— Держи меня за руку, — просит Душенька, сжимая пальцы крепко-крепко.
Все вокруг кричали, матерились и мельтешили – было из-за чего. Только что на их глазах взорвали суд и очень повезет, если ящер останется в живых. Ах да, у Секби, как и у всех вокруг, не было той же проблемы. Душенька утягивает Обси под люк.
В хаосе он был спокоен. Чем ситуация хуже, тем быстрее Душенька возьмет разум под контроль. Чужие голоса стихают, а кровь продолжает стучать в висках, когда они с Обси вылезают в канализации и прыгают в лодку.
А если бы они успели его вылечить? Если бы поднесли этот чертов суп немного ближе?
Обси задумчиво молчит, помогая грести. Ему есть, о чем подумать: он и сам сохранял хладнокровие даже тогда, когда суп оказался так близко к нему, ведь не могут они вылечить его вот так по беспределу. Если вокруг царит полное беззаконие, то для чего устроили суд? Для чего избирали Секби, если все здесь решается по принципу самой большой волыны? Быть того не может. Если закон есть, то его соблюдают. Обси планировал придерживаться этой линии, пока не прогремел взрыв, едва не задевший его самого. Теперь же, оглушенный, он предпочел довериться не правосудию, который был взорван вместе с Секби, а тому парню, что доверил ему свою жизнь, а потом сказал: "держи меня за руку". И Обси держал. Держал точно так же, как держал в самом начале, когда Душеньку выворачивало от мыслей об убийстве, а на спавне цвели васильки.
Сначала они плыли. Потом бежали. Душенька постоянно оборачивался, прислушивался, боясь погони, пусть и знал, что их еще долго не хватятся, слишком озабоченные террактом. Ему было жаль Секби и жаль здание суда, которое с таким трепетом отстроили Диамкей и Пилигрим, жаль всех тех, кто мог пострадать – но это был вопрос выживания. Выживать Душенька умел лучше всего.
В вопросе выживания не было “это непозволительно”, не было “кто-то может пострадать” и не было “такие вопросы должен решать суд”. В вопросе выживания была одна переменная – поможет оно выжить или не поможет. Теперь, когда он был таким же относительно бессмертным, как и все вокруг, нужно было сохранить дар, а это было примерно тем же самым, что и выжить.
— Здесь можно немного отдохнуть, — говорит Обси Душенька, забираясь в пещеру, — Сильно устал?
— Вообще не устал, — легкомысленно отвечает ему Обси.
Снова будет делать вид, что выточен из камня и любые проблемы ему нипочем? Впрочем, в этом и был Обси: он не притворялся. Любые невзгоды он переносил с такой легкостью, будто бы это и не проблемы вовсе, а так, всего лишь раздражающий камешек в ботинке или проросший на заводе между саманных плит одуванчик. Он находил хорошее в каждом темном углу, игрался со слизнями, будто бы то были котята и так и норовил хрюкнуть Вардену прямо в ухо. Он не боялся, потому что не считал, что хоть у кого-нибудь поднимется рука вылечить его, ведь никто не пойдет наперекор его воле. Это все были просто жестокие шутки. Его электростанция взлетела на воздух из-за двух оболтусов и едва не прибила его соседа, а он с таким непробиваемым видом сказал “ну, бывает” и пошел запускать хлопушки. Подумать только!
Порой Душеньке казалось, что этот камень, из которого выточен Обси, вовсе не единая глыба (хах, буквально обсидиановое изваяние), а просто гора скрепленной грязью мелкой гальки. Страшно было бы увидеть, как эта гора разваливается.
— Как думаешь, Секби выжил? — спрашивает Обси с чуть более серьезной интонацией.
Он сделает что угодно, лишь бы Обси оставался все таким же монолитным и лелеил мечту откусить кусок от солнца, чтобы не светило так ярко и не перегревало ему бадью с левитатиумом.
— Да, конечно, он выжил. Здесь никто не умирает насмерть, ты ведь знаешь, — подбадривая, отвечает ему Душенька, — У меня плоть есть, будешь?
— У меня тоже есть. Поужинаем? — маска шевелится вслед за играющими бровями.
