Тобирама отложил работу над формулой, и теперь пытался разобраться с другим феноменом — Учиха.

      Тот чувствовал себя хорошо, и в целом говорил, что здоров, как бык, если бы не внезапные приступы кашля, заканчивающиеся пепельной рвотой.

      Ни в одном медицинском справочнике не было описано ничего похожего. Это была какая-то новая, неизученная аномалия, и Тобирама очень надеялся, что она не убьет Мадару.

      Сам он тоже чувствовал себя странно. Иногда в ушах противно свербело, будто туда попала вода, а из легких вырывались хлюпающие, задыхающиеся хрипы.

      Сейчас Тобирама как никогда жалел, что рядом нет Хаши, чтобы посоветоваться с ним, как с медиком.

      Он приводил в порядок свои бумаги с расчётами, когда Мадара зашел к нему, чтобы позвать пообедать. Тобирама встряхнул измятые листы, которые чуть не уничтожил в порыве ярости, в воздух взметнулись частички пыли. Мадара вдохнул эту пыль, и чихнул.

      Только вместо воздуха, из его рта вырвалась струя пламени. Рабочий стол Тобирамы вспыхнул, он вскочил, нужно было спасать свои записи. Обжог руку, пока пытался сбить пламя, из-за боли на глазах выступили слезы, а в легких стало так холодно, словно он только что вздохнул морозный воздух. А дальше… Он так и не понял, что произошло: холод из легких перетек к нему за спину, и в следующую секунду на пылающий стол обрушилась стена воды.

      Пламя погасло, намокшие бумаги смыло с почерневшего стола, вместе с Мадарой.

      Того отшвырнуло к стене, и теперь он лежал среди луж, весь промокший, влажные волосы облепили лицо. Он был похож на кота, вынутого из воды.

      — Ты там живой? — Тобирама склонился над ним.

      Мадара широко раскрытыми глазами смотрел в потолок, а потом пощупал свое горло.

      — Я себе ничего не сжег, — неуверенно проговорил он. — Кажется.

      Тобирама кивнул, хотя и был удивлен тем, что тот в состоянии разговаривать, а не лежит весь в крови с расплавленным пищеводом. Мадара нахмурил брови, глядя на Тобираму.

      — Твои шрамы, — сказал он, и Тобирама заметил, что чувствует на следах от порезов странный холодок. Он нашел взглядом свое отражение в металлической двери, и увидел, то, что смутило Мадару.

      Шрамы были будто подсвечены изнутри, слабым, голубоватым светом.

      Тобирама в изнеможении растянулся на мокром полу рядом с Мадарой. Он устал искать объяснения происходящему. Мало ему временной петли и неудачи в реакторе, так теперь Мадара стал огнедышащим драконом, а он устроил цунами на ровном месте.

      — В больнице есть оборудование для рентгеновских снимков, — неожиданно начал Мадара. — Запустить его не сложно, достаточно бензинного генератора. Так мы сможем узнать, что происходит внутри нас.

      — Идея хорошая, — поддержал его Тобирама. — Но только не сегодня.

      — Пожалуй, — кивнул Мадара. — Сегодня давай мы с тобой до конца дня доживем, — он дотронулся до его руки.

      Тобирама зашипел, на ладони был ярко-красный след от ожога. Мадара пробормотал «прости», стянул перчатку зубами, чтобы помочь ему обработать рану. Когда он дотронулся до поврежденной кожи без перчаток, от его ладони исходило слабое, светло-зеленое свечение. Они оба удивленно наблюдали, как место ожога постепенно покрывалось свежей, здоровой кожей.

      Тобирама в этот момент чувствовал знакомое тепло.

      Тепло своего старшего брата.

***

      Волк семенил впереди, они шли по длинной, покрытой ржавыми остовами машин и выбоинами от взрывов дороге. Вокруг не было ни души. Вечером им повстречалась одинокая женщина. Она что-то выкрикивала на незнакомом языке, махала руками. На одной руке, вместо ладони была голова куклы. Она вплавилась в ее кисть, похоже, женщина держала игрушку в руках, во время большого взрыва. Какаши подумал, что она сейчас начнет просить у них еду, но та просто прошла мимо, разговаривая сама с собой.

      — Дальше, впереди, должен быть порт, — Какаши сверился с картой, обращаясь к Ямато. — Там наверняка есть люди, общины выживших. Волк, — он помедлил, надеясь, что Ямато все поймет, но тот выжидающе смотрел на него, вынуждая Какаши закончить фразу. — Волк привлекает внимание. Люди испугаются. Его могут убить.

      — Какаши, этот маршрут выбрал не я, — Ямато улыбнулся ему, будто втолковывал что-то пятилетнему ребенку. — Я следую за Вульфом, и если он выбрал идти этой дорогой — я иду за ним. Впереди может быть опасно, но наш мир уже давно стал одним большим, небезопасным местом, ты не находишь?

      Какаши хотел сказать, что нельзя перекладывать ответственность за свою жизнь на животное, но тут вмешался Сакумо.

      — Паккун ведет нас к папе, Какаши! Почему ты не доверяешь ему?

      Какаши хотел выдать целую тираду: начав с того, что тот, кого Сакумо зовет Паккуном — не собака, и, заканчивая тем, что никакой отец в горах их не ждет. Но в последний момент закусил язык, передумав. У него не хватало духу отнять у своего брата мечту.

      Впереди показались огни, они увидели корабельные доки. К линии горизонта тянулось море. Неподвижное, холодное, мертвое.

      Порт выглядел именно так, как Какаши и ожидал. Всюду самодельные палатки, настил причала постепенно растаскивали для костров, вокруг которых сидели чумазые, побитые жизнью люди. Раньше подобные стоянки называли «сходка бомжей», теперь это — остатки человеческой цивилизации.

      Волка никто не испугался, как и Сакумо, посчитав его крупной собакой. Какаши крепко держал его за руку, спиной чувствуя любопытные взгляды. Слишком много людей вокруг. Наверняка агенты Рассвета тоже притаились среди этих бездомных.

      Лидер общины, с крестообразным шрамом на подбородке позволил им заночевать в одном из пустовавших бараков. Перед этим он и Ямато долго разговаривали, Ямато вытащил из своего рюкзака сверток, и передал старику, тем самым и заслужив его благосклонность.

      — Что ты ему дал? — спросил Какаши, усаживаясь на пол барака, вытягивая гудящие после долгой ходьбы ноги.

      — Лекарственные растения, — ответил Ямато, опустившись рядом. — В лесах еще попадается то, чем можно лечить простудные и другие заболевания. Я в этом разбираюсь, — добавил он не без гордости.

      — Нам нужна будет лодка, чтобы переплыть море, — Сакумо лег и устроил свою голову прямо на волчьем брюхе. Какаши, в которой раз, удивился отсутствию у него инстинкта самосохранения.

      — Я спросил об этом старейшину, — отозвался Ямато, подкладывая под голову свой рюкзак. — Он сказал, что недалеко от бараков стоит на приколе посудина одного здешнего изобретателя. Если сумеем ее завести — она наша.

      — Как здорово! — воскликнул Сакумо. — Значит, скоро мы увидимся с папой!

      Какаши устало прикрыл глаза. Он был вынужден признать, что идея с лодкой неплохая — передвигаясь по воде, Рассвету будет намного сложнее его отследить. Вот только куда им на этой лодке отправиться? Не на другой же материк, в конце концов…

      Рано утром его разбудил Ямато.

      — Идем, посмотрим, что с лодкой, — тихо позвал он.

      Какаши огляделся: Сакумо спал, волк устроил свою вытянутую морду у него на боку. Он приоткрыл глаза, поводил ушами, но следом не выбежал. Лучшего охранника для брата и не придумаешь.

      Лодкой оказался ржавый баркас, к которому по бокам прикрепили самодельные гребные колеса, сделав его похожим на старомодный, колесный пароход из прошлого века.

      Палуба пружинила под ногами, Ямато открыл люк и взглянул на двигатель.

      — Его пытались переделать, установить паровой двигатель, — сказал Ямато, глядя на покрытый черными пятнами котел, который когда-то служил обычной кастрюлей.

      — Я думал, ты только в растениях разбираешься, — ответил Какаши, помогая наполнить котел водой.

      — Ты со всеми такой прямолинейный, или только мне так повезло? — спросил Ямато, пытаясь растопить печь, которая будет нагревать в котле воду.

