Алкоголь, много алкоголя и не только – голову кружило и жизнь казалось неимоверно прекрасной. Плохо будет наутро, сейчас – охуительно! 

Потому что он не один. Потому что к нему жмётся просто потрясающе красивый омега, страстно его желающий, а у него гон третий день, ну как тут устоять? 

Никак. Да и незачем. Потому что всё взаимно. Чжан Хао спросил и не раз: “Хочешь? Можно?” Ответ положительный. Восхитительный секс, господи боже, блядь, а у него никого не было с момента переезда в Корею, но…

Наутро он проснулся в пустой постели. 

Яркие картины того вечера всплыли в памяти мгновенно, когда Чжан Хао увидел его – того самого омегу, что самозабвенно отдавался ему в ту ночь. Всё верно – красив, как небожитель, но… снова “но”. Пугающее “но”.

Почему он смотрит так, как будто перед ним монстр? Почему его прекрасные глаза мигом наполнились слезами? 

Что случилось, малыш? Тебе ведь хорошо было, очень – не обманешь…

– Ханбин? – позвал Тэрэ. – Что с тобой? 

Тот отмер, выдохнул, сцепил руки в замок. Открыл рот и закрыл снова.

– Мы познакомились при довольно интересных обстоятельствах, но я всё ещё не понимаю причин такой реакции! 

Это было даже немного обидно, ну честное слово? Что Чжан Хао ему плохого сделал, чтобы так смотреть? Хотя… может, он жалеет об этой ночи? Тоже ведь достаточно выпил, и, возможно, его действия были продиктованы отнюдь не разумом, как и его согласие. И трогать его не стоило. Но с другой стороны, они оба были пьяны и… омега в течке, альфа с гоном, алкоголь – убойное сочетание. 

Ну не могли они не переспать. Анриал. 

– Вы знакомы? 

Тэрэ подозрительно сощурился. 

– Ну… относительно, – признался Чжан Хао. – Не то, чтобы по именам…

– Там… на вечеринке… – выдавил из себя Ханбин. Его голос дрожал. 

Но Тэрэ, судя по его лицу, всё понял. 

– Так, стоп… стоп, стоп, стоп… подождите. Хао-хён – тот самый альфа, с которым вы… провели ночь? – уточнил он, тщательно подбирая слова. 

Явно для Ханбина, сам-то он в выражениях не стеснялся и всё говорил прямо, называя своими словами. 

Тот кивнул.

Ну ой. Ну было. И всё же – а трагедия-то в чём?

– Так. Хао-хён, неси вино, срочно. Разговаривать будем. Ханбин, не возражай, тебе первому надо, пошли! 

Он потянул того в комнату. Чжан Хао отправился на кухню. Вино так вино. Лишь бы объяснили уже, в чём он виноват и как это исправить. 

Оказалось – никак. И вообще ситуация… ну жесть, да. Сложно поверить, что такое бывает в двадцать первом веке! Родители сделали что? Собрались выдать этого милого мальчика замуж за человека, которого тот даже не видел? А он был им благодарен за это и теперь страдает из-за разрыва помолвки? 

Да боже. Какой. Мать его. Бред. 

И, ну… требовать от человека быть невинным в двадцать три года? Что за трэш? Да, кстати. Конечно, Чжан Хао понял, что секса у Ханбина не было давно – энергии Инь зашкаливала. Но что вообще никогда…

Значит, это был его первый раз? 

– Малыш, прости… я и предположить не мог. Если бы я только знал…

Чжан Хао действительно сожалел об этом. Ну то есть как. О самой ночи, конечно, нет. Но о том, что это сильно ударило по Ханбину – ещё как. 

– Ты не виноват. Я же сказал, что да, хочу, можно…

Его голос всё ещё дрожал и в глазах всё так же стояли слёзы. Если бы только можно было вернуться в прошлое… 

Но в одном Чжан Хао был солидарен с Тэрэ: такой жених говна не стоит, и разрыв помолвки в данной ситуации – лучшее, что могло случиться. 

– И всё же мне следовало понимать, что ты пьян и в течке. Мне очень жаль, малыш, правда. Могу ли я что-нибудь сделать, чтобы тебе стало легче? 

Ханбин помотал головой. 

– Всё в порядке. Я переживу. 

И добавил:

– Но я рад, что ты отнёсся с пониманием. Многие просто сказали бы, что я слишком переживаю из-за ерунды.

