На годовщину аварии Пятый с Долорес сняли зимний домик на отшибе — ему не хотелось ни кого-то видеть и ни с кем-то говорить. Они сложили телефоны в корзинку для ключей и не доставали всю неделю. Долорес рисовала целыми днями, Пятый читал и писал свою симфонию, а Морти спала, сворачиваясь под боком то одной, то другого. По утрам они ходили на прогулки, утопая в снегу и играя в снежки. С бионическими руками, да ещё и в перчатках, это было целым подвигом, но они всё равно дурачились.

Лишь бы Пятый не думал об аварии.

Ему постепенно понижали дозу антидепрессантов, так что по вечерам в лесном домике Долорес варила какао с мятой или глинтвейн. Пятый разводил огонь в камине, и они часами обсуждали своё детство, пыльных кроликов и прошедший день, и по очереди гладили спящую на коленях кошку.

Через месяц наступила весна.

Первого марта Лэнс Биггз пригласил их в Меритех протестировать новый прототип протеза: более чувствительный и более отзывчивый. Долорес смотрела на разрабатываемые для неё две бионические кисти не моргая. И запястье, и пальцы реагировали быстрее и намного менее топорно, чем их предыдущие протезы.

Это была первая примерка и, как и год назад, от рук на столе тянулись провода, и Долорес складывала бионические пальцы в разные типы захватов.

— Дождаться не могу дня, когда смогу попробовать им что-то нарисовать. Или написать, — Долорес посмотрела на доктора Биггза снизу вверх и улыбнулась. — Это что-то потрясающее.

— Очень далеко до полноценной руки. Но мы стараемся облегчить вам творчество.

— Это уже выглядит намного удобнее, чем наши, — отозвался Пятый. Его только подключали к протезу. Он был сложнее протезов Долорес, потому что у Пятого был только кусок плеча, и выглядел намного более детальным, чем предыдущий. — Хотя уверен, что о возвращении к фортепиано я пока могу только мечтать.

— Увы.

— Но если вы поработали над локтевым суставом, это уже что-то.

— Поработали, — доктор Биггз осторожно улыбнулся.

Пятый кивнул и перевёл взгляд на бионическую руку на столе. Долорес разговорилась с одним из стажёров и рассказывала, что нарисует, как только получит новые протезы.

— Готово, — наконец сказал доктор Биггз. Пятый вздрогнул, снова поворачиваясь к нему. — Давайте попробуем. Начнём с локтя?

Пятый поджал губы и затаил дыхание — совсем как когда пробовал бионическую руку впервые.

Он сосредоточился, прислушиваясь к своему телу. Как сокращаются мышцы.

И согнул протез в локте. Гудение стало немного тише, и задержка реакции действительно была короче. Пятый нахмурился, не давая себе обрадоваться раньше времени, и разогнул руку.

— Хорошо, — доктор Биггз взглянул на свой планшет. — Можете согнуть запястье?

— Сейчас посмотрим, — Пятый взглянул на протез, на свою культю и медленно шевельнул рукой.

— Очень здорово. Сожмите кулак.

— Хорошо.

Доктор Биггз говорил ему, что делать, и всё записывал: засекал время реакции, точность реакции и скорость перехода от одного захвата к другому. Он показывал Пятому захваты, Пятый менял положение пальцев. И чем больше он сидел на этой кушетке и пробовал новый протез, тем сильнее ему хотелось поскорее пустить его в дело.

— Будет непросто после этого вернуться к нашим старым, — Пятый проводил прототип новой руки взглядом, потом повёл плечами, потянулся, разминая спину, надел свой протез и затянул крепления.

— Могу представить, — доктор Биггз улыбнулся.

— А помните, — Долорес соскользнула со своего места и, как только Пятый встал, подлезла ему под руку. — Помните, как он нос воротил от протезов?

— А ты не воротила?

— К моменту, когда я получила свои протезы, Пятая Симфония, у меня не было рук уже пять месяцев, и я была согласна даже на крюки как у пиратов, — Долорес расплылась в широкой улыбке. — Ты забыл, что я была первопроходцем в этой программе.

— Это правда, — доктор Биггз зажал планшет подмышкой и сунул руки в карманы. — Если бы Долорес не согласилась тогда попробовать наш прототип, мы никогда бы не смогли привлечь инвесторов.

— Полагаю, она просто волшебница, — Пятый расплылся в улыбке и чмокнул Долорес в висок.

— Да. Очень на то похоже, — покивал доктор Биггз.

Из Меритеха они поехали в тот же ресторан, где Пятый когда-то сплёл мелодию из голосов Долорес и Куратора. Там играла его музыка и мягко гудели голоса. Тот же салат нисуаз и то же белое вино.

Это не была их годовщина: они познакомили раньше, а встречаться начали позже, но Пятый не мог отделаться от ощущения, что этот момент — здесь и сейчас — важный. Это чувство было неуловимо, как покалывание на кончиках пальцев.

Пятый не знал, как ему повезло, а Долорес ему не говорила, но он был удивительно везучим. От травмы, перевернувшей всю его жизнь и перекроивший его представление о самом себе, осталась только тень. И даже эта тень постепенно отступала.

Сейчас, в эти мгновения в ресторане, потягивая белое вино, Пятый был не просто счастлив, но полностью доволен своей жизнью.