Примечание
— Ты чего нажал, Арс?
— А?
— Совсем уже?
— А, я седьмой нажал, да?
— Ага. А сейчас бейсмент.
— А тебе на парковку?
— Я такси возьму, нам обоим на перв… да ну куда ты?
— Как тут отменить?
— Ну ты ещё пять раз нажми, он тогда точно поедет куда надо, ага.
— Так, всё, стоп.
— Застрянем ещё тут…
— Всё, Шаст, не гунди. Первый. Нажал.
В лифте ненадолго воцарилась тишина.
— Тебе не кажется, что мы долго уже едем? — нервно уточнил Антон, сжимая в кулаке тонкую ткань летних штанов.
Арсений приподнял одну бровь:
— Думаешь, увезёт нас на секретный минус сотый этаж? А там военная база под бизнес-центром.
— Как в «Очень странных делах?»
— Там было такое? Тогда нам нельзя, тогда это плагиат. Да расслабься. Наверное, я просто ему программу сбил этими нажиманиями туда-сюда, сейчас раскуклится.
И лифт действительно раскуклился — то ли через тридцать секунд, то ли через тридцать лет. Антону сейчас нельзя было полагаться на своё ощущение времени.
Нет, никаких тридцать лет не прошло, ты чего, Антох. Вот за дверями лифта тот же холл бизнес-центра, те же турникеты, тот же охранник… ладно, кабинка охранника. Сам охранник, наверное, покурить отошёл. Ну вот, курить захотелось. Только надо сначала такси вызвать, и как раз можно будет.
Антон выудил из кармана телефон и нырнул в приложение с машинками.
— Нет соединения с интернетом, проверьте подключение, — проворчал он себе под нос, когда возможные адреса отказались грузиться и устроили бойкот. — Да твою мать.
— Мож с авиарежима после съёмок забыл снять? — предположил Арсений уже с той стороны турникета.
— Я не ставлю на авиа, — Шастун тоже вышел и растерянно потёр шею. — У тебя есть интернет?
— Коне… А, нет, нету. И связи нет, странно, — Арсений недоверчиво уставился в свой телефон, потом на Антона. — Может, выйти из здания надо?
Но снаружи связь не появилась, не появилась она и у выезда из парковки, и у поворота на проспект. Кажется, она вообще отказалась сотрудничать и свалила в отпуск, оставив их голенькими и беззащитными, не готовыми к соприкосновению с реальным миром.
Реальный мир был подозрительно тихим и безлюдным. Хм.
— Знаешь, что, — вздохнул Арсений, — давай вернёмся к ребятам, там явно интернет у кого-то да работает.
— И люди есть хотя бы, — поддакнул Антон, сканируя взглядом пустую улицу.
И оказался совершенно не прав. Потому что в офисе никого не было.
— Да что за чертовщина, — Арсений открывал одну за другой двери кабинетов, и ни за одной не находил ничего, кроме мебели. — Куда все подевались?
— Очень быстро ушли домой? Я не знаю.
На первом этаже была предпринята ещё одна попытка найти охранника, уже более тщательная, но на стук по стеклу кабинки, крики и возмущённый вой турникета так никто и не вышел.
— Ну и хер с ними, — раздражённо фыркнул Арсений. — Делать мне больше нечего, ходить искать тут всех.
Он яростно развернулся на месте и направился прочь от офиса. Антон зашагал следом, оглядываясь по сторонам в надежде зацепиться взглядом хоть за кого-нибудь. Но никого не было. Ни души.
— Крейзи теория, — протянул он, когда они вышли из дворов, так ни на кого и не наткнувшись.
— Ну? — Арсений обернулся на него через плечо.
— По-моему, мы попали в это самое, лиминальное пространство.
Брови Арсения нахмурились и потянули за собой всего остального Арсения:
— Чего?
— Ну знаешь эти крипипасты про то, что если нажать там на какие-то кнопки в нужной последовательности, то лифт тебя привезёт на несуществующий этаж, или что там на каком-то этаже войдёт страшная женщина, на которую нельзя смотреть…
— Шаст, ты угораешь?
— Ну ты блин посмотри вокруг!
— Ага, чисто хоррор, — фыркнул Арсений.
Вокруг была летняя Москва, бодрые зелёные деревья шелестели листвой, пушистые облака плыли по беззаботно голубому небу. Красота да и только. Идиллия.
— Ну ладно, ну это не про хоррор, а больше про то, что тут никого нет, знаешь, как на этих криповых фотках, где всё нормально, но атмосфера всё равно какая-то тревожная. Знаешь, да?
Арсений остановился посреди дороги, и ему не посигналила ни одна машина, потому что ни одной едущей машины на дороге не было. Какие ещё доказательства ему были нужны?
Он упёр руки в бёдра и вскинул брови:
— И что, ты хочешь сказать, что нас унесло в какую-то параллельную реальность, где за нами будет охотиться гроб на колёсиках?
— Господи, какой ты старый, это потрясающе, — развеселился Антон. — Гроб на колёсиках!
— В моём детстве такие крипипасты были. Чего ты ржёшь? Шаст. Чего ты ржёшь? Ты мне разве не пытаешься доказать, что мы в каком-то сценарии из ужастика? А сам ржёшь.
— Прости, прости, — замахал руками Антон. — Мы просто с Дроном перед выходом дунули, и теперь я не могу перес…
— А, вот почему ты такси собирался брать. Дурень.
Антон кивнул, вытирая слезинку с уголка глаза:
— Нет, ну это реально очень смешно, нет? Просто два долбоёба нажали на какие-то не те кнопки в лифте и укатились в другую реальность. С кем это ещё могло случиться?
— Да с кем угодно, судя по всему, — проворчал Арсений, не разделяя веселья.
Светофор грозно глянул на них красным глазом, но ни одна машина так и не соизволила показаться в зоне видимости. Арсений, неуютно поёжившись, всё-таки перешёл дорогу и вздохнул:
— И какие… какие правила? Как выбраться из этого твоего поминального пространства?
Шастун широко улыбнулся:
— В душе не ебу! Это же всё просто городские легенды, это не по-настоящему.
Это всё и ощущалось не по-настоящему, только не жутко совсем. Может, что-то забаговало, и им забыли выпустить маньяка или зубастого цербера, или почему им тут вообще должно было быть не по себе? Из ужасного в их распоряжении была только до ужаса хорошенькая летняя Москва, бояться чего-то здесь было невероятно сложно. Солнце прыгало по зеркальным панелям бизнес-центров, скользило по проводам, мягко плюхалось в листву и падало сквозь неё на волосы Арсения. Глядя на это с невероятной теплотой, Антон проговорил:
— Хочу читос — пиздец.
— Что? — Арсений захлопал глазами, выныривая из раздумий.
— Умираю как хочу читос, — повторил Антон. — Пошли.