Ужин в свете одинокого факела мог бы даже сойти за романтическое свидание, если бы не стертые ноги и полная неопределенность завтрашнего дня. Боясь темноты, Душенька держал Обси за руку, время от времени вглядываясь в самые темные углы. Они спрячутся. Их не найдут. Главное сейчас – выиграть немного времени.
В вопросе выживания нет места этике. Душенька убьет, украдет и наклевещет, если это будет ключиком к спасению. Ему приходилось делать всякое, лишь бы остаться на плаву и он больше не корил себя за то, что вытворял ради себя и близких. Разве есть другие варианты?
— Душенька! Раз-раз, как слышно? — карман его брюк прервал уютную тишину знакомым криком из коммуникатора.
— Отлично слышно, вы как там? — вытащив коммуникатор, отвечает Душенька.
— Вы там вместе, да? — сразу переходит к делу Пугод.
— Да, Обси сейчас рядом.
Обси с гадливой ухмылкой и приподнятой маской приближается к коммуникатору и хрюкает прямо в него.
— Хах, привет. Короче, я поговорил с Надзирателями, мы вас спрячем. Ничего не бойтесь. Если я пришлю вам координаты в Аду, вы сможете добраться туда?
— Зависит от того, насколько они от нас далеко. И мы, скорее всего, не сможем выбраться на крышу. — задумчиво отвечает ему Душенька.
— А где вы сейчас? — спрашивает Пугод и сразу же добавляет, — Я в лаборатории, никто не подслушивает.
— ..Могу только сказать, что не настолько далеко, чтобы чувствовать себя в безопасности, — после секундного молчания говорит Душенька.
— Ладно, неважно. Скажите мне оба, что вам принести? У вас в домах есть ловушки от незваных гостей?
— Я хочу свою грязь, — отчеканивает Обси, — Хотя бы шалкер. Ловушек нет.
— Будет. Так, все, я пошел готовиться к завтрашнему дню, с вас подумать, что еще вы хотите и написать до утра. Душенька, я скину координаты. Ближе к полудню постарайтесь оказаться там. Все, пока.
— Пока, Пугод.
Послевкусие от разговора было сладко-горьким. Пугод был тем, кто нашел Обси адвоката после того, как сам едва не погиб после взрыва его станции, и тем, кто был готов на очень многое для Душеньки, начиная от выхода из дома и заканчивая… тем, что он там придумал с Надзирателями. Обси покрепче сжал его руку, откусывая еще один подгнивший кусок мяса.
Душенька так и не смог уснуть. И вовсе не потому, что Обси храпел у него над ухом, как ни в чем ни бывало, то было дело привычное:он спал так, что не разбудишь ни криком, ни взрывом, ни ведром ледяной воды, ни пощечиной, и любил храпеть на ухо то ли нарочно, то ли просто так получалось само собой. Да, вопрос выживания означает, что хороши все средства, но заслужил ли Секби того, что с ним случилось? Заслужил ли Заквиэль то, что случится с ним?
Этика не должна иметь никакого веса, но всякий раз Душенька обгладывал собственные кости, когда вредил другим. Он никогда не хотел этого, даже если вредили ему. Но страх.. Страх заставит его действовать раньше, чем включится эмпатия.
Что будет, если Обси узнает, кто инициировал взрыв? Они об этом говорили уже не один раз, у того было свое мнение по поводу вопроса выживания. Для него безвыходных ситуаций не было, как и риска, все вопросы решались через разговоры, ведь никто не станет трогать идущего на диалог дружелюбного соседа. Он останавливал Душеньку во время его очередного “приступа посттравматики”, хватая за воротник или кивая на безлюдный уголок. “Я им доверяю”, – говорил Обси раз за разом, – “Они не сделают ничего плохого, пока мы говорим, а мы планируем говорить”. Они и говорили.
Интересно было то, что его риторика мгновенно менялась, когда опасность нависала над Душенькой. Если по отношению к себе Обси был готов терпеть многое, то если заходила речь о насильном лечении Душеньки – вместо дружелюбного тона начинали проскакивать угрозы. Он не позволял другим пренебрежительного тона, а самого Душеньку закрывал собой, готовый получить стрелу в грудь.