      — Я тебя оскорбил? — Какаши потупился. Он вдруг понял, что его навыки коммуникации за три года проведенные на вышке если не пробили дно, то были близки к тому.

      — Нет, просто…

      — Ямато, — Какаши вздохнул, устав разбираться в этих полутонах человеческих отношений. — Не усложняй, — он погладил его по спине — жест, доставшийся ему от Забузы. Когда-то это его успокаивало.

      … к улыбке дорогого рта,

      Тот, с кем навек я скована терзаньем,

      Поцеловал, дрожа, мои уста…

      Какаши услышал собственный голос, читающий Божественную комедию для Джирайи. Звуки записи доносились из палаточного городка. Он вскочил, спрыгнул с баркаса на причал, кожей ощущая нависшую над ним опасность.

      — Чтобы не случилось — не возвращайся за мной, — сказал он удивленно застывшему Ямато.

      Из барака доносились крики, и Какаши понял, что Рассвет уже здесь. Он вытащил нож и вбежал внутрь.

      Волка на аркане пытались оттащить от Сакумо.

      — Какаши! — закричал он. — Какаши, они хотят его съесть! — брат был в ужасе.

      В бараке стояли двое — парень и девушка. Те самые, что были в лесу у контейнеров, а потом и на вышке.

      — Слушайте, в нем много мяса, мы с вами поделимся! — парень тянул к себе веревку, которую набросил волку на шею. — Вы же понимаете, что ему не на кого охотиться, и без жратвы он скоро подохнет! — волк упирался, шерсть на загривке встала дыбом. Но даже через нее было видно, насколько он худой.

      — Вас Обито отправил на поиски еды? — Какаши напряженно застыл, прислушиваясь. Если барак будет окружен, они с братом не успеют сбежать.

      — Пошел он к черту, этот Обито! — сплюнул парень себе под ноги. — И Рассвет тоже! Я жрать хочу, одними проповедями о новом мире сыт не будешь! А тут эта псина, подарок небес!

      — Мы ушли из Рассвета, — подхватила его историю девушка. — Я знаю, что Обито, ищет тебя, — она указала ножом с тонким лезвием на Какаши. — Но мы ему тебя не выдадим, если вы согласитесь разделить с нами мясо, — ее золотистые глаза сузились и засверкали, глядя на волка. От голода эта парочка уже теряла рассудок.

      — Нет, только не Паккун! — Сакумо вцепился в другой конец веревки. — Нельзя его есть!

      — Давай, Какаши, — подначивал его парень. — Ты же из Рассвета! Мы же все друг другу братья и сестры! Мы должны помогать друг другу!

      Какаши смотрел на них, и предельно отчетливо видел, как ответ «да, мы с вами из одного звена», светящимися шариками скакал по изгаженному полу барака, призывно и хаотично, показывая ему лучшие моменты службы в Рассвете.

      Вот он в костюме, и плаще с красными облаками по сравнению с которым то, что на нем сейчас, просто рванина, рассекал по залу с президентской дочерью, одним глазом следя за ней, другим — за тем, что происходит вокруг. Вот он сидит в самолете, привольно раскинувшись, в бизнес-классе. Вот он изучающий пути отхода в безмолвных коридорах отеля на десять звезд. Вот он разлегся в шезлонге у искрящегося синего моря, с коктейлем в руке…

      Сияющие шарики проскакали перед его глазами и скрылись за знаменем Гражданской гвардии, нашивку которой он до сих пор носил на рукаве — все, что осталось от Забузы. На нем была его куртка.

      — Мне этот волк, куда больший брат, чем вы, — ответил Какаши и перерезал веревку.

      Волк в один прыжок настиг рыжего парня, и принялся рвать зубами его предплечье.

      — Яхико! — закричала девушка в ужасе. — Ах, ты, ублюдок! — она бросилась на Какаши с ножом.

      — Беги к причалу! — крикнул Какаши Сакумо, уклоняясь от просвистевшего над ухом лезвия. — Скажи, что нужно уплывать сейчас! Не ждите меня!

      Сакумо выбежал из барака, волк, с окровавленной мордой, последовал за ним.

      Девушка воспользовалась моментом, и сделала подсечку. Какаши упал на пол, правый бок полоснуло болью. Девица уселась на него сверху, собираясь завершить начатое, но Какаши успел загнать свой нож ей в грудь по самую рукоять. Та захрипела, изо рта потекли кровавые ручейки. Какаши сбросил ее с себя и отполз к стене. Ему уже доводилось убивать людей. Груз из еще одной отнятой жизни его совесть точно выдержит. Он был рад, что Сакумо не пришлось этого увидеть. Сейчас они уже далеко от берега. Рассвет не доберется до них.

      Голова кружилась, перед глазами все плыло. Одежда справа стала тяжелой и мокрой от крови. Какаши притянул к себе свой рюкзак, не уверенный, что сможет нормально перевязать рану.

      В дверном проеме возник силуэт.

      Обито?..

      — О боже, — выдохнул Ямато, перешагивая через трупы, чтобы помочь Какаши. — Не двигайся, — предупредил он. Треск ткани, правый бок стали обматывать какой-то тряпкой.

      — Почему ты здесь?! — возмущение вышло слабым, больше похожим на скулеж. — Вы должны были убраться отсюда… на этой чертовой лодке!

      — Стая движется со скоростью самого медленного животного, — ответил Ямато. Пытался острить, но Какаши слышал, как сбивался у него голос, а руки дрожали.

      — Ты…

      — Помолчи.

      Ямато закончил перевязку. На одно плечо он повесил сумки, на другое — закинул руку Какаши. Какаши будто в полусне наблюдал за мелькавшими перед глазами постройками, дощатым настилом причала, гудящим баркасом. Ямато усадил его на палубу, прислонив к борту. Сакумо бросился к нему, обнимая. Какаши чувствовал, что он плачет, но у него не было сил его утешать.

      Плеск воды, он смотрел на отдаляющийся причал поверх головы брата, и видел среди толпы провожающих хорошо знакомое, перекошенное от злости лицо.

      Обито.

***

      Не с первого раза, но им удалось сделать рентгеновские снимки. Теперь они рассматривали на свету темные листы пленки, пытаясь сделать из полученной информации выводы.

      — Ты когда-нибудь видел такое? — спросил Мадара, указывая на середину туловища своего снимка.

      Тобирама покачал головой. Он надеялся, что снимки что-нибудь прояснят, но все только сильнее запуталось.

      И у него, и у Мадары, прямо в центре, пониже груди, образовалась спираль, от которой тянулись сотни тонких каналов, опутывающих все тело. Именно эта мутация и вызывала у Мадары способности к пирокинезу, а у него возможность брать воду буквально из воздуха.

      У Мадары больше не возникало приступов кашля. Похоже, они были следствием того, что спираль «росла». На левой груди у него было затемнение, из-за лица Хаширамы на нем, но при увеличении снимка оказалось, что там тоже есть спираль. Она была намного меньше, чем та, что находилась посередине, и каналы, растущие из нее, были на несколько тонов светлее остальных.

      — Мне кажется, эта часть отвечает за лечение и регенерацию, — Тобирама приколол снимки к стене, и указал на левую сторону. — Рост волос, ногти, из-за этой спирали все процессы в организме ускоряются. Моя ладонь, — он поднес к лицу руку, на которой, недавно, был ожог. — Ты дотронулся до нее левой рукой, и ожог исчез. Твое тело вырабатывает некую… энергию, которая способствует восстановлению тканей.

      — Ты думаешь, что способности Хаши к лечению передались мне? — с сомнением переспросил Мадара. — Я даже не понял, как я это сделал! А огонь? Вода? У нас что, тут гребаный Хогвартс?!

      — В этом нет никакой магии! Есть просто энергия, которая циркулирует в твоем теле, а потом преобразуется в материю — огонь, воду, или новый слой здоровых клеток на коже! Если научиться этим управлять — перед человечеством откроются новые возможности!

      — Каким человечеством? — Мадара смотрел на него, как на идиота. — Нас тут всего двое, мы не Адам и Ева! Очнись уже! — он пощелкал у него перед лицом пальцами. — Ты ставишь цели, далекие от нынешних реалий!

      — У тебя открылись способности, которые превосходят весь наш биологический вид! И пользоваться ими на уровне каменного топора — убого и просто немыслимо! — Тобираму всегда злила узколобость и нежелание развиваться.