Он потянул Арсения за собой за локоть, и тот без сопротивления двинулся следом. Возможно, понимал, как сложно сопротивляться зову кукурузных палочек после хорошего косячка, но куда вероятнее, просто был рад, что хоть кто-то знает, что делать и куда идти. Или делает вид, что знает.
Пальцы скользнули по локтю через предплечье, и в руку легла арсеньевская ладонь. Горячая, словно раскалившаяся от температуры вокруг. Антон зачем-то оставил её в своей ладони, словно опасался, что Попов не сможет без проводника найти дорогу до ближайшей «Пятёрочки». Его только отпусти, и он сразу убежит фотографироваться со смешной надписью на стене — и как его Антон найдёт, без связи-то?
— Нам, наверное, надо сейчас бегать и бояться? — растерянно предположил Арсений, вертя головой по сторонам.
Ответ на это было найти несложно:
— Мы бегаем до магазина и боимся, что он будет закрыт.
— Честно говоря, да, как-то слишком жарко и светло для хоррора, — согласился Арсений. — Вот застрянь мы в ночном Омске… Зимой…
Мысль о том, чтобы застрять с Арсением вдвоём в ночном Омске зимой, Антону тоже почему-то не показалась такой уж ужасной, возможно, из-за перспективы наконец-то охладиться или застрять где-то с Арсением — додумать он не успел, потому что впереди замаячил знакомый логотип.
— Ну вот там железно должен кто-то быть! — видимо, пытался самого себя убедить Арсений, толкая тяжёлую дверь. — А-у-у! Здравствуйте! Есть кто?
Ни забитые товарами полки, ни холодильник с пивом, ни пустые кассы не соизволили ответить. Арсений насупился и схватил с полки пачку мармеладных мишек, помахал ею между защитных рамок, но ничего не произошло.
— Да вы издеваетесь? Охрана? Я ворую у вас товар, алё!
Если охрана и существовала, ей было решительно похуй, ноль реакции.
— Надо эту, икру, или бритвы, или что они там в эти коробки прячут? Оно точно сработает, — подсказал Антон и потянул его за рукав в глубь зала.
На самом деле, способы вызова охраны Шастуна волновали мало, охрана она была где-то там, далеко, а живот требовательно урчал здесь и сейчас.
Вот сэндвич с лососем выглядел симпатично, но торт Прага соблазнял куда больше, а ещё сухарики с изюмом так манили своими поджаристыми бочками… И читос, надо не забыть читос. С кетчупом, м-м…
В соседнем ряду раздался грохот падающих жестянок.
— Ты чего там буянишь? — поинтересовался Антон через стеллаж и запихнул в свой необъятный рот половину сэндвича сразу. — Увидел женщину, на которую нельзя смотреть?
— Увидел маргариту в банке ноль пять, которую нельзя не попробовать. Будешь?
— А сколько она стоит? — нахмурился Антон. — Тут карточки не работают наверняка, а я не уверен, сколько у меня наличкой с собой.
Глаза появившегося из-за стеллажа Арсения округлились:
— А ты что, покупать её собрался?
— Ну… А зачем воровать, если можно не воровать? — пожал плечами Антон и в одно движение расправился с оставшейся половиной бутерброда. — Пофом во феф тевегвам каалах видошы буут.
— Какие видосы, в каких каналах? Нет тут никого, Шаст. Воруй, убивай, еби гусей.
Ишь ты, как он быстро принял новые правила!
Арсений протянул ему банку с коктейлем, Антон нехотя взял её, скорее для того, чтобы почувствовать контраст между горячей кожей чужих пальцев и холодным металлом.
— Гусей не хотелось бы, — проворчал он негромко.
— Ни одной тачки, ни одного человека, ни одного интернета, — продолжил Арсений, намеренно пропуская реплику про гусей мимо ушей. — Мы не можем ничего украсть, потому что воровать не у кого, понимаешь? Давай.
Раздался пшик открываемой банки и истеричное шипение — взболтанная падением маргарита рьяно рвалась наружу.
Антон тоскливо поставил торт обратно на полку и открыл свою банку тоже, за компанию.
— За отпуск в ламинированном пространстве! — провозгласил Арсений, стукаясь о неё алюминиевым бочком. — Где не надо отвечать на звонки, прятаться от поклонниц и записывать кружочки!
Ах вот, почему он так быстро сменил пластинку — понял, что тут до него никому не доебаться, и сразу принял решение начать кайфовать от ситуации.
— Что, ни одного кружочка? — недоверчиво покосился на него Антон.
Арсений пожал плечами и как-то удивительно элегантно отхлебнул из своей банки:
— Ну они всё равно не отправятся, какой смысл.
— Что, даже на кассе в «Пятёрочке» тебя не сфоткать? — неподдельно ужаснулся Шастун.
— Нет, ну это надо, — покачал головой Арсений, делая ещё один глоток, — потому что когда ещё такая возможность будет, да?
Сказать оказалось проще, чем сделать: на кассе Арсений пять минут не мог решить, куда приколоть бейджик с надписью «Вас обслуживает Лариса», но у Антона не было совершенно никакого желания торопить его. Они с этим расслабленным настоящим Арсением и так слишком редко виделись, а это был его любимый Арсений, между прочим. Как и ещё десяток Арсениев, впрочем.
— Шаст, Шаст, это я уже позирую, фоткай! Ты фоткаешь?
— Я фоткаю, — послушно кивнул Антон. — Давай… Давай ещё на мой на всякий случай?
— Что, чтобы было потом, на что дрочить? — игриво подмигнул Арсений, не переставая позировать.
— Да, — фыркнул Антон. — Конечно. Как ты угадал, моя главная сексуальная фантазия — это Арсений Попов на кассе «Пятёрочки».
— Больной ублюдок, — похвалил его Арсений. — Вот с этой пикалкой ещё давай сфоткай меня!
После завершения фотосессии Антон попытался вспомнить, что они вообще-то серьёзные взрослые люди в критической ситуации. Он попробовал поводить между рамок прозрачной коробкой с заключённым внутри пармезаном, попробовал поискать людей за интригующей дверью с надписью «только для персонала», и даже на тревожную кнопку нажал. Никто не приехал.
Пора было и ему признать — тут действительно, кроме них, совершенно абсолютно совсем никого не было.
Но ещё кое-что Антон пока признать был не готов — происходящее ему даже нравилось. Думать о таком было безответственно — как он мог наслаждаться этой безлюдностью, пока где-то в настоящей Москве их наверняка искали, наверняка звонили и не могли дозвониться, возможно даже, поднимали на уши полицию? А они торчали тут, в странном кармашке реальности, куда забыли положить что-то или кого-то, кроме них двоих.
Нет, Арсению точно нельзя давать понять, что Шастуну тут интересно. Он и так уже считает его инфантильным и безответственным после того раза, если Антон позволит себе и сейчас проебатьс…
— Ты чего уселся? — нахмурился Арсений, пихая его локтем.
