Время летело почти незаметно. Из смешного толстолапого и неуклюжего щенка Пушистик превратился в здоровую орясину, в холке достигающую до пояса Дирасу. Он стал незаменимым практически во всех вещах — Дирас с ним спал как с игрушкой в обнимку, купался, гулял и ел едва ли не из одной миски. Эльфы говорили, что вьялха нужно кормить сырым мясом с кровью, но Пушистик умудрялся поджирать все, что находил съедобного — не только мясо, но и недоеденные Дирасом котлеты, супы, салаты и рагу, каким-то волшебным образом вылакивал остывший чай из чашек и не брезговал даже сладкими пирогами. На улице с удовольствием жевал выбранную траву и коренья. Единственное, чего вьялх не переносил — это перец. От перца бедняга чихал, кашлял и плакал, поэтому сильно перченые блюда стали табу.
Впрочем, вьялх отлично чувствовал отраву в пище и пару раз перевернул стол с едой, не дав таким образом хозяину съесть гадость. После этого Дирас взялся учить его сбрасывать со стола лапой только то блюдо, которое отравлено, и не переводить все остальное.
Дирас стал больше гулять и бегать за вьялхом, лучше есть и спать, у него практически прекратились припадки — к ним просто побаивались подходить все те, кто эти припадки вызывал. При виде здоровенной саблезубой твари с острыми когтями и не менее пугающей ухмылочкой приоткрытой пасти как-то резко пропадало либидо у любвеобильных Лордов, советников и всех тех, кто желал получить себе сына Владыки в качестве постельной игрушки.
Вьялх полинял, и теперь от его пушистости не осталось и следа. Вместо густой теплой шерсти, дающей ему возможность пережить суровую зиму в родном мире, у него выросла короткая густая блестящая серая шерстка, идеально подходящая для жаркого климата. Вообще, он идеально подстроился под новый мир и новые реалии и очень удачно вписался в дворцовую жизнь. Дираса он считал единственным хозяином, Агран для него был чем-то вроде вожака огромной стаи, а Матиш, несколько приходящих служанок и пара-тройка привычных дежурных стражников стали частью его личной стаи, за которой он присматривал. Всех остальных он считал чужаками, но при этом умудрялся отлично различать, когда к Дирасу тянут руки, чтобы его осмотреть у целителя или погладить, а когда — чтобы ударить или полапать. И последнее активно пресекал, порой делая большой кусь. Покусанные за все стратегически важные части тела демоны плакались у целителя в лазарете, но больше не тянули ручки к такому вожделенному предмету обожания, научились соблюдать дистанцию и даже вспомнили о правилах этикета, касающихся ненаследных принцев.
Беда пришла оттуда, откуда не ждали. Гираду исполнилось девяносто пять лет, и тут уже даже самому тупому демону стало понятно, что он никогда не будет наследником. Как не плакалась его мать, не молилась и не приносила жертвы богам, боги остались глухи к ее просьбам. Обычно наследники проявляли дар повелевания с двадцати до пятидесяти лет от роду, чуть реже до восьмидесяти лет, однажды в хрониках был редкий случай появления дара в восемьдесят девять, когда тогдашнего Владыку убили, и богам пришлось срочно выбирать из того, что он успел породить. В любом случае, чем ближе маячило совершеннолетие, тем яснее становилось, что конкретный парень наследником так и не станет.
Гирад бесился, мать подначивала его все детство, и тут вдруг внезапно оказалось, что он по факту никто и ничего из себя не представляет, как и два старших брата. Кроме того, друзья много раз подкалывали его за то, что тот выбросил щенка, да еще и так демонстративно. Отказался от такого телохранителя и защитника! Обвинить Дираса в краже вьялха невозможно — все придворные, советники, послы и, самое главное, отец видели, как Гирад его выбросил. Отобрать тоже — взрослый вьялх с легкостью мог откусить Гираду руку или перегрызть кость на ноге, переучить его уже было невозможно, он выбрал хозяина и закрепил связь. Гибрид собаки с чертом, как порой выражались слуги, прекрасно понимал, кто есть кто и кто что из себя представляет и держал братьев подальше от Дираса грозным рыком. И если Морану на вьялха было плевать с большой колокольни, то Гирада давила жаба. И чем больше времени проходило, тем большая жаба его душила.