Чжан Хао перевёл взгляд на Тэрэ. В его стиле. Точнее, он бы и резче выразился про жениха такого. Да почему “бы”? Уже поди высказался и не раз. 

– У меня вопросы не к тебе, а к твоим родителям, – пробормотал тот.

И снова нельзя было с ним не согласиться. Это ж надо было так испоганить мальчишке самооценку.

– Они мне добра желали, – кинулся защищать их Ханбин. Ну разумеется! – Ты же понимаешь, что выйти замуж сложно, омег больше, чем альф…

– Тоже мне велика потеря, – фыркнул Тэрэ. – Ярмо на шею. 

– Не надо так, – остановил его Чжан Хао. – У всех свои ценности. Я рад, что мы с тобой на одной волне, но если Ханбин хочет замуж, то это действительно проблема. 

– Альф меньше, вот и выёбываются, – Тэрэ махнул рукой. – Подавай им естественную красоту, но без единой волосинки на теле, опытного в сексе, но невинного, умного, но тупого…

Ханбин вздохнул. Он сидел на диване, обняв подушку, и очень сильно нервничал, слепой бы заметил. 

– В Китае наоборот, омег сильно меньше и они… 

Тут Чжан Хао осенило. Так вот же и решение проблемы.

– Если не найдёшь мужа в Корее, ты можешь поехать в Китай, ещё и перебирать альфами будешь, – сказал он. – С твоей внешностью они будут штабелями падать к твоим ногам!

– А это идея! – воскликнул Тэрэ. – Но всё потом. А сейчас, Хао-хён, иди домой, завтра встретимся. Сегодня нам надо побыть одним – напиться, пореветь и всё такое. 

“Пососаться”, – ревниво подумал Чжан Хао. Он ведь сам говорил, что на омежниках без этого никак. Ну то есть да, они не встречаются – просто трахаются по дружбе. Так говорит Тэрэ, и Чжан Хао не спорит. Но по факту: они ходят на свидания, много тискаются, занимаются сексом..  

Ну да. Крепкая такая дружба, тесная, близкая… с кем не бывает. 

Но для претензий сейчас точно не время, поэтому Чжан Хао просто попрощался с ними и вышел из квартиры. Ну и дела… А Ханбина жалко, конечно. Он потрясающий, правда. Красивый очень. А как отдаётся… Дурак тот альфа, который от него отказался. Ему же хуже. Ничего. Он найдёт себе другого, более достойного. 

В этом Чжан Хао был уверен. 

***

Джиун был близок к тому, чтобы едва ли не впервые в жизни понять отца – во всяком случае, если Юн-старший похож по характеру на своего сына. 

Кажется, они тоже скоро разосрутся в пух и прах. 

Нет, первая сделка прошла беспроблемно, и станки уже где-то там ехали, плыли, летели – плевать, ему только логистику на себя ещё вешать и не хватало – к ним. Но…

Но не станками едиными право слово, а отцу экономия понравилась (кому бы не). И это означало, что хочет того Джиун или не хочет (когда и кого это волновало, собственно) сотрудничество с новым партнёром он продолжить обязан. Рекламному агентству многое нужно закупать…

Просто бизнес, а срать на одном поле вовсе не обязательно.  Вот только этот засра… выпенрёж… господин-отца-его-Юн-и-папу-тоже-младший оказался таким же милым и покладистым, как бешеная акула. Джиун был действительно благодарен ему за то, что тот не воспользовался его ошибкой, но… 

Прямо сейчас хотелось приложить его о вот эту вот тяжёлую столешницу из резного дуба. 

“Просто бизнес” – всегда означало “я просто хочу поиметь тебя материально”. И нет, не то, чтобы сам Джиун не имел такой цели. Он здесь не в поддавки играть. Как и Юн.

Ничего личного. Но… 

И делового хватает, чтобы выбесить друг друга, и они опасно близко подошли к этой черте. 

– Напоминаю: если нам выгоднее будет покупать у Пака, мы купим у Пака. 

Пусть старый гондон (в топку эвфемизмы) и раздражал Джиуна до глубины души, выгода всё ещё оставалась первичной, а его “трепетная” нервная организация не имела ровным счётом никакого значения. 

В горле пересохло, голос прозвучал хрипло. Вот что означает – спорить до хрипоты. Это больше не метафора. 

– Прошу вас, господин Ким…

Юн подошёл к кулеру, налил в стакан воды и поставил перед Джиуном. 