      — И что теперь, мне тебе руку пожать? — огрызнулся Мадара. — Меня устраивало быть и обычным, я не хотел становиться таким!

      Тобирама выругался и вышел из убежища, понимая, что еще немного, и они подерутся. Мадара кричал что-то ему вслед, но он не остановился. Нужно остыть. Привести мысли в порядок.

      Шагая по пустым улицам, он добрался до здания с колоннами, напоминающее античный храм. Библиотека. Он уже забрал оттуда все возможные справочники по медицине, но возможно, там есть что-то еще, что поможет лучше разобраться в происходящем?..

      Тобирама прошел по коридорам с высокими потолками и вышел к бесконечным рядам книг, уходящих в полумрак здания. Когда закончились полки с литературой для студентов медвузов, он увидел стеллаж с вывеской «Нетрадиционная медицина». Тобирама закатил глаза, и в глубине души радовался, что Мадары здесь нет — Учиха б над ним посмеялся.

      Медитации, аюрведа, фитотерапия… Неужели были люди, которые во все это верили? Он уже хотел махнуть рукой и уйти к проверенным источникам информации, когда на глаза попалась еще одна книга.

      На обложке был нарисован силуэт человека, а линии внутри него очень напоминали то, что они видели на своих рентгеновских снимках.

      — «Чакра», — задумчиво прочитал Тобирама вслух.

      Он успел прочитать пару страниц, когда за окном посерело, и начался дождь.

      — Твою мать! — выругался он, почувствовав знакомую тяжесть в боку.

      Он совсем забыл, что сегодня последний день цикла, и его скоро вырубит. Из-за перепалки с Мадарой это вылетело из головы. Вот что он кричал ему вслед, но Тобирама был слишком горд, чтобы прислушаться и остановиться.

      Глова сделалась тяжелой, вернуться в убежище он уже не успеет. Придется остаться здесь. Тобирама сел за стол в читальном зале, и уронил голову на сложенные на столе руки.

      Впервые за долгое время он засыпал без Мадары под боком, и от ощущения пустоты рядом было досадно и тоскливо.

***

      Какаши лежал на дощатом настиле, не открывая глаз, ощущая чужие прикосновения. Во всем теле была ужасная слабость.

      Влажный нос волка ткнулся ему в ухо, а потом его шершавый язык облизал ему щеку. Брат держал его за руку. Покрытая островками мозолей ладонь Ямато легла ему на лоб, отводя от лица отросшие пряди.

      Какаши то пробуждался, то снова впадал в забытье. Сквозь сон он слышал обрывки разговоров Сакумо и Ямато.

      — У этой посудины небольшая скорость. Будем надеяться, что у Рассвета не найдется катера поприличнее.

      — На карте нарисован мост, он соединяется с Конохой. Там нас ждет папа.

      — Не уверен, что мост уцелел после авиаударов, но он определенно ближе, чем другой континент. Будем двигаться к нему. Долгого путешествия баркас не выдержит, он слишком ветхий.

      Ночью его лихорадило, Какаши стучал зубами от холода. Остальные сбились вокруг него в кучу, как животные, чтобы согреть больного члена стаи. Какаши смотрел на небо — низкое и черное, с такими тусклыми звездами, будто их кто-то нацарапал на небосводе. Баркас замер в стоячей воде, ночью они заглушили двигатель. Ямато лежал так близко, Какаши чувствовал его дыхание на своем лице.

      Спасательное одеяло сползло на плечи, Какаши завозился, чтобы натянуть его повыше. Ямато проснулся, его рука вернула одеяло на место, да так и осталась лежать на плече. Какаши прикрыл глаза, но даже с закрытыми веками чувствовал, как долго Ямато всматривался в его лицо, его ладонь, оторвавшаяся от плеча, переместилась к щеке. Он убрал руку почти сразу же, будто обжегся. Скрипы и шорохи, он что-то достал из своей сумки.

      — Какаши, — тихо позвал Ямато.

      Он не ответил. Когда его приподняли, пришлось открыть глаза.

      — Вот, выпей, — ко рту его поднесли флягу, от которой исходил слабый, древесный запах. — Это поможет унять жар.

      Какаши глотнул, от прогорклого вкуса он закашлялся. Волк, лежащий у его ног, поднял голову, и опустил обратно, потревоженный Сакумо перевернулся на другой бок.

      — Что это? — спросил он, тяжело дыша, когда допил все до капли.

      — Отвар из коры ивы. В ней содержится салициловая кислота, это природный аспирин, — ответил Ямато убирая пустую флягу.

      Ивы…

      Какаши накрыло странное чувство, неправильного, извращенного дежавю. Он будто поменялся местами с Забузой, стал им. Только вместо тесного погреба — гниющий баркас, а вместо Какаши — уставший ботаник, с осунувшимся от беспокойства лицом. Он понял, что проняло тогда Забузу: кругом война, агенты Рассвета рыщут повсюду, он сам лежит при смерти, а за ним тут ухаживают, приятно же. Почему бы и не позволить себе перед смертью влюбиться?

      В голове у него шумели ивы, раскачивающиеся от ветра у них во дворе. Какаши хотелось показать их Ямато, хотелось стоять вместе с ним под стеной из длинных, тонких веток, слушая дыхание ветра и друг друга.

      Глаза у Какаши заслезились. Ямато стер его слезы большим пальцем, прошептав что-то успокаивающее, решив, что Какаши плачет от боли.

      Какаши протянул руку, зарываясь пальцами в темные вихры на затылке Ямато, заставляя его склониться к нему. Ямато наклонился к его лицу, решив, что Какаши хочет ему что-то сказать. Когда их носы соприкоснулись, Какаши подался вперед и поцеловал его.

***

      Очнулся он также в библиотеке. Тобирама лежал на полу, Мадара сидел рядом, уложив его голову себе на бедро.

      — Всякий раз, когда это происходит, я боюсь, что ты не проснешься, — он провел ладонью по его волосам, пропуская сквозь пальцы светлые пряди.

      — Твоя рука, — Тобирама поймал его за запястье, заметив, что следы от ожогов стали почти незаметны.

      — Пока ты спал, я прочел это, — Мадара кивнул на лежащую рядом с ним книгу о чакре. — Ну и попробовал использовать… эту энергию, — он поджал губы, с трудом признавая, что заблуждался. — Это реально работает так, как ты описал.

      Тобирама улыбнулся, не скрывая самодовольство: непробиваемый Учиха признал его правоту! Мадара ущипнул его за нос, он терпеть не мог эту «блядскую ухмылку», вернее, становиться ее причиной. Началась возня, обмен взаимными тычками и укусами, перерастающими в поцелуи.

      Вскоре Мадара затащил его к себе на колени, и они занялись сексом на полу, прямо среди книжных полок. Тобирама видел, что Мадаре жарко, но он тесно прижался к нему, обвив руками шею, не давая раздеться. Он не готов увидеть перед собой лицо брата в такой момент. Если обескровленное лицо Хаширамы предстанет перед ним сейчас — желание тут же пропадет, этого зрелища он не выдержит.

      И все равно его не покидало ощущение, будто рядом присутствует кто-то третий. Загривок пощипывало, будто кто-то выдергивал волоски один за другим. Тобирама пытался сосредоточиться на ощущении тяжести между ног, влажного языка Мадары, изучающего изгибы его ушной раковины, вкусе пота с его плеча.

      — Все хорошо? — спросил Мадара, качнув бедрами, почувствовав, что Тобирама сбивается. — Ты как будто не здесь, — он дотронулся до его щеки, чтобы поймать его взгляд.

      Тобирама не знал что ответить, чтобы не выставить себя идиотом из-за своей мнительности. Но когда Мадара начал беспокойно крутить головой, всматриваясь в проходы между книжными полками, понял, что не он один это чувствует.

      — Тебе тоже кажется, что тут кто-то есть? — спросил он. Мадара кивнул.

      Пришлось прерваться, Тобирама застегнул штаны, и теперь сидел у Мадары на коленях, прислушиваясь к внутреннему компасу.

      — Прозвучит это странно, но я… улавливаю чужое сердцебиение на другом конце города, — Мадара поднял на него растерянные глаза. — Это как радар какой-то, не знаю, как объяснить. Их… трое, и они движутся в нашем направлении.

