Когда Тэ Джун вышел ближе к свету от проёма двери и заговорил, нарушив тишину, всё повернулись к нему, проснулись Джин Ву и Джу До и отпрянули от своих альф, как от огня. Пришлось уговорить их сесть вместе с Ди Джи, которому они доверяли больше, а Таэ Ву пересел к Тэ Сону. – Меня зовут Тэ Джун, – представился альфа, – некоторые здесь меня знают, но недостаточно хорошо. Мы не общались тесно, и на это было несколько причин. Я не мог войти в пятёрку лучших по силе, максимум в сотню. Но оказался первым с другой стороны.
Многие из нас задумывались о том, кто мы, как попали в лабораторию и для чего живём. Кто-то ждал ответа и не получал его, но были два человека, которые не могли просто ждать. Теперь я представлю вам Хье Ри, он омега. Не сговариваясь и даже не догадываясь тогда о существовании друг друга, мы начали копать с разных сторон. Втёрлись в доверие к учёным, изъявили желание познавать медицину, но вместе с этим втихую изучили все документы лаборатории по обе её стороны. И сейчас я расскажу вам всё, что мы смогли узнать.
Лаборатория.
– Я начну немного издалека, чтобы картина в итоге прояснилась целиком. Не уверен, слышали ли вы о таком феномене, как «детская память». Большинство из нас помнят себя примерно с первых шагов. Люди и того позже – с двух-трёх лет. Очень немногие из них могут вспомнить, как их качали на руках ещё до года, совсем уж уникальные случаи свидетельствуют о тех, кто помнит лица врачей в роддоме и может их даже нарисовать по памяти. Среди альф я не смог найти кого бы то ни было похожего, ни у младших, ни у старших. Возможно, присутствующие здесь смогут вспомнить, как я задавал им этот вопрос. Лучшие альфы кивнули.
– Спрашивал я не просто так. Дело в том, что я прекрасно помню, как появился на свет. И даже раньше. Искусственная матка, в которой я рос, была прозрачной. Как только сформировалась нервная система, слуховые и зрительные нервы, я стал улавливать звуки и свет. Позже я смог отчётливо видеть, что творилось вокруг меня. Видел других альф в том же положении, что и я, учёных, оборудование. Само собой, тогда я не осознавал ни своё «я», ни того, что меня окружало. Но память услужливо записывала всё до тех пор, пока я не научился мыслить. И тогда я впервые испытал страх.
От Хье Ри сегодня я узнал, что был в их крыле омега с таким же дефектом, но его имени я не знаю и расспрашивать его не рекомендую. Наши создатели допустили не мало ошибок, конструируя наш геном, тем самым создав себе большие проблемы. Но вернёмся к воспоминаниям. Не случайно никто из нас не помнит родителей, их просто не существует. Многие из вас и так об этом догадывались, ещё живя в лаборатории. Мы никогда не знали родительской ласки и любви, но в нас старательно взращивали эмпатию по отношению друг к другу. Мы были семьёй, поддерживали собратьев и гадали, для чего же мы живём?
Я прекрасно осознавал, что это не благотворительность. Нас создали и прячут от мира. Бесконечные уроки, обследования, обучение самым жестоким боевым искусствам, при этом строгий запрет на соперничество, внушение мысли о нашем единстве, всё это указывало на то, что мы должны стать орудием в чьих-то руках, служить, определённо, мерзкой цели, возможно, даже отдать ради неё жизни. Такая перспектива меня совсем не радовала. Я пытался осторожно выспрашивать у тех, кто он нас заботился, однако никогда не получал чёткого ответа. Пришлось замолчать и притвориться, что всё в порядке. Поначалу я жалел, что меня создали таким мелким и слабым. «Будь я таким же сильным и харизматичным, как Ко Джа, однозначно нашёл бы способ всё узнать и всех спасти. Все бы точно пошли за мной», – думал я. Но позже понял, что от слабого и незаметного меня учёные ждут подвоха меньше всего.