– Спасибо. 

Тот опрокинул его залпом. 

– Так вот, касательно Пака… Ни за что не поверю, что его предложение не включает скрытых расходов. Вы же понимаете, господин Ким, что он сдерёт с вас за каждую чашку кофе, которую выпил во время переговоров?

Юн был чертовски прав, и это раздражало лишь сильнее. 

– Пока что именно вы пытаетесь содрать с меня три шкуры.

И ещё столько же сдерёт отец, если Джиун не справится с задачей. Годы шли, количество заключённых сделок и выполненных проектов росло, но одно оставалось прежним: над ним, словно меч, висел страх ошибиться и получить в лучшем случае выволочку, в худшем – пинок под зад. Казалось: отец постоянно ждёт от него ошибки, не доверяя ему ни на грош. 

– Как и вы с меня. Разве это не взаимно? И всё же сотрудничество на руку нам обоим… 

– При условии, что оно будет выгодным. 

Пойти на уступку означает проиграть. Проигрывать нельзя. Только не ему! 

– И оно будет. Цены, которые я предлагаю, включают в себя всё – без дополнительных расходов. Даже если в процессе транспортировки возникнут неполадки, фирма возьмёт их устранение на себя. За свой счёт, повторюсь. Это входит в страховку. Вы можете от неё отказаться, ваше право. Пожертвование храму, вероятно, обойдётся вам в меньшую сумму. 

– Пожертвование? – не понял Джиун. – О чём вы вообще?

Юн усмехнулся. 

– Возможно, молитвы монахов уберегут нас от проблем, а вас – от лишних расходов на их решение. 

Джиун с трудом удержался от того, чтобы стукнуть кулаком по столу. У них деловая встреча, разве нельзя быть хоть немного серьёзнее? 

– Я готов в полной мере оплатить страховку, – стараясь звучать спокойно, сказал Джиун. – Но не готов за оптовую поставку бумаги отдавать розничную цену. С таким же успехом я могу просто взять её в любом канцелярском магазине, вам так не кажется? 

– А вы упрямы, господин Ким. 

Юн покачал головой.

– Мне импонирует ваша хватка, – признался он. – Не ожидал. 

“Потому что я омега? – подумал Джиун. – Или потому что наше знакомство началось с моей ошибки?” 

Впрочем, это не имело никакого значения. Важны были только цифры в договоре о купли-продаже. 

– Я подготовлю документы, – бескомпромиссно заявил он. – И честное слово, мне абсолютно всё равно, кто их подпишет – вы или Пак. 

Он поднялся, давая понять, что на сегодня переговоры окончены. 

Юн кивнул. 

– Будьте внимательны, – посоветовал он. – Надеюсь, вы вспомнили, что такое сон, господин Ким. 

Он снял с вешалки плащ Джиуна и набросил его ему на плечи. Распахнул дверь и наклонил голову на прощание. 

– До встречи. Запишитесь на приём у моего секретаря, как будете готовы. 

Его поведение удивляло и даже смущало. Они деловые партнёры, не более того, тогда зачем он делает это? Что за странные знаки внимания? Отодвигает стул, открывает двери, подаёт одежду… Пытается расположить к себе, втереться в доверие? 

Зря. Джиун не доверяет никому, кроме братьев. Даже себе. 

Он вышел на улицу. Погода всё ещё оставляла желать лучшего, и хорошо, что он успел забрать машину из ремонта до того, как она испортилась. В сервисе с него тоже пытались содрать втридорога. Как будто он не понимает, сколько стоит замена карбюратора! 

Ах да. Точно. Где ж ему разбираться в том, что сложнее маникюра! (Маникюр, кстати, очень сложная вещь, правда. Лично он не способен накрасить ноготь ровно, не говоря уж о большем). Почему другие просто живут и радуются, а ему приходится всё время доказывать, что он не тупее альф?

Риторический вопрос. Потому что он лезет в дела, традиционно считающие не омежьими, вот почему. В мире бизнеса всё ещё царят предрассудки. 

Мотор взревел. Плевать. На всё плевать, он справится – у него нет выбора. А всё же…

А всё же в голове вертелась мысль, от которой никак не удавалось избавиться. Это странная галантность Юн Собина…

Она удивляла, да. Но при этом – была чертовски приятной. 

***

– Я умру, – в сотый раз повторил Гонук.

