Неделя пролетела почти незаметно. Долорес проводила дни в пустой квартире с кошкой, дожидаясь дня отлёта, а Пятый разве что не ночевал в студии. К первым выходным они записали четыре с половиной композиции, но пока и Пятый, и Куратор были довольны результатом.

Он возвращался таким уставшим, что едва стоял на ногах, а в один из таких вечеров уснул на середине фразы, пока говорил с Долорес.

День прилёта Долорес неумолимо приближался, но у Пятого не было сил волноваться. Его хватало на гимнастику для пальцев, на перебор клавиш, на мысли о том, что они сыграют завтра. Он всё быстрее забывал, что эта эйфория конечна, и всё реже вспоминал, что будущее может его ранить.

Он не боялся, что переезд Долорес всё испортит, как не боялся, что скоро снова останется без музыки — он так слишком устал и жил только настоящим моментом.

Мыслью, что совсем скоро они с Долорес снова будут рядом. Что его музыку услышат.

Встречал он её вместе с Клаусом. Тянул колд-брю, этим летом ставший его постоянным спутником, и постукивал пальцами руки по стаканчику, наигрывая завтрашнюю композицию. Куратор сегодня добавляла последние штрихи к кампании на Кикстартере, чтобы они могли запустить её в ближайшее время, так что у Пятого был законный выходной.

— Выглядишь ужасно, — Клаус тихо фыркнул и толкнул его локтем. — Гоняет тебя Миранда?

— Мы с ней два сапога пара, когда речь идёт о музыке, ты же знаешь, — Пятый зевнул, отвернувшись к плечу и мотнул головой. — По крайней мере мне больше не хочется повеситься на дверной ручке.

У Клауса едва заметно дрогнули губы, но он тут же растянул их в улыбке и будто шутя спросил:

— А что, хотелось?

— Очень сильно, — Пятый вздохнул. — Всю зиму, и весну, и кусок лета… Это всё ощущалось, будто я уже мёртв, и я всё время дико уставал, даже если весь день ничего не делал. А сейчас всё… как-то по-другому, — он запнулся. — Прости. Так себе тема для разговора. Лучше расскажи мне, как ты умудрился так долго от меня скрывать, что Долорес переезжает.

— Ну, это было несложно. Ты меня игнорируешь, — Клаус толкнул его кулаком в плечо. — Заглядывал бы ты ко мне почаще, я бы точно тебе все тайны выдал.

— Прости, — Пятый долго моргнул. — Это из-за альбома и Кикстартера, и…

— Пятый, — Клаус закатил глаза. — Я знаю. Ты не поверишь, но я знаю, как записываются альбомы, особенно когда ты рассчитываешь на финансовую помощь от фанатов. Так что тебе не нужно мне ничего разжёвывать.

Пятый замялся.

— Всё равно прости.

— Ты прощён, — Клаус шутливо перекрестил его, сложил молитвенно ладони и поклонился.

— Спасибо, Пророк, — фыркнул в ответ Пятый и поднял взгляд на табло прилётов.

Самолёт Долорес уже прибыл и, похоже, сейчас она ждала свой багаж. Пятый убрал бутылку с кофе в сумку, перехватил Клауса за локоть и подобрался поближе к выходу.

— Ты как будто бы не волнуешься. Хотя должен бы, — пропел Клаус, высвобождая руку из бионической хватки. — Счастье так близко, а ты даже не пытаешься убежать.

— Это ещё на что намёк?

— Да ни на что, — Клаус повёл плечом. — Просто она переезжает. Всё становится серьёзно, Пятый. Вы больше не сможете отшутиться, что вы не-встречаетесь. Ты же это понимаешь?

Пятый осёкся. Повернулся к Клаусу, глядя ему в глаза, и нахмурился. Вопрос Клауса звучал странным. Шутка, что они не-встречаются им обоим не надоедала, но он давно перестал воспринимать Долорес как приятельницу или просто подругу. Он хотел быть с ней рядом. Делиться с ней сочинениями и смотреть, как она рисует. Валяться под одеялом, залипнув в Нетфликс, есть приторно-сладкую розовую сахарную вату и корн-доги. Он хотел писать для неё музыку, быть угрюмым и вредным рядом с ней, чтобы она над ним смеялась. Хотел слушать её пошлые шутки и хохотать до колик.

Он открыл рот, собираясь сказать, что у них уже давно всё серьёзно, но не успел.

— Привет, Клаус. Кто твой невероятно симпатичный спутник? — Долорес, в красном платье в пурпурную клубнику и кедах мятного цвета, выросла перед ними. За спиной рюкзак, на плече переноска с кошкой и чемодан в руке. Пятый обернулся и сразу же расплылся в улыбке. Такой широкой, что заныли скулы, а на щеках — конечно же — нарисовались ямочки.