До пятнадцати лет я не имел чёткого плана действий, лишь старался впитать все доступные знания и собрать как можно больше информации о месте, где мы росли, и о людях, что создали нас. В пятнадцать я впервые ощутил странное чувство, словно меня куда-то невообразимо сильно влечёт, но не мог понять, куда. Тогда же произошёл жуткий инцидент, о котором я расскажу в другой раз. Позже я узнал, что у омег в противоположном крыле началась первая течка, и никакие усилия учёных не смогли скрыть этот факт полностью. Но тогда и я, и все старшие альфы пребывали в замешательстве, не понимая, что происходит, и почему тоска, знакомая каждому, усилилась стократно. Спустя некоторое время это чувство ослабло, и мы немного успокоились. Потом уже я узнал, что омег стали пичкать подавителями, опасаясь нашей реакции. Но в тот день мне стало абсолютно понятно, что нельзя больше медлить, нужно действовать.
Я втёрся в доверие к учёным под благовидным предлогом. Восхищался ими, не скупился на лесть, давил на жалость, ведь меня не особо принимали в классе. Альфы смутились и опустили глаза, лишь Ко Джа продолжал внимательно смотреть прямо на Тэ Джуна. – Я помню, ты всегда старался меня держать подле себя, но я сопротивлялся, и теперь ты знаешь причину, – сказал Тэ Джун, обращаясь к нему. Затем продолжил: – В общем, я канючил, что мне мало знаний, которые давали на уроках, что я прочёл все книги в нашей библиотеке, в боевых искусствах преуспеть не смог, друзей особо нет, и теперь мне скучно и нечем заняться.
Довольно быстро это сработало. Меня стали обучать на врача индивидуально, давали читать личные книги и некоторые рабочие записи, где не было компрометирующей их информации. Даже тот старый учёный, который никогда прежде с нами не разговаривал, только наблюдал, стал иногда беседовать со мной, выспрашивать обо мне и других детях. Я строил из себя паиньку, умело скрывая истинные мотивы и замалчивая любые недопустимые темы, которые обсуждали иногда альфы втихаря. И хоть я не смог узнать от него ничего важного, всё же это было очень полезно. Я услышал, что его называют первым. Интерес первого ко мне пробудил любопытство и у других.
Я быстро стал любимчиком у учёных, хоть это и не прибавило мне популярности среди альф. Главное, что я подобрался к цели. Спустя три года я уже спокойно шатался по их кабинетам, пил с ними чай и болтал о медицине и науке. Были, конечно же, места, куда меня не пускали, но я умудрился свистнуть электронный пропуск у тринадцатого, и меня не заподозрили. Как я его прятал – нужно было видеть, но меня ни разу не поймали. Тринадцатого наказали за потерю, но не сильно. Сделали новый пропуск и забыли. А я тем временем подгадывал момент и изучал всю их документацию касательно нас. Наверное, Ко Джа помнит, как примерно полтора года назад нашёл меня в туалете, в отключке. Мой разум не выдержал правды, и я долго блевал там, пока не потерял сознание. Я тогда впервые добрался до информации об эксперименте. Он так и назывался – «Эксперимент», вероятно, в целях безопасности. Теперь подробнее о нём.
Много лет назад первый (как его тогда звали – неизвестно) работал в научно-исследовательском институте в Сеуле на кафедре генной инженерии. Он был одержим играми с геномом, пытаясь создать новые организмы на основе уже существующих. В 2002 году недалеко от Сеула началось строительство суперсовременного города Сонгдо. Первый ринулся туда, устроился работать в недавно построенный институт с новейшим оборудованием, быстро собрал команду учёных, очаровав их своими ошеломляющими разработками. Однако вскоре за него плотно взялась общественность. Этико-моральная сторона вопроса была спорной, люди осудили игры с геномом, сравнив их с игрой в Бога, вследствие чего первый и все учёные, работавшие с ним над этими исследованиями, были уволены из института.
Первый затаил обиду, но не собирался сдаваться. Вероятно, он задумал месть, намереваясь подчинить общество или стереть его с лица земли. Понимая, что ему нужны деньги, первый разработал формулу наркотика, вызывавшего мгновенное привыкание, при этом не оказывавшего сильного разрушительного воздействия на организм. Одного из учёных, поклявшегося неотступно следовать за первым, он сделал посредником, необходимым для сбыта товара. Вскоре первый смог приобрести целое здание в промышленном районе, тогда ещё не опустевшем, но и в то время уже довольно безлюдном. Это здание назвали лабораторией и начали готовить к эксперименту.