Антон пожал плечами:
— Тут кондей и еда, логично будет тут дождаться помощи или… э-э… когда это всё закончится.
— Дождаться?! — возмущённо подпрыгнул на месте Арсений. — Ты же не собираешься отсиживаться в первом попавшемся магазине, когда у нас есть вся Москва! Мы можем делать вообще всё, что захотим, и никто нас не увидит!
— Ну не вообще всё, — возразил Шастун. — В клёвом ресторане нас никто не накормит… И на теплоходе не покатает. И массаж не сделает. Из спектра развлечений, которые мы не можем себе позволить обычно, остаются только, я не знаю, батуты.
Антон, конечно, сказал это с иронией, но нужно было признать, батуты сейчас звучали охуенно. Где он ещё попрыгает на батутах? Не для передачи, не под камерами, а для себя, для души.
— Чё, реально на батуты захотелось? — мгновенно пробил его Арсений.
— Нет, — соврал Антон и смущённо ломанулся к выходу.
Выйдя на улицу, он тут же испытал жгучее (в прямом смысле!) желание вернуться внутрь под кондиционер, но пути назад не было.
— Да ну ладно, чего ты, хочешь батуты — давай батуты. Фу, как жарко. Подожди минутку, я нам мороженое украду.
Антон сморщил нос, чувствуя, как по спине уже бежит струйка пота. Через минуту что-то холодное ткнулось ему в ладонь.
— Фруктовый лёд взял, — радостно сообщил Арсений. — Будем сосать без зазрения совести!
Торопливо вскрывая упаковку, Антон постарался отвернуться на случай, если его лицо покраснело. С другой стороны, на улице примерно плюс семьдесят — какие бы пошлости ни говорил Арсений, и в каких красках их бы ни представлял Антон, любое покраснение можно будет списать на тепловой удар. Очень удобно.
Стоять на месте было невозможно, поэтому они двинулись дальше по улице, запихнув по мороженому в рот. Арсений, как и обещано, сосал без зазрения совести — Антон никогда ещё не видел, чтобы Попов не стоически кусал мороженое, а так самозабвенно облизывал его, прикрыв глаза от удовольствия.
По пальцам потекло что-то липкое. Эх, нельзя было на такой жаре засматриваться на Арсения дольше, чем на пять секунд — мороженое стремительно меняло агрегатное состояние и убегало.
— Да блин, — Антон вздохнул и неуклюже провёл языком по (к сожалению, собственному) предплечью, ловя сладкие капли.
Во взгляде Арсения мелькнуло что-то странное, на долю секунды — или показалось? Как будто он хотел смотреть и не смотреть одновременно.
— Фу, весь липкий теперь будешь, — пробубнил он, отворачиваясь. — Надо было влажные салфетки стырить ещё.
— Что это за мир без правил такой, где воровать можно, а быть липким нельзя? — возмутился Антон.
Арсения всего аж скукожило:
— Ну нет, быть липким чисто физически неприятно. Ты же сразу в душ бежишь после тренировки или после секса, чтобы не находиться в этом состоянии дольше, чем нужно. Что? Шаст? Бежишь же, да?
— Я отказываюсь отвечать. Я буду загадочно молчать и сосать.
В ответ Арсений только закатил глаза. Свою упаковку он держал чуть ли не двумя пальцами, как было бы принято есть фруктовый лёд на приёме у английской королевы. Короля? Монарха. Это у него, значит, было не напускное, а вот брутальное кусание мороженого это всё была игра для мужской аудитории.
Антон вздохнул:
— Ладно, ладно, если тебя это волнует, я руки в фонтане помою, когда дойдём до площади.
По лицу Арсения скользнула победоносная улыбка — продавил, козёл. А Антона хлебом не корми, дай под него прогнуться, тоже лошара такой, конечно.
И ничего не лошара, просто учтивый товарищ. Друг. Как они там решили? Коллега.
Фонтаны, слава богу, работали. Антон уже мысленно приготовился найти их сухими, но они, судя по всему, прекрасно функционировали и без вклада человека. Какие молодцы.
— Строго говоря, — протянул Арсений, когда Антон засунул руки под освежающие струйки, — непонятно ещё, станут от этого твои руки чище или грязнее.
— Ой, ну какой ты вредный, а! — насупился Шастун и брызнул в него водой в назидание.
Лицо Арсения вытянулось, словно он не ожидал, что с его сиятельством посмеют так обойтись. А Антон посмел. И ещё раз посмел. И вообще, зачерпнул пригоршню воды из фонтана и швырнул её в Арсения.
— Ты охуел?! — поинтересовался тот, и следом Антон почувствовал, как его центр тяжести стремительно меняется — Арсений опрокидывал его в фонтан.
— Охо-хо! Ну уж нет, профессор Мориарти! — захохотал Антон, вцепляясь в него всеми своими липкими пальцами. — В этот Рейхенбахский водопад мы с вами упадём вдвоём!
И незамедлительно выполнил свою угрозу.
— Шаст! — взвизгнул Арсений, а потом попытался, вероятно, воззвать к совести оппонента, но вместо слов от него было слышно одно бульканье — Антон сунул его лицом прямо под струю.
Ладно, возможно, это был перебор? Арсений существо обидчивое, вдруг у него там где-то проба Манту, или ему нельзя было брови мочить после укладки. Лучше поинтересоваться, не перегнул ли Шастун палку.
— Ты в поряд..? А-а-а!
Заминка в наступлении была использована для контратаки, и через секунду Антон обнаружил себя не просто мокрым, а лежащим на кафельном дне фонтана с придавливающим его сверху Арсением. Абсолютно все мысли дали дёру из головы, как тараканы в момент включения света на кухне. Что они делали? Кто они? Где они?
Да какая нахуй разница.
Даже если лифт разбился, они умерли и попали в ад, Антон был согласен на вечность в таком аду.
— Ну вот посмотри, что ты наделал, — с укоризной проговорил Арсений, всё ещё седлая его бёдра. — Мы теперь совершенно мокрые.
Антон силой заставил себя отмереть, а не просто пялиться на него с открытым ртом:
— Я что наделал?
— Ну а кто, я, что ли? — Арсений поднялся на ноги и протянул Антону руку, чтобы помочь тому встать. — С другой стороны, ты больше не липкий.
— Да и в целом как будто за пять минут сейчас высохнем, — кивнул Антон, выжимая футболку в фонтан.
Тут его расчёты, конечно, подвели. Ни за пять минут, ни за пятнадцать они не обсохли. Мокрая ткань противно облепила тело, в какой-то момент Антон подумал, что так же ощущается потная футболка, прилипшая к спине, и уже не мог перестать об этом думать. Состояние из просто дискомфортного превратилось в мучительное.
