Секрет

Ком к горлу подступает абсолютно неожиданно. Так же неожиданно, как на глазах появляются слезы, а пальцы начинают мелко дрожать, не удерживая ручку, которая, казалось, просто с оглушительным стуком падает на пол. Рацио даже пытается за ней наклониться — в груди простреливает быстрее, а воздух из лёгких выбивает с резкостью и силой тяжёлого кулака вышибалы из элитного бара.

Он сорвался.

За годы работы Веритас Рацио едва ли знал, что такое усталость. Нет, он уставал. Но здоровый сон и правильная еда — всему голова. После хорошо проведённого выходного в тишине и домашнем уюте, он был бодр, весел, как всегда остер на язык, и полностью готовый вдалбливать в необразованные головы научные теории и философские смыслы. Да и на собственные исследования силы появлялись. Однако в этот раз что-то изменилось. Возможно затяжной период работы без перерывов. Возможно тот факт, что общество гениев снова отклонило его научный труд и признало его недействительным. Но неужели он действительно так сильно из-за этого расстроился?

Да быть того не может.

Да, было обидно. Да, в животе ещё долго урчало недовольство. Но что он может поделать? Смириться и работать дальше — единственный способ справиться с ситуацией. Может, кто-то что-то ему подмешал в еду, отчего по рукам и ногам пошли неприятные судороги?

Вполне возможно.

Но Рацио последний раз ел... с полтора дня назад. Если прокручивать в голове события последних пары дней, он наконец понимает — он не спал, не ел нормально, а до кучи ещё и ежился от беспокойства за одну единственную сумасбродную персону, сообщение от которой он получил три дня назад, а больше абонент не появлялся в сети. И что он нашёл в нем? Глупый, необразованный, сумбурный. Однако в этом всем была какая-то крупица того, что Рацио в людях привлекало. Какая-то особенность, от которой он не в силах оторваться. Хотя даже не может объяснить что это.

В любом случае...

Веритас на автомате проверяет телефон — тишина. А вот подступающая тошнота никуда не пропадает. Он кладёт голову на стол, считает до 10-и, но и это не помогает. Он сопит носом, сжимает первый попавшийся листок бумаги и, вдохнув поглубже, резко выпрямляется и запрокидывает голову на спинку стула.

Тяжело.

Рацио даже не замечает, как тихо открывается дверь. Разодетая в дорогие цацки мышь проскальзывает к его столу и оказывается за спиной. Авантюрин кладёт ладони Рацио на глаза и спрашивает заговорческим голосом:

— Кто же это?

Веритас ощутимо дёргается, тянется рукой к ладони Авантюрина и снимает со своего лица, тут же встречаясь взглядом с сигонийскими глазами. Красивые — отмечает про себя.

— Чего такой угрюмый, док? — Авантюрин выглядит откровенно раздосованным таким сухим приветствием, — Я думал хоть порадуешься. Ведь твой любимый собеседник наконец вернулся и, стоит сказать, целый и невредимый. Хотя куда уж мне там.

Он отводит взгляд. Умалчивает. Рацио знает это выражение лица, но не докапывается. Явно что-то случилось, но спрашивать не станет.

Когда-то они негласно договорились, что не будут лезть в душу друг к другу. А поддерживать приятный разговор можно было и без изливания всего наболевшего. Авантюрин не хотел теребить старые раны. Рацио - заставлять Авантюрина заниматься самокопанием. Про себя он, естественно, не думал. А толку, если в его жизни наболевшего раз-два и обчелся. Не стоит и капли беспокойства.

— Я немного занят, — наконец выдавливает из себя Рацио и быстро смаргивает.

Ему бы спровадить Авантюрина подальше, а самому привести себя в порядок. Однако тот и не думал уходить.

— И даже минутки не найдётся? — Авантюрин обходит стол с другой стороны и пододвигает стул, чтобы устроиться на нем напротив доктора. — А я вот скучал. А ты скучал?

Рацио смотрит на него уставшим взглядом. Даже на "ты похож на идиота" выражения сил не хватает.

— Не скучал.

— Да ну, правда что ли? — Авантюрин чуть прищуривается, — а что тогда твои пальцы так крепко держат телефон?

Рацио оглядывается на руку и хмурится.

Бинго.

Веритас и сам это понимает — отнекиваться бесполезно. Сейчас для Авантюрина он читабелен как в белый день. Тогда почему он не может просто взять и уйти?

— Слушай, — Рацио все же решает пойти в атаку, — я очень рад, что первым делом ты решил пойти ко мне, но у меня сейчас действительно... сложное дело. Ты можешь зайти позже в любое время.

— Да ну перестань. Был бы ты занят — не сидел бы в такой податливой позе, в которой тебя, к слову, легко задушить.