— Это мой тупенький друг, можешь называть его Пятюнчик, — сказал Клаус. Долорес выпустила ручку от чемодана и потянулась к нему, крепко обняла и тут же отпрянула. Сняла переноску с плеча и протянула её Пятому.

— Доверяю тебе самое дорогое, Пятая Симфония.

Пятый кивнул. Улыбка так и не сходила с его лица. Он закинул лямку на плечо, а саму переноску перехватил бионической рукой, прижимая к себе.

Долорес дождалась, пока он закончит возиться, потом привстала на цыпочки и поцеловала его в щёку.

Клаус рядом умилённо замычал, сложив руки на груди, но тут же перехватил чемодан Долорес и кивнул в сторону.

— В Убере помилуетесь, — пропел он. — Мне уже не терпится показать тебе твою новую квартиру, Долорес. И познакомиться с твоей чудной кошечкой.

— Надеюсь, она к тебе отнесётся так же, как к Пятому, — Долорес сощурилась. Толкнула Пятого плечом, развернулась на носках, придержала лямки рюкзака и поспешила к выходу из аэропорта.

Пятый бросил взгляд на Клауса. Клаус пожал плечами, склонив голову набок, и пошёл следом. Пластиковые колёса чемодана постукивали в такт шагам. Пятый облизнул губы, кивнул сам себе и, по-прежнему обнимая переноску с кошкой, двинулся за Долорес с Клаусом.

В Убере Пятый и Долорес устроились на заднем сиденье. Пятый заботливо пристегнул переноску с кошкой, и Морти тут же начала беспокойно мяукать. Он наклонился и заглядывая через решётку к кошке:

— Я знаю, меня тоже пугают перемены.

— Даже не пытайся, она всё равно продолжит орать, — Долорес бросила рюкзак под ноги, пристегнулась. Откинулась назад и поморщилась.

Морти и правда продолжила кричать, правда реже и тише. Пятый выпрямился и посмотрел на Долорес:

— Как руки?

— Правая отекла. Я обычно снимаю их на время полёта, а в этот раз только левую. Чтобы котейку успокаивать, — она кивнула на кошку. Пятый поджал губы, выдыхая, и полез в сумку.

— Знаешь, нормальные люди, когда встречают своих не-девушек с самолёта, приносят с собой цветы, — начал он и достал из сумки банку. — А я принёс тебе мазь от отёков. Снимай.

— Скажи, тебе больно было падать с облаков? — Долорес склонила голову, и как только машина тронулась, сняла протезы один за другим, развернулась на сиденье и протянула Пятому руки.

— Ты вчера спала мало, перелёт долгий, и я подумал… Пригодится, — он открутил крышку, набрал немного мази на пальцы и принялся растирать и массировать культи Долорес по очереди. С аварии прошёл почти год, и он привык к жизни с протезом. И как бы неуместно ни звучала эта формулировка, он набил руку на растирании затёкших культёй.

— А ты хорош, — Долорес склонила голову набок, укладывая на спинку сиденья. — А ещё называешь себя бесчувственным сухарём.

— Но я… — Пятый моргнул. Он продолжал массировать правую культю, но смотрел Долорес в глаза. — Любой бы на моём месте так сделал.

— Ты такой ужасно милый, — Долорес сощурилась, сунула левый обрубок в протез и потянулась к Пятому. Коснулась бионической рукой его щеки. — Как жаль, что мы не встретились раньше.

Уголки губ Пятого дрогнули. Улыбка вышла смущённой, и он опустил взгляд, сосредоточившись на втирании мази, а закончив подвинулся ближе. Долорес села удобнее, устроила голову у него на плече и проспала остаток дороги.

Ни Долорес, ни Клаус даже не упоминали, в каком районе поселилась Долорес. Клаус помогал ей с перевозкой вещей: впускал и выпускал людей из транспортной компании и ждал, пока они поднимут коробки и мебель. Пятый всё это время оставался в неведении.

Только когда Убер проехал его дом, он заподозрил неладное. Машина остановилась через пару кварталов. Клаус развернулся и широко улыбнулся, глядя на Пятого:

— Сюрприз, — пропел он. — Представляешь, я помог ей выбрать эту квартиру и ни разу не напросился в гости в процессе!

— Какой героический поступок, — выдохнул Пятый. Он нахмурился, погладил Долорес по плечу, и когда та встрепенулась и села, сонно моргая, подался вперёд и выглянул в окно. — А об этом почему все молчали?

— Решили сделать тебе приятный сюрприз, — Долорес поморгала и сморщила нос. — Тебе не нравится?