— Да ну чего ты страдаешь, — закатил глаза Арсений. — Зашли в ближайший магазин и переоделись, кто нам что скажет?
Сказать им и правда было нечего и некому, проблема была только в том, что ближайшими магазинами с одеждой оказались белорусский трикотаж, итальянские костюмы и бутик женской одежды от сорок восьмого до семьдесят второго размеров.
— Всегда мечтал в плюс тридцать рассекать в белорусском трикотаже, но нет, — вздохнул Антон. — Лучше уж тогда до Ашана дойти, там хотя бы сразу можно будет и трусы сухие надеть, и обувь.
Арсений улыбнулся с нежностью:
— Потрясающий ты человек, Шаст. Можешь любую брендовую шмотку в ЦУМе взять, а идёшь в Ашан.
— Ну, во-первых, я не попрусь отсюда пешком в ЦУМ, — нахмурился Антон. — Во-вторых, там-то мне как раз привычно торчать, а когда ещё будет возможность по Ашану пошляться так, чтобы никто на тебя не пялился?
— Соскучился по простой жизни, — поинтересовался Арсений со смесью понимания и снисходительности.
Они перешли дорогу и наконец-то могли хоть ненадолго скрыться в тени, где асфальт плавился чуть медленнее.
— Да вообще пиздец накрывает иногда. Уезжаем к Иркиным на дачу, бывает, и там просто шашлык ешь, в футбик играешь, и всем на тебя посрать… и так прям тоскливо становится, что в Москве всем не посрать. Чтобы вот так просто ходить, гулять, не прятаться, это нам, получается, нужно было в параллельную реальность провалиться?
Арсений вздохнул:
— Получается. Я поэтому стараюсь и не афишировать ничего из личного.
— И как, работает?
Ответ Антон, конечно, знал заранее.
— Да нет, конечно, — грустно улыбнулся Арсений, толкая дверь торгового центра. — Чем меньше афишируешь, тем им больше интересно. Знаешь, я даже тут расслабиться до конца не могу. Заставляю себя, а в голове всё равно сидит, что меня сейчас кто-то увидит, снимет, и будет по каналам распространять какую-нибудь дебильную фотку мою, где я бургер ем с перекошенным лицом.
— Ой да конечно, — отмахнулся Антон и наконец-то снова нырнул в кондиционируемое пространство. — Знаю я тебя, ты даже бургеры как модель ешь. Ни одной неудачной фотки.
— Да я просто их вовремя отлавливаю и уничтожаю, чтобы не как Бейонсе.
Торговый центр оказался первым по-настоящему жутким местом по эту сторону реальности. Всё работало, свет горел, из динамиков неслась бодрая музычка, только ни одного живого человека не было в поле зрения.
— Как будто в «Эльдорадо» пришёл и хочешь что-то купить, — прыснул Арсений.
Даже несмотря на то, что кондиционеры тут работали вовсю, и существовать под ними явно было приятнее, пустые магазины выглядели странно, а пустые ряды гипермаркета и вовсе апокалиптично. Идти вдоль бесчисленных полок и не видеть при этом ни одного покупателя или сотрудника магазина было чудовищно непривычно.
От мрачных ассоциаций отвлёк Арсений:
— Интересно, я найду тут халат как у Хью Хефнера?
— Нихуя себе ты вспомнил, — восхитился Антон. — То гроб на колёсиках, то Хью Хефнер. Ты в халате ходить собираешься?
Арсений ничего не ответил — он уже на ходу стягивал с себя мокрую футболку, напрявляясь к вешалкам с домашней одеждой. Оперативно.
— А чё, так можно? — продолжил удивляться Шастун.
— Антон. Всё можно.
И как-то он это так сказал, что Антона как будто электрическим разрядом прошибло. Всё можно. Джейсон Стэтхем не запрещает вам ничего. Госдума не запрещает вам ничего. Иди и живи эту жизнь.
Внутри как-то грустно защемило.
Тем временем Арсений уже копошился в отделе халатов и ворчал, что в Ашане не нашлось реплики халата основателя Плейбоя.
— Вот этот ничего, но махровый, под кондиционером в нём нормально, но на улице я сразу сварюсь. Вот этот поприличнее, но синий, а я думал в сторону красного, но с другой стороны, мне же синий больше идёт, да?
И Антон внезапно услышал, как из его собственного рта вылетает:
— А я тогда юбку надену.
— Угу, — кивнул Арсений, даже не поворачиваясь на него, как будто халаты были важнее этого откровения.
— Ну типа, длинную такую, свободную, чтобы всё проветривалось, — пояснил Антон. — Мне всегда казалось, что в жару в них должно быть охуенно. А то в штанах, ну, всё потеет всё рав…
— Шаст, — Арсений повернул голову и посмотрел ему прямо в лицо как-то строго и спокойно. — Тебе не нужно передо мной оправдываться.
И он это так без шуток сказал, что сразу захотелось смутиться и спрятаться за вешалкой с пижамами. Это же не так прям серьёзно. Это же не то чтобы Антон страдает от невозможности носить юбки. Ему просто интересно и не было возможности этот интерес как-то проявить. Из-за, э-э… из-за ряда обстоятельств, как внутренних, так и очень сильно внешних.
Но ответить тут было нечего, поэтому Антон только крякнул что-то невразумительное и отполз в другой ряд искать себе эту самую юбку.
С ассортиментом было туго, стильных дизайнерских новинок тут не нашлось. Если Антон хотел что-то чёрное, то из чёрных была только юбка с огромными аляповатыми подсолнухами. А если он хотел что-то однотонное, то выбирать нужно было из палитры потрясающе неаппетитных пастельных цветов, которые напоминали в лучшем случае стены бесплатной поликлиники.
Ну и хуй с ним, подсолнухи так подсолнухи. Чтобы не выглядеть совсем колхозно, сверху Антон всё-таки натянул какую-то чёрную мужскую футболку с ещё более чёрной надписью, как будто пытался уравновесить тот факт, что он сейчас был в юбке.
Но чёрт побери, как в этой юбке было охуенно! И белья никакого не надо, ходи себе проветривай самое дорогое. Правда, самое дорогое непривычно болталось, но зато не потело и не чесалось.
— Можно смотреть? Ты там не голенький? — поинтересовался голос Арсения из-за стеллажа.
— Чего ты там в гримёрке не видел, — фыркнул Антон. — Да можно, можно.
Сам Арсений остановился на каком-то изумрудном шёлковом халате, который и правда выглядел так роскошно, что можно было сразу представить рядом с ним три блондинки. Если очень постараться, конечно, представлять женщин рядом с Арсением обычно было тяжело.
— Ну… Как тебе? — поинтересовался Антон, нервно расправляя свои ужасные подсолнухи.