В этом он был абсолютно уверен. Его шкафчик со средней школы ломился от записок с признаниями, но его опыт в делах любовных с того момента не вырос ни капли. Он ни разу даже на свидании не был: сначала очень сильно стеснялся и боялся опозориться, потом с ним случился Мэттью, и все остальные омеги перестали интересовать его даже гипотетически.

И всё же он был уверен: они никогда не встретятся. Даже в мечтах Гонук не представлял, что увидит Мэттью вживую, ещё и так близко…

– Я умру на месте, понимаешь? 

Он потряс Кюбина за плечи. 

– Может, ещё не поздно, ну… поменять план? Кто-нибудь другой подаст ему десерт, а я просто посмотрю издалека?

Во всяком случае, тогда он хлопнется в обморок не на виду у Мэттью. 

– Глупости! Ты прекрасно справишься, мы в тебя верим! Да, Рики?

Он отцепил Гонука от себя и повернулся к прилавку. Рики помогал Ханбин-хёну выставлять пирожные в витрины – его припрягли как художника, то есть – человека с развитым чувством прекрасного. 

Всё должно было быть идеально. 

– Да, – односложно отозвался тот. 

Кюбин покачал головой и шёпотом обратился к Гонуку.

– Я не понимаю, почему он так ведёт себя рядом с тобой. То есть не рядом.

Ценное уточнение. За всё время их знакомства Рики не подошёл к нему ближе, чем на пару метров, хотя беседу поддерживал и вёл себя вежливо. 

– Стесняется, – предположил Гонук. Честно, его голова была забита другим.

– Стесняется, – подтвердил Кюбин. – Да, но… с другими он всё же чувствует себя посвободнее. Вон смотри, с Ханбин-хёном совсем близко стоит, со мной вообще расслаблен. Когда рисует меня, то прикасается ко мне спокойно, волосы поправляет, как ему надо, позу… От Тэрэ-хёна тоже не шарахался, я их познакомил, когда мы столкнулись в супермаркете…

Он выглядел действительно озабоченным, и Гонук задумался. Ответ, впрочем, лежал на поверхности – во всяком случае, это первое, что просилось на ум.

– Окей. А какая разница между мной и вами тремя? – спросил он. 

Кюбин пожал плечами.

– Никакой? Ну то есть, все люди разные…

И в этом весь он. Для него разницы действительно нет, отсюда и это искреннее недоумение. 

– Хорошо, попробуем так. Что вас троих объединяет? Что у вас общего друг с другом, но не со мной? 

Кюбин завис. Казалось: перед его глазами мелькает поток данных, но проанализировать их не получается. 

Гонук рассмеялся. Кюбин такой Кюбин.

– Пол, балбесина! – фыркнул он. – Вы трое – омеги, я – альфа.

– Ну и что? – Кюбин всё ещё явно не понимал, к чему он клонит. 

– И то. Тебе пофиг, а ему, возможно, нет. Ты вообще знакомил его с другими альфами? Смотрел на реакцию? 

Тот помотал головой. 

– Нет. Стой. Ты думаешь, альф он стесняется сильнее?

– Стесняется… или опасается.

Гонук не мог исключать и такую вероятность. Да, Рики, определённо интроверт, и с малознакомыми людьми держится настороженно, независимо от их пола, и всё же с омегами действительно ведёт себя посвободнее и сближается быстрее.

– Опасается? 

Кюбину, конечно, и в голову такое не пришло. Нет, он не глупый, правда – просто живёт в мире розовых пони, где не существует зла. 

– Почему?

Пришла очередь Гонука пожимать плечами. 

– Ну откуда мне знать? Причины могут быть разными, от строгого воспитания до психологической травмы. Но если бы его так настроили родители, вряд ли они отпустили бы его в чужую страну одного, мне кажется. 

Кюбин помрачнел, бросил быстрый взгляд на Рики. Тот закончил с оформлением витрины и критично осматривал плоды своих трудов. 

– Травма? – повторил он. – Но какая?

– Спроси у него, – предложил Гонук. – Неудачный опыт отношений, бывший – абьюзер, отец мудак… 

“Или насилие”, – эта мысль тоже промелькнула, конечно, но озвучивать её он не стал. Кюбин же совсем изведётся тогда.

– Нет, не буду. Сам расскажет, если захочет, – решил он. – Но я попробую познакомить его с другими альфами и посмотрю на реакцию. А сейчас вернёмся к подготовке!

– Я ум…

Договорить Гонук не смог, потому что Кюбин закрыл ему рот ладонью. 

