самообман.

- свяжи мне руки.

ты хмуришься, с сомнением глядя на меня. нет, не задумывайся, не сомневайся, прошу. я не выдержу.

- давай же. - дрожащими руками ослабляю на твоей шее галстук, и ты наконец поддаёшься, самостоятельно стаскивая аксессуар с шеи.

- зачем? - спрашиваешь, подталкивая меня к кровати и мгновенно оказываясь сверху.

- просто потому, что мне так хочется.

потому что я не могу позволить себе лишний раз к тебе прикоснуться. потому что иначе я окончательно сойду с ума.

запястья почти до боли крепко обвивает полоска плотной ткани, и тело предательски выдаёт мою слабость, рефлекторно дёрнувшись. ты смотришь с беспокойством, но я лишь киваю и отвожу взгляд. я не хочу смотреть на тебя. не хочу видеть непонимание вперемешку с желанием в твоём взгляде, не хочу снова чувствовать себя виноватым за то, что ничерта не объясняю.

нехочунехочунехочу.

я давно понял, что нам друг от друга нужно что-то абсолютно разное.

для тебя я лучший друг, с которым можно обсудить что угодно или просто вместе помолчать, оставшись наедине в студии после тяжёлого дня. коллега, которому ты доверяешь настолько, что иногда забиваешь на собственный проклятый трудоголизм, передавая мне свои обязанности. брат, с которым у тебя нет общей крови, но который стал частью твоей семьи. противоположность, при этом почти как две капли воды на тебя похожая.

а я тебя люблю. просто люблю, и настолько сильно, что от этого почти физически больно. я теряю контроль, просто глядя на тебя, а когда слышу, как ты своим блядским завораживающим голосом зовёшь меня по имени, мне хочется сдохнуть от картин, которые подсовывает фантазия. люблю так сильно, что порой готов наплевать на всё и поцеловать тебя прямо на сцене, и мне неважно, сколько слушателей от нас отвернётся, сколько презрения ко мне и ко всей группе это вызовет - я уверен, что мы со всем справимся.

но тебе это не нужно. по крайней мере не от меня. ты неоднократно давал понять, что как бы близки мы не были, я всегда где-то на втором месте, если не ниже. конечно, ты не раз спасал мою жизнь, когда я подыхал на твоих руках от случайных передозировок, или когда хотел просто со всем покончить. ты всегда был рядом, но лишь для того, чтобы поставить меня на ноги, ободряюще хлопнуть по плечу, мол "ты сильный, справишься, я в тебя верю" и направиться по своим делам.

нихуя я не сильный, майк. мне кажется, в глубине души ты сам об этом прекрасно знаешь и просто очень не хочешь признавать.

я сам не понимаю, как в перечень наших традиций вошло то, что мы делаем. все эти обжимания и поцелуи в щёку на публику - мелочи. конечно, фанатам и этого хватает, чтобы строить теории, но ни одна из них не близка к тому, что на самом деле происходит за кулисами, за которыми всё и началось. ты за пять минут до выхода на сцену прижал меня к стене, шепча что-то несвязное в изгиб шеи, вжимаясь в меня так, что становилось трудно дышать. я не сопротивлялся. мне было противно от себя, от того, что моё тело откликается, стоит тебе только оказаться поблизости, что всё моё здравомыслие летит к хуям, когда твои руки собственничкски забираются под одежду, дёргая за эти надоедливые тряпки в спешной попытке стянуть. хотелось исчезнуть. но я лишь сильнее цеплялся за твои плечи, крепче обхватывал ногами твою талию в попытке удержаться, не съехать вниз по стене, от тесного контакта с которой отдавался болью позвоночник.

быстрее. не дай мне задуматься, не дай упасть в яму нескончаемых вопросов и чувства вины. убеди в том, что это - единственное, чего я на самом деле хочу, что всё сводится к прихотям тела и не более того. я готов поверить в это, майк. я безумно устал от правды.

вот и сейчас ты непозволительно близко. склоняешься ко мне, целуешь в губы, заставляя подавиться воздухом и снова дёрнуться. разрываешь поцелуй, но лишь для того, чтобы переместиться на шею - впиваешься зубами в кожу, и из моего горла вырывается крик, переходящий в срывающийся на позорный скулёж стон, когда ты принимаешься покрывать поцелуями место укуса, словно прося прощения. ты сдерживаешься, а я, чёрт возьми, устал от этого. это не занятие любовью, майк, не стоит. мы оба прекрасно знаем, что это лишь способ снять напряжение, так забудь же про свою хвалёную японскую сдержанность.

ты спускаешься ниже, скользя губами от ключиц к груди.

не ласкай меня. не надо. не давай мне забыть, зачем мы делаем всё это.

возможно, я произношу это вслух, а может, меня выдаёт шумный всхлип, но ты замираешь на мгновение, а затем киваешь то ли мне, то ли своим мыслям, и тянешься лихорадочно дрожащими руками к молнии на моих джинсах, рывком стягиваешь их и отбрасываешь в другой конец комнаты вместе с бельём, а спустя несколько секунд туда же летит и твоя одежда.

