На душе было мерзко. На улице — тоже. Шёл дождь. Раньше Юхён любила дожди. Любила прогуливаться, промокая до нитки, а потом приходить домой и принимать тёплую ванную.
Дожди Юхён больше не любит. Возможно просто повзрослела.
Но, несмотря на дождь, было невероятно жарко. Это всё создавало в воздухе отвратительное ощущение сырости. В офисе было ничем не лучше — старый кондиционер сломался, новый ещё не привезли, а бедный вентилятор ничерта не справляется. В голове у Юхён гудит.
Единственное что успокаивает Юхён — мысли о том, что будет после. Ведь после работы она зайдет в «любимый» старый мотель, чтобы в уже почти родном номере встретится с… Ней.
Встречи с ней всегда волшебны. Они успокаивают… Хотя после них всегда приходит чувство вины, комом оседающее в горле, ведь дома её всё также ждёт… Впрочем, Юхён ненавистно думать об этом. Особенно в такие дни.
И работы полно. Думать сейчас нужно лишь об одном — о чёртовом отчёте, который Юхён нужно переписать с самого начала. А ведь это даже не её отчёт — проделки туповатых стажёров, делающих 'на отъебись'. Юхён их осуждает. Когда сама была ещё стажёром — всегда пыталась делать всё предельно аккуратно. Не дай бог ошибка — если не начальство, то сама себя за такое загрызла бы.
И с работой Юхён сходит с ума, мозг плавится. Потому она и не замечает, как вместо ненавистного офиса оказывается вся промокшая в автобусе. Она так бы и не осознала ничего, если бы не кондуктор, подошедший к ней. Юхён встретила его лишь пустым взглядом.
Но ехать недалеко, и Юхён, опомнившись, поспешно расплатилась и выбежала на нужной остановке. До мотеля — рукой подать, а дождь к счастью прекратился. На ресепшене её встречает всё та же молодая девушка, кажется, намного младше даже самой Юхён. Она улыбается и даёт ключи в номер, подмигивая. И Юхён она нравится. Девушка, кажется её звали Хеджу, никогда не задавала вопросов, лишь улыбалась и кивала. И Юхён привлекала её улыбка. (Юхён искренне не понимала, что молодая и красивая девушка забыла в этом захолустье)
Ступенька за ступенькой, шаг за шагом и перед глазами оказывается давно знакомая дверь. Второй номер. Неплохой, хоть в комнате и душно — кондиционер работает лишь по вечерам. И Юхён открывает дверь, а перед ней всё то же место, в которое она неоднократно возвращалась. Возвращалась к ней. Хотя день сегодня необычный, сегодня она приходит к Юхён, а не наоборот, и, возможно, это всё-таки что-то значит. Но Юхён на это всё равно, радует лишь возможность покурить без упрёков и очистить разум от ненужных мыслей.
Так, Юхён поджигает сигарету (ту, что с ментоловой кнопкой, конечно), и все тревоги, подобно дыму, растворяются в воздухе, а ручка несчастной двери поворачивается и она заходит в комнату.
— Фу, не могла бы ты перестать курить в номере?
— Прости, привычка. — Несмотря на извинения, голос Юхён не выдаёт ни тени сожаления, и Гахён просто фыркает, открывая форточку нараспашку.
Юхён никак это не комментирует. Гахён вольна делать всё, что хочет, и Юхён всё равно не сможет ей помешать, вне зависимости от того, плохим было это действие или хорошим.
Когда Юхён добивает сигарету, наступает полная тишина. Гахён не двигается, лишь голодно глядит на Юхён, а та нервно сглатывает. Несмотря на то, что всё происходило не в первый раз, в начале всё равно чертовски неловко. И только лишь странная ухмылка Гахён даёт Юхён понять, кто сегодня во главе. Мягкие губы Гахён встречаются с её потрескавшимися, и в одно мгновение всё вокруг перестаёт иметь значение.
Всё происходило горячо, размазано и эротично. Но даже после закатанных от удовольствия глаз, дрожи в ногах, звона в ушах и как минимум одного оргазма, Юхён не может не чувствовать вину.
В этом, наверное, и есть её наказание. Юхён приходит, чтобы забыться, но каждая такая встреча доводит её до ещё большей тревоги.
И после секса, ещё в постели, совсем голая — Юхён курит. И Гахён снова морщится, но ничего не говорит — на радость Юхён. Только после второй выкуренной за раз сигареты Гахён, к величайшему сожалению Юхён, решает заговорить:
— Как там Минджи? — И эти три простых слова, прорезав тишину, убили малейшие намёки на спокойствие в голове Юхён.
— Заткнись. Не говори о ней. — Слова Юхён холодны, Гахён ощущает агрессивный настрой в свой адрес, но лишь улыбается, наблюдая за Юхён, пока та встаёт с постели.
— М, что такое? Ревнуешь?
— Можешь помолчать хоть раз?
И Юхён начинает одеваться, ища выкинутую в порыве страсти рубашку, но находит лишь свои брюки и ремень.
— Почему не бросишь Минджи? Избавилась бы от чувства вины.
— Потому что я люблю её. — развернувшись, выдыхает Юхён. Рубашка нашлась, осталось просунуть в нее руки и кое-как застегнуть пуговицы.
— Почему тогда не порвешь со мной, если так её любишь? — у Юхён в горле ком. Трясущимися руками она застегивает несчастные пуговицы и снова садится рядом с Гахён.
— Потому что я хочу тебя.
Юхён целует Гахён. Целует до тех пор, пока воздух в лёгких не кончается, а после — резко отстраняется, будто и не она вовсе инициировала этот поцелуй. Потом, хватая свою сумочку, убегает, даже не удосужившись попрощаться.
— Какая же слабачка, — смеётся Гахён вслух. Наблюдать за Юхён — сплошное удовольствие. Её чувство вины, балансирующее с вожделением, интригует.
В Юхён ей нравится многое. Её тело и голос. Её поцелуи. Но самое главное — её полная моральная слабость.
Юхён действительно слабачка. Юхён выходит из мотеля и дышать ей тяжело, а ноги будто и не держат вовсе. Юхён страшно, что она упадёт прям здесь, возле входа. На телефон приходят уведомления, наверняка от Минджи, но она их игнорирует. Не потому что хочет — потому что не может. Потому что руки трясутся и ей нужно дышать глубже, но кажется, будто доступ к кислороду просто перекрыли. Прислониться к стене было огромным усилием, и после этого, Юхён просто сползла вниз. На колени.
Юхён страшно, в голове слишком много мыслей, а в ушах стучит. И забывает как дышать.
Юхен ощущает тяжесть чьих то рук на своих плечах, тихое «Юхен, дыши», и что то еще, чего она разобрать не может. И все, кажется, становится легче. Юхен старается, старается дышать изо всех сил, и ей становится лучше.
Она поднимает глаза, на Гахён, вздрагивая от её взгляда. Юхён не понимает что в нём видит. То ли жалость, то ли отвращение, но уж точно не сочувствие.
И Гахён улыбается ей, помогая встать с пола. Юхён глупо смотрит на неё, будто видит в первый раз.
— Могла бы и попрощаться, — неожиданно мягко говорит Гахён. Она посылает Юхён воздушный поцелуй и вернувшийся игривый тон в следующих словах ей нравится куда больше, — До скорой встречи, Юхён.