Шаг назад

Сан делает шаг назад, грустно улыбаясь. 

Уëн вскидывает голову, не скрывая слез. 

- Сан-и, прошу… 

Сан качает головой, чувствуя, как жжется под кожей желание шагнуть вперед и заключить в объятья, чтобы никогда не отпускать. 

Но нельзя. Уëну только восемнадцать, у него вся жизнь впереди. Обычная человеческая жизнь и в ней нет места такому, как Чхве Сан. 

- Прощай, Уен-а. Не плачь. 

И он уходит. 

Сонхва в ужасе делает шаг назад. 

Хонджун снова закипает. 

- Это другой, да? Другой?!

Сонхва уже проклял всё: и решение быть честным с этим маленьким комком бешенства, и своё желание стать чуть ближе к человеку, и саму фатальную встречу год назад в уютном баре, когда Сонхва просто не смог пройти мимо хрупкого красивого парня со сталью во взгляде. 

- Хонджун… Нет другого, слышишь?..

- Тогда какого чёрта, Хва?!

Он злится, и Пак это видит. Но ещё он видит скопившиеся слезы, которые Ким старательно не пускает наружу. Ведь он будет лучше злиться, чем плакать. У Сонхва болит сердце…Или то, что от него осталось. Но он же решил быть с ним честным? Значит нужно быть таковым до конца. 

Он делает шаг вперед и, в оголившемся кривом оскале, позволяет увидеть медленно удлинняющиеся клыки. В зрелище нет ничего очаровательного, как это любят рисовать в современных медиа люди. Это выглядит омерзительно, и Сонхва это знает.

Хонджун испуганно отшатывается от него, вжимаясь в стену, и Пак лишь грустно усмехается. Он снова делает шаг назад. Хонджун, наверняка, остался с миллионом вопросом. Но по-крайней мере, у него хотя бы не будет болеть. 

- Прощай, Джуна… – Шепчет Пак, без надежды, что его услышат, и уходит.

Они встречаются снова спустя три года. Уëн так искренне, заливисто смеётся, что Сана словно молнией прошибает до самых костей. Он смотрит не отрываясь: мешковатую, но удивительно идущую ему одежду, на выкрашенные белыми прядями волосы, на тонкий черный чокер на шее. 

И Сан не сразу понимает, что упустил момент, когда можно остаться незаметным, слишком долго задержался, слишком сильно хочет продлить этот момент ещё немного. 

Чон видит его и тут же затихает. Он смотрит также не отрываясь, резко отделяется от компании своих друзей и, бросая "я сейчас", сбегает от них. 

Сан тоже хочет сбежать. 

Но еще сильнее хочет прижать к себе Уена, вдохнуть его запах, почувствовать его всего. 

Уен подлетает к замершему вампиру, со всей силы обнимая его, и Сан сходит с ума от близости. Ему всё ещё кажется, что отболит, забудется, растает в тумане вечной жизни, но Уен не уходит из его нутра. 

А потом Уён бьёт. Так сильно и с такой злостью, что у Сана - на минуточку, бессмертного вампира - перед глазами пролетает вся жизнь.

- Тварь ты, Сан! 

Вампир поднимает на него ошалелый взгляд, а Уён снимает с себя чокер, и цепляет его на совсем перестающего что-либо понимать Сана. 

- Приходи вечером на наше место… Ты же помнишь? - теплым шепотом ему на ухо выдыхает Уён и снова исчезает, догоняя друзей. 

Сан пытается проморгаться и убрать дурацкие слезы - от боли, конечно от боли! - а потом медленно разворачивается и уходит. 

На их место вечером он не возвращается. 

Хонджун за эти три года стал настоящим знатоком по вампирьей сущности, но самого главного так и не нашел. Но он найдет, обязательно найдет. Умрет под этими книгами, в этих странных подвалах, но найдёт. Если этот мерзкий предатель Сонхва считает, что его можно напугать клыками в переулке, то он сильно ошибается. Нет, напугал конечно, но только от неожиданности. А когда Джун очнулся - его уже нигде не было.

Но он найдет. Всё найдет. И следы, и их укрытие, и как стать вампиром, если понадобится. А потом отыщет его. Самого мерзкого и никчемного вампира. И не отпустит никуда больше эту сволочь.