– Нельзя. Как твой хён я запрещаю тебе умирать. У кого я буду списывать в универе? Ты просто вынесешь десерт…

– И уроню на него…

Гонук убрал его ладонь со своего рта. 

– И посмотришь ему в глаза восемь секунд, – поправил его Кюбин. – Я на сайте одном читал, этого достаточно, чтобы влюбиться. 

Гонук вздохнул. Ну какой он наивный! Если бы это было так просто, невзаимных влюблённостей бы не существовало! 

Но спорить не стал. Это же всё равно, что с Ымпаппой спорить. Она точно его дочь – оба милые, но как вобьют что в башку – не переубедишь. Остаётся только смириться

– У нас всё готово! – сообщил Ханбин-хён. – Иди сюда. 

Гонук подошёл. Руки тряслись от волнения. Сможет ли он не уронить поднос? Кюбин утащил его в подсобку и принялся приводить в порядок причёску и одежду под руководством держащегося в отдалении Рики 

И вдруг дверь распахнулась. 

– Это он! – шепнул Кюбин, высунувшись из-за занавески. – Ну давай, твой выход! 

Гонук выглянул вслед за ним и обомлел. Вживую его (не его, но хотелось бы!) крошка Мэттью выглядел ещё красивее и – да – меньше. То есть, по видео можно было только примерно вычислить его рост в сравнении с тем же холодильником, а сейчас…

Сердце затрепетало, забилось сильнее. Гонук бы его на руках носил, а не подносы, да кто ж ему позволит.

– Иди, иди! 

Кюбин подпихнул его к выходу. Пришлось подчиниться. Ханбин-хён вручил ему десерт и спички – его полагалось поджечь перед клиентом. Очень осторожно и медленно Гонук направился к столику, оккупированному (не) его сокровищем и…

Замер, как пыльным мешком из-за угла стукнутый. Такого шока он не испытывал за всю жизнь. Это невоз… да как? Да…

– Эй, ну чего ты застыл? – в его уши ворвался обожаемый, самый сладкий на свете голос. – Я жду шоу! 

Он улыбался – так могло бы улыбаться солнце – но выражение его лица было нетерпеливым и требовательным.

Гонук машинально опустил поднос на стол, поставил перед ним глубокую креманку на тонкой ножке и чиркнул спичкой. Он стоял так близко с объектом своей влюблённости – и не мог поверить ощущениям…

– Ой! Туши, скорее! 

Мэттью вскрикнул. Гонук опустил глаза. Спичка, выпав из его рук – а он и не заметил – упала на скатерть. Та вспыхнула мгновенно. Кюбин и Ханбин-хён подлетели к столику со стаканом воды и полотенцем – первым, видимо, что попалось под руку. Гонук в общей суете участия не принимал. 

Он стоял столбом, глядя на Мэттью и чувствуя волны исходящей от него энергии… энергии Ян.

Его краш, его крошка-блогер, по которому он сходил с ума так долго оказался альфой.

***

– Кюбин, пойдём домой? 

Рики явно чувствовал себя неуютно. Не отходил от него ни на шаг, даже за рукав цеплялся, старательно держась подальше от Сынона и Мунджона, в то время как Лиджон и Юнсо явно пугали его меньше. Кажется, теория Гонука имела под собой основания. Полный отстой! Какой альфа посмел обидеть его Рики? Как это вообще возможно? Всё равно что котёнка пнуть…

Кюбину очень хотелось бы узнать, что они ошибаются, и это просто повышенная стеснительность перед противоположным полом. Но как это выяснить, он пока не представлял. 

Рики сказал “домой”, не уточняя, что к нему. Ну то есть, понятно, что к нему, конечно, а к кому ещё-то? Ясно, что не к Кюбину, вот ещё, не хватало его с родителями знакомить, чтобы те устроили ему допрос. Если он от максимально безобидного Гонука шарахается, что с ним будет, когда отец посмотрит на него вот этим своим взглядом, типа ты накосячил.

Мысли тут же перескочили на Гонука. Вот это шок он, конечно, испытал! Как же странно устроены люди – на расстоянии, а уж тем более по фото или видео, и не поймёшь, кто какого пола. С собаками проще вот, у самок собаки половые органы устроены иначе. Хотя с другой стороны, а чем бы это помогло? Люди-то в штанах ходят! А вот интересно, как надеть штаны на собаку? Только на задние лапки или на все четыре? А у Ымпаппы комбинезончики, она же гладкошёрстная, часто мёрзнет. 