— Я же говорил, он ныть начнёт. Но у тебя на это нет времени, Пятый. У нас там наверху куча коробок, которые нужно распаковать, — затараторил Клаус. Потом выскочил из машины и открыл перед Долорес дверь.

— Нравится, — наконец выдохнул Пятый, отстегнул себя и переноску с кошкой и стал ждать, пока Долорес разомнёт шею и вылезет из машины. Первым делом, впрочем, она выбросила на тротуар рюкзак, и только потом выбралась сама, шагнула в сторону и потянулась, вытянув руки вверх.

Оказавшись на улице, Пятый задрал голову, рассматривая здание из красного кирпича.

— Симпатичное, — наконец сказал он. В этот раз он не стал вешать переноску на плечо и просто прижал её к груди. Кошка принюхалась, просунув нос через решётку, и притихла, уставившись на Пятого.

— Это ты ещё саму квартиру не видел, — Клаус потряс связкой ключей и передал Долорес. — С переездом, сладкая.

Долорес пару раз подпрыгнула на месте, перехватила ключи, подняла рюкзак с тротуара и скрылась в подъезде.

— Ты всё-таки мог бы меня и предупредить, — Пятый повернулся к Клаусу.

— И что? Что бы это изменило, Пятый? — Клаус хмыкнул.

Пятый прикусил щёку. И правда, чтобы это изменило?

— Я так и думал, — Клаус похлопал его по плечу и пошёл за Долорес.

Новая квартира Долорес, как и прошлая, была лофтом с высокими потолками и большими окнами, но казалась немного темнее. Скорее всего так казалось из-за красного кирпича и деревянных балок, подпирающих потолок. Сейчас это огромная комната, только примерно разбитая на зоны, была заставлена коробками и обёрнутой в целлофан мебелью.

Долорес перешагнула порог, бросила рюкзак к коробкам и прямо в обуви прошла дальше, протиснулась к окнам и начала открывать их одно за другим. Клаус нырнул на кухню, проверил воду и плиту. Пока Пятый выпускал кошку, а Долорес рассматривала коробки и выбирала, какие нужно распаковать сразу, Клаус достал из кухонного шкафа свой подарок на новоселье — турку и пачку прессованного кофе.

Выбравшись из переноски, Морти тут же затерялась среди коробок — новое место её пугало, и Пятый не мог с ней не согласиться. Он тоже боялся перемен и тяжело их переживал.

Они выпили по чашке кофе, Клаус закинулся таблетками от аллергии, а Долорес сделала фотографии их рук и ног для Инстаграма. И только потом они взялись за распаковку мебели и коробок. После полудня они заказали пиццу и ели под новый сериал Нетфликса, включённый на ноутбуке Долорес.

Шаг за шагом, квартира приобретала более приличный вид. Все коробки сдвинулись в один угол, мебель нашла своё место. В ванной выросли ряды уходовой косметики (и обнаружились такие же ручки, как в прошлой квартире Долорес), в тумбочке ворох белья и футболок, в гардеробе повисли на вешалках платья. В полночь Клаус лёг на пол, раскинув руки и ноги как звезда, и Морти немедленно вцепилась в его босую пятку. Пятый рухнул на накрытую покрывалом кровать и устало зевнул. Мышцы приятно ныли, но спать хотелось невыносимо. А они даже половину коробок не разобрали.

Долорес перехватила кошку, терзающую ноги Клауса, и усадила её Пятому на живот. Морти принюхалась, тут же свернулась в «батон» и замурлыкала.

— Всегда завидовал тому, как его любят животные… и как он может с ними тусить и не страдать, — Клаус приподнялся на локтях, потёр слезящиеся глаза. — Наверное, мне всё же пора валить, пока колёса не перестали действовать совсем.

— Ты вообще мог не оставаться, — Долорес склонила набок. — Я знаю, что я классная, но жертвовать хорошим самочувствием…

— Да нормально. Когда мы с Пятым встречались, он везде с собой таскал мистера Пенникрамба, и я колёса глотал как конфетки.

— Когда ты это так говоришь, это звучит ужасно, — Пятый приобнял Морти и сел на своём месте. — К тому же ты сам иногда вызывался с ним посидеть.

— Он был милый! Особенно в моих шапочках, — Клаус тоже сел. — И я готов многое вытерпеть ради людей, которых люблю, — он устало, но широко улыбнулся и, слабо покачиваясь, прижал руки к груди. — Но сейчас я правда запрыгну в Убер, поеду домой и просплю до завтрашнего полудня. Но если захочешь, золотце, — он склонил голову и посмотрел на Долорес, — я могу приехать завтра, и мы продолжим с коробками.