      — Четверо, — поправил его Тобирама. — То, что стучит вот так, — он похлопал в ладоши, отмеряя ритм, — не человеческое сердце. — Животное. Скорее всего, крупная собака.

***

      Утром ничто не напоминало об их ночном поцелуе. Какаши чувствовал себя лучше: жар утих, а порез на боку больше не кровоточил.

      Вокруг баркаса раскинулась бесконечная, темно-синяя морская гладь.

      Почти океан, о котором мечтал Забуза.

      Вот только тревога Какаши так и не отпускала. Иногда ему мерещилось гудение моторной лодки. Если Рассвет поймает их здесь, во второй раз сбежать не получится. Он ранен, а Ямато ни разу не боец, это Какаши понял сразу. К тому же с ними Сакумо: если схватят его, Обито с легкостью будет манипулировать Какаши.

      Ведь чтобы его спасти, Какаши согласиться на все.

      Помимо преследователей из Рассвета вставала другая проблема: голод. С собой у них была провизия, которую они успели забрать из того дома с бомбой. И как бы они не растягивали свои пайки, последняя банка консервов была съедена вчера вечером. В мертвом море не водится рыба. Если они не доберутся до материка, то просто умрут здесь, превратившись в обтянутые кожей скелеты.

      Брат ни на что не жаловался, но Какаши знал, что его уже мутит от голода. Он был бледным, щеки ввалились… Какаши больно на это смотреть.

      — Как себя чувствуешь? — Ямато набросил ему спасательное одеяло на плечи и сел рядом.

      — Уже лучше, спасибо.

      — На счет того, что произошло ночью, — Ямато отвел взгляд, смущенно почесывая кончик носа. — Ты мне тоже нравишься, и…

      — Я знаю.

      — Я опять все усложняю?

      — Немного, — Какаши улыбнулся, и устроил свою голову у него на плече.

      Сакумо лежал на дощатой палубе, рядом с волком и рассказывал ему о пожарной вышке, и книгах Джирайи. Зверь слушал его, устроив свою морду на вытянутых лапах, поворачивая ухо в его сторону. Какаши не знал, сколько они просидели так: из-за монотонного пейзажа он совершенно потерял ход времени.

      — Смотрите! — неожиданно позвал их Сакумо. — Что это?

      В воде плавали огромные блок-контейнеры разных цветов, будто ребенок уронил в лужу кирпичики лего.

      — Похоже, какой-то грузовой корабль потерпел здесь крушение, — проговорил Ямато, встав у руля.

      Какаши развернул карту. Грузовые корабли обычно курсировали в Кири через нейтральные воды. Раз он затонул здесь, значит, они добрались до границы. Скоро впереди покажется мост.

      Ямато выругался, баркас затрясся. Какаши прижал брата к себе, чтобы мальчишка не свалился за борт.

      — Двигатель скоро сдохнет, — Ямато покачал головой, глядя на идущий из носовой части баркаса дым. — Это корыто не рассчитано преодолевать такие расстояния.

      Какаши стиснул зубы: если Рассвет сидел на хвосте, из-за дыма их теперь точно заметят.

      — Мост! — Сакумо показал на возникшие на горизонте каменные опоры. — Мы почти добрались!

      Половина моста, ведущего к Нами но Куни была разрушена, из воды торчали обломки опор и железные сваи. Баркас, жалобно скрипя и испуская клубы вонючего дыма, доплыл до щербатой каменной опоры, поддерживающей своды.

      — Нужно подняться наверх, — Ямато, запрокинув голову, смотрел на каменную подошву моста уходящую вдаль. — Если эта часть уцелела, то можно дойти до материка пешком.

      — Волк туда не залезет, — Какаши покосился на четвероногого. — Его нужно будет поднимать на веревке.

      — Давайте, я поднимусь наверх, — предложил Сакумо. — Мы жили на вышке, и я умею лазить по деревьям! Я не боюсь высоты! Я привяжу веревку к ограждению, и спущу ее к вам!

      Какаши хотел возразить, сказать, что это опасно, но потом понял, что это единственный выход. Ребенок меньше и легче, каменные выступы выдержат его вес. С замиранием сердца он смотрел, как Сакумо карабкался наверх, а из-под его ног разлеталась бетонная крошка. Один раз он чуть не сорвался, но успел схватиться за перекладину ограждения, и подняться на мост.

      Сакумо закрепил веревку, Какаши стал подниматься следующим. Он никогда до этого не занимался альпинизмом, и удивился, что в его состоянии, у него получалось даже неплохо.

      Когда общими усилиями наверх затащили волка, он смотрел на них с осуждением. Зверь был не в восторге от того, что пришлось несколько минут раскачиваться подвешенным в воздухе.

      Какаши взглянул на море в последний раз, прежде, чем отправиться в путь. Он не сказал об этом остальным, но был уверен, что на горизонте возникла белая, приближающаяся точка.

***

      Мост был изрезан глубокими трещинами, на пути попадались широкие разломы и покорёженные автомобили.

      Волк шел впереди, вывалив алый язык из пасти. Какаши старался не отставать, к ставшей уже привычной слабости добавились сухость во рту и липкий пот, выступивший на коже.

      Пресная вода у них тоже закончилась.

      Не заканчивался только мост: серый и пыльный, будто кто-то начертил графитом линию над морской пропастью.

      Они делали по пути короткие остановки, солнце садилось. Какаши не хотелось ночевать на мосту, и он надеялся, что они доберутся до материка до заката.

      Когда оранжевые полосы заходящего солнца догорали на горизонте, впереди показался контрольно-пропускной пункт.

      Они миновали череду полосатых шлагбаумов, и пустые посты охраны. Вокруг было очень тихо, и нигде не ощущалось человеческое присутствие.

      Пустые машины, брошенные на дорогах. Дома с выбитыми стеклами.

      — Давайте попробуем поискать что-нибудь съестное, — Ямато указал на небольшой магазинчик, стоявший недалеко от моста.

      Они прошли внутрь, удивляясь тишине и полкам, заставленными товарами. Тихо и чисто, ничего не украдено — кассовый аппарат стоял открытый, набитый деньгами, которые теперь утратили для человечества всякую ценность. Будто все жители города разом взяли и исчезли.

      Они разбили лагерь посреди торгового зала. Волк хрустел собачьим кормом, засунув морду в пакет. Прямо сейчас он попал в гастрономический рай.

      Впервые за долгое время, набив животы до отвала, они растянулись на кафельном полу довольные и счастливые. Какаши хотелось сказать, что не стоит ночевать прямо здесь, ведь первым делом Обито сунется именно сюда, но потом махнул рукой на эту мысль. Уже стемнело, снаружи пошел дождь, ни у него, ни у остальных нет сил двигаться дальше.

      Будь что будет.

      Его клонило в сон, он краем глаза следил за Сакумо, который набил карманы конфетами, и теперь возился в отделе игрушек.

      — Когда ты расскажешь ему правду? — неожиданно спросил Ямато, придвигаясь ближе, прижимаясь к нему со спины.

      — Правду? — Какаши позволил обнять себя, пытаясь понять, какую именно «правду» он имеет в виду. У него было много секретов.

      — Ну, о вашем отце, — сухие губы Ямато на мгновение прижались к его уху. — Я не осуждаю тебя, за то, что ты придумал эту историю про горы, собаку, и все такое. Я бы и сам поступил также. Но день, когда твоего брата постигнет жестокое разочарование все ближе, и…

      — И продолжать молчать — неправильно, — закончил за него Какаши. — Я и сам это знаю. И если бы все было так просто — я бы давно ему рассказал.

      — Боишься, что он возненавидит тебя?

      — Я сам себя ненавижу.

      — Перестань. Саморазрушение ничего не исправит.

      — Твои нотации — тоже.

      — Какаши, — Ямато тяжело вздохнул, его дыхание взъерошило волосы на затылке. — Ну и кто из нас усложняет?

      Какаши повернулся к нему лицом.

      — Я просто плыву по течению, так же, как ты идешь за волком. Как ни крути, мир нас всегда обыграет — он хитрее, быстрей и куда более жесток. Остается только держать лицо, знать свои слабости и постоянно ждать, когда жизнь даст тебе под дых и поваляет в грязи. Я расскажу брату правду, когда настанет подходящий момент, — это, Какаши, пообещал в первую очередь себе. — А теперь перестань на меня таращиться своими невозможными глазищами, и поцелуй меня.