— Не знаю. Нормально. Тебе идёт, — и ни одной подъёбки, ни одной гримасы, даже странно.
— Ну я в смыс…
— Давай в кулинарию зарулим, — перебил его Арсений. — Я рассчитывал по пути домой что-то перехватить, поэтому проголодался уже.
Ну и ладно, не хочет делиться своими соображениями про юбки на мужиках, и не надо. Может, к лучшему. Может, обидеть боится.
Пока Арсений выбирал самый свежий из совершенно одинаковых чесночных багетов, Антон просто слонялся рядом — он и так пообедал относительно недавно, так ещё и сэндвич в себя запихнул, волчий голод отступил так же стремительно, как и нахлынул. Пива, с другой стороны, можно было бы и взять, с пивом любая неловкость глаже проходит.
— Так, надо бы только найти, куда приземлиться, — Арсений с горящими глазами оглядел фойе, прижимая к себе дюжину «покупок».
— Там где-то была кафешка, кажется, со сто…
— О-о-о! — ещё до того, как Антон успел договорить, Арсений рванул в сторону массажных кресел и с размаху плюхнулся в одно из них.
— Ну, или так.
Идея, в целом, была, отличная. Шастун уселся в соседнее кресло, вытянул ноги, открыл пиво, и жизнь сразу стала невероятно хороша, девять из десяти. Десять из десяти было бы, если бы кресла ещё и работали.
— Блин, вот раньше удобно было, они от монеток включались, а сейчас всё через приложение, — с тоской вздохнул Антон. — Нет сети — нет массажа.
Арсений кивнул, сосредоточенный на поедании своего багета, но через пару секунд поднял голову, и в его глазах блестела какая-то мысль.
— Фалон!
— Чего? — нахмурился Шастун.
— У их ожен ыть фалон! С крешлами!
— А-а, — наконец-то догадался Антон. — Где продают их? Думаешь, там включаются кресла?
Арсений поднял указательный палец вверх, прожевал, и только потом ответил:
— У них должны быть образцы для домашнего использования, бесплатные. Которые консультант тебе включает.
Антон просиял:
— А ведь точно! Я только не уверен, что их тут прям продают.
— Я уверен, — отмахнулся Арсений. — Что-то видел такое напротив Аппстора.
— Точно?
— Сто проц.
Но конечно же, нихуя напротив Аппстора не оказалось магазина с креслами. Пока Арсений доедал весь свой внезапный обед из пяти блюд, Антон уже успел себя накрутить, представляя, как будет лежать в этом кресле четыре часа, а оно будет наминать его уставшие косточки. И ради чего это всё? Чтобы сейчас разочарованно стоять и смотреть на магазин с матрасами?
— Сорян, всегда их путал, — развёл руками Арсений. — Но возможно, у них есть вибрирующие матрасы?
Он зашагал в сторону отдела под невероятно оригинальным названием «Мир матрасов», и Антон хмуро пробубнил:
— Но это будет не то, там прям массаж был бы, — и всё равно двинулся вслед за Арсением.
Несмотря на какое-то совершенно неинтересное название, салон позиционировал себя как элитный, понятно это было как минимум по тому, что цены нигде указаны не были.
— Ох ебать! — вырвалось у Антона, когда его спина приземлилась на самого очевидного кандидата в центре торгового зала. — Я как будто на облаке лежу?
Ладно, возможно, это было не то, но это всё ещё было весьма и весьма приятно.
— А у меня тут какой-то невероятно упругий, — захихикал Арсений откуда-то слева. — На нем можно прыгать, как на батуте, мне кажется.
— Не уверен, что это полезно для спины, — Антон задумчиво почесал нос. — Но звучит, как будто тебе подходит.
— О-о! — раздалось уже справа, как будто Арсений телепортировался.
Антон с трудом приподнял голову над поверхностью матраса:
— Чего там? Нашёл вибрирующий?
— Почти. Водяной!
— Водяной? — не поверил своим ушам Антон. — Это который колышется?
— Ну! Ах-ха-ха, прикольно как!
Кажется, не ту стезю Арсений выбрал в жизни, надо ему было пойти рекламировать матрасы. Потому что сейчас Антона наполнило прямо-таки дикое желание оказаться на этом водяном матрасе рядом с ним. Но в матрасе ли было дело?
Придерживая юбку, Антон торопливо сполз со своего облака и осторожно подошёл к матрасу, на котором приглашающе раскинулся Арсений в своём плейбоевском халате. Он похлопал рукой рядом с собой, ясно давая понять, что не против, если Шастун приземлится рядом, и Антона затопило каким-то внезапным и непонятным смятением. Но он всё равно заставил себя подойти и осторожно присел на край матраса.
— Так не поймёшь, — настаивал Арсений. — Нужно лечь.
Антон робко опустился на локти, матрас пришёл в движение.
— Ой.
— Скажи, да?
— Да вообще.
Тело непроизвольно напряглось, контролировать его перемещение в пространстве стало сложнее. И ещё сложнее, когда Арсений всем телом пустил волну.
— Море волнуется ра-аз…
— Да Арс!
— Море волнуется два-а…
Антон потерял равновесие и со смехом рухнул на неконтролируемо трясущуюся поверхность:
— Всё, ковёр-самолёт, вези меня в Аграбу.
С каждой волной, которую Арсений посылал по матрасу, он становился всё ближе, Антон неумолимо дрейфовал, скатывался, притягивался к нему, и не мог с этим ничего поделать. И не хотел с этим ничего делать.
Несмотря на вовсю работающие кондиционеры, Арсений сейчас раскраснелся, его глаза горели озорным блеском, а прядка так и не высохших до конца волос упала на лоб.
— А знаешь, где можно купить дешёвые авиабилеты в Аграбу? — улыбнулся он, даже не подозревая, какой красивый он сейчас был.
Антон знал, но не ответил. Вместо этого он подвинулся так, чтобы окончательно упасть в Арсения, скользнул рукой по его шершавой щеке и поцеловал.
Арсений ответил на поцелуй сразу, не задумываясь.
Вокруг всё волновалось, а внутри Антона всё волновалось ещё сильнее. Он сам, словно водяной матрас, не мог принять стабильную форму, устаканиться, зафиксироваться. Он бесконечно плавился, тёк, размазывался по пространству, по Арсению, по его лицу.
Подбородок саднил от жёсткой щетины, но прекращать не хотелось. Пришлось себя заставить перестать целоваться — как минимум, чтобы увидеть реакцию второй стороны.
— …на Авиасейлс… — растерянно закончил Арсений, бегая взглядом по его лицу.
— Я так давно хотел это сделать, — шёпотом признался Антон, так и не отдаляясь, и не убирая руку.
— Поцеловать меня посреди рекламной интеграции в магазине матрасов?
Сердце колотилось как ненормальное.
— Строго говоря, я хотел поцеловать тебя ещё у магазина Белорусского трикотажа, но повода не представилось.
