Я проснулась от нетерпеливого похлопывания по плечу.

- Девушка… Девушка! Конечная!

На меня хмуро смотрела сердитая тетка в синей форме железнодорожника, и кроме нас с ней в вагоне уже никого не было. Половину ламп погасили, а за окнами и вовсе стояла непроглядная темень. Похоже и вправду конечная. Как же это я так, а??

Я пробормотала «Извините» и поспешила к выходу, на ходу отлепляя от ног измятое платье. Вот же засоня! Едва я выскочила на платформу, двери за моей спиной оглушительно лязгнули, и состав, грохоча, умчался в темноту. В детстве я обожала смотреть, как полосатая электричкина морда съеживается в точку и исчезает вдали, уводя за собой вереницу красных огней. Но сегодня от этого зрелища чуть не разорвалось сердце. Когда поезд пропал из виду, мне на минуту почудилось, что за кругом тусклого, очерченного фонарем света больше вообще ничего нет. Но где-то неподалеку проснулся лягушачий хор, а ветер принес оглушающе-сладкий запах сирени.

Холодный такой ветер. Ледяной.

Я растерла выступившие на плечах мурашки и огляделась. Все оказалось не плохо, а очень плохо. Попав поздней ночью в незнакомый город, человек может рассчитывать хотя бы переждать ночь на вокзале. Но на длинной пустой платформе темнел лишь бетонный кубик билетной кассы. Щит с расписанием пояснил: следующая электричка со станции Терёшкино отправится в пять утра. А часы над закрытым решетчатым окошком равнодушно высвечивали «00:05». Новый порыв налетевшего ветра заставил зубы неприятно лязгнуть. Я съежилась и вжала голову в плечи, но теплее от этого, конечно, не сделалось. До рассвета я тут окочурюсь…. Должно же в этом Терешкино быть хоть какое-то место, куда можно зайти и согреться: магазин, дежурная аптека, милиция, наконец!

Но оказалось, что для начала неплохо было бы найти хотя бы само Терешкино. За платформой виднелась лишь пустая полутемная парковка, из которой вытекало узенькое шоссе и убегало в чистое поле. Что ж … Куда-то и оно должно привести? Я спустилась с продуваемой платформы и побежала по дороге от фонаря к фонарю, в глубине души мечтая о такси или хотя бы попутке. Дорога честно пыталась меня утешить, выхватывая из темноты цветущие заросли, принося знакомые с детства звуки и запахи поздней весны, обдавая остатками тепла остывающего асфальта. Но мне было слишком холодно и, что уж скрывать, страшно бежать из ниоткуда в никуда, чтоб я могла насладиться этими подарками. И только увидев впереди первые дома, я почувствовала благодарность: вывела, родимая! Спасибо!

Стих злой ветер, пойманный в ловушку заборами и кустами. Приветливо закачались уличные фонари. Цивилизация! Но никакой дежурной аптекой тут и не пахло. На двери пункта охраны порядка висел пудовый амбарный замок, сквозь крыльцо прорастала крапива. У телефонной будки двери не было вовсе, а аппарат с выломанным диском топорщился обрывками проводов вместо трубки.

Магазин все же нашелся: такой же темный и запертый, как все, что я встретила в этой глуши. Но под фонарем на лавке кто-то от души гоготал. От вида живых людей и яркого света я потеряла голову и рванула вперед, уже в рывке понимая, что делать этого, пожалуй, не стоило. Но отступать было поздно: меня заметили. Компания отвлеклась от своей выпивки, двое парней поднялись и шагнули навстречу.

- Гля, какая цаца!

- Привет, красотка! – парень покачал полупустой бутылкой – Присоединишься?

Осторожно выбирая слова и стараясь не смотреть никому в лицо, я пробормотала:

- Нет, я … Извините. Я тороплюсь…

Со скамейки, широко улыбаясь, поднялся еще один, самый старший из собравшихся.

- Куда торопиться? Тяпница на дворе! Посидим, отдохнем культурно…

Они напоминали хищников, загоняющих добычу, которой уже некуда деться. Стоит повернуться и побежать… Я попятилась. За спиной шоркнули велосипедные шины, по плечу панибратски хлопнули.

- Машка! Ну где ты ходишь! Батя уже рвет и мечет. Сказал, через пять минут сам искать пойдет. Выпорет и не глянет, что выросла.

Я обернулась с открытым ртом. Рвущееся с языка «я-не-машка» удалось проглотить. Тощий парень на допотопном велике сердито смотрел из-под козырька бейсболки.

- Садись!

Я в панике замерла. Его я тоже не знала, но этот хотя бы один и, если что, я смогу…

- Да садись уже, дурында! – шикнул он.

Я плюхнулась на багажник, схватившись кончиками пальцев за пружины сиденья. Вслед полетело разъяренное:

- Э! Алё! Куда? Оборзел, шкет?

Заднее колесо содрогнулось от ощутимого пинка. Велосипед тряхнуло так, что мне стало не до деликатности: я обхватила парня и вцепилась что есть сил. В своей голове я уже чувствовала, как меня сдергивают с велика, и я лечу на землю, раздирая и платье, и кожу. Живот парня под моими руками ощутимо напрягся, спина согнулась, ощетинилась цепочкой позвонков под натянувшейся футболкой. Велик рванул с места и выровнялся. Под оглушающий свист рядом разбилась бутылка. О т страха я даже дышать могла лишь через раз, только молилась, сама не знаю кому, чтобы эти парни оказались слишком пьяными или ленивыми, чтобы гоняться за полуночными развлечениями.

За поворотом велосипед замедлился и остановился. Мой спаситель выставил ногу, распрямился, стянул кепку и отер пот с виска.

- Спасибо, - всхлипнула я, заставляя себя отлипнуть от ходящей ходуном спины.

- Заблудилась? – обернулся парень.

У него оказался короткий русый ежик и потрясающие темные глаза.

- Уснула случайно в электричке и укатила до конечной, - я тяжело вздохнула. - А обратная только утром. Думала, в городе найду место для ночлега, но у вас тут…

Я запнулась. Обзывать место, где живет твой спаситель, «дырой» не слишком-то вежливо.

- Ясно, – кепка вернулась на место. – Держись.

Мы проехали еще несколько улиц и остановились у старенького домика без палисадника. Окошко тускло светилось. Парень спрыгнул и забарабанил в окно, а я осталась придерживать велосипед.

- Баб Слав! Баб Слав, не спишь?

Окно приоткрылось, и из него выглянула старушка, щурясь поверх очков.

- Чего шумишь, бисово дитя?

- Баб Слав, тут девчонка заблудилась. Приютишь до первой электрички? А то слоняется впотьмах, приключений ищет на вторые девяносто.

Баба Слава сощурилась в мою сторону.

- Так случайно получилось, - я попыталась развести руками и едва успела поймать падающий велосипед за багажник. Парень фыркнул.

- Ох, беда с вами, непутевыми.. Ну, заходите, отворю.

Голова скрылась обратно в окошко. Парень обернулся и потянул велосипед на себя.

- Дальше сама, соня-маша. Покеда!

Он вспрыгнул в седло и втопил так, словно за ним все еще гнались.

- Лера я… - пробубнила я себе под нос и завопила на всю улицу – Спасибо!!!

Засыпая на пахнущей мятой и немного пылью подушке, я думала о русой макушке. Пожалуй, первую электричку можно и пропустить. И пару следующих тоже. А после завтрака найти моего спасителя и поблагодарить как следует. Баба Слава сказала, его Мишкой зовут…