      Ямато не стал отвечать на этот выпад, а сразу перешел к действиям. Этот поцелуй не был похож на тот, когда Какаши лежал на баркасе в горячке. Более глубокий, чувственный, до сбившегося дыхания и поджатых на ногах пальцах.

      — Я не хочу тебя потерять, — прошептал Ямато, когда они лежали в полумраке, столкнувшись лбами.

      В этот раз под дых Какаши ударила не жизнь, а чужие чувства. Он крепче сжал в пальцах свитер на спине Ямато, но так и не смог ничего сказать в ответ.

      Утром они вышли из супермаркета, и отправились в сторону парка, где находились высеченные в скале лица. Сакумо был в приподнятом настроении, ведь конечная цель их путешествия становилась все ближе.

      Какаши угрюмо молчал. Скоро брат поймет, что никто их тут не ждал, и надежды на счастливое воссоединение нет.

      Вот и все. Конец истории.

      Улицы по-прежнему были пусты и безжизненны. Ямато подходил к деревьям, удивляясь тому, что они выглядят как живые, а внутри — мертвые.

      Какаши хотел сказать, что такие деревья похожи на людей, но не стал. У Ямато и так было достаточно поводов для беспокойства из-за его состояния.

      Они решили устроить привал в заброшенном кинотеатре. Какаши опустился в пыльное кресло, тело, успевшее забыть, что такое нормальная мебель, радовалось ощущению мягкости. Ямато задремал рядом, склонив голову к плечу Какаши. Сакумо вместе с волком осматривал все углы: он впервые был в кинотеатре, и теперь искал место, откуда будут показывать фильм.

      Неожиданно волк застыл, принюхиваясь к воздуху. Навострив уши, повернулся ко входу в зал. Какаши толкнул Ямато локтем, чтобы разбудить, а сам полез за ножом.

      В проходе появились двое. Крупный мужчина с винтовкой за спиной, и его бледный спутник со шрамами на лице.

      — Есть разговор, — пробасил в высокий воротник тот, что с винтовкой.

      — Вы из Рассвета? — Какаши тут же ощетинился.

      — Рассвет? — парень со шрамами в недоумении смотрел на него, искренне не понимая, о чем он говорит.

      — Религиозная группировка в Кири, подмявшая под себя всю страну, — владелец винтовки избавил Какаши от дальнейших объяснений. — Мы не имеем отношения к этим фанатикам.

      Какаши опустил нож, соглашаясь их выслушать.

      Как оказалось, их отряд — первые люди, которых эта парочка выживших встретила здесь с момента катастрофы. И теперь их интересовало, как им удалось сюда попасть.

      — Так вы — ответственный за ту разработку, из-за которой произошел взрыв? — спросил Ямато у парня со шрамами, представившегося им Тобирамой.

      — Не я один, — он покачал головой. — Была целая команда ученых, которых стерло в пыль. Только я успел укрыться в бункере, но меня тоже зацепило, — он показал на шрамы. — Помимо этого в организме произошел сбой — я на самом деле старше, чем выгляжу.

      — Хоть ты и выглядишь на двадцать — бухтишь ты как старый дед, — усмехнулся Мадара. Тобирама наградил его убийственным взглядом.

      — У вас тоже остановились биологические часы? — Какаши оживился, встретив человека с похожей проблемой. — Мне двадцать пять, а выгляжу я как подросток, — Ямато ошарашено переспросил: «Сколько?!»

      — Я бы не назвал их «часами», — ответил Тобирама, — но да, мое тело изо дня в день пребывает в состоянии, в котором находилось десять лет назад. Я удивлен, что ребенок выжил, — он кивнул в сторону Сакумо. — Если вы находились вместе, в момент образования временной петли, из-за которой вас откатило в развитии на десять лет назад, то он не должен был уцелеть. Организмы, не закончившие период полового созревания — не выдерживают временного скачка. Сколько вашему брату было лет на момент взрыва?

      Какаши поджал губы и отвел взгляд. Мальчишка и волк вышли в холл, и теперь катали там красный мячик, который забрали из супермаркета. Мир снова его обыграл, столкнув нос к носу с ученым, который его подловил. Игра в кошки-мышки с собственной совестью завершилась. Пора выкладывать карты на стол.

      — Этот ребенок — не мой брат, — собственные слова резали Какаши слух. — Это мой отец.

      Какаши чувствовал, что подполье Гражданской гвардии скоро раскроют. Обито пристально следил за ним, вынуждая работать в паре с Рин — совсем еще девчонкой, которая втюрилась в Какаши по уши, и буквально следовала за ним попятам. Он мог бы переманить ее на свою сторону, но времени для сложных интриг уже не оставалось: Забуза готовил мятеж, со дня на день они собирались свергнуть правительство.

      Сегодня Обито лично участвовал в зачистке, взяв Рин и Какаши с собой. Когда автомобиль Рассвета остановился на их улице, Какаши понял, в чей дом они сейчас зайдут.

      Обито хотел дать Какаши последний шанс, доказать свою верность Рассвету. Хотел проверить, хватит ли у него духу отвести к эшафоту собственного отца.

      Какаши надеялся, что Сакумо не окажется дома, что информаторы гвардии предупредили его и Забузу о грядущей облаве.

      Но его надеждам не суждено было сбыться. Сакумо впустил их в дом, хотел пригласить к чаю, но Рин не дала ему договорить:

      — Сакумо Хатаке, — она вышла на середину гостиной, как на сцену. — Вы арестованы по подозрению в шпионаже и укрывательстве неверных, организации подпольной…

      Выстрел не дал ей закончить: алые облака на ее груди потемнели из-за пролитой крови, Рин рухнула на пол, к ногам Обито.

      — Какаши! Сюда! — со стороны кухни вышел Забуза с пистолетом в руке.

      Обито выхватил свой пистолет, собираясь его пристрелить, но Забуза успел отпрянуть за стену.

      — Что происходит? — спросил Какаши, когда добрался до кухни вместе с отцом. — Почему ты здесь?!

      — Кто-то слил Рассвету наш план со всеми потрохами! — ответил он, перезарядив пистолет. — Ждать больше нельзя, операция начнется сейчас!

      Какаши выругался, сбрасывая с себя ненавистный плащ с красными облаками. Он больше ни за что его не наденет. Наверняка Рин выследила его, когда он встречался здесь с Забузой. Но ее верность Рассвету оказалась сильнее, чем чувства к нему.

      — Нужно уходить, — Сакумо с беспокойством прислушивался к приближающимся сиренам. — Если дом окружат — мы не выберемся.

      — Ты предаешь Бога, Какаши! — кричал Обито ему в спину. — Вспомни свою клятву! Только верные божьему промыслу окажутся в новом мире!

      Через дверь со стороны кухни они выбежали на задний двор. Там стояло несколько парней из Гражданской гвардии, которые уже облили бензином дом, и забаррикадировали переднюю дверь.

      — Поджигайте, быстрее! — отдал команду Забуза, удерживая дверь, пока Какаши с отцом придвигали к ней бревна и ящики.

      Они рассчитывали на то, что Рассвет, лишившись своего лидера, начнет терять позиции и вскоре сдастся.

      Дом занялся быстро. Какаши смотрел на языки пламени и снова начинал верить в новый мир. В мир без Рассвета.

      Неожиданно земля под ногами затряслась. Какаши подумал, что рядом сбросили бомбу, но он не слышал гул двигателя самолета. Из объятого пламенем дома вылетали стекла.

      Землетрясение?..

      Со стороны моря стремительно приближалась тьма, будто кто-то поставил день на паузу и началась загрузка ночи. Мощный порыв ветра сбил их с ног, уши заложило от грохота. Из-за горящего дома воздух раскалился как в пустыне.

      — Папа! — Какаши бросился к отцу, когда тот упал на землю, и ударился головой о камень. По виску текла кровь.

      — Какаши, нам нужно иди! — подгонял его Забуза. Он закинул руку Сакумо себе на плечо, чтобы помочь ему встать, и в этот момент пришла вторая взрывная волна, сильнее предыдущей.

      Ивы с треском ломались, Какаши закрыл лицо руками, успев перед этим увидеть, как парни из Гражданской гвардии, помогавшие им, стали рассеваться золотисто-коричневой пылью.

      Что происходит?! Это какое-то новое биологическое оружие?!..