— Оставь свои кровавые подробности.

— Просто подмечаю.

Они играют в гляделки несколько секунд.

— Пожалуйста, я правда очень занят, — у Рацио незаметно вздрагивает голос.

— Чем же? Посвяти.

— Это неинтересно. Тебе точно.

Авантюрин с любопытством в глазах подаётся вперёд:

— Да ладно, расскажи. Ты же и сам понимаешь, что я не такой недалекий.

— В этом ты точно ничего не понимаешь. Уходи.

— А ты попробуй сделать так, чтобы я понял.

— Я ничего не хочу делать, уйди пожалуйста.

— Да ну чего ты гонишь меня как собаку?

— Я же тебе ясно сказал -- уходи!

Рацио срывается на крик, отчего Авантюрин даже вздрагивает — доктор никогда себе подобного не позволял. Он действительно перегнул палку? Вроде обычное подтрунивание никогда не становилось предметом каких-то сильных эмоциональных всплесков.

Тогда почему?

Авантюрин замечает прозрачные дорожки от мелких слез, появившихся на щеках Рацио, и тушуется — а что ему вообще делать?

— Просто уйди, — решает за него Веритас, поспешно спрятав лицо в ладонях.

Авантюрин кивает и, тихо встав со стула, выходит в коридор.

Правда дальше он не делает ни шагу. Замирает. Он делает что-то явно неправильно. Почему он ушёл так просто? Его не волнуют эти эмоции? Доктор ему практически никто. Знакомый. Приятель, с которым хорошо проводить время и болтать на разные темы. Не более того. Он не подпускал его ближе, а Рацио не настаивал на приближении. Казалось, всех все устраивало. И должно было устраивать. Однако сейчас Авантюрин стоит перед дверью и тупо смотрит куда-то в пространство. Сжимает и разжимает кулаки и дышит как-то слишком часто и рвано. Уйти или остаться. Отчего-то не хочется оставлять эту ситуацию просто так. Подвешенной. Потом будет неловко смотреть в глаза. Даже если Авантюрин хорошо играет в актёра, невозможно сыграть все. Особенно с тем, кто ему не безразличен. По непонятным причинам, к слову. Однако сейчас он это отчётливо понимает, отчего между рёбер что-то начинает болеть.

Чужая слабость — не его проблема. Но именно эту он хочет сделать своей. Поучаствовать в ней хоть как-то, если это поможет хотя бы немного.

На этот раз Рацио слышит как открывается дверь. Однако Авантюрин больше не играется, а ведёт себя просто... спокойно. Естественно. Без наигранных улыбок и показушничества.

— Я же сказал тебе уйти, — Рацио едва выдавливает из себя слова из-за дрожи. Пальцы с силой впиваются в кожу, однако слезы это не останавливает, скорее усиливает и без того потерянное истеричное ощущение.

Авантюрин подходит к нему сбоку, долго не решается даже коснуться. Глубоко вдохнув, он все же поворачивает стул доктора так, чтобы тот оказался лицом к нему и опускается на одно колено, чтобы было удобнее обхватить руками. Рацио замирает то ли от страха, то ли от удивления, но все же позволяет себе уткнуться в чужое плечо.

— Я же просил тебя уйти.

— А я не послушал, — усмехается Авантюрин. — Я не стану спрашивать что случилось, но... расскажу.

Рацио отзывается тихим "м?".

— Контракт заключался не с той скоростью, с какой мне хотелось бы его заключить. У моего оппонента завалялись кое какие... тузы в рукаве. Даже для меня они стали неожиданностью. Пришлось подыграть. Своим телом. Но главное дело сделано, и мне за это хорошо заплатили.

Авантюрин говорит это ровным голосом, без малейшей эмоции. Словно душу вынимает наружу и говорит спокойно "ну вот, смотри". Только и ждет, что ему скажут в ответ — оттолкнут, что было бы приятнее, или ударят, что было бы гораздо больнее, но чему он не удивится.

Однако Рацио его все же удивляет.

— Почему ты это рассказываешь?

— Потому что, дорогой мой доктор, — вздыхает, — это равноценный обмен. Я увидел твою рану, ты увидел мою рану. Всё честно. Я рисковый игрок, но никогда не жульничаю.

— Тебе опять повезло.

— Да, действительно повезло.

Авантюрин зарывается пальцами Рацио в волосы и прижимает к себе. Тот не против. Веритас сам сползает со стула и оказывается в чужих руках, обнимая в ответ и мелко вздрагивая.

— Никому не рассказывай, — звучит через сколько-то минут — Авантюрин не считал.

— Никому не расскажу. Это секрет.

— Наш секрет.