— Я завтра утром прикину, буду ли в состоянии, — Долорес села рядом с ним, обняла за плечи и положила голову ему на плечо. — Но я очень ценю твою жертву.

Клаус тихо хмыкнул и обнял её в ответ.

Несколько минут все трое сидели молча, потом Клаус всё-таки встал, пошатываясь добрёл до кухонной зоны и забрал с зарядки свой телефон, чтобы вызвать Убер.

Пятый зевнул и нехотя встал, уложив кошку на своё место, помог Долорес подняться, и они устроились бок о бок с Клаусом.

— Всё, он будет минуты через две, — Клаус ещё раз потёр глаза и сунул ноги в кеды как в шлёпанцы. — Я на улице подожду, хоть взбодрюсь немного.

— Дай нам тебя хотя бы обнять на прощание, — сказала Долорес, но ответа дожидаться не стала. Подтолкнула к нему сначала Пятого, а потом обняла их обоих сама. — Спасибо, что так сильно помог с поиском. И за то, что организовал нужное оборудование для меня.

— Это было проще всего. Найти спеца в интернете и назначить визит, — отозвался Клаус, обмякнув в их объятиях.

Пятый не обнимал его так крепко уже много лет, и на пару мгновений ему снова стало девятнадцать. Клаус использовал всё тот же шампунь для волос с запахом пихты и был всё таким же костлявым, а кудри всё так же щекотали шею.

— Ладно, мне пора уже, — он выпутался из их хватки, улыбнулся напоследок и скрылся за дверью.

Долорес развернулась и сделала шаг к Пятому:

— А ты что же домой не идёшь? Тебе ведь в студию ещё завтра.

— Не хочу, — коротко отозвался Пятый. — Хочу сидеть с тобой всю ночь и говорить о чём-нибудь, пока до меня не дойдёт, что ты никуда не уедешь. Или пока мы не уснём.

— Mi casa es su casa, Пятая Симфония, — Долорес качнула головой. — Но тебе правда нужно отдохнуть.

— Два квартала до моего дома, — возразил Пятый, но тут же спохватился: — Или ты просто хочешь побыть одна, а я тебе мешаю?

— Что? Нет, — Долорес скривилась. — Ты мне никогда не мешаешь. Просто переживаю, что завтра ты будешь спать в студии, а Миранда во всём обвинить меня.

— Миранда сама клюёт носом всю первую половину дня, так что даже не заикнётся. К тому же это она настояла на этом выходном, чтобы я мог провести его с тобой, — он погладил Долорес по плечу. Она улыбнулась с ямочками.

— Я тут подумала, что шутка с «не-встречаемся» немного затянулась. Что думаешь?

— Хочешь сказать, пора избавиться от «не» или от «встречаемся»?

— Ну, — Долорес склонила голову набок, глядя на него снизу вверх. Взяла его левую руку в свою бионическую и пару раз качнулась из стороны в сторону. — Я здесь, мы можем… ходить на прогулки, в кино. Ты будешь моим спутником на вернисаже…

— Мы избавляемся от «не».

Долорес кивнула.

— Всё будет по-прежнему, просто… — она пожала плечами. — Вместо видеозвонков мы сможем видеться, и если я захочу измазать тебя краской — я смогу это сделать. Но в остальном ничего не меняется. Не меняется же?

— Нет, — Пятый кивнул. Сердце билось о рёбра как бешеное. Усталость спала, а мир сузился до Долорес. — Ничего не меняется. Меня всё устраивает. Мне ещё ни с кем не было так легко просто быть собой.

— Я знаю. Мне тоже, — она покачала их сцепленными руками, а потом разжала пальцы. — Тебе правда нужно отдохнуть перед записью, Пятый. Увидимся вечером. Сходим в тот французский ресторанчик с фонариками, про который ты мне рассказывал.

— Ради тебя я даже постараюсь не сильно вымотаться за день.

— Ой, — Долорес повела плечами. — А можно я загляну к вам в студию завтра? Дашь адрес?

— Конечно, — Пятый кивнул. Потянулся к сумке, порылся в ней и достал потёртую визитку. Отдал Долорес и поджал губы, пока она рассматривала картонку со всех сторон.

— Отлично, — она кивнула. — А теперь иди домой и ложись спать. И постарайся не проспать.

И как бы сильно Пятому ни хотелось остаться, он послушался. Прошёл два квартала, миновал тяжёлую подъездную дверь и несколько лестничных пролётов. Холодный ночной воздух взбодрил его, но не развеял дымку влюблённости — теперь Пятый не боялся называть вещи своими именами. Он не сразу принял эту привязанность, но теперь наслаждался каждым её мгновением.