Сонхва тихо вздыхает, наблюдая за снова уснувшим над книгами Хонджуна, гладит по его волосам, тихо выдирает страничку со слишком близкой к правде информацией и бесшумно уходит. Снова в ночь и снова в одиночество.

Уёну двадцать пять и он гастролирует по миру с труппой. Душный автобус еле тащится где-то по улочкам в Италии  и он от скуки смотрит на бесконечно тянущиеся невысокие дома. Автобус останавливается на перекрестке, а взгляд цепляется за парня на углу улицы. Сердце, кажется, останавливается совсем, а Сан просто ест булочку, пачкая пальцы в сахарной пудрой и, кажется, довольно и клыкасто улыбается. Уён подскакивает с места, требует, умоляет захлебываясь, выпустить его и теряет Сана из виду всего на несколько секунд. Но когда выбегает на улицу - там уже никого нет. Уен мечется между домишками, перебегает дорогу, забегает за все углы и ищет, ищет, ищет. 

Но его.

Нигде.

Нет.

Только вечером, в гостинице он находит на кровати бархатную коробку, а в ней - чокер. Его чокер. Тот самый. Уён берет вещицу в руки и рыдает ещё очень долго, не сразу замечая сложенную записку. В ней страшная правда. И один вопрос. 

Уён оставляет труппу и уходит в ночь. Чтобы ещё три года скитаться по миру, только больше не одному.

Сонхва с легкой улыбкой листает небольшую книжицу, восхищаясь человеком, что её написал. Для людей - чудесная мистика, для Сонхва - один из увлекательных документальных романов. Он натыкается на нужное ему описание, мягко усмехается и долго-долго смотрит на луну. 

Подкинуть книгу Хонджуну не сложно. Любоваться на его вытянувшееся лицо - одно удовольствие. Тихо смеяться, пока тот как боевой бельчонок чуть не громит комнату, приказывая выйти несносному вампиру, приносит легкую радость. А вот слёзы Хонджуна были не в планах. Зачем ревет? Глупый, глупый человек…

Сан держит в руках еле вздрагивающего, полуобнаженного Уёна. Дерзкого, упрямого, всегда жившего на пределе - такого родного, въевшегося под самые ребра. Он красив, словно бог, даже с глубокой кровоточащей раной. 

- Я же думал, отступишься. Отвернешься за три года.. Жизнь тебе дать хотел. Дурак. Какой же ты дурак, Ёна…. 

Тот тихо всхлипывает и тянется к нему.

- Зато теперь с тобой - навсегда. Да? Ты же обещал, что навсегда, - слабо шепчет Уён.

- Навсегда, - отвечает Сан и целует мягко, нежно, успокаивающе, пока Уён не теряет сознание у него на руках. 

Сан грустно улыбается и целует его в висок. Обряд проведён точно, луна соврать не даст. И завтра Уён проснется его суженым, его нареченным, просто его. И это - навсегда.

Хонджун рычит, язвит и матерится. Сонхва трет виски от головной боли, даром что вампир.

- И ты десять лет рядом ошивался! Скотина ты, Пак Сонхва! Не буду я твоим, никогда!

- Да я тебе и не предлагал…

- Блядь, ещё и не предлагал! Совсем охренел!

Сонхва стонет и обхватывает голову руками. 

- Да что тебе надо от меня!

- Чтобы ты меня укусил, - вдруг спокойно произносит Хонджун и оттягивает ворот кофты, - и провёл обряд перед Луной. Я знаю. Я читал. В той книжке… Про тебя, Хва.

Сонхва долго смотрит на него и тихо вздыхает. Он знал, что сдастся. 

- Это тебе не просто штамп в паспорте. Это навсегда и деться мы друг от друга уже никуда не сможем. Будешь моим назначенным и так и сдохнешь им… Лет через тысячу. 

- Отлично, меня всё устраивает. Хочу все эти тысячу лет напоминать тебе, какая ты сволочь, Пак Сонхва, что посмел тогда сбежать от меня. 

Вампир обнимает человека, больше не желая его отпускать. Он хочет касаться, целовать и не разжимать объятия, больше не прячась по теням. Обряд проходит без препятствий и Сонхва, мягко улыбаясь, ждёт когда проснется его назначенный, чтобы быть с ним рядом ближайшую тысячу лет. 

Луна, смеясь, благословила два союза. Но, конечно, промолчала о том, что кровь теперь будут пить из вампиров. А нечего такими идиотами быть, даром что обоим за сотню перевалило.