Кого оплакивает Анемо Архонт

На самом деле Фурина первая разгадала, кто он такой, не дав ему даже шанса выиграть в извращенной угадайке.

— В том, чтобы быть долгоживущим смертным, есть свои плюсы, — объяснила она, пока Венти плелся за ней с уже удвоенным любопытством, и ноги не завели их в таверну. — Если очень долго быть простым и немощным, то однажды ты научишься предельно точно видеть тех, кто лишен этого недостатка.

Венти хотел оплатить ее напиток, но она отказалась, и вместо этого заплатила за него самого. В какой-то момент – то ли когда Фурина шла в таверну, не оглядываясь, наверняка улыбаясь и точно зная, что Венти идет по пятам, то ли сейчас, когда Фурина выложила мору за двоих – он подумал, что ей нравится чувство власти над теми, кто сильнее ее.

— Вы весьма точны, — оценил Венти.

— А жители Мондштадта — весьма слепы, — ответила Фурина.

Венти согласился: мондштадтцы и вправду не наделены наблюдательностью, но это был лишь побочный эффект благой жизни – свободный человек не выдрессирован высматривать опасность на каждом шагу. Именно так Фурина его и узнала – он выглядел самым свободным из всех. Такую беззаботность не дано почувствовать человеку; от Венти не пахло страхом, и это сказало о нем больше, чем он мог бы спеть сам про себя в сотне песен и стихов, даже если бы попытался быть честным.

— Как и фонтейнцы, — на секунду Венти показалось, что Фурина испугалась: скорее по старой памяти, чем по-настоящему. Он все же уточнил: — Но я сейчас не о вас, — и многозначительно взглянул на ее Гидро глаз бога. — Не волнуйтесь, я не имею ничего против.

Венти старался все же не перегибать палку: он прекрасно знал, кто такая Фурина, но еще лучше знал силу, отдавшую себя ей в пользование. Нужно быть слепым или смертным, чтобы не увидеть нависшую над Фуриной тень драконьего крыла.

Однажды Венти споет о ней балладу или сложит басню – спустя много-много лет, когда никто не вспомнит Гидро Архонта, и даже ее жертва под гнетом прошедших веков сотрется в пыль и потеряет свое значение. Ее наследие умрет, дойдя до человеческих сердец лишь историей про ту, которая смогла перевернуть небеса. И эта женщина ходила по воде, а не парила в воздухе, словно птица.

— Анемо Архонт оплакивает вас, — это было бы забавно, почти как в сказке: украсть русалку, стремящуюся к свободе, и дать ей то, что никогда не сможет дать море. Венти совершенно искренне пожалел, что этого не случилось. — Вам куда больше идет ветер, чем беспросветность морских глубин.