— А сейчас представился?
— А сейчас я понял, что он никогда не представится, и что мне нужно самому его создать, — пожал плечами Антон и снова подался вперёд.
Его никто не отталкивал, не скидывал с матраса, Арсений, наоборот, провалился в эти зыбучие постельные пески вместе с ним, оказался под ним со всем этим своим шёлком, и руками, и ногами, и вырезом халата на груди. Антон приник к нему губами, жадно и нежно одновременно, и пальцы сами сжались на чужом бедре.
Он был горячий. В сто раз горячее раскалённого асфальта и песка на пляже, который обжигает ноги, когда идёшь к воде. Но Антон не боялся обжечься, сейчас он этого активно искал, хотел, сейчас он на это надеялся.
Рука Арсения неуверенно легла на его ногу, и Антон почувствовал, как юбка вместе со всеми своими подсолнухами ползёт вверх. Сердце заколотилось совсем не здорово. Пока оно не выпрыгнуло из груди окончательно, надо было успеть что-то сделать — и Антон сам скользнул пальцами под гладкую ткань халата, но тут же об этом пожалел, потому что поцелуй прервался.
На этот раз первым отстранился Арсений.
— Шаст… — выдохнул он как-то несчастно. — Погоди. Мы же… мы же уже об этом говорили.
— Я помню. И ты сказал, что в текущих обстоятельствах мы не можем себе этого позволить. Но теперь мы не в тех обстоятельствах.
— Ну нет. Какая разница? Мы же всё равно туда вернёмся.
— А если не вернёмся? — серьёзно спросил Антон, не отводя взгляда от чужого лица.
Арсений поспешно сел и запахнул халат:
— Тогда это будет другая ситуация.
— Нет, это уже другая ситуация, — настоял Антон. — Мы прямо сейчас в месте, где нет никого, кроме нас. Где никто ни о чем не узнает, и никаких последствий не будет. Арс. Всё можно.
Арсений проворчал что-то себе под нос так тихо, что его практически невозможно было расслышать.
— А? — растерянно переспросил Антон.
— Но ведь будут. Последствия. ты думаешь, раз у нас отпуск в этом твоём ламинариевом пространстве, значит, у нас может быть маленький курортный роман, который закончится ничем.
— Ну, — кивнул Антон.
— А я, может, так не хочу, — Арсения снова стало плохо слышно, потому что он отвернулся и совсем спрятал лицо.
Антон совсем уже растерялся. Его целуют в ответ, но не хотят с ним быть ни в страшной большой реальности, ни в маленькой камерной, где никто не узнает. И как это трактовать?
Что-то очень сильно не сходилось.
— Это невзаимно, да? — набрался смелости спросить Антон. — Ты просто не хотел меня тогда расстраивать? Поэтому сказал, что мы не можем?
— Шаст, ты долбоёб? — мгновенно окрысился Арсений и резко встал с матраса. — Я не хочу с тобой ничего начинать, потому что потом будет в сто раз хуже, когда это придётся заканчивать.
Словно обухом по голове.
— А. Да.
— Пизда.
Ещё до того, как Антон успел что-то ответить, Арсений раздражённо быстрым шагом вышел из «Мира матрасов». Страшно было разделяться сейчас, но потерять его не удалось — он нашёлся практически сразу в отделе «Армянский коньяк» напротив.
Подождав достаточно времени, чтобы он успел открыть бутылку, налить себе первую стопку и опрокинуть её, Антон решился подойти.
— Ладно, э-э, прости. Мне не надо было этого делать. Я… Я не подумал.
Арсений истерично замотал головой, как делают люди, когда хотят сказать, что всё в порядке, но всё на самом деле не в порядке.
— Бывает. Всё. Забудь. Это был дурацкий день, нам просто нужно, э-э, просто нужно отдохнуть и завтра на свежую голову подумать, как попасть обратно.
— Зачем.
Растерянно моргая, Арсений поднял на него глаза.
— Если мы можем оставаться тут, зачем нам возвращаться?
— Шаст… Ты же не серьёзно?
— Ну, — Антон сам задумался. — Нет, в какой-то степени серьёзно. Может, не навсегда, но мы точно могли бы зависнуть тут на пару недель. Или даже месяцев. Пока хорошенько не соскучимся по… всему.
Арсений с грохотом опустил бутылку коньяка на прилавок:
— Ты в своём уме? Ты предлагаешь торчать тут, пока нас там все будут искать в панике? А о семье ты подумал? О близких?
— А что, у твоей семьи нет доступа к твоей карте? — пожал плечами Антон.
Не то чтобы он хотел как-то поддеть, но ведь и правда не развалится мир на кусочки, если они пропадут на какое-то время? Будет неприятно, но не произойдёт ничего непоправимого.
Арсений сморщился:
— Да я не про это! Я про то, что люди будут переживать! Искать нас, ресурсы какие-то на это тратить. И тем более строить всякие теории о том, что мы сбежали куда-то вместе.
— Или нас похитили сумасшедшие фанатки.
— Или так.
С тяжёлым вздохом Арсений засунул пробку обратно в бутылку и вернул её на место.
— Слушай, я не знаю, можно ли отсюда выбраться, мне просто не по себе сидеть на месте и ничего не делать, понимаешь?
Антон кивнул. Понимать-то он всё понимал, просто ощущение, что его хотят побыстрее разбудить от сладкого сна, было не из приятных.
— Может, мы и ни в каком не в лиминальном пространстве, — проговорил он, облокачиваясь о прилавок. — Может, мы в коме или спим, и это всё нам снится.
— Обоим сразу? — с недоверием уточнил Арсений.
— Я не знаю, как кома работает, — признался Антон. — С моей точки зрения это мой сон, но с твоей, наверное, твой?
— А может сниться сон внутри сна? А? Давай проверим? — в глазах Арсения наконец-то снова появился интерес.
— Типа, лечь спать?
— Ну да. Найдём… да тот же матрасный магазин.
С матрасным магазином у Антона теперь были плохие ассоциации. Там ночевать ему не хотелось. Поэтому он покачал головой:
— Эх, жалко, что Икеи больше нет, вот я бы там заночевал мощно.
— А точно нет? — подмигнул Арсений. — А если найду?
Пришлось обойти весь первый этаж полтора раза, чтобы точно установить, что нет, Икеи здесь нет, и никакие техники осознанных сновидений не могут её призвать. Или, может, Антон недостаточно хорошо старался. Или это был не его сон вообще.
Чтобы не возвращаться к разговору про матрасный магазин, пришлось срочно придумать альтернативный вариант, и тут Антону даже повезло:
— Отель! Тут где-то недалеко точно был отель! Чего мы будет в торговом центре спать, если у нас есть вся Москва, да?
