Подземелье Зачасованных

Виктора притащили сюда, в Подземелье, потому что он наказан. Мальчик спокойно сидит на пороге и перебирает прядки в длинном хвосте, который заплёл сегодня утром. Здесь темно, холодно и сыро, и чёрный мрамор стен отражает свечение замерших навсегда статуй. Здесь нет ничего, кроме убитых Временем. А Виктор всего-то поцеловал Юри. Кто ж знал, что за это наказывают?

— Где ты только этого нахватался, маленький педик! — кричала на него мадам Мамро, заслоняя собой удивлённого Юри. За своего ученика она  горой. Катсуки выглядел ошеломлённым и держал руку возле губ, растерянно хлопая глазами. Из-за этого Виктору хотелось поцеловать его ещё раз.

Никифоров вздыхает и прижимается грудью к коленкам — холодно, а ему нужно провести здесь целый час. Он нервно оглядывается на фигуры застывших людей, возвышающихся над ним. Они молчаливы… Мальчик встряхивает головой, вскакивает на ноги и принимается бегать по кругу. Он добегает до конца коридора, пробегая глазами по каменным мужчинам, женщинам, детям. Звук его шагов отражается от стен и рассыпается по подземелью. Виктор собирается было поворачивать обратно, но вдруг его взгляд натыкается на кое-что интересное. Напротив него сидят двое парней. Они не похожи друг на друга. Первый — высокий брюнет с выбритыми висками. Крепкое телосложение — широкие плечи и массивное туловище — при жизни наверняка выглядело немного устрашающе. Но сейчас это смотрится просто мощно и сильно. Он одет в простую кофту и штаны. Типичный профиль выдаёт в нём нерусскую национальность, а блестящий браслет из шестерёнок — часовых дел мастера. От него исходит прохладный синий свет, волнами струящийся по телу парня. Второй — миниатюрный, по сравнению с первым, блондин, коротко подстриженный, с тонкой талией и узкими плечами. Его костюм намного страннее, чем одежда брюнета: это похоже на комбинезон для фигурного катания, но воротник, застывший камнем, взрывается ярким пламенем. По всему телу парня проходят линии, напоминающие вены. Они светятся пурпурным, лиловым, и Виктору кажется, что это кровь. Они не друзья, это видно по позе: парень повыше с лёгкой полуулыбкой обнимает блондина, а тот нежно касается его подбородка. 

— Это Отабек Алтын и Юрий Плисецкий, — позади мальчика раздаётся звонкий девичий голосок. Никифоров вздрагивает и быстро поворачивается. Перед ним парит девочка с буйной кудрявой шевелюрой. Сквозь неё видно стену, и Виктор понимает: затерянная во времени. Ему не страшно, он знает как общаться с ними. Девочка улыбается, печально, словно уставший от жизни человек, и продолжает: 

— В моё время они были настоящей легендой. Ты только представь: пример чистой, искренней любви, и у кого — у парней! – Виктору становится интересно, и он кивает на статуи: 

— Расскажешь? –Девочка, мягко надавив ему на плечи, усаживает Виктора на мраморный пол и начинает рассказ: 

— Где-то сто пятьдесят лет назад на Эфларе жили две семьи. Они постоянно враждовали, как Монтекки и Капулетти*, и ненавидели друг друга всеми фибрами души. В обеих семьях росли мальчики, Отабек и Юрий, и их отцы очень радовались этому — нет девушек, значит, не будет любви, которая могла бы помешать. – Девочка взмахивает рукой, и перед ними появляется два мерцающих силуэта. Виктор без труда узнаёт в них тех самых парней. — Алтын-старший и Никифор Плисецкий думали: дружбу проще разбить и поломать о вражду семей. Но великое Время решило по-другому. Отабек и Юрий быстро и крепко подружились и часто сбегали из дома, чтобы провести друг с другом время. Шли годы, и маленькие мальчики превратились в красивых парней. Отабек стал сильным, умным мастером на все руки, со спокойным характером. Юрий же был его противоположностью: вспыльчивый, резкий, он любил не творить, а разрушать эферными словами. Несмотря на различия, они прекрасно понимали друг друга и дополняли. Из них получился прекрасный дуэт. – Силуэты Отабека и Юрия с беззвучным смехом играют в догонялки, оставляя за собой призрачный бирюзовый след. На лицах — такое счастье, что Виктору немного завидно. Вдруг они останавливаются и неуверенно протягивают руки навстречу друг другу. — Дружба стремительно переросла в более глубокие чувства. И Отабек влюбился в Юрия. Юный Алтын стал замкнутым, отстраненным, и эти перемены в настроении выдали его с головой. Юрий понял, в чём дело, но не отказался от дружбы, надеясь, что сможет ответить красавцу Отабеку. 

— И что же? — нетерпеливо спрашивает Виктор. Ему до жути хочется узнать, почему такая хорошая история закончилась так плохо. Затерянная вздыхает: 

— Прошло ещё немного времени, и любовь стала взаимной. То, как они любили друг друга… это не передать словами. Я думаю, не каждый может ценить силу чувств так сильно, как умели они. – Силуэты побежали навстречу друг другу, но на полпути резко изогнулись, словно пронзённые острой болью, и растаяли. Немного помолчав, девочка глухо добавила: 

— Их зачасовали их собственные отцы, на одном из свиданий. Абсолютно не раскаиваясь. Вот так просто взяли и убили своих сыновей. Пожалуй, это единственное, что они сделали вместе и единодушно. – Она невесело усмехается, отворачиваясь от Виктора, вытирая слёзы, которые не могли пролиться вот уже сто пятьдесят лет. Мальчик теперь по-новому разглядывает статуи, с щемящим чувством жалости и страха. Его ведь не могут зачасовать за один поцелуй? — Меня их история научила любви. — девочка внезапно вскочила на ноги, её взволнованный шелестящий голос стал громче и пролетел по всему Подземелью. — Как бы банально это не звучало! – Она внезапно исчезает, а Виктор смотрит на мерцающие фигуры парней и думает, думает, думает… 

— Ну что? — мадам Мамро кривит свои тонкие губы, глядя на Никифорова сверху вниз. От неё веет презрением и надменностью. — Чему ты научился в Подземелье?

Виктор неотрывно смотрит на стоящего позади неё Юри и говорит: — Тому, что в любви нужно признаваться раньше. – Катсуки мило краснеет.