С 2003го по 2004й год шли строительные и прочие работы: возведение перегородок, отделка помещений, закупка мебели, научного оборудования, обустройство личных комнат учёных, которым предстояло жить в лаборатории, практически не имея возможности покидать её. Всё для сохранения конфиденциальности. Тогда же все сотрудники лаборатории, которых было чуть меньше сотни, отказались от своих имён. Им были присвоены порядковые номера, а воспоминания о прежней жизни велено было стереть из памяти. В лаборатории были обустроены столовые, ванные и туалеты, учебные классы, спортзалы, общие спальни для продукта эксперимента, расположенные идентично в левом и правом крыле. А также множество кабинетов и экспериментальных комнат. Еду всегда привозили на заказ из разных столовых, бельё также отправлялось в прачечные. Финансовых проблем первый никогда не испытывал, производство наркотика исправно снабжало его деньгами.
Эксперимент.
В 2004 году был начат эксперимент. Суть его состояла в создании универсальных солдат: преданных, мощных, непобедимых и беспощадных к врагу. Это должны были быть существа, способные рвать противника голыми руками, при этом не сомневаясь в приказе, не боясь смерти, не помышляя об отступлении. Первый вознамерился сыграть на чувстве привязанности, свойственному не только людям, но и многим другим видам. Он захотел создать организмы, составляющие вместе идеальную пару – α (альфа) и ω (омега). Эти существа, едва встретившись, должны были ощутить притяжение друг к другу, которому невозможно было бы сопротивляться. А также они должны были испытать непреодолимую тягу овладеть друг другом и зачать во чреве партнёра новую жизнь. В таком случае, если бы им грозила опасность, и альфы, и омеги смогли бы превзойти возможности своих тел, усилить мышцы до состояния брони, которую не под силу было бы пробить ни одному орудию.
Этот эффект назвали «состоянием берсерка». Оно характеризовалось мгновенным мощным ускорением тока крови, вследствие чего лопались сосуды в глазах, и белки словно окрашивались в черный, увеличением мышц в объёме, что приводило к многократному преумножению их силы, выделением феромонов, призванных сломить дух противника, а также неконтролируемыми приступами ярости по отношению к любому, кто осмелился бы угрожать или причинить вред. Многое из этого учёным действительно удалось, однако и ошибок было допущено великое множество, как я уже говорил. Например, укрепление всех мышц ни нам, ни младшим недоступно. Лишь одна мышца обладает таким свойством – это матка. Во всяком случае, именно это описано в документах. Следующее – феномен памяти, о котором я говорил вначале. Эта ошибка допущена аж дважды.
Ещё одна серьёзная оплошность – течка омег. До достижения ими двадцати лет, омеги не должны были испускать ощутимые феромоны во время течки, однако вышло иначе. Хоть феромоны и были не особо сильными, этого было достаточно для того, чтобы эксперимент почти провалился. Учёным в срочном порядке пришлось создавать подавители, подходящие для неполовозрелых омег. Во втором поколении эту проблему удалось решить, но тоже была пара исключений. Об этом подробнее. Очередная ошибка первого при кодировании генома, уже мелких. Несмотря на то, что многие косяки, имевшие место с нашим поколением, во втором были исправлены, среди мелких был омега, который входил в «состояние берсерка», игнорируя все необходимые для этого условия.
Присутствующие омеги грустно кивнули. – Я говорю о Су Воне, – уточнил Тэ Джун, – так вот, в свою первую течку, которая, к тому же, началась на год раньше срока, этот миниатюрный омега обратился «берсерком», вследствие чего его не смогли усмирить даже сильнейшие из омег, со слов Хье Ри. Омеги снова кивнули. – Учёным пришлось испытать на нём транквилизаторы для половозрелых омег, что, несомненно, сработало, однако сильно отразилось на Су Воне. Он практически замкнулся в себе, к тому же вынужден был пить подавители, как старшие.