Неизвестно, был отель там всё это время, или на этот раз Антон правильно его желал, и всё-таки наманифестил, но небольшое уютное зданьице со знаковой ковровой дорожкой у входа и правда обнаружилось в паре кварталов отсюда.
Солнце уже начало садиться, поэтому воздух плавился не так сильно, как днём, но духота всё ещё висела плотным маревом вокруг, словно ветра сюда не завезли.
Торопливой трусцой они добежали до отеля, который выглядел так, словно на входе швейцар должен был открывать гостям двери, а носильщик забирать чемоданы, но само собой, никакого обслуживающего персонала внутри не оказалось.
Манерной походкой дойдя до стойки, Антон требовательно позвонил в колокольчик и капризно протянул:
— Девушка-а-а! Есть тут кто или нет?
— Вечно прохлаждаются, — также манерно подхватил Арсений. — А кто нас заселит в наши два королевских люкса? Мы бронировали, между прочим.
— Мы бронировали, — подтвердил Антон.
— Всё самим приходится, всё самим, — вздохнул Арсений и перегнулся через стойку в поиске ключей.
— А ты знаешь, какой номер тут люкс? — уточнил Антон уже своим нормальным голосом.
Арсений усмехнулся и продемонстрировал зажатую между пальцев карту:
— Нет, но кому это нужно, когда тут лежит ключ администратора?
Выбор номера оказался делом непростым. Антону нравился абсолютно каждый первый номер, а Арсения обязательно что-то не устраивало.
— Давай тот, где угловой диван был? — зевнул Антон, когда они добрались до пятого этажа в поисках люкса.
— Там шторы неплотные, — отбрил Арсений.
Антон закатил глаза:
— Вот он, человек, травмированный белыми ночами.
— Я просто человек, воспитанный блэкаут шторами, — развёл руками Арсений.
Люкс или не люкс, но номер, который его устроил, нашёлся только в конце коридора, и, когда Арсений постановил, что так и быть, остановится тут, Антон без раздумий нырнул в соседнюю дверь. Духота убивала снаружи, но душнота Арсения грозила добить его и внутри.
Неожиданно для себя Антон понял, что оказаться в месте, где можно цивилизованно помыться, привести себя в порядок и отдохнуть — это то, чего ему на самом деле не хватало. Он долго откисал под прохладным душем, намыливая себя всем, что нашлось в маленьких отельных бутылочках, потом роскошно сушил волосы дайсоном, и в конце концов завернулся в пушистый махровый халат. Не Хью Хефнер, конечно, но тоже пойдёт.
Телевизор в номере отказался выдавать хоть какую-нибудь картинку, ссылаясь на отсутствие сети. Матерясь на глупые навороченные смарт-тв, Антон отправился в постель развлекать себя так, как завещали предки без интернета — дрочить и удалять лишние фотки на телефоне.
Но даже банку пива из минибара, полтора оргазма и шестьсот мегабайт спустя сон всё не шёл. За окном не шумели машины, не бубнили прохожие, не раздавался кальянный рэп из открытых окон проезжающих мимо внедорожников. Антон впервые поймал себя на том, что не может уснуть в такой тишине.
Он прислушался, пытаясь понять, происходит ли что-то за стенкой. Может, Арсений смог включить какой-нибудь фильм на диске? Или он ходит по комнате, шумно топая, словно ёж? Или, ну… что-нибудь. Что угодно.
Но ничего слышно не было, и в этой абсолютной тишине Антон понял, что начинает волноваться. А что, если Арсения там и вовсе не было? Что, если они всё же были в хорроре, где нельзя было разделяться, и теперь Антон остался в этом странном подпространстве совсем один? Вот дурак.
Минут пять он пытался убедить себя, что это он всё просто себя накрутил, но парадоксальным образом в результате оказался накручен ещё сильнее.
Закутавшись в халат, он сунул ноги в хлипкие одноразовые тапочки и пошлёпал прочь из номера.
Арсений открыл ему сонный и взъерошенный — вот уж у кого явно не было проблем с тем, чтобы отрубиться, как только голова коснётся подушки.
— Мне не по себе одному, — признался Антон с порога. — Я постоянно боюсь, что не найду тебя потом, если выпущу из поля зрения.
— Чего меня искать, — сонно проворчал Арсений, но всё же пропустил его в номер. — Я же тут, в кровати.
— Да, но ты не понимаешь, здесь слишком много кроватей! — Антон сам не заметил, как повысил голос. — Стоит куча криповых пустых кроватей, что, если их станет на одну больше? Если я утром проснусь, а тебя нет нигде? Ни в одной из них?
— Да тише, тише, — успокоил его Арсений. — Спи где хочешь.
Антон огляделся. Этот гусь и правда выбрал себе люкс, номер был куда больше соседнего.
— Хорошо. Спасибо, я… я на диване вот тут посплю, не волнуйся — Шастун кивнул на небольшой кожаный диванчик в углу комнаты, где явно мог бы поместиться только сложившись втрое.
И заслужил этим взгляд, словно он сказал что-то совершенно ебанутое.
— Не придумывай давай, — зевнул Арсений, залезая обратно под одеяло. — На этой кровати поместимся мы вчетвером и ещё Стас в ногах. На диване он поспит. Ага, как же.
Тут нужно было признать, он был прав, кровать была неприлично огромной. Антон смущённо залез под одеяло с другой стороны и примостился на самом краешке. На свободном остатке кровати можно было снять ещё один сезон тейблтайма. Бедтайм.
— Только давай мне не это самое, — пробормотал Арсений, явно засыпая на середине предложения.
— Арс, никаких этих самых, — заверил его Антон и на удивление понял, что вот сейчас, под мерное дыхание рядом, он готов и хочет заснуть почти мгновенно.
Непонятно, как должны были работать сны внутри сна, но Антону всю ночь казалось, что он мармеладная собака с огромной головой. Значило ли это, что он в коме? Науке пока только предстояло найти ответ на этот вопрос.
Первое, что Антон осознал, когда проснулся — снаружи всё ещё было неестественно тихо, но уже светло. Либо отель мог похвастаться убойной звукоизоляцией, либо сон ничего не изменил, и они так и не вернулись в свою реальность.
Второе, что Антон осознал — это что Арсений лежал, прижавшись к нему, положив голову ему на грудь и по-хозяйски закинув на него ногу. Вот тебе и огромная кровать. Ха-ха. Надо было стену из подушек строить.
— Арс, — негромко прошептал Антон, — а ты же сам говорил, что не это самое?
Арсений нахмурился, не открывая глаз:
— А я и не это самое. Я просто замёрз ночью.
— Замёрз.
— Ага, — Арсений заворочался, коленкой прижимая утренний стояк Антона к животу.
Он полежал так ещё какое-то время, а потом соизволил открыть глаза и посмотреть на то, в каком положении проснулся.
