оля, оля, олечка волкова. девушка непростая, спокойная, но грозная, как волк. она девушка серьезная, взрослая, у неё работа и обязательства. но она также девушка сильная – у неё прошлое в боксе и хобби в любительских женских боях без правил. оля волкова любит ощущение теплой крови на лице и смотреть сверху вниз на противницу. оля волкова любит все свои шрамы и боль во всем теле после боя. оля волкова любит потягиваться, разминая болящие мышцы, и почти стонать от накатывающей боли и наслаждения от этой боли.
оля волкова девушка сильная, у неё мышцы крепкие, рельефные. она не следит за видом своего тела, она следит за его силой. она не соблюдает диету и не пьет протеиновое дерьмо, чтобы выглядеть сильнее. она по вечерам занимается в спортзале до изнеможения, поднимает вес в две себя и не уходит, пока не начинает валиться с ног от боли и усталости. только тогда чувствует удовлетворение и гордость за себя.
олю волкову дома ждет влада, которая, несмотря на силу оли волковой, с порога поднимает её, прижимает к стене и целует, каждый раз так жадно, будто хочет съесть на месте. будто не видела её десять лет. влада она такая, совершенно сумасшедшая. точно такая же сумасшедшая, как оля, только еще и шутит много.
влада тоже сильная. сильнее, наверное, чем оля. а может и нет – они, удивительно, никогда не дрались всерьез. влада выше её на полторы головы и это, наверное, заставляет думать, что она сильнее. у влады её заслуженно сильных мышц не видно, она девушка пышногрудая и бедра у неё мягкие, а еще над штанами выступают складки живота, которые оля так любит кусать, будто изголодавшийся зверь. оля девушка сильная и серьезная, но влада каждый раз с порога поднимает её на руки, так что оля чувствует себя бессильной девочкой на пару секунд. она владу каждый раз по плечам бьет и говорит отпустить, а еще она никогда не признается, как сильно ей нравится, что её так поднимают. влада, наверное, и сама уже догадалась, только оле об этом тоже не скажет.
вчера у оли была тренировка. сегодня у оли спортзал. она приходит домой вымученная, но счастливая от того, как сильно устала. наслаждение она получает только когда измучивает свое тело, только тогда отдых кажется по-настоящему заслуженным. она звенит ключами и открывает дверь, неосознанно пытаясь вспомнить, дома ли влада и встретит ли она её сейчас, как обычно. почему влады дома быть не должно непонятно, но оля задумывается все равно.
как только дверь захлопывается, олину талию обхватывают сильные руки и поднимают в воздух так быстро, что она роняет спортивную сумку на пол. олю подозрительно быстро ставят обратно на ноги. не отпуская чужой талии, влада целует олю жадно, по звериному жадно. такое нечасто бывает сразу с порога, но оля схватывает на лету и целует в ответ с той же жадностью. она касается ладонями лица влады, ползет рукой в её короткие светлые волосы и сжимает их, тянет. поцелуй жаркий, мокрый и голодный. действительно будто десять лет не виделись. оле и так трудно просто стоять от усталости, но от этого поцелуя совсем ноги подкашиваются и она наваливается на владу.
– устала? – оторвавшись от поцелуя, тяжело дыша спрашивает влада, пытаясь рассмотреть олины глаза в полумраке прихожей. они забыли даже включить свет.
оля кивает. дышит еще тяжелее, чем влада. облизывает губы.
– мой руки и иди в спальню, – влада почти шепчет над олиным ухом и целует её в шею. один раз, чтобы не сорваться и не залезть в её штаны прямо там, в прихожей.
оля тянется за владой, когда та отстраняется, но влада берет её за плечи и усмехается. снова отправляет её мыть руки. оля волкова ненавидит слушаться. она владу никогда не слушается, это влада её слушается всегда, верно и беспрекословно. но иногда оля волкова так устает, что только следовать указаниям и получается. оле волковой иногда тоже хочется раздеться, лечь на кровать и дать владе делать с ней все, что только захочется. сегодня как раз такой редкий день. и оля рада, что влада набросилась на неё, как только она вошла в квартиру, потому что сил на прелюдии нет. сегодня просто нет.
