Примечание
Ключ: пулевое ранение
Когда пуля входит в тело это не больно. Это чувствуется, как удар, после которого наступает онемение. И только потом внутри красным ликорисом распускается боль. Она прорастает наружу тонкими лепестками, разрывая мышцы, нервы и сосуды. Вытекает жизнью, оставляя внутри пустоту.
В Инадзуме ликорисы олицетворяют смерть. Красивая и пугающая эстетика.
Именно там Дилюк получил свою первую отметину от пули под правую лопатку. Он не был инадзумцем и красоты в этом не нашел.
Что эстетичного в том, чтобы истекать кровью? Хотя кто-то точно думает иначе.
"Красный очаровательно смотрится на твоей белой коже, лучше всяких украшений. Согласен?"
Нет, Дилюк не согласился бы. Он ненавидит красный цвет. В нем навсегда испачканы его руки. В нем отражение всех смертей, причиной которых он стал и еще станет.
Если бы его спросили, с каким цветком он себя ассоциирует, он не задумываясь бы ответил: ликорис.
Хотел бы сказать "светяшка", но она мягко освещает путь во тьме. А Дилюк давно уже не светит. Он сжигает на своем пути все, неся огонь и красную смерть.
Как пуля.
Та первая - самая памятная. Она болит до сих пор в особо дождливые вечера. Ее давно нет в его теле, но он чувствует холодный металл, разорванные мышцы и горячую, как лава боль, разбегающуюся по капиллярам и сосудам в месте удара.
Вечерняя морось и липкий осенний холод идеальное сочетание для того, чтобы фантомная пуля напомнила о себе.
Дилюк зябко кутается в сюртук, дергая плечом, словно это может помочь избавиться от неприятных ощущений. Хочется бросить все дела, не идти на смену в таверну, а просто сидеть и греться у камина. Может быть тогда эта пуля истает под напором сухого тепла. Или окольными путями наконец доберется до сердца.
Почему-то остальные раны не болят. Только эта. Что-то связано с ней, что-то чего Дилюк не помнит. Только мутные, ничего не значащие отголоски, которые иногда всплывают в памяти.
"Красный очаровательно смотрится..."
Он часто думает об этих словах, но никогда не находит в чертогах памяти того, что было дальше.
Словно часть воспоминаний исчезла, осталась лишь фантомная боль. Его долгое путешествие, в котором он почти потерял себя, закончилось. Он вернулся домой и вместе с этим потерял что-то еще, найденное где-то там. В Инадзуме. В Ли Юэ. В Сумеру, Натлане, Снежной. Дилюк не помнит почему он вернулся.
В таверне боль в спине становится легче. Тепло окутывает его, словно желает спрятать. Глаз Бога на бедре греет, посылая по коже теплые волны. Но все дело в том, что внутри его головы выстроена ледяная стена, за которой что-то есть.
Ликорисы, прорастающие сквозь снег...
"...лучше всяких украшений. Согласен?"
***
- Ма-астер Дилюк, - Венти облокачивается на стойку, подпирая щеку ладонью. Смотрит с лукавым огоньком в глазах. - Не нальете ли выпить?
- Нет, - уже на автомате отвечает он. - Детям не положен алкоголь.
- Ну мастер, - Венти дуется, словно и правда обиженный ребенок, - вы же знаете! Мне больше лет, чем вашему самому дорогому вину.
- Когда будешь выглядеть так же, как оно, тогда и поговорим, - он методично протирает стаканы. Действие, въевшееся в подкорку. Действие, позволяющее не выкинуть особенно раздражающих личностей.
- Сильно спина болит? - тон Венти меняется, становясь почти сочувственным. Почти. В глазах сочувствия нет и Дилюк не отвечает. - Знаете сказку про то, как мальчику в сердце попал осколок ледяного зеркала, разбитого Снежной Королевой?
- И? - нетерпеливо торопит Дилюк.
- И он забыл, что когда-то чувствовал и одна девочка отправилась его спасать, но он этого не хотел. Ему хорошо и спокойно было у трона Королевы.
- Ну и к чему все это? Выпить не налью.
- Это сказка, мастер Дилюк, - Венти улыбнулся, прищурив глаза. - В реальности ветра меняются и мальчика никто не придет спасти. Ну, хорошего вечера и раз сегодня мне не наливают, то пойду.
Дилюку кажется, что фантомная пуля сдвигается все ближе к сердцу.