      Какаши упал на землю, рядом с отцом, видя, что Забуза пытается заслонить бессознательного Сакумо собой, чтобы защитить от взрыва, исчезая при этом в вихре коричневой пыли. Перед глазами потемнело, во рту возник привкус крови из-за раскрошившегося зуба. Их обдало жаром, как из преисподней, и он отключился.

      Когда он пришел в себя, от дома осталось лишь пепелище. Голова гудела, ужасно хотелось пить. Рядом не было никого. Ни Гражданской гвардии, ни Рассвета, ни Забузы. Какаши подобрал с земли его потрепанную куртку, и набросил себе на плечи. Странно. Они были практически одной комплекции, почему она вдруг стала так ему велика?..

      Он почувствовал рядом с собой движение, и повернулся.

      — Па… па, — с трудом проговорил он, глядя на мальчишку, который выглядел в точности, как отец, со своей детской фотографии.

      На нем была отцовская одежда, в которой он буквально тонул, да и сам Какаши как будто съежился.

      — Я потерялся, — мальчик плакал, утирая лицо длинным рукавом.

      Какаши не мог в это поверить, но доказательства были на лицо — несколько часов назад время повернулось вспять.

      — Эй, — Какаши опустился на корточки рядом с Сакумо, и притянул его к себе, обнимая. — Ты не потерялся. У нас в доме случился пожар, а когда мы бежали прочь — ты упал и ударился головой о камень. Поэтому ничего не помнишь. Я — твой брат, Какаши, — обычно Какаши врал с легкостью, но для отца у него всегда была отдельная совесть. Вот и сейчас чувство вины не заставило себя долго ждать.

      — Какаши, — задумчиво повторил мальчик, пробуя незнакомое имя на вкус.

      — Идем, — Какаши поднял его на руки. — Поищем тебе подходящую одежду, — он двинулся прочь от дома, еще не зная, что их привычный мир оказался, разрушен.

***

      — Ты ему веришь? — спросил Мадара, когда они возвращались в убежище. — Вся эта история про отца звучит как…

      — Как бред, знаю, — согласился с ним Тобирама. — Но этот ребенок — ключ ко всему. Если я пойму, почему его временной скачок был дальше, чем у всех остальных, то найду недостающий элемент, и мы сможем вернуть прошлое! — он спустился по ступенькам вниз, и подошел к доске, исписанной формулами.

      — Я не хочу возвращаться в прошлое, — неожиданно сказал Мадара, остановившись у него за спиной.

      Тобирама в недоумении повернулся к нему.

      — То есть как? Ты не хочешь снова увидеть брата? А Хаши?

      — Ну, разумеется, хочу! — Мадара закатил глаза. — Я не хочу возвращаться к тому, что между нами было. К этому радиомолчанию, визитам из вежливости. Я не хочу делать вид, будто нас никогда не было в жизни друг друга!

      Тобирама замер: Мадара только что облачил в слова все его страхи. Его взгляд снова метнулся к лицу Хаширамы, скрытому под его одеждой.

      — Ты думаешь, он сможет нас простить? — спросил он, обнимая его. Ему не хотелось причинять боль своему брату, но и причинять боль Мадаре он не хотел тоже. Хаширама был очень добрым и отзывчивым, но неизвестно, как он себя поведет, когда его предадут самые близкие люди.

      — Не знаю, — вздохнул Мадара, стиснув руки у него за спиной. — Но даже если нет — я не откажусь от тебя и своих чувств.

      Тобираме хотелось плакать от переполнявших его эмоций. Он почувствовал, как это бывает, когда тебя ставят превыше всего. Как это бывает, когда тебя безоглядно любит кто-то сильный, способный защитить и решить все трудности. Никогда еще за всю свою жизнь он не знал такого счастья.

      Тобирама поцеловал его, вкладывая в этот поцелуй все, о чем не мог сказать вслух.

      Потом он повернулся к доске и тезисно записал все, о чем ему рассказал Какаши.

       — выстрел

      — пожар

      — взрыв

      — падение

      — вторая волна

      — Где-то на этом моменте возникло вещество, которое ускорило реакцию, — Тобирама начертил линию, заключая взрыв и падение в круг.

      — Откуда оно там возьмется? — Мадара скептически смотрел на доску. — Это был обычный дом, а не химическая лаборатория.

      — Но что-то же проникло в атмосферу, пока горел этот чертов дом, и увеличило разрыв во времени! — вскипел Тобирама. — Поэтому пятидесятилетний мужик стал снова ребенком! Какаши, как и меня — откатило назад всего лишь на десять лет, — его глаза забегали по доске. — Значит, была какая-то отдельная, купированная реакция, в центре которой находился Сакумо. С чего там все началось? — он посмотрел на Мадару. — Они выбежали во двор, что было дальше?

      — Подожгли дом, — ответил Мадара, вспоминая рассказ Какаши. — Первая волна взрыва — все упали, отец Какаши разбил о камень голову, — мел скрипел по доске, Тобирама продолжал делать записи. — Тот парень из Гражданской гвардии хотел помочь ему встать, но пришла вторая волна, людей стерло в пыль, и…

      — Погоди, — перебил его Тобирама. — Перед финальной частью взрыва, отец Какаши и тот парень из гвардии находились рядом, ведь так? — на доске возникла еще одна строка.

      — Да, — Мадара кивнул, не понимая, что такого важного в этой детали. — Они все там перед домом стояли, и что с того?

      — Потом он стал помогать ему встать… упали… заслонил от взрыва, — бормотал Тобирама, глядя на доску.

      — Да, все так и было, — кивал Мадара. — Какаши видел, как тот парень из гвардии становится пылью.

      Тобирама застыл, вперив неподвижный взгляд в доску. Чувство было такое, будто Мадара подорвал целый склад фейерверков у него внутри.

      Он нашел ее.

      Недостающую составляющую.

      — Пыль, — повторил он, лихорадочно выводя формулы на доске. — Ну конечно! Огонь вырабатывает тепло — оно ускоряет движение частиц. Человеческая смерть — это тоже мощный выброс энергии. Именно эта энергия, взаимодействуя с продуктами из ректора при нужной температуре, и создает временные петли! Вот почему произошла вторая волна взрыва! Заряженный воздух наполнился облученным радиацией человеческим прахом и вступил с ним в реакцию! Отец Какаши был осыпан пылью, оставшейся от того парня, наверняка он вдохнул ее внутрь. Горящий дом нагрел воздух вокруг них, создавая благоприятные условия для временного скачка. Нам с Какаши досталось совсем немного пыли, поэтому откат был всего лишь на десять лет. Весь удар пришелся на его отца, — глаза у Тобирамы сияли. — Если сразу поместить пыль в реактор — она вступит в реакцию и разорвет временную петлю, которая была создана здесь! Мир перезагрузится, и мы сможем вернуться к началу!

      — И где нам взять эту пыль? — вопрос Мадары вернул Тобираму к неприятной части его рассуждений.

      Очевидный ответ пронзил пространство между ними, как выстрел.

      — Нужна жертва, которая будет находиться на испытательной площадке во время запуска реактора.

      Оба напряженно застыли. Тобирама снова почувствовал это своим затылком, Мадара, стоявший напротив, нахмурился.

      Прямо сейчас в город проник кто-то еще.

***

      — Ты, конечно, умеешь удивлять, — Ямато до сих пор находился под впечатлением от услышанной недавно истории.

      — Я говорил, что все не так просто, — пожал плечами Какаши.

      Мадара и Тобирама ушли, а он до сих пор чувствовал себя подавленным из-за того, что пришлось все рассказать. Заново пережить момент гибели Забузы и краха привычной жизни. Ямато подошел к нему сзади, обнимая, поцеловал в затылок.

      В этот момент Какаши хотелось сдаться. Опустить плечи. Прижаться к его груди, сказать, что он устал двигаться вперед. В нем снова что-то перевернулось, на этот раз гораздо больнее.

      Какаши прислушался: в кинотеатре было подозрительно тихо. Он стал подниматься по ступенькам к выходу из зала, и заметил между пустыми рядами брошенный мяч и обертки от конфет.

      Внутри у Какаши похолодело: Сакумо все слышал, притаившись под креслами. Черт! Он же хотел ему все рассказать, но не думал, что брат узнает правду вот так!

      У выхода он столкнулся со встревоженным Ямато.

      — Волк тоже исчез, — сообщил он.

***

      Они вышли из здания кинотеатра и огляделись. Тревога Какаши усиливалась.

