Сорочий князь

Ещё при крепостном праве жили в наших краях сёстры-крестьянки, Ульяна и Глафира. Хорошенькие, как молодые берёзки, стройные, беленькие, кудрявенькие. Ульяше лет десять было, Глаше – года два, когда мать их умерла. Пришлось старшей младшую воспитывать. Отец в поле работал, а дом полностью на Уле был. Она и корову подоит, и обед приготовит, и рубахи постирает, и в избе подметёт, и сестрёнку потешит сказками. Гланя подросла немного, начала по хозяйству помогать потихоньку, жить чуть полегче стало, а тут – новая беда. Барыня проезжала по деревне да услыхала, как младшенькая поёт. Голос у Глафиры дивный был, соловьиный. Чисто пела, душевно. Самый чёрствый человек, слушая, слезу пускал. Расчувствовалась барыня, пожелала малютку у себя вместо певчей птички держать. Кормили и одевали Гланю в барском доме хорошо, только тосковала она. Хочешь не хочешь, а пой каждый день перед хозяйкой или гостями. Старшей сестре иной раз дозволяли младшую в господском доме навестить, а Глашу барыня никуда не отпускала.

Меж тем Ульяна девицей на выданье стала. И жених нашёлся, Анфим, красивый, работящий. Только он вольный был, а она-то – крепостная. Без согласия барыни не обвенчали бы их, а та воспротивилась. Уговаривал Анфим невесту сбежать туда, где никто их не знает. И отец благословлял: «Устраивай свою судьбу, на меня не оглядывайся». Только Ульяна с сестрой разлучиться не могла. Хоть и нечасто виделись они, а всё-таки Глаша ей как дочь была.

Тогда сказал жених, что на заработки поедет, станет деньги копить, чтоб их обеих выкупить. Условились они, что будет Ульяна его ждать, а на память подарил он ей колечко.

Поначалу Анфим весточки слал, потом перестал. Женихи вокруг Ульяны увиваются, она всем отказывает, честь девичью бережёт. Двадцать годков ей сравнялось. Уж и отец, и соседки говорить стали: «Не жди его! Вековухой останешься!» А она надежды не теряет. И колечка не снимает.

Раз только сняла – почистить. На окошко положила. День тёплый стоял, весенний, ставни открыты были. Ненадолго отвернулась, слышит – застрекотал кто-то насмешливо. Глядь – нет кольца! Только хвост мелькнул длинный, чёрный. Сорока! Выскочила девушка за ворота, да разве легко птицу поймать?

Горько плакала Ульяна – ничего на память о любимом не осталось. Пожаловалась бабке Анисье. Была в деревне такая – вроде колдуньи.

— Колечко твоё сыскать труднее, чем иголку в стоге сена. Об заклад бьюсь, оно уж у сорочьего князя в сокровищнице.

— А кто он такой, бабушка?

— Слыхала я от стариков – живёт в лесу сорочий князь. Тысячи лет ему, а с виду – обычный парень. Только по рубахе узнать его можно. Белая она, а рукава – чёрные. А чтоб его найти, нужно за какой-нибудь сорокой проследить. Все они добычу ему носят.

— Тогда я найду его и кольцо заберу!  

Запричитала бабка Анисья:

— Ох, милая, и думать не смей! Погубит он тебя!

А Ульяна мысль эту из головы выбросить не может. Стала сорок выслеживать. Да только за ними не угонишься!

Наконец, уж перед жатвой, около дома сорока появилась, у которой вроде как крыло подбито было. Низко она летала, медленно. Отдыхала подолгу. Ульяна ей медный грош бросила и потом за ней увязалась. Сорока её в лес и завела. А места у нас гиблые, болотистые. Дебри бескрайние, непроходимые. Только Ульяна заблудиться не боится, об одном думает – как бы сороку не упустить.

Вдруг видит – полянка, а на ней – мужчина молодой. Волосы длинные черны как уголь, кожа как снег бела. Брови густые, глаза дерзкие, лицо разбойничье, а красивое. Рубаха белая, рукава чёрные, широкие. Сорока к нему на плечо села, монетку подаёт. Усмехнулся князь, спрашивает Ульяну:   

— Меня ищешь, красавица?  