— Только не вздумай целовать меня с нечищенными зубами, — пробормотал он, наконец-то убрал коленку и смачно потянулся.
Антон опешил:
— А с почищенными можно?
— С почищенными… я подумаю.
Ещё никогда на своей памяти сова Антон Шастун не подрывался из кровати с такой скоростью. Даже когда на самолёт чуть не проспал, и то меньше торопился. Но сейчас! Сейчас надо было успеть почистить зубы за две секунды!
Залетев в ванную, он с грохотом захлопнул за собой дверь и принялся искать зубную щётку. Как назло, именно сейчас всё валилось из рук, падало, мешало и всячески бесило. Так, заодно надо в туалет сходить, чтобы потом не бегать, да и душ быстро принять тоже не помешало бы. Грязный ли он? Нет, он буквально вчера перед сном мылся. Но грязный ли он в глазах Арсения? Абсолютно, а если с Арсением что-то намечается, то быть грязным в его глазах никак нельзя.
Антон ворвался в душевую кабинку, снося с полок все тюбики и баночки, матерясь, принялся их собирать, потому что ему было жизненно необходимо вкусно пахнуть везде. Может, ещё и побриться? Но что брить? Всё брить времени нет, голый лобок будет комично смотреться прямо над волосатыми ногами. Волосатая жопа никого не возбуждает, но не будет ли это выглядеть совсем нагло, если он выйдет из душа весь побритый? А если весь волосатый выйдет, что, лучше будет, что ли?
Стоит ли говорить, почистить зубы за две секунды у Антона не вышло. Он и в десять минут-то чудом уложился, но к моменту, когда он выплыл из душа, розовощёкий и благоухающий, в постели уже никого не было.
Сука. Нет, хорошо всё-таки, что не стал жопу брить ради этого козла. Прикалывается он тут.
Арсений обнаружился как раз-таки в соседнем номере, уже одетый и умытый. Даже побриться успел — но только лицо. Или видно было только лицо.
— Ну вот, — проворчал Антон, тоже переодеваясь из халата в парадно-выходное, брошенное вечером на стуле у кровати. — Поматросил и бросил.
— Никто тебя не бросал, — фыркнул Арсений. — И строго говоря, никто тебя ещё не матросил. Настроение матросить кого бы то ни было у меня появляется только после завтрака, поэтому я намереваюсь его добыть.
— Думаешь, тут шведский стол сам собой образовался утром?
— Во-первых, почему бы и нет? — Арсений пожал плечами. — А во-вторых, даже если там нет готовой еды, должна быть хотя бы кухня и, я не знаю, уж упаковку яиц там можно будет найти?
— Что бы я тебе, яиц не нашёл в номере? — грустно вздохнул Антон, следуя за Арсением к лифту.
Тот только хихикнул:
— Поверь мне, ты не хочешь, чтобы эти яйца оказались у меня во рту, когда я голоден.
Ну вот зачем он так? Он, может, даже и угрожал сейчас, но воображение уже нарисовало Антону слишком живописную картинку, и терпеть это издевательство уже не было никаких сил.
Арсений нажал на кнопку первого этажа и кинул на Антона чудовищно короткий, но невероятно неприличный взгляд. Двери лифта закрылись, оставляя их вдвоём в этом наэлектризованном закрытом пространстве.
Ну всё, сам напросился.
Антону даже не надо было далеко тянуться, он просто сделал шаг вперёд. Жалостно закряхтели кнопки лифта, в которые впечаталась спина Арсения. На этот раз Антон не намерен был прерывать поцелуй без уважительных причин.
У него в голове вообще уже ни одной приличной мысли не осталось, зачем дразниться, если не хочешь отвечать за свои слова.
Арсений явно был не против ответить за свои слова — он мгновенно прижался к Антону и обвил его шею руками. Бессовестный. Может быть, зря Антон не стал брить жопу ради этого козла. Тот, вон, лицо побрил, больше не царапался, из терпкой хурмы превратился в сладкий нектарин. Так бы и съел.
Юбка снова поползла вверх по ноге, когда рука Арсения скользнула вверх по бедру, и Антон захлебнулся собственным вздохом от такой невиданной наглости.
— Эм-м. Молодые люди?
Услышав незнакомый женский голос, Антон отпрыгнул в другой конец лифта со сверхзвуковой скоростью. Причина была более чем уважительная. Что?! Когда?! Как?! Как это произошло?
Те же вопросы читались в глазах у уборщицы с тележкой, застывшей около открытых дверей лифта.
— З-винити! — пропищал Арсений, протискиваясь мимо неё.
Антон не нашёл в себе силы сказать ничего вообще, просто вылетел из лифта красный как рак. В полное людей лобби отеля! В юбке с подсолнухами!
Двери лифта закрылись, увозя ошарашенную уборщицу и не менее ошарашенную тележку ввысь, а чья-то рука дёрнула Антона за воротник футболки в сторону. Слава богу, это был просто Арсений, который вытащил его на лестничную площадку. Хлопнула дверь, отсекая их от непривычно людного помещения.
Не в силах переварить нелепость ситуации, Антон зажал себе рот рукой и согнулся пополам от хохота.
— Я, главное, думаю, чего мы так долго едем… — хихикнул Арсений.
Его прервал звонок телефона, мелодия была обычная, но звучала она требовательно и недовольно. Даже как-то угрожающе.
Скорчив гримасу ожидания пиздюлей, Арсений нажал на кнопку принятия вызова.
— Арс?! Это ты? Ты где? С тобой всё в порядке? — залаял телефон голосом Стаса.
— М, угу, — загадочно промычал Арсений.
— Нельзя же так делать! — запричитала трубка. — Как сквозь землю провалился! Вчера на связь не выходил, сегодня на съёмку не приехал. Я уже весь офис на уши поднял! Шастун с тобой?
— Ну… — смущённо улыбнулся Арсений, глядя прямо перед собой на заливающегося краской Антона. — Я знаю, где его найти, да.
— Вы доберётесь до офиса? Тут все ждут! Только не говори мне, что вы вчера напились и улетели в Монако.
— Не-ет, Стас, какое Монако, жалкий Лихтенштейн, — нервно хихикнул Арсений. — Да щас будем, не волнуйся. Быстрее, чем ты думаешь, даже.
Когда он положил трубку, Антона накрыло второй волной хохота. Нервного.
— Чё ты ржёшь, нам ещё нужно придумать, что им соврать, — Арсений беззлобно толкнул его в плечо.
Наконец Антон выпрямился, вытирая выступившие в уголках глаз слёзы и перевёл дыхание. А потом спросил:
— Так и что, я был прав? Ты успел по этому соскучиться, или всё-таки надо было продлить этот спонтанный отпуск?
— Ничего, — фыркнул Арсений, прижался ближе и выдохнул ему в губы. — Я помню, что нужно нажимать, чтобы снова туда попасть.