      — Сюда, — позвал его Ямато, указав на волчьи следы.

      Следы вели от ступенек к живой изгороди, которой были обсажены дома по соседству. Вскоре, среди кустов они заметили знакомый меховой бок, и открытую банку мясных консерв.

      Волк спал, из его бедра торчал шприц с красным поршнем.

      — Транквилизатор, — Ямато сел на корточки и убрал шприц. — Мы такие использовали в зоопарке.

      Какаши стиснул зубы: Обито все же добрался до них. В заброшенном городе не проблема достать необходимое оружие и снаряжение для охоты. Из-за случившейся в порту бойни, он понял, как сильно Сакумо привязался к этому волку, и использовал эту связь, чтобы заманить их в ловушку. Мальчишка последовал за зверем, учуявшим запах съестного, и угодил в лапы к Рассвету.

      — Нужно идти искать его, — Какаши всматривался в пыль на дороге, пытаясь отследить верное направление.

      Из-за поворота показался Мадара: он быстро шел к ним, махая руками.

      — Тобирама собирается запустить реактор, — сказал он, поравнявшись с ними. — Вам нужно прийти к нам: в контрольной комнате при испытательной площадке вы будете в безопасности.

      — Я никуда не пойду! — огрызнулся Какаши. — Моего брата похитили люди из Рассвета, я буду его искать!

       — Чужак пришел в одиночестве, — Мадара сложил руки на груди, смотря на Какаши сверху-вниз. — Сам посуди: твой брат нужен ему живым, чтобы обменять его жизнь на твою. Он сам к тебе явится, тебе не нужно за ним бегать.

      — Он прав, Какаши, — согласился с Мадарой Ямато. — Один ты против Обито не выстоишь. Вместе мы придумаем, как спасти Сакумо.

      — Этот ублюдок убил вашего волка? — Мадара взглянул на зверя, лежащего в кустах.

      — Усыпил, — Ямато взглядом указал на валявшийся рядом шприц.

      Мадара сел на корточки, ладонь в перчатке погладила волка по холке. Спустя несколько мгновений волк поводил ушами, поднял голову, широко зевая. Встал на лапы, и принялся яростно отряхивать шерсть.

      — Что вы только что сделали? — спросил Ямато, удивленно глядя на проснувшееся животное. — Пока действие транквилизатора не закончится — зверей не разбудить!

      — Ничего, — лукавая улыбка на губах говорила об обратном, но Ямато не рискнул с ним спорить. — Идемте, у нас мало времени!

***

      — К испытательной площадке ведут два коридора: верхний и нижний, — объяснял Тобирама, показывая им план здания. — Когда Обито появится здесь, тебе нужно будет выйти к центральному входу, чтобы он тебя увидел, — он взглянул на Какаши, тот кивнул. — Мадара его встретит, он позаботится о твоем брате. Если Обито и правда настолько тобой одержим, то бросит мальчишку сразу же, и погонится за тобой. Я буду ждать тебя здесь, — Тобирама показал ему на пересечение двух коридоров. — Здесь мы меняемся местами: ты уходишь вниз, Ямато впустит тебя в контрольную комнату. Как только я приведу Обито в реактор — вам нужно будет нажать кнопку запуска. Справитесь? — он обвел взглядом Какаши и Ямато, как полководец перед боем.

      — Не недооценивайте Обито, — предупредил его Какаши. — На словах ваш план звучит как плевое дело, но вы даже понятия не имеете, как далеко этот парень готов зайти, ради достижения своих целей.

      — Тогда у нас с ним много общего, — хмыкнул Тобирама, и Какаши невольно отметил схожесть его мимики и Мадары. Они определенно не родственники, но со временем все пары становятся похожи друг на друга. — В любом случае, он не способен на то, на что способны мы.

      Из-за падения света, глаза Тобирамы стали ярче, красного, винного оттенка. Какаши не стал спрашивать, что он имеет в виду, но ему стало не по себе.

      — Он приближается, — Мадара поднялся. — По местам.

      "…Чуть мы прочли о том, как он лобзаньем

      Прильнул к улыбке дорогого рта,

      Тот, с кем навек я скована терзаньем,

      Поцеловал, дрожа, мои уста…"

      Батарейки в магнитофоне садились, и теперь голос Какаши искажался, растягивая слова, отскакивая от пустых коридоров исследовательского института гулким, жутковатым эхом.

      Какаши стоял за разбитыми стеклянными дверями и смотрел, как Обито медленно приближался к зданию. Отросшие волосы были неаккуратно острижены, и теперь он напоминал себя прежнего, не хватало только плаща с алыми облаками. Какаши зажмурился, избавляя себя от наваждения, сковывающего его оцепенением и страхом. Даже со своего места он мог видеть его пронизывающие, безжалостные глаза, безумные, жестокие, одержимые… одинокие. Знакомые до глухой ноющей боли под ребрами.

      В одной руке Обито сжимал пистолет, другой волочил за собой Сакумо. Мальчишка упирался, но из его хватки невозможно было вырваться.

      — Я же говорил, что приду за тобой, Какаши! — Обито остановился, широко улыбаясь. Половина лица, изуродованная ожогом исказилась, став хищной, гротескной маской. Он отшвырнул от себя магнитофон, тот разбился и замолчал, столкнувшись со стеной.

      Против воли, Какаши вздрогнул от его голоса.

      — Он тебя ждет, — Мадара стоял на ступеньках, сложив руки на груди. — Отпусти шкета, и… — пуля, вонзившаяся ему в грудь, не дала ему договорить.

      Сакумо вскрикнул, и дальнейшие события стали развиваться в разрез с блестящим планом Тобирамы.

      Мадара упал на ступеньки, устремив неподвижный взгляд в небо. В это мгновенье появился еще один не учтенный фактор.

      Волк, о котором они забыли, столкнувшись с более насущными проблемами, не забыл своего обидчика. Он выскочил из-под лестницы и прыгнул Обито на спину, сбивая того с ног.

      — Сакумо, иди сюда! — Какаши выбежал на ступеньки, протягивая брату руку. — Быстрее!

      Волк и Обито катались по земле, когда их ладони соединились, прогрохотал еще один выстрел.

      — Паккун! — Сакумо в ужасе смотрел на отпрянувшего в сторону скулящего волка.

      — Уходим, живо! — Какаши бросился внутрь, в сторону нужного коридора.

      Пульс взрывался в венах от подскочившего адреналина, раненный бок отозвался болью. Поворот, еще один, и вскоре он столкнулся с нервно перекатывавшимся с пятки на носок Тобирамой.

      — Дай сюда, — сердито зашипел он, вытряхивая Какаши из куртки с нашивками Гражданской гвардии.

      — Твой друг погиб, — начал было Какаши, снова чувствуя себя чудовищно виноватым во всем. — Я…

      — Отправляйся в контрольную комнату! — глаза у Тобирамы как два кинжала, его потряхивало от ярости. Он взлохматил себе волосы, и выбежал к развилке, чтобы завершить начатое.

      — Почему у него светились черточки на лице? — спросил Сакумо, когда они добрались до обитой железными пластинами двери.

      Какаши не понял о чем он. Ямато впустил их внутрь, и ему показалось, что он попал на инопланетный корабль. Всюду перемигивающиеся датчики, и пульт управления с кучей разноцветных кнопок.

      — Я рад, что ты в порядке, — Ямато обнял Сакумо.

      — А Паккун — нет, — он всхлипнул, прижимаясь к нему. — Я знаю, что он — не собака! И что никакой отец нас здесь не ждет, а Какаши — ненастоящий брат! Мне просто… понравилось путешествовать… всем вместе, — он выбился из сил, и перешел к стадии задыхающихся всхлипов.

      Какаши вздохнул: мир снова его обошел, но на этот раз он не чувствовал себя проигравшим. Он опустил голову, прижимаясь лицом к взъерошенным волосам брата, вдыхая родной, знакомый запах, пробормотав короткое: «прости».

***

       Тобирама бежал по коридорам, ощущая коварную дрожь в воздухе. Она напоминала ему: на кону все, во что он верит, любое незыблемое правило может измениться в мгновение ока и сдающий всегда в выигрыше. Галереи коридоров быстро сменяли друг друга, земля под ним пульсировала и сокращалась, как огромная мышца, пытаясь его сбросить и в очередной раз показать ему, кто хозяин, а кто так и не усвоил условия игры.