Ой! Ну причём тут собаки?! У людей-то всё по-другому. И выглядят они внешне совсем одинаково. Только энергия разная у них, и не почувствовать её невозможно – когда рядом стоишь. А издалека никак. Да, конечно, альфы чаще всего выше и крупнее, брутальнее в целом, а омеги – мельче и миловиднее, но именно это и сыграло с Гонуком злую шутку. Маленький миленький Мэттью, ведущий мукбанги – кто вообще видел альфу, ведущего мукбанги, ну? – казался ну совершеннейшим омегой…

С другой стороны, вот они с Рики высокие, особенно он – почти с Гонука, хотя по Рики-то уж точно всё понятно, он же выглядит как нежный котёночек. Вот Кюбин обычный. А Гонук в таком шоке был, что просто сбежал. Кюбин до него дозвонился с трудом, ещё трубку не сразу взял! Сказал, что общаться пока не готов, ему нужно переосмыслить всю свою жизнь, возможно, даже в буддистском монастыре. 

Вот. Ладно. Они с Рики решили его пока не трогать. Ой, Рики! Домой, да!

– Конечно, сейчас пойдём. 

Не мучить же его, видно, что ему некомфортно, и он явно устал. Он быстро устаёт от общения с незнакомцами, да и вообще примерно от всего. Кроме Кюбина и рисования. 

Дома Рики, по сложившейся у них традиции, сначала сделал им клубничное молоко. Так-то они у Ханбин-хёна поели, там же вкусно, вот, поэтому им и ограничились. Потом он отдыхал, валяясь на диване, а Кюбин рассматривал и трогал его краски и всякое такое – они его завораживали просто. А Рики рисовал его трижды: один раз вот тогда, потом с Ымпаппой, и ещё – когда он задремал в кресле. Это был быстрый набросок карандашом – всего-то несколько линий, но, казалось – Рики уловил самую суть Кюбина, изобразив не тело, а душу.

– И всё-таки, ты мне льстишь, я не такой красивый!

На его портретах Кюбин словно светился изнутри. Вроде обычный, а вроде и нет, вроде – ну прям… вау!

– Такой, – непреклонно ответил Рики. – Глупый только очень. 

– Ну нет, не очень, совсем немножко! – не согласился Кюбин. – Не говори так, пожалуйста! 

Хоть он и понимал, что Рики не думает о нём плохо на самом деле, но всё равно расстраивался. 

– Что ж ты ранимый такой? – тот вздохнул и поднялся с дивана, потянулся. 

Кюбин кивнул. 

– Ну такой вот. Что поделать? 

– Давай порисуем, – предложил Рики. – Хочешь? Я научу. 

Кюбин только что не запрыгал, ну, удержался с трудом – не хотел совсем уж придурком себя выставлять. Он и попросить не решался, а тут Рики сам предложил, ну как он мог отказаться, никак, естественно! 

– Выбирай чем, – Рики сделал приглашающий жест. 

Легко сказать! Аж глаза разбегаются, столько у него всего… хотя…

Кюбин достал с полки коробку акварели – ту самую, которой тот рисовал его впервые. И пускай это сложно, и ничего – он справится! Ну то есть, нет, наверное, но, во всяком случае, попытается!

– Вот! 

Он гордо продемонстрировал акварель Рики. Тот усмехнулся и выдвинул к окну свой горизонтальный мольберт. Положил на него лист плотной шершавой бумаги. 

– Иди сюда, – подозвал к себе. 

Кюбин подошёл. Рики показал ему, как правильно встать и взять кисть, как смачивать холст и наносить краску. Это оказалось и правда непросто – акварель стекала и смешивалась на листе, и всё же Кюбин старательно пачкал бумагу. Сначала он попытался нарисовать (Рики) человека, потом (Ымпаппу) собаку, потом, наконец, простое яблоко… 

Получилось… как получилось. 

Во всяком случае Рики смеялся. Ну и пускай над ним. 

– Как тебе? – Кюбин всё же не удержался от вопроса. 

– Ужасно, – честно ответил тот. 

– Эй! Ты не должен так говорить!

Кюбин возмутился до глубины души. Нет, да, он прав, конечно, но блин! 

– А как должен? – спросил Рики.

– Похвалить меня! – что за странный вопрос. Как ещё-то! – Сказать, что у меня отлично получается!