Я говорю об ошибках учёных неспроста. Используя их, мы сможем одолеть всех, включая первого, а главное – спасти детей лаборатории. Именно это является моей целью. Но об этом позже, вернёмся к началу эксперимента. До нас была ещё одна экспериментальная группа, но вся она вышла неудачной. Точнее говоря, сами образцы, если верить документам, были идеальны, так как тоже не были первыми к тому времени, а вот инкубаторы, они же «искусственные матки», оказались непригодными, и их пришлось дорабатывать. Все те образцы погибли, поэтому первым поколением официально называют нас. Наблюдая за нашим развитием в течение нескольких лет, первый пришёл к выводу, что необходимо заняться созданием второго поколения, учитывая и исправляя ошибки, допущенные при кодировании генома первого. Так появились мелкие.
Вы наверняка замечали, что некоторые из нас похожи друг на друга и даже на мелких. Это связано с тем, что за основу использовался один и тот же генетический материал. Модель воспитания нашего поколения была принята за эталон и продублирована для второго. В момент создания и внедрения в «искусственные матки» альфы и омеги ещё находились вместе, в одном помещении лаборатории. Так, видимо, было удобнее. Я и сам помню пять рядов инкубаторов: слева омеги, справа альфы. Инкубаторы примыкали друг к другу, и получалось, что в одном ряду слева направо располагалось десять омег и следом десять альф.
Я был в конце ряда и не ощущал присутствия омег, однако мне достоверно известно, что те альфы и омеги, которые росли рядом друг с другом, вели себя беспокойно на протяжении всего периода эмбрионального развития, очевидно, улавливая каким-то образом феромоны. По этой причине было принято решение разобщить младенцев и по мере взросления переводить в более отдалённые помещения. Поэтому наши так называемые ясли разделяла лишь стена, через два года нас переселили в другие комнаты, находившиеся на приличном расстоянии друг от друга, а к началу обучения альфы и омеги проживали уже на разных концах лаборатории. У омег дела обстояли аналогично нам, поэтому расскажу об альфах, и Хье Ри в случае чего дополнит. Омега согласно кивнул.
– Итак, в первом поколении было пятьдесят альф. До начала обучения мы жили в комнатах по двадцать пять человек, но в игровой находились все вместе. Нас сравнивали, оценивали и распределяли. До начала обучения всех альф разделили на две группы – класс А и класс Б. В класс А вошли самые сильные, умные, красивые, энергичные и харизматичные альфы, прирождённые лидеры. В класс Б попали те, кто немного не дотягивал до них. Я попал в А лишь благодаря тому, что отличался незаурядным умом и, вероятно, уже тогда привлёк внимание первого.
Расселение в комнатах тоже изменили, нас переселили в помещения с двухъярусными кроватями, а в наши бывшие комнаты с раздвижными конструкциями в четыре яруса заселили второе поколение. Мелким тогда едва исполнился год, но всем было ясно, что они значительно опережают нас в росте и развитии, в сравнении с тем, какими мы были в двенадцать месяцев. Мы стали соседями, к тому же мелкие были очень любопытны старшим альфам, поэтому мы быстро подружились. Учёные не препятствовали нашему общению, так как развитие эмпатии было основным принципом и задачей лаборатории.
Распорядок дня альф был спартанским: ранний подъем, гигиенические процедуры, занятия боевыми искусствами, завтрак, очень много уроков, разделённых большими перерывами на отдых, спорт и приёмы пищи, после снова учебные спарринги, ужин и немного свободного времени. Его мы любили проводить в игровой у мелких, чем развлекали и себя, и их. Далее снова гигиена и подготовка ко сну. После отбоя за нами особо не следили, у учёных начиналась своя, другая жизнь, и мы могли потихоньку болтать и даже пробираться к мелким, чтобы почитать им книгу с фонариком или просто обнять тех, кто боялся темноты. Тем не менее все осознавали, что утром вновь будет ранний подъем и насыщенный день, поэтому допоздна не засиживались. Уроки были разнообразными, нас обучали языкам, наукам, ориентированию на местности, выживанию, этике, политике, и вообще очень многому.