Он видел, как Дирас становился сильнее, выносливее и здоровее, как у него отрастают густые пышные волосы, как на лице впервые в жизни играет здоровый румянец. Вьялх стал для Дираса буквально смыслом жизни. И еще видел, как цвел от этого зрелища отец. Тот самый отец, который относился теперь к нему как «ну есть и есть, наследник не получился, но не выкидывать же на улицу». Если Морана готовили к возможной участи военачальника, то Гирад остался как будто не в удел. Еще слишком молодой для серьезных дел, уже не годящийся в наследники и слишком горячий и бестолковый, чтобы помогать в государственных делах. Да и еще и отец теперь души не чаял в эльфах, снизил им пошлины на многие товары, лекарственные травы в малых количествах и вовсе разрешил проносить без пошлин, привечал всяких целителей, магов и пророков, что-то там изучал и бесконечно это спонсировал. У отца становилось все меньше и меньше времени на своих детей. Разумеется, зависть, обида и злоба на самого себя, перенесенная на Дираса, выплеснулись в горячую смесь.
Однажды ночью Дирас проснулся от сдавленного шебуршания в покоях. Поскольку покушения на него совершались с завидной регулярностью — придворные все никак не могли успокоиться из-за его слабости — то он первым делом бросил под потолок светляка и выхватил припрятанный под подушкой кинжал. Увы, кинжал не понадобился. Особенностью вьялхов было то, что они не лаяли и редко рычали. Эти животные были выведены специально для защиты и для убийства. Вот и сейчас вьялх полностью выполнил свой долг, вцепившись длинными острыми клыками в глотку какого-то типа в углу спальни. Он не рычал и не лаял, он методично убивал, разгрызая кости и разрывая артерии и вены. Вот только тип был не из простых, и умудрился все же найти у вьялха в грудине сердце и вогнать в него кинжал. Зверь умер не сразу и утащил за собой на тот свет и врага. Но Дирасу на это было уже плевать.
Он подскочил к ним и рывком оторвал Пушистика от врага. В зубах вьялха остался кусок чужой шеи, кровь заляпала чистый мраморный пол. Враг еще шевелился, а вот вьялх уже нет. Он смотрел вперед преданным взглядом верного пса, выполнившего свой долг. Дирас впервые пожалел, что у вьялхов только одно сердце… Было бы два — он бы справился. Но увы.
Впервые в жизни у Дираса алая пелена заплясала перед глазами. Он отложил тело погибшего друга и схватил первое, что попалось под руку — массивный подсвечник с прогоревшими свечами, на котором он учился медитировать по вечерам. И со всего маху пригвоздил врага подставкой по голове. Дальше все слилось в сплошной туман.
Дирас бил, бил и бил, полностью потеряв контроль. Мир превратился в сплошную алую полосу боли, а уже мертвый враг постепенно превращался в кашу из раздробленных костей, подавленных внутренностей и крови.
Услышавшая шум стража не спешила ломиться в покои принца, отлично помня его припадки ярости и трансформу. Потому первым делом они позвали Владыку, и только когда тот заготовил нужные чары удержания для подросшего и изрядно набравшего массу сына, открыли дверь.
Их глазам предстало страшное зрелище. Дирас в полном берсеркизме с горящими алым глазами методично колотил подсвечником по тому, что осталось от убийцы. Рядом лежал мертвый вьялх с кинжалом в груди, поодаль валялась распотрошенная одежда и обувь убитого, какие-то мешочки с порошками и всякая дрянь.
Аграну пришлось силком оттягивать Дираса от искореженного трупа, приговаривая: «Он уже мертв! Остановись!». Дирас понимал плохо. Стража помогала его держать, потому что чары лишь слегка ограничили подвижность. Агран удерживал самое страшное и самое хрупкое одновременно — голову. Прибежавший на шум Матиш быстро сориентировался и приготовил шприцы с лекарством. В последнее время он расслабился и счел, что Дирас выздоравливает, но вот незадача, все началось сначала.
Дирасу понадобилось три полных шприца мощных успокоительных, чтобы затихнуть. Любого другого демона такая доза убила бы, но он настолько привык к лекарствам, глушащим трансформацию, что для него это было лишь чуть больше, чем нужно. Агран остался сидеть с ним и уныло смотреть, как вбежавшие в покои некроманты осматривают кровавое месиво. Опознать, кто это был, уже совершенно невозможно — от головы убийцы осталась лишь раздробленная каша, как и от всего тела. Дирас в припадке ярости едва не уничтожил все улики, но благодаря поясу с мешочками кое-что удалось понять.
— Наемник из Вольной гильдии, — пояснил один из следователей, показал Владыке окровавленный пояс. — Это их эмблема и они часто пользуются ядами и снотворными.
Разумеется, от того легче не стало. Закрутился маховик следствия, пытаясь выяснить, кто и через кого нанял наемного убийцу. Но Дирасу на это было наплевать.
Следующую неделю он валялся в лазарете, обколотый лекарствами так, будто сам был наемником и пытался убить принца. Даже вставать было тяжело, не то, чтобы что-то делать. Первый приступ берсеркизма и так проходит нелегко, а тут еще и в его состоянии и с отягощающим фактором в виде смерти единственного верного друга.
