Она всё ещё помнит

Дженни знала Вайнону не так много, столько же, сколько и других своих коллег. С большей частью коллектива и по сей день оставались исключительно рабочие отношения, девушка едва могла бы вспомнить имя хоть одного рабочего, помимо Вайноны. Было что-то такое прекрасное в этой сильной как телом, так и духом трудолюбивой женщине, что выделяло её на фоне остальных и помогло запомнить её на долгие года, пусть они и поработали бок о бок всего-то несколько дней.

Пусть девушки и знали друг друга всего-ничего, они вместе проводили обеды за небольшими беседами, ограничивающимися далеко не парой слов. Вайнона пару раз упоминала в разговоре свою младшую сестру. Её, кажется, звали Чарли. Темноволосая, конечно, говорила о ней как о крайне раздражающей, но, слушая с какой теплотой она вспоминала о днях их детства, для Женевьевы мастерица запомнилась как заботливая старшая сестра. Хоть и определённую долю печали скрыть Вайнона была не в силе. С Чарли случилось нечто ужасное? Расспросить тогда Женевьева не сумела: другая женщина лишь отмахивалась и меняла тему. Ответ она, видимо, уже никогда не узнает, хоть девушка всё ещё гадает, что же это могло быть.

Ведь всего через несколько дней, как они начали работать, на фабрике случилась авария.

Дженни просто сидела и работала за своим станком, как и все остальные, когда раздался внезапный взрыв. Все четверо обернулись в сторону кабинета Роберта Вагстаффа, откуда и донёсся грохот. Потолок начал трещать и собирался обрушиться точно в том месте, где и стояла Женевьева. Она бросила обеспокоенный взгляд на Вайнону, стоявшую напротив неё.

- Прыгай!

Она распростёрла свои руки в её сторону, и девушке ничего больше не оставалось, кроме как послушаться совета коллеги и броситься к ней, чтобы не попасть под обвал.

Дженни почувствовала, как над ней начали падать доски и прочие обломки, полностью похоронив её рабочее место.

Убедившись, что с другой работницей всё хорошо, мастерица обратилась ко всем.

- Бегите отсюда!

Толкнув Женевьеву к двери, она сама побежала в противоположном направлении.

- Но Вайнона...

- Я должна помочь мистеру Вагстаффу. Идите, я буду в порядке!

"Я буду в порядке", этих слов было достаточно, чтобы обнадёжить кудрявую девушку. Бросив последний взгляд на темноволосую, она поспешила за другими рабочими, желая как можно скорее покинуть обрушающееся здание.

Как только она оказалась на свежем воздухе, Женевьева позволила себе отдышаться и окинуть взглядом других работников. Остальные также приходили в себя после пережитого. Не хватало только непосредственно Вайноны и Роберта. Дженни была уверенна, что та справится, она верила в неё. С минуты на минуту она должна была появиться, выводя за собой Вагстаффа под руку. Должна была. Но ни мастерицы, ни старика учёного всё никак не было, и не было. И вместо затянувшегося выхода, что так ждала Женевьева, бо́льшая часть крыши завода обвалилась от оглушительного взрыва.

Несколько секунд Дженни просто стояла, совершенно не дыша и не моргая, и всё глядела на густой чёрный дым, идущий столбом вверх. Она не хотела верить своим мыслям больше, чем словам Вайноны.

Она верила, что вот-вот она увидит всю запыхавшуюся, но целую Вайнону вместе с мистером Вагстаффом. Но с каждой секундой её шаткая вера рушилась всё больше, и больше.

Это казалось совершенно не правильным, как будто должно было произойти что угодно, но не это, как будто на месте Вайноны мог бы быть кто угодно из её коллег, да даже сама Дженни, но никак не она.

Женевьева позволила себе упасть наземь и, уперевшись руками в почву, зайтись в истошном рыдании. Другие работники пытались её успокоить, но всё было напрасно. Слёз было столько, что казалось, будто ими можно было бы полностью потушить полыхающую фабрику Воксолы.

А в памяти ещё был свеж образ сильной смелой женщины, которой больше нет.

И будет свеж ещё не один год, ведь она всё ещё помнит.

Сквозь года, когда у неё уже совершенно другая работа, другие коллеги, другая жизнь, она всё ещё помнит.

Всё ещё помнит, что её звали Вайнона, что у неё была очаровательная красная повязка на голове, что она всегда - если так можно сказать о нескольких днях - приходила на работу вовремя и что в момент обеденного перерыва у неё с собой были бутерброды и термос с чаем.

Проходя мимо обгоревших развалин некогда фабрики Воксолы, некогда места её работы, Дженни с горечью вспоминает, как в тот день ей не хватило духу, чтобы пойти с Вайноной, или отговорить её, или хотя бы после приезда пожарных обыскать останки завода, потому что всё могло случиться. Потому что всё ещё оставалась крохотная надежда, что мастерица смогла найти уголок, где её не задело обвалом и она успешно выбралась.

Только отогнав печальные воспоминания, Женевьева и заметил, что была не одна. У самых дверей, спиной к девушке, стоял некий силуэт. И по мере того, как Дженни приближалась ближе, он становился всё отчётливее и знакомее. Рабочий комбинезон был изрядно потрёпан, местами подшит и слегка грязноват. Тёмные вьющиеся волосы крючком загибались назад к затылку, у основания растрёпанная шевелюра перевязана старой доброй красной лентой.

Женевьева неспеша подошла ближе, всё ещё неуверенная в том, кого она перед собой видит. Стоя совсем рядом, она заглянула женщине в лицо. Черты Вайноны остались прежними, будто первый их рабочий день был буквально вчера, а аварии на фабрике и вовсе не было. Единственное, теперь физиономию, и не только, покрывали некоторые шрамы, ещё не зажившие ссадины и порезы.

Заметив подошедшую девушку, мастерица спросила:

- Ну, и что ты стоишь?

И голос её совсем не изменился.

Пытаясь удержать слёзы, Дженни ответила вопросом на вопрос:

- Это действительно ты, Вайнона? Правда ты?

Ведь она всё ещё помнит.

Несколько секунд прошли в тишине, после чего губы темноволосой, через которые проходила небольшая царапина, растянулись в широкой улыбке.

- Конечно я, Дженни. Конечно я.

Ведь она тоже помнит.