– То есть соврать?

Кюбин кивнул. 

И пускай соврать. Ну и что с того? 

Рики задумался. Кажется, это не укладывалось у него в голове.

– Но зачем? 

– Чтобы я не расстроился, очевидно же! 

Наверное, с его точки зрения, всё это очень тупо. Он точно “т”, хоть и не проходил тест – сказал, что лень, но видно же. А Кюбин да, ну чувствительный, ну ранимый, а что он может сделать с этим? Ладно чужие, да и пофиг на них, а от близких хочется слышать хорошие слова, даже если это неправда…

– Посмотри на меня? – попросил Рики. 

Кюбин повернулся к нему.

– А? 

– Бэ!

Мягкая кисточка – синяя от краски – коснулась кончика его носа. 

– Эй! 

Кюбин вскинул руки, защищаясь. Рики рассмеялся, полностью его этим обезоружив. Ну как можно на него, такого, злиться? 

– Ким Рики, не балуйся! 

Кюбин и сам не понял, почему назвал его своей фамилией, то есть, ну – само вырвалось. Но тот словно не заметил – или сознательно пропустил мимо ушей.

– Тебе идёт, – сказал он. – Ты красивый. И рисуешь лучше всех на свете. 

– Как Ымпаппа лапой, – хихикнул Кюбин.

А в груди разлилось тепло от его слов. Ну и пусть неправда, плевать! 

– Рики, можно? – спросил он. 

– Можно, – ответил тот, не уточняя, что именно. Даже дыхание перехватило. Неужели этот шипучка-колючка настолько ему доверяет? 

Что может быть ценнее? 

– Обниму тебя… – закончил всё же Кюбин, не желая нарушать его личное пространство без предупреждения. 

Рики кивнул, вновь подтверждая – да, и первый раскрыл руки. 

И прижимаясь к нему Кюбин думал, что это всё как-то уже слишком “вау”. Как-то прям дофига… Так стоять, перепачканным акварелью, и наслаждаться его теплом и и какой-то устойчивостью, надёжностью…

Кюбин будто жил на полуторной скорости – и никак не мог просто остановиться. Он нуждался в точке опоры и нашёл её в спокойном медлительном Рики, который пусть и подкалывал его постоянно – но всё же слушал, не отмахиваясь, и берёг его чувства. Заботился. Кормил. Их дружба поистине драгоценна. 

“Дружба ли?” – пронеслось в голове. Кюбин отмахнулся: он подумает об этом потом. 

Например, никогда.

***

В мире, полном серости, Тэрэ привлекали только яркие люди и вещи. Например, Чжан Хао в пушистой розовой кофте на розовом же Мерседесе (взятом в аренду на полдня, ну и что?) 

В этом (во многом) они совпадали: им нравилась красивая жизнь. И это вовсе не про деньги: богатство не гарантирует вкуса, отец тому подтверждение. 

Но когда за тобой после занятий заезжает шикарный альфа на дорогущей тачке – это чертовски красиво. Не только сокурсники, но и некоторые профессора рвали на себе лобковые волосы от зависти – Тэрэ спиной ощущал их испепеляющие взгляды. Поделом: то, что тебя уже не ебут, не даёт тебе права мстить молодым успешным омегам, занижая им баллы, да, Квон-сонсэнним?

– Я за рулём! – сходу сообщил Тэрэ. 

Чжан Хао, небрежно подбрасывающий ключи от этого сверкающего чуда, облокотившись на капот, мгновенно спрятал их в кулаке, а его – для надёжности – убрал за спину. 

– А поцеловать?

Он капризно надул губы. Вообще не вопрос! Тэрэ закинул руки ему на плечи, приподнялся на цыпочки и прижался к ним своими. Смотрят? Пускай. 

В этом и смысл, собственно. 

Шоу маст гоу. 

Ну и удовольствие никто не отменял. 

– Прошу! 

Когда они, наконец, оторвались друг от друга, Чжан Хао сам распахнул перед ним водительскую дверь и отдал ключи. Ну до чего же классная тачка, а?! Отец мог бы купить таких целый автопарк, но ездил на скучнейшем чёрном БМВ.

Ещё он мог бы купить машину Тэрэ, но хер там плавал. Не заслужил, позорник, ага. Спасибо на еду даёт.

Кстати о еде. 

– Заедем в рестик? – предложил он. 

Чжан Хао кивнул. 

– Обязательно. Дома ничего нет. Но сначала за Бини, да?