       Бежать было легко, он даже не сбился с дыхания. Приближаясь к нужному месту, он понял, что дрожит не земля и воздух, а его тело вибрирует от циркулирующей внутри энергии.

       Чакры.

       Тобирама остановился, заметив в проходе высокого парня с пистолетом в руке. Он не стал выходить на свет, чтобы тот не увидел его лица. Значит, этот ушлый ублюдок стрелял в Мадару? Его глаза сузились, пол под его ногами пошел трещинами.

       Обито повернулся. Черные глаза на обескровленном лице горели безумием, из прокушенного волком бедра текла кровь.

       — Какаши! — он раскинул руки в стороны, будто они давние друзья, приглашая его обняться. — Идем же! Нас ждет новый мир! — он сделал шаг в его строну.

       Тобирама бросился прочь, в стену рядом с ним вонзилось несколько пуль.

       — Не отворачивайся от Бога, Какаши! — Обито рванул за ним. — Ты поклялся быть верным ему!

       Ступеньки, дверь, снова лестница. Знаки, предупреждающие об опасности на стенах. Тобирама преодолел последнюю преграду и выбежал на испытательную площадку. Он остановился, стоя лицом к бассейну, где скоро начнет протекать реакция.

       — Тебе не уйти от меня, Какаши, — послышался позади, с прерывистым дыханием голос. — В Рассвете все связаны узами. Именно они и привели меня к тебе, а потом откроют нам новый мир!

       — Я — не Какаши, — Тобирама повернулся к нему, с ощущением абсолютного триумфа — его план сработал! — Так что ты там говорил про свой новый мир?

       — Он здесь! — Ямато следил за испытательной площадкой сквозь толстый слой непробиваемого стекла.

       Какаши увидел Тобираму, выбежавшего к бассейну. В крутке Забузы, с взлохмаченными волосами — со спины его от Какаши не отличить.

       Следом появился Обито, у Какаши все внутренности скрутило в узел, от одного его вида.

       — Смотрите! — Сакумо показал пальцем на железные ворота, через которые все проникали на испытательную площадку.

       Там стоял Мадара.

       Живой и невредимый, только одежда на груди была перепачкана кровью.

       И очень злой.

       Обито удивленно вытаращил на него глаза, не веря, что купился на такой простой обман. Позади раздались шаги, он обернулся и увидел Мадару.

       — Ты… ты должен быть мертв! — выпалил он, размахивая пистолетом. — Я убил тебя!

       — Я тебе ничего не должен, ты, сучонок! — рыкнул Мадара, набирая воздуха в грудь.

       Он выдохнул струю пламени прямо под ноги Обито, отрезая ему путь к бегству. От неожиданности Обито упал на спину, выронив пистолет. Пистолет ударился об пол, и выстрелил в сторону Тобирамы. Пуля застряла в стене воды, которую он создал вокруг себя. Сделать это оказалось не сложно, если осознанно использовать, циркулирующую внутри себя энергию.

       Они будто смотрели фантастический фильм в 3-D. У бассейна реактора возникло кольцо огня, которое сотворил Мадара своим дыханием. Вокруг Тобирамы колыхался широкий столб воды.

       — Что, черт возьми, там происходит? — спросил Ямато, ошарашено глядя, через стекло на испытательную площадку.

       «Он не способен на то, на что способны мы», — вспомнил Какаши разговор с Тобирамой. Так вот, что он имел в виду.

       — Спросим у них, когда все закончится, — ответил он, с трудом удерживая в голове происходящее. — Нужно завершить начатое, — он нажал на кнопку запуска, и реактор ожил.

       — Вы, — голос Обито дрожал. — Вы — Боги? — он смотрел на них, как верующий, которому показали кусочек рая. Тобираме даже стало его немного жаль.

       — «Боги», — фыркнул Мадара. — Адам и Ева, ага.

       Реактор загудел и оживая, Тобирама услышал, как турбина заработала, скоро откроются шлюзы. Нужно убираться отсюда.

       — Человечество получит новый мир благодаря тебе, Обито, — сказал Тобирама, глядя, как тот прикрыл глаза с таким выражением лица, будто большего счастья в жизни не существует.

       Он направил струю воды на Обито, та смыла его к краю бассейна. Обито не успел осознать случившееся, и сорвался вниз.

       — Быстрее, нужно уходить, — Мадара схватил его за руку, и они бросились прочь.

***

       Ярко-синяя сфера, испещренная мириадами золотистых вспышек поднималась над реактором, разрастаясь, пол и стены дрожали. Тобирама и Мадара упали на пол, едва зайдя в контрольную комнату, здание рушилось.

       Какаши прижал к себе брата, Ямато обнял их, Сакумо оказался зажат между их телами. Он подумал, что ему тоже нравилось их совместное путешествие, несмотря на все трудности. И что было бы неплохо отправиться еще куда-нибудь вместе, если этот мир даст им еще один шанс.

       Уши заложило от грохота, гигантская сфера трескалась, как яичная скорлупа. Под веками у Какаши заплясал свет, а еще через мгновение все исчезло.

***

       Они сидели на каменных обломках, глядя на быстро плывущие по небу облака. Мир изменился. Тобирама чувствовал, что последний взрыв наделил все живое той странной энергией: Какаши, Ямато, Сакумо, и даже волка, который бегал вокруг огромного, выросшего из-под кучи бетона дерева, играя с ребенком.

       Временная петля исчезла, вместе с надеждой вернуть прошлое, но разочарования он не чувствовал.

       — Я рад, что все закончилось вот так, — неожиданно проговорил Мадара, закидывая ему руку на плечо. — Мы не сможем вернуть прошлое, и оно не должно нам мешать строить будущее. Ты все равно крутой ученый, несмотря на неудачу, — он ущипнул его за щеку, пытаясь заставить улыбнуться.

       — Мы сидим на руинах цивилизации, и вся моя ученость теперь — полная туфта, — усмехнулся Тобирама. — Но я рад, что я все равно достаточно крутой для тебя.

       — Нос-то высоко не задирай, — цыкнул Мадара.

       — Выше твоего не задерешь, — передразнил его Тобирама.

       Мадара сгреб его в охапку, и опрокинул на траву, усаживаясь сверху, впиваясь в губы требовательным поцелуем. Тобирама понял, что хотел его всего, без остатка: даже с ожогами на руках и лицом старшего брата на его груди. Впервые в его жизни не было ничего проще.

       Оба застыли, когда вокруг них зашевелились свежие, зеленые побеги.

       — Извините, — пробормотал Ямато, подходя к ним. — Эти растения выбиваются наружу, стоит мне только коснуться земли, — он смущенно завел руки за голову.

       — Все в порядке, — ответил ему Тобирама, вставая. — Мы называем это «чакра».

***

       Его разбудили запахи. Запах свежей травы и сырой земли, такие яркие, будто ненастоящие. Он медленно сел, потер глаза. Лицо щекотали знакомые, тонкие веточки. Какаши, неверяще, поднял голову вверх.

       Ива.

       Огромная ива раскинулась у него над головой, как шатер. Она проросла сквозь бетон, вокруг валялись обломки стен и арматуры. Какаши глубоко вдохнул запах еще раз, чувствуя, что слезы наворачиваются на глаза. Пахнет домом.

       Он почувствовал, как внутри заструилась странная, незнакомая энергия, наполняющая его тело, как река пересохшее русло.

       Больше нет временной петли. У них получилось.

       Сакумо бегал под раскинувшимися кронами, и играл с волком в салочки. А где же…

       — Ты проснулся! — Ямато сел рядом, взъерошив ему волосы. — Смотри, — он прижал ладонь к земле, и из-под нее стали появляться зеленые ростки. — Это тоже я сделал, — он показал на дерево. — Правда неосознанно, когда крыша здания падала нам голову. У меня, пока, не очень хорошо получается, — добавил он смущенно.

       — Ты — лучший, — сказал Какаши, ничуть не лукавя, прижимаясь губами к его щеке.

       — Какаши, — Тобирама подошел к нему, протягивая куртку Забузы. — Спасибо. Без вас мы бы не справились, — он улыбнулся, и Какаши нашел в себе силы улыбнуться в ответ.

       Он прижал к себе куртку, но больше он ее не наденет. О Забузе у него навсегда останется светлая память. Пора его отпустить и двигаться дальше.

       У них есть новый мир и целая жизнь.