Душенька не очень понимал, что думает по поводу этой любви Обси его защищать. С одной стороны, он мог бы все это сделать и сам, он был не из робкого десятка и таскал с собой големов, а с другой.. А с другой стороны чужая забота была тем, от чего Душенька не готов был отказаться, чувствуя себя в действительности в безопасности всякий раз, как Обси закрывал его своей рукой.
Ад обдал их ставшим привычным сухим жаром и заставил прокапываться большую часть дороги. Это было тактическое решение, на них то и дело пытались напрыгнуть хоглины и оттяпать ноги. Обси бодро орудовал киркой, насвистывая себе под нос, пока Душенька плелся следом, жалея, что так и не смог поспать.
— Я пока летел, меня Клэш остановил и спросил, что я замышляю. Думаю, он что-то подозревает, — доносится откуда-то неподалеку голос Пугода, заставляя Душеньку шагать чуть быстрее.
— Ну и пусть. Мы тут ненадолго, — заверяет его Модди. — А вот и вы.
— Привет! — Обси машет рукой, они с Модди энергично пожимают друг другу руки.
Модди всучает им жемчуг и Душенька выбирается на крышу Ада. Обси нужно больше времени, но и он справляется. Им пришлось долго ждать Пугода, ворчащего на неломаемость бедрока.
— Это вам. — Он достает бирюзовые шалкеры, — Осторожнее с ними, это технология квантовых предметов. Спрячьте в эндерчест., — Пугод ставит чарующий сундук из обсидиана.
Душенька и Обси, переглянувшись, предпочитают довериться. Они оба прячут шалкеры в эндерчест и следуют за Модди в открывшийся портал.
— Смотрите, сейчас вам нужно будет по очереди забраться в вагонетку, а оттуда на кровать. И все, — объясняет Модди, пока Пугод с энтузиазмом отстраивает новую конструкцию.
— И что будет? — спрашивает Обси.
— Вы окажетесь очень далеко отсюда.
— И ничего не может пойти не так? — переспрашивает Душенька.
— Если выполните все в точности, то все пройдет именно так, как должно. — перебивает Модди Пугод.
— В шалкерах есть еда для вас, мы будем ее отправлять, пузырьки, чтобы починить вещи, и книжка. Коммуникатор до туда не дотянется, так что общаться получится только так. — рассказывает Модди.
— Кто первый? — Пугод посматривает на них обоих, не решаясь выдвинуть конкретную кандидатуру.
— Я пойду, — заявляет Душенька раньше, чем Обси успевает открыть рот.
Обси переводит взгляд на него и решительно кивает. Смеркалось. Не теряя больше времени, он тянет Душеньку ближе к себе. Они так и стоят, тактильные идиоты, крепко обнявшись, с минуту, пока Обси не отстраняется, чтобы покрепче сжать его руку.
Он стал делать так с тех самых пор, как Душенька рассказал ему о своей прыгучести. Да, тогда Обси в своей манере непробиваемой глыбы выдал что-то вроде "никуда ты не денешься, вон, сто седьмой день на дворе, а ты еще тут". Зная, что ничего не может с этим сделать, Обси шутливо привязывал ниткой свое запястье к запястью Душеньки – "ты не выпрыгнешь отсюда, я тебя удержу" – или держал за руку, будто бы в действительности сможет удержать. А любое прощание, будь то просто конец их совместной прогулки напротив дома Душеньки, Обси врывался в его личное пространство на несколько минут и вел себя так, будто бы видит его в последний раз, все время обещая, что они еще увидятся.
К чему это прощание сейчас? Модди ведь сказал, что все будет в порядке.
— Еще увидимся, друг, — говорит Обси и Душенька слышит под его маской теплую улыбку.
Наверное, он просто пытался сделать мысль материальной, ведь все, что повторять достаточно долго, в конце-концов станет правдой, а после каждого такого прощания наступал новый день, они снова шли гулять, снова пытались спихнуть друг друга в лужу, и Обси всегда "проигрывал", прыгая в лужу самостоятельно, снова вместе обедали, Обси курил свой кальян, слушая истории Душеньки из других миров. И снова говорил "еще увидимся" после крепких обнимашек.
Душенька исчезает в портале, помахав Надзирателям рукой.