с уже чистыми руками оля заходит в спальню и скидывает кофту на стул, непонятно что забывший в этой комнате. она хочет снять футболку, но к ней со спины подходит влада и кладет руки на её бедра.
– я сама.
оля не сопротивляется. послушно опускает руки и льнет спиной к чужой груди. влада утыкается носом в олины волосы и вдыхает самый настоящий запах волковой. которая которая была в душе только утром. которая провела несколько часов в спортзале. которая отказывается мыться в зале, потому что на это у неё не хватает сил. самая настоящая оля волкова. самая живая.
влада тянет футболку оли наверх и снимает её легко, бросает куда-то туда же, где уже лежит кофта. влада кладет ладони на грудь оли, плотно стянутую спортивным лифчиком. влада, честно признаться, ненавидит эти олины топики. самой тоже иногда приходилось носить, но не такие тугие. у оли будто бы бзик стянуть свою грудь как можно сильнее, когда она идет на тренировку или в спортзал. у влады нет сил терпеть еще хоть секунду и она пробирается рукой под тесный топ и сжимает мягкую грудь оли. волкова в ответ выдыхает рвано. влада усмехается и кусает её за плечо. слышит еще один рваный вздох. оле всегда нужно время, чтобы отпустить себя и начать стонать громко, а влада всегда медленно её разгоняет, чтобы как можно дольше наслаждаться тем, как оля идет от немых вздохов до криков таких громких, что зажимать ладонью её рот не помогает.
влада не без труда стягивает с оли этот проклятый топ и накрывает её грудь обеими ладонями. грудь оли волковой больше, чем кажется в её спортивной одежде и владу это всегда с ума сводит. влада любит всю олю, каждую часть её тела, каждый сантиметр её кожи, но грудь оли с особенной силой всегда сводит её с ума.
влада, хоть и сама бывает загорелая в лучшие дни лета, все равно бледнее оли. оля, вообще-то, чистокровная татарка. у неё кожа смуглая, рядом с владиной кажется совсем тёмной, но самое захватывающее это её грудь, на которой тёмные соски, темнее её кожи, выделяются контрастно. влада сжимает их между пальцами. они напрягаются и становятся твердыми. владе ждать тяжело, почти невыносимо. она хочет эти, будьте они прокляты, твердые бусинки сосков укусить, поцеловать, облизать. но сильнее хочется только олю целиком раздеть.
на оле волковой спортивные штаны, ни замка, ни пуговицы. даже шнурки на поясе не завязаны. влада цепляет их пальцами и тянет вниз, захватывая также и её белье. влада опускается на корточки, чтобы снять олины штаны совсем, и не сдерживается, кусает олю за бедро. прямо над задней стороной коленки, почти под ягодицей. оля вскрикивает от неожиданности, дергается, но потом усмехается легко, думая, какая же влада, блин, дурацкая. переступает через свои штаны, тихо посмеиваясь над ней.
оля разворачивается и смотрит на владу сверху вниз, улыбаясь хищнически. у оли внутри сидит жажда власти, жажда силы. у неё внутри волчий инстинкт. у неё внутри желание скомандовать владе “сидеть” и она знает, что та послушается. всегда слушается. но сегодня ей хочется другого. сегодня усталость растекается по жилам и не то что командовать, даже стоять больше не хочется. оля садится на край кровати и разводит ноги, смотря владе точно в глаза. та в ответ едва ли не рычит. опирается на руки и на четвереньках подходит к оле, встает между её бёдер. она упирается носом в лобок оли волковой и её подбородок щекочут густые темные волосы. влада закрывает глаза на секунду и вдыхает глубоко. запах оли всегда сладковато-пряный, а на языке горьковато-сладкий. непонятный. влада ни за что в жизни описать бы его не смогла, не придумали таких слов еще. но она и рада. это значит, что это все только для неё одной. влада точно жадина.