всё ведь правильно, да, майк? всё так и должно быть? всё, что нам обоим на самом деле нужно - разрядка, приносящая долгожданное расслабление и такую усталость, что размышлять попросту не возникнет желания?

твои пальцы, тонкие и длинные, выбивают из головы все мысли, проникая глубоко, двигаясь резко и бесцеремонно, безошибочно находя нужный угол, заставляя изгибаться и заходиться стонами, вперемешку с которыми с губ раз за разом срывается твоё имя. как, чёрт возьми, прекрасно было бы, если бы ты так же умело забрался в мои мысли и навёл там порядок, но тебе нет до этого дела, и я уже практически верю, что мне самому от тебя ничего не нужно.

мои руки вновь дёргаются в попытке освободиться, и галстук затягивается чуть сильнее. на совесть вязал, японский чёрт.

пальцы исчезают так же быстро. ты вновь нависаешь надо мной, тёмной тенью перекрывая свет уличных фонарей из окна. смотришь на меня долго, забираясь взглядом под кожу, и я спешу отвернуться.

не смотри на меня так. не заставляй меня признавать, что моё самовнушение никогда не работало по-настоящему.

мой крик прорезает тишину квартиры, когда ты делаешь резкое движение вперёд. ты замираешь, задерживая дыхание и стараясь унять охватившую тело дрожь, но я тут же толкаюсь навстречу, и мне безумно больно, но так до одури легко, когда ты начинаешь двигаться.

не останавливайся. как бы больно мне не было, не смей останавливаться. не дай мне задуматься и признать, что мне в любом случае будет больно. позволь немного пожить иллюзией того, что я всё же получил желаемое.

ты прижимаешься ко мне как можно ближе, давая почувствовать кожей твоё отбивающее бешеный ритм под рёбрами сердце. снова припадаешь губами к шее, двигаясь всё выше. достигаешь уха и шепчешь срывающимся голосом:

- ну как тебе? хорошо живётся с этой ложью, чез? помогает?

- заткнись... - успеваю выдохнуть в ответ прежде, чем сорваться на крик от особо резкого движения.

ты сам прекрасно знаешь, что нет.

ты снова целуешь меня, принуждая молчать, а я задыхаюсь, чувствуя поступающую разрядку. все мышцы напряжены до боли, но я лишь сильнее подаюсь навстречу, желая и вправду задохнуться, сгореть от полыхающего где-то внутри пожара - что угодно, лишь бы остаться в этом мгновении навсегда, лишь бы не столкнуться с реальностью, где я действительно лжец, безуспешно пытающийся обмануть самого себя.

ты, подгадав момент, просовываешь руку меж нашими телами, пряча лицо у меня на плече и выдыхая что-то грязно-пафосное о помощи, и я почти хочу тебя ударить, но ты в два движения доводишь меня своими потрясающими пальцами до пика, и мне уже ничего не хочется. тело тяжелеет, я не чувствую даже кончиков пальцев, и мне снова так безумно легко, что хочется взлететь, подняться над землёй и оставить внизу все свои предрассудки, убеждения и опасения. взлететь и не возвращаться больше. сквозь звон в ушах улавливаю, что кричу твоё имя, и ты сдаёшься тут же, глухо выстанывая куда-то между простынёй и моей кожей протяжное "честер", почти предоставляя мне повод для второго оргазма.

нужно будет попросить тебя не произносить моё имя, когда мы остаёмся наедине.

ты скатываешься на свободную половину кровати, наспех развязав галстук и отбросив его куда-то в сгущающуюся темноту. я принимаю сидячее положение, морщась от пронзившей нижнюю часть тела боли, и начинаю разминать затёкшие запястья. ты наблюдаешь за мной из-под полузакрытых век несколько секунд, облизываешь взглядом с ног до головы, а затем отворачиваешься, и я чувствую себя грязным, разбитым, провинившимся. хочется извиниться, но на кой чёрт тебе мои извинения? ты лишь отмахнёшься, скажешь, что это неважно, что я могу не тратить на это время, и мне станет ещё противнее, поэтому я молчу, и лишь стараюсь как можно скорее отыскать в полумраке свою одежду, чтобы опять спрятаться, закрыться от тебя, хоть эти преграды никогда не имели для тебя значения.

- может, наконец перестанешь врать хотя бы самому себе? - спрашиваешь, когда я уже стою у двери.

не тебе об этом говорить.

- может, перестанешь делать вид, что тебе не наплевать?

ничего не отвечаешь. усмехаюсь и покидаю твою комнату, а затем и квартиру, громко хлопая дверьми.

завтра мы снова будем играть роли братьев, коллег и лучших друзей, которые понимают друг друга с полуслова. зрители поведутся сразу же, ребята посмотрят с удивлением и лёгкой завистью, и никто из них не узнает, что на самом деле мы оба - просто лжецы, запутавшиеся в собственных желаниях и застрявшие в самообмане, как в зыбучих песках. и как бы наши отношения не видели окружающие, на деле это уже давно не более, чем игра. испытание на прочность - кто продержится дольше, а кого подведут истончившиеся до предела нервы.

чем дольше мы играем, тем чаще мне кажется, что я упаду первым. и мне уже почти не страшно.