвали. Ладно, забей.

Витя оттолкнулся от перил и, сдерживая комок обиды, вновь вставший в горле, направился к выходу из номера, по пути подхватывая свой чемодан.

- Не нужны мне твои подачки. Как-нибудь справлюсь и без твоих паршивых денег, - бросил он у самой двери и быстро вышел в коридор.

- Ну что за несносный пацан?! – выругался Айзек, и снова последовал за мальчишкой.

Если бы Виктор был местным, мужчина оставил бы его в покое и позволил уйти. Но парень по его вине оказался без средств к существованию в чужой стране, и Айзек не мог бросить его на произвол судьбы.

Схватив строптивца за локоть, мужчина затащил его обратно в номер, не обращая внимания на возмущенные вопли. И, когда дверь за ними закрылась, рявкнул:

- Я за тебя отвечаю перед твоей мамой всю эту гребаную неделю! Так что не рыпайся, и веди себя тихо! Время уговоров прошло. Попытаешься сбежать, найду и надеру задницу. И не членом, а ремнем.

- Да после того, что ты мне устроил, хоть колючей проволокой стегай, и то не так больно будет! - рявкнул в ответ Витя и теперь гневно сопел, глядя на Айзека. – Вот же! А ведь я действительно хотел с тобой трахнуться. И надо же было на извращенца нарваться. Теперь мне, чтобы не шарахаться от каждого встречного, в монахи уйти придется. Хотя и там извращенцев полно.

- Ну хватит уже! - взмолился Айзек зло, и поморщился от головной боли. - Помолчи хотя бы пару минут, мне надо обработать рану и выпить что-нибудь обезболивающее. Я старый человек, а ты меня по голове бить надумал. Нехорошо так с пожилыми людьми.

Виктор нервно рассмеялся.

- Ага, старый он! Ты хоть раз в своей жизни видел стариков? Хоть одного?..

Витя хотел сказать что-то еще, но Айзек так болезненно поморщился, что ему стало не по себе. В порыве паники он так колотил мужчину телефоном по голове, что вполне мог убить его.

- Сильно болит? - немного виновато спросил парень, стараясь скрыть свое смущение. - Я могу помочь в качестве извинений.

- Помоги, раз уж предложил.

Айзек сходил в ванную комнату за аптечкой и отдал ее парню.

Виктор несколько минут с сомнением рассматривал содержимое белой коробочки, явно не зная, чем лучше воспользоваться, и мужчина сказал нетерпеливо:

- Просто промой рану антисептиком или спиртом, чтобы обеззаразить. С этим-то ты сможешь справиться?

- Промыть спиртом? - удивленно переспросил Витя, открывая коробку. - Слушай, а может ты мазохист? Так давай я тебя сейчас нагну и трахну? Может, тогда поймешь, как это больно? Садись.

Он властно указал Айзеку на стул и открыл флакон с перекисью водорода.

- Это был бы бесценный опыт, но, к сожалению, я закоренелый актив, - проговорил мужчина и послушно опустился на мягкое сиденье, чуть наклонив голову вниз, чтобы парню было удобнее обрабатывать рану.

Виктор действовал аккуратно, сначала смывая подсыхающую кровь с волос Айзека, а потом уже занялся пораженным участком кожи. Мужчина некоторое время сидел молча, прислушиваясь к легкому пощипыванию в ране, а потом заговорил:

- Знаешь, ты прости меня, что я так на тебя набросился. В последнее время моя жизнь превратилась в нечто серое и скучное. И мне просто хотелось вновь испытать давно забытые эмоции. А ты оказался слишком уж чувственным и откровенным. Кто угодно мог слететь с катушек от такого. И, если бы ты позволил мне продолжить, я показал бы тебе, насколько секс с мужчиной лучше секса с женщиной, даже для пассива.

Айзек вскинул руку вверх и, схватив Виктора за запястье, попросил:

- Не обижайся. Я, правда, не хотел ничего плохого.