Испугалась она, только отступать уж поздно было.

— Не ты мне нужен, а кольцо моё. Жених на память подарил, сорока украла.

— Что ж, раз сумела ты меня найти, отдам я твоё колечко. А отличишь ли ты его от других? У меня ведь их много.

— Попытаюсь, — отвечает девушка.

— Ну, пойдём в мою сокровищницу.

Хоть и робела Ульяна, да не могла на полпути дело бросить. Прошли они немного по лесу, вдруг взмахнул руками сорочий князь, земля разверзлась, и показались в яме сундуки открытые со всяким добром. Видать, сороки туда всё блестящее веками сносили. В одном месте пуговицы медные сложены, в другом – ложки серебряные. А уж монет золотых – у самого царя, наверно, столько не найдётся! Серьги на солнце сияют, аж глазам больно. Цепочки тонкие поблескивают. Перстни самоцветными камнями переливаются.

И кольца, конечно, есть – целый сундук. Где уж среди них Ульяне своё найти! Заплакала она.

— Не печалься, — говорит сорочий князь. — Коль твой жених тебя не разлюбил, пусть кольцо само на палец наденется.   

Махнул рукавом, прошептал что-то. Стоит Ульяна, ждёт – напрасно.

— Видать, забыл тебя жених.

— Нет! Не мог он!

— Что ж, давай поглядим. Мои слуги везде летают, всех знают. Велю его отыскать.

Взмахнул князь руками, свистнул, прокричал что-то. Сокровищница скрылась, а к нему сорок слетелась целая туча, аж солнечный свет померк и в глазах зарябило. Вдруг кажется Ульяне, будто деревья выше стали. Глядит, а у неё вместо рук – крылья. Не деревья выросли, а она уменьшилась, превратил её князь в сороку. А после и сам птицей обернулся.

Полетела Ульяна за стаей. Легко это оказалось, будто всю жизнь с крыльями жила. Привели её сороки в незнакомое место. Стоит изба новая, белая, свежей соломой крытая, а на крыльце Анфим молодую жену целует. Вскрикнула Ульяна:

— Забыл меня! На другую променял!

Только вместо слов стрёкот у неё получился. А князь всё понял. Крикнул что-то слугам. Налетела стая на избу. Испугались хозяева, спрятались. Сороки крышу разворошили – каждая по пучку соломы вырвала и по ветру развеяла. Поле, что рядом было, разорили, все колосья поклевали. После князь отпустил сорок, разлетелись они во все стороны, а сам Ульяну за собой поманил.

Как оказались они на знакомой полянке, вернул он девушке прежний облик, сам человеком обернулся. 

— Ну, убедилась теперь? — спрашивает.

Плачет Ульяна.

— Не то мне горько, — говорит, — что он меня разлюбил, а то, что обманул, весточки не послал. Я из-за него чуть на всю жизнь в девках не осталась!

Вздохнул князь.

— Ладно, не горюй. За верность и храбрость дам я тебе приданое, с ним ты жениха получше найдёшь.

Спустился он в сокровищницу, взял пустой сундучок, набил золотом, серебром.

— Только поклянись, что искать меня больше не станешь. А спросит барыня, откуда богатство взялось, говори, клад разбойничий в дупле нашла.

Подозвал князь одну сороку, пошептал ей что-то и говорит Ульяне:

— Иди за ней – к дому выведет.

Поклонилась ему девушка до земли. 

— Спасибо тебе! Век доброту твою помнить буду!

***

Никогда больше Ульяна сорочьего князя не видела. А на деньги, что он дал, она и сестру, и отца, и саму себя из крепости выкупила, и хозяйство завела большое. Вскоре и замуж вышла за хорошего человека.

А сорочий князь, говорят, и теперь живёт в брянском лесу, сокровища стережёт, только найти их невозможно – должен он сам пожелать тебя одарить.