Тэрэ кивнул. 

Было много разговоров – тяжёлых, сложных. Оба винили себя и утешали друг друга. Но иначе никак – Тэрэ не мог выгнать Ханбин-хёна обратно домой или не пускать к себе Чжан Хао, верно? А значит их встречи были так или иначе неизбежны. К тому же он верил в волшебный метод решения проблем под названием “словами через рот”. Пусть уж лучше обсудят всё и придут к чему-нибудь, и не столь даже важно к чему конкретно. 

В итоге решили: никто не виноват, кроме алкоголя и физиологии. И раз уж они оба – друзья Тэрэ, то и между собой им лучше дружить, чем шарахается по углам при виде друг друга.

И-де-аль-но. 

К “Лудии” они подъехали как раз вовремя – основной поток посетителей схлынул и папа отпустил Ханбин-хёна. Ресторан выбрал Чжан Хао – тот оказался китайским. Тэрэ, конечно, назаказывал всего и побольше, надо же попробовать новые блюда, пока есть такая возможность. Ханбин-хён ограничился каким-то салатом. 

– Так не пойдёт, – возмутился Чжан Хао. – Ты должен нормально питаться. И не говори, что уже поел, не верю. 

Он… внимательный, да. И за это тоже Тэрэ накинул ему баллов респекта. 

– Я набрал два килограмма… – пробормотал Ханбин-хён. 

– Да хоть пять. Я тебя видел без одежды и даже трогал, тебе не помешает. 

Конечно, Ханбин-хён залился краской. Ну и долго он будет ещё смущаться? Переспали и переспали. 

– Давай ешь, а то за шваброй потеряешься, – фыркнул Тэрэ. 

Они познакомились в средней школе, и тогда у того действительно были проблемы с весом, но они давно остались позади. Дошло ли это до Ханбин-хёна? Нет. Внял ли он увещеваниям умных людей (Тэрэ)? Тоже нет. 

– Я выше швабры. 

– Ну и получится швабра с головой, – рассмеялся Чжан Хао и, подцепив палочками кусок мяса из своей тарелки, поднёс ко рту Ханбин-хёна. – Не спорь со мной, а? Мне говорили, корейские омеги послушные. 

– Ты встречаешься с Тэрэ и всё ещё читаешь иллюзии? – фыркнул тот, но мясо съел. 

– Мы дружим, – напомнил Тэрэ. 

– Неважно? 

– Важно. 

Ещё важнее было то, что Ханбин-хён съел всё, что подсунул ему Чжан Хао, даже десерт. И с одной стороны, это радовало, но была и другая. То, как он откровенно расцветал от внимания альфы, не могло не настораживать. 

“Не вздумай влюбиться!” – мысленно потребовал Тэрэ.

Да, его можно понять – не иметь ни отношений ни секса в его возрасте сложно. Тэрэ вот уже в средней школе – с тех пор, как начались течки – на стены лез, а в старшей залез на хуй одноклассника. Ну было. А Ханбин-хёну целых двадцать три. Тут западёшь и на первого встречного, кто будет к тебе добр, а это опасно. Они ведь с Чжан Хао – ладно, что там – со всеми подряд флиртуют, для них это несерьёзно. А он не такой, и уж если влюбится, то по-настоящему. И что тогда? 

Ничего хорошего. Ещё одного удара ему только и не хватало!

– Домой? – предложил Тэрэ, когда ужин был съеден. 

Это означало – к Чжан Хао, только Ханбин-хёна подвезти. Ну не трахаться же им у того за стенкой, ему и так неловко наблюдать за их тисканиями, он – скромный мальчик. 

– Домой, – согласился Чжан Хао, расплачиваясь по счёту. – Пойдёмте. 

Он протянул им руки, помогая подняться. Его хватало на то, чтобы ухаживать за обоими сразу. Хотелось верить, что это простая вежливость. 

“Не вздумай влюбить его в себя”.

Они вышли на улицу. Розовый Мерседес блистал на парковке, привлекая к себе всё внимание. Тэрэ бросил ключи Чжан Хао.

– Ведёшь ты, – сказал он, открывая Ханбин-хёну заднюю дверь. 

Сам он проскользнул в салон вслед за ним. Мотор взревел, и автомобиль сорвался с места, за считанные секунды набирая скорость. Отвезти Ханбин-хёна – и к Чжан Хао. 

Так будет лучше для каждого из них.