- Я же говорил, ты мог бы просто предупредить меня... - тихо отозвался Виктор и, несмотря на возникшее в душе желание, все же не вырвал свою руку из пальцев Айзека. - Ну и подготовить немного. А то спешил так, словно за тобой черти гонятся. Отпусти, пожалуйста, мне надо продолжить. Рана глубокая.

Айзек не послушался. Откинув голову назад, он посмотрел на парня, возвышающегося над ним, и печально улыбнулся.

- Жаль, что я допустил подобную ошибку. Нет мне прощения. Гореть мне в аду за свой идиотский поступок. Но, может, я могу как-то загладить свою вину? Может, ты все же сможешь найти мне достойное наказание, после которого ты смилостивишься над стариком и дашь мне третий шанс?

Взгляд мужчины был полон искреннего сожаления, и Виктор задумался. Вполне возможно, что Айзек действительно не хотел намеренно причинять ему боль. И всё, что произошло, всего лишь идиотское стечение обстоятельств.

«Что ж, не проверим, не узнаем», - подумал парень и кивнул.

- Третий. Он же будет последним, - негромко сказал Витя, чувствуя, как вновь заливается румянцем. - Только с подготовкой, смазкой и презервативами. Только так. И никаких укусов и истязаний.

- Ты просто чудо, - проговорил мужчина одними губами и поцеловал раскрытую ладонь парня, чувствуя непреодолимое желание снова завоевать его доверие.

- Наклоняй голову! - строго сказал Виктор, стараясь спрятать улыбку, но, понимая, что проигрывает этому странному человеку. - Обработаю твои раны и... немного прогуляемся. Мне надо успокоиться и вернуть себе душевное равновесие.

- С удовольствием. - Айзек, наконец, отпустил руку парня и подставил затылок под экзекуцию. - И все же я хотел бы сделать для тебя что-нибудь приятное. Как-то отблагодарить и извиниться.

Витя улыбнулся и, осторожно убрав в сторону короткую прядку, поднес смоченную в йоде вату к краю раны.

- У нас впереди целая неделя. Думаю, такая возможность тебе представится неоднократно. Готово. - Сказал он, убирая йод в аптечку. - Теперь ты в полном порядке, и через пару дней, когда сойдет шишка, даже не вспомнишь об этой досадной случайности.

Парень обошел кресло, в котором сидел Айзек, и встал перед ним.

- Давай впредь постараемся не допускать всяких недопониманий. И по возможности будем откровенны друг с другом. Договорились?

И, чтобы скрепить предложенную сделку, он протянул мужчине свою руку.

- Договорились. - Айзек пожал протянутую ладонь и встал, с улыбкой глядя в глаза мальчишки. - Я постараюсь не переступать черту, и буду с тобой очень терпеливым. Обещаю.

- И нежным. И ласковым. И заботливым. И... – каким еще должен быть с ним Айзек, Виктор придумать не смог, а потому лишь серьезно посмотрел в глаза мужчины и потребовал: - Пообещай!

- Так ты падкий на внимание и ласку? - заискивающе улыбнулся мужчина. – Что ж, думаю, я способен на это.

Он сделал один небольшой шаг к Виктору и оказался совсем близко. Поднял руку и, зарывшись пальцами в волосы парня, второй рукой мягко привлек его к себе. И, когда Виктор испуганно распахнул глаза, поцеловал его со всей нежностью, на которую вообще был способен, при этом поглаживая его напряженную спину.

- В знак примирения, - проговорил Айзек с улыбкой, выпуская парня из объятий. - А теперь пойдем гулять. И надень плавки. Думаю, нам все же стоит искупаться в море. Я, к примеру, так и не успел побывать на пляже.

Такой Айзек нравился Вите больше. Добрый, ласковый, нежный. От его поцелуя кружилась голова и подкашивались ноги, и, когда мужчина отстранился, Виктор немного разочарованно вздохнул и, кивнув, пошел к чемодану. Открыл его, достал плавки и направился в ванную комнату, чтобы уже через мгновение, стянув с себя футболку, громко выругаться:

- Вот же, мать твою перетак! – разразился он гневной бранью, рассматривая свою грудь и шею.