Агран корил себя за то, что сразу в детстве не подарил ему такую животину или хотя бы похожую. Быть может, Дирас легче бы взрослел и легче переживал свои периоды становления. Но, увы, задним умом все были крепки, а теперь потеря стала для сына слишком сильной утратой.
В конце концов Дирас очухался и притих. Стал еще с большим рвением изучать законы и кодексы, потихоньку сдавал экзамены дядюшке Кейраду или его подручным и не спеша готовил свою месть. Конечно, он бы с большим удовольствием убил Гирада, ведь и так понимал, откуда ноги растут, да и отец того довольно сильно наказал, когда выяснил, кто и какими деньгами оплатил найм убийцы. Но убивать его пока не стоило — отец разозлится, чего Дирас совершенно не хотел. Он выжидал.
Время текло будто незаметно, Дирас закончил обучение, история с вьялхом забылась, осталась лишь горстка праха после его погребального костра, которую Дирас поместил в песочные часы. По сути, просто оставил на память, чтобы его друг всегда был с ним в его покоях.
Разразилась новая история и скандал, теперь уже между двумя младшими братьями. Моран отбил у Гирада девушку, ну как отбил, просто соблазнил на одну ночь. Вспыльчивый Гирад счел, что это личное оскорбление и полез бить морду Морану. Драка братьев всполошила весь дворец, а Владыка вместо того, чтобы разнять их, выбросил обоих порталом на арену и уселся смотреть с таким видом, будто ничего не происходит. На самом деле Агран просто хотел им дать возможность выпустить пар, но просчитался с характером Гирада. Гирад был слишком злопамятным.
После драки Гирад задумал месть и уже начал приводить свой план в действие, как дворец разразила другая новость. Его вторую любовницу и первую кандидатку в супруги после совершеннолетия нашли убитой в ее покоях. Причем убили не абы как, а кинжалом из дворцовой оружейной. Проткнули несчастной горло, да так хитро, что она быстрее задохнулась, чем истекла кровью. Некроманты с жаром рассказывали эту историю, добавляя смачные подробности о крови в легких и удушье. Чем больше народ говорил, тем более кошмарными подробностями обрастало убийство.
На самом деле на месте убийства не нашли ничего, кроме самого тела любовницы и лужи крови. Ни волос, ни следов, ни отравы, ни остатков ауры, ни даже отпечатков пальцев. Будто бы в покои ворвался призрак, убил и ушел сквозь стену. Двери и окна оставались закрытыми изнутри, слуги ничего не видели и не слышали. Лишь через несколько суток поиска стража смогла найти тайный ход, но он вел в тупик и все попытки найти нужный рычаг, чтобы открыть проход, провалились.
Пока маги ломали голову над тем, как открыть проход и куда он ведет — дворец столько раз достраивали и перестраивали, что многие потайные ходы просто перекрыли камнями со временем, Гирад решил, что его возлюбленную убил Моран. Мало того, что одну соблазнил, так еще и убил вторую.
От поединка до смерти их отговорил Агран, но с тех пор братья затаили друг на друга смертельную обиду. Иногда им хватало небрежно брошенного слова, чтобы снова и снова срываться в бой.
Дирас же сдал таким образом последний экзамен и стал главой тайной стражи. Собственно, благодаря чему расследование убийства потихоньку сошло на нет. Он отомстил брату за убитого вьялха, одновременно стравил двух братьев так, что они напрочь о нем забыли, а сам спрятался в потайном кабинете и погрузился с головой в государственные дела.
Когда Гираду наконец дошло, что в деле может быть замешан старший брат, он пошел бить морду Дирасу — вызывать его на дуэль было ниже его достоинства. Но в покоях Дираса не было, как не было и стражи, привычно подпирающей двери. Гирад даже пытался выломать замок, пока защита замка не шарахнула его молнией. Идея мести не увенчалась успехом, но злобу Гирад затаил.
Увы, удача ему больше не сопутствовала. Дирас стал активно пользоваться личинами и менять внешность, вскоре придворные и вовсе о нем позабыли, решив, что отец его все же куда-то увез подальше из дворца в захолустье. Братья вплотную занялись обоюдными гадостями друг другу и, в конце концов, спустя несколько сотен лет Гирад все же пал от руки Морана на арене в бою до смерти. Предотвратить это уже не смог ни Владыка, ни глава тайной стражи. А может, никто и не захотел…
Дирас с тех пор никогда не заводил животных и на все предложения отказывался, ссылаясь на занятость. А на его письменном столе в кабинете главы тайной стражи теперь всегда стояли абсолютно ненужные песочные часы.