К тому моменту, когда мелкие достигли возраста шести лет, мы ожидали очередного появления малышей, но напрасно. Третье поколение так и не было создано. Потом из документов я узнал, что начальной стадией эксперимента было наблюдение за первой группой, состоящей из двух поколений. Нас предполагалось изучить и чуть ли не выпотрошить, чтобы, создавая вторую группу, учесть предыдущий опыт. Для обоих поколений был подготовлен экспериментальный план. Для старших он должен был начаться по достижении ими половозрелости, для мелких с приходом первой течки. Я был шокирован, изучив детали этих экспериментов, и понял, что времени совсем мало.
На тот момент старшим альфам уже почти исполнилось двадцать лет (ДР 22.08.05г), у мелких было чуть больше времени (ДР 9.11.10г). Когда пропала пятёрка лучших, я насторожился (1.08.25г). Нигде в отчётах об этом не было ни слова. С огромным трудом мне удалось разговорить всё того же тринадцатого и узнать от него, что первый, используя возросшее влияние седьмого, того самого учёного, который присягнул ему на верность и связался с криминальным миром, поставляя наркотики, отправил лучших на улицы управлять мелкими бандами. Я сразу понял, что это отличная возможность, а когда спустя два месяца (3.10.25г) добрался до новых записей об эксперименте, убедился в этом окончательно.
Записи гласили, что на улицы отправляются пары альф и омег, но находиться они должны на разных берегах реки, дабы исключить их столкновение раньше времени. По достижении половозрелости первый хотел стравить главарей и изучить их первую реакцию друг на друга, также подстроить нападение и понять, как работают механизмы, прописанные им в геноме. Однако с этим решено было не спешить и провести для начала эксперимент с мелкими, после чего завершить серию масштабным экспериментом со старшими в лаборатории. Эти эксперименты ужасали своей дьявольской жестокостью и цинизмом и подразумевали введение в кровь различных наркотических и стимулирующих веществ, а также нанесение увечий с целью наблюдения регенерации, при всём при этом альф и омег планировалось поместить рядом и изучать их реакцию.
Боясь не успеть, я принялся активно окучивать учёных, уговаривая отправить меня к лучшим. Естественно, я косил под дурочка, прикидываясь, что не знаю, куда они подевались, однако хочу поравняться с ними и переплюнуть, якобы взыграли гордость и амбиции. Это сработало, и через несколько дней (7.10.25г) я очутился на улице с небольшим рюкзачком, скромным запасом наличных денег и колоссальным объёмом необходимой информации. Меня напутствовали, чтобы я не лез в неприятности, но при этом поборол всех лидеров-альф и объединил под собой все банды. Хотел ли первый надо мной поглумиться, или правда верил, что мне это под силу, я не знаю. Однако делать этого я всё равно не собирался.
Первым делом отыскал этот ангар, – Тэ Джун обвёл взглядом пыльное помещение, – здесь я провёл месяц, создавая видимость бурной деятельности в своих отчётах, собирая информацию о бандах и продумывая мельчайшие детали. После раздобыл фотографии главарей и подсунул анонимное письмо. Я не сомневался, что Ди Джи тоже окажется на противоположном берегу, и не ошибся. Чего мне стоило ждать всё это время, не знает никто, за исключением Хье Ри, наверное. Но любая моя ошибка могла стать фатальной.
К счастью, всё прошло именно так, как я и планировал. За это я благодарю всех вас, особенно Хье Ри, который, как оказалось, все эти годы был моим соратником в чудовищно тяжёлой борьбе со своими страхами, – альфа слегка поклонился омеге и остальным. – Кажется, я ничего не забыл, – подытожил Тэ Джун, – в любом случае, у нас мало времени. На вопросы я отвечу, когда все альфы и омеги будут в полной безопасности. Теперь я объясню вам план по освобождению мелких и всех остальных. Сегодня у второго поколения должна была начаться течка, им исполнилось пятнадцать. Это значит, что уже завтра будет поздно. У нас есть только одна ночь.