На бледной коже почти не было живого места от засосов и укусов. Показываться в таком виде на людях было неприлично и опасно. Вдруг, эти отметины примут за какую-то редкую болячку? Тогда точно отправят в больницу и посадят на карантин.

Бурча себе под нос разнообразные проклятия, Витя стянул джинсы и принялся переодеваться. А, когда справился с задачей, повернулся к выходу и столкнулся взглядом с насмешливыми зелеными глазами Айзека.

- Это, вообще-то, не смешно. Не пойду я ни на какой пляж. Я твоими стараниями похож на далматинца. Еще подумают, что я заразный.

- И ничего не заразный, - состроив серьезную мину, уверил Айзек. – Подумаешь, несколько отметин на теле. Окружающие подумают, что ты провел ночь с очень темпераментной любовницей, и только позавидуют тебе. А вот белизна твоей кожи действительно может стать проблемой. Так что идем в комнату, нанесу тебе защитный крем.

Витя послушно проследовал к кровати и лег на нее лицом вниз. А через мгновение уже чувствовал на своей спине руки мужчины, нежно втирающие в его кожу крем от загара. Было так приятно и так... умиротворяюще, что парень, наконец-то, расслабился и, прикрыв глаза, тихо пробормотал:

- Расскажи мне о себе. Подробности можешь опускать. Только не ври. Можешь рассказать, почему нагрубил мне вчера. Ты сказал, что перепутал меня с кем-то. Этот кто-то, похоже, наступил тебе на больную мозоль. И не просто наступил, а отчаянно потоптался по ней.

- Если бы это был только один человек... - вздохнул Айзек. - Прости, это очень длинная и запутанная история. И слишком печальная, чтобы валить этот груз на твои плечи. Если вкратце, то у меня с моим старшим братом идёт холодная война. Я пытаюсь жить так, как мне нравится, а он всячески порицает это, и делает всё, чтобы наставить меня на путь истинный. Зная о моей слабости к милым мальчикам, он подсылает их ко мне одного за другим. Они шпионят за мной, воруют деньги с моих счетов, выставляют меня в дурном свете перед моими друзьями или партнерами. А, если кто-то из этих парней проникается ко мне тёплыми чувствами, они расстаются с жизнью. Сколько их уже было, не перечесть. Неудивительно, что я принял тебя за одного из них. И только после мучительных раздумий я осознал, что оказался в Египте случайно, и мой брат никак не мог подослать ко мне очередную крысу. Поэтому нашел тебя, и попросил остаться. Впервые за много лет я встретил кого-то настоящего. Прости, но я не мог так просто отпустить тебя.

Айзек провел ладонями по широким плечам Виктора и, не удержавшись, склонился к нему и поцеловал между лопаток, словно в благодарность, что парень появился в его жизни.

- Знаешь, твой брат настоящий засранец, - лениво возмутился Витя, разнеженный нехитрой лаской мужчины. – Он испортил мне знакомство. Да так испортил, что я почти возненавидел саму идею первым подходить к людям. Слушай, - парень медленно перевернулся на спину и провел по руке Айзека ладонью, - может, не пойдем никуда. Ты говорил, что хочешь спать, и, если честно, я тоже не прочь вздремнуть. Пусть без секса, но ты умудрился вымотать меня.

- Хорошо, - кивнул Айзек, любуясь Виктором, который выглядел сейчас чертовски мило в этом расслабленном, полусонном состоянии, - подвинься, я прилягу рядом. Тот диванчик явно не для моих хрустящих костей.

Парень послушно подвинулся, а, когда Айзек лег, примостился под его боком.

- Ты не против? - спросил Витя, глядя на плечо мужчины.

И, когда Айзек согласно кивнул, положил голову на его руку.

- Знаешь, с тобой очень уютно, - почти шепотом проговорил парень, закрывая глаза. – Очень уютно. Мне нравится.

- Уютно? - удивился мужчина, почти невесомо поглаживая спину мальчишки.

И, покрепче прижав к себе Виктора, поцеловал его в темную макушку со словами:

- С тобой тоже очень уютно... как оказалось.