Город снова весь цветёт пёстрыми прилавками, опознавательные флажки которых въются на ветру, шелестят в поддержку уличных музыкантов, что со всей смелостью отдают песни землям Ветров, восхваляя эти солнечные деньки, зелёные пейзажи и ленивые улыбки людей. Лиза вслушивается в уютный шум на фоне, следя глазами на полосками на скатерти.
Песня какого-то ярко одетого мальчишки подходит к концу, ведьма отворачивается от стола и вида таверны, чтобы поразглядывать людей, пока ждёт заказ. Да только рядом мелькает тень, на открытых плечах оказывается чужой чёрный пиджак, который быстрым и нежным движением накрыл Лизу. Девушка прикрывает глаза, одновременно прижимая ладонь к груди.
— Здравствуй, ветер. Носишься только и так, — улыбается она, уже обращая взгляд на присевшую напротив Джинн.
Джинн расправляет не себе одежду, затем сжимает кулаки на столе, не сомневаясь, что за неё уже всё заказали. Они сидят так, что немного попадают под тень шатра, закрывающего посетителей от солнца.
— Всё же, холода не до конца прошли. Выходи, обязательно что-то накидывая на себя, — улыбается рыцарь. — Мой пиджак не всегда будет рядом.
Она внедряет в эту заботу капельку невинного флирта, довольно оглядывая воздушный силуэт любимой напротив. Минчи прикрывает грудь и руки плащом, утопая в тепле подкладки после и вправду ещё холодноватого весеннего ветра старых циклонов. И откидывается на спинку стула, любуясь Гуннхильдр. Так совпало, что именно позади Джинн стояли вазы пушистых цветущих растений, которыми усеяна в городе большая часть территории на пятый месяц. Довольный вид рыцаря будто подкрепляется этим пёстрым многообразием, радуя глаз.
И душу.
Не только мыслями о начавшихся выходных, о том, что та сбежала с работы, устроив себе и ведьме перерыв в самом центре города.
Почему-то с приходом Джинн всегда становится значительно теплее.
В отдалении от гигантских ворот огромные лесные массивы раскидистых кронами деревьев прячут от внешнего мира в прохладную день, где цветут светящиеся растения возле корней деревьев и небольших прудов. Не повторяя великих фонтейновских картин, где с мастерством автора переданы человеческие позы прямо так, какими они и видятся в жизни, пара по совпадению находится в не менее прекрасном и динамичном положении, довольствуясь весенней природой и даже, скорее всего, в первую очередь, собой. Джинн скрывает за широкими объятиями почти всю Лизу, расходясь ладонями на её плечах, грея своими аккуратными ладонями, оставляя отпечаток тепла сквозь коротенькие перчатки, едва закрывающие половину ладони, и свой отданный летний пиджак.
Или просто Лиза её идеально использовала для удовлетворения всех земных желаний.
— Так получше? — спрашивает Гуннхильдр тихо.
— Да, — ведьма щурится, а затем довольно смеётся, переходя чуть ли не в мурчание, когда Джинн целует её в лоб, придержав своё желание первые пару секунд, как наклонилась к русой голове; поправила пальцем пару прядей из чёлки, следом докоснувшись губами на пару секунд, будто в этот момент обдумывая что-то, что не позволяет оторваться от нежности.
— Будет теплее – обещаю, вместе с этим же пледом, — рыцарь краем сапога задела ткань, на которой они и сидели, — мы пойдём в Долину, вместе поедим и почитаем твои любимые романы, — без законченной интонации заканчивает она.
Тень едва поменяла свои причудливые дырявые от листьев и веток формы, когда на дерево уселись несколько неугомонных птиц. Выше девушек пошло негромкое пение. Минчи прикрывает глаза, желая так и заснуть на плече у Джинн, лишь бы не дать уйти.
— И вообще под покровительством Ветров любое времяпровождение...
— Ещё прекраснее, когда тебя защищает ветер, — Ведьма опускает свои руки, утопая в тепле, пока Джинн гладит её спину, стараясь не сделать так, чтобы накидка свалилась.
Пятый месяц суверенного года в Королевстве Ветров начался с резкого похолодания после праздничной оттепели, начавшейся ещё в конце зимы. В пятый месяц Гуннхильдр меняет свой водонепроницаемый тёплый сюртук на летнюю серую одежду, зная, что верхние одежды за неё будут носить другие дамы чаще, чем она сама.
— Да? А я о чём...! О том же, — не понимая, что их контексты разнятся.
Лизу Ветер защищать и греть будет всегда.