не поддаваясь пленящему запаху, влада встает на колени и оказывается на уровне олиной груди. вот теперь, кажется, точно теряет голову. она кладет руки на олину талию и опускает лицо между её грудей. снова вдыхает запах оли волковой. уже совершенно другой. запах её тела, запах её пота, запах её кожи. запах её крови горячей, в неспокойном сердце под ребрами. влада трется щекой об олину грудь и чувствует, как в её короткие волосы вплетаются олины крепкие пальцы. она не тянет, не ведет и не указывает, просто касается. у оли сегодня никакого контроля.
влада целует её грудь, кусает смуглую кожу. она оставляет засосы на часто вздымающейся груди. качка, будто на корабле. у влады много приключений было в жизни, но это самое захватывающее. она медлит, ждет и смотрит, как нарастает напряжение в её теле, целует и кусает только кожу, натянутую на грудной клетке. она дышит тяжело и обжигает олю, но не торопится. медлит и мучает сладко их обеих.
влада поддается, когда оля тянет её за волосы в сторону, уже не в силах терпеть. оля права. влада сначала осторожно целует кожу у соска, выдыхает на него рвано, будто завороженная. лижет и скалится, когда чувствует всем телом, как оля вздрагивает. влада накрывает губами темный сосок. мажет по нему языком. обхватывает его губами и тянет, пока упругая грудь не сдается и не падает с её губ обратно. влада накрывает вторую грудь ладонью и сжимает сильно, почти даже грубо. оля стонет тихо, едва слышно, и прикусывает губы.
влада снова накрывает губами уже влажный от её собственных слюней сосок и прикусывает его. оля стонет громче. влада наслаждается быстрым и рваным дыханием оли. наслаждается вкусом её кожи. наслаждается её тихими стонами и тем, как напряжено все её тело.
влада отрывается от олиной груди и поднимается с колен. взгляд будто затуманен, но она усмехается, видя потерянное лицо оли. она всегда выглядит потеряно, если не сама у руля. влада это страшно обожает.
влада снимает с себя большую футболку и мужские боксеры, которые носит вместо белья и домашней одежды одновременно. оля смотрит на неё завороженно, но не пытается встать и прикоснуться к неё – программа сегодняшнего вечера в другом. оля волкова смотрит. наблюдает. изучает.
влада снова подходит ближе и теперь олино лицо оказывается почти на уровне её груди – чуть ниже. оля смотрит снизу вверх, открыв рот. у неё взгляд еще более туманный и влада от этого с ума сходит. она одной рукой слегка давит на олино плечо и та поддается – откидывается на спину послушно. влада поднимает её колени и по хозяйски двигает олю дальше на кровать по мягким простыням. на краю кровати остается почти даже стыдное мокрое пятно и влада снова усмехается.
владино колено оказывается между бедер оли и влада, нависая над ней, двигает его ближе, так, чтобы оно упиралось между половых губ оли. та выдыхает резко от такого прикосновения и хватается рукой за простынь, пытаясь придвинуться ближе к владиному колену.
– тшш… всему свое время, – влада снова говорит тихо, почти шепотом, и оля кусает губы, не в силах больше терпеть.
влада так близко к олиным губам, дышит тяжело и обжигает их своим дыханием. оля тянется к ней, но влада улыбается и облизывается только. оля хочет хныкать капризно, но выходит только недовольно и с наслаждением мычать. влада смеется. она опускается к олиной шее и кусает её. оставляет на коже и темнеющий засос, и след от своих зубов.
влада снова опускается к олиной груди, вздымающейся часто. обращает свое внимание на ту, которую еще не успела покусать. обхватывает губами сосок и тянет, посасывая. оля мычит громко, сжимая по привычке зубы от напряжения во всем её теле. вот-вот вырвется стон.
влада выпускает сосок изо рта и скалится хищно. она точно зверь, месяц некормленный и увидевший добычу. влада знает, что оля сама её загрызет, если вдруг надо будет, но иногда она чувствует себя такой дикой рядом с ней, что, хищник - не хищник, а добыча есть добыча.
влада кусает олин сосок осторожно, сдерживая себя на таком нежном и чувствительном участке. с олиных губ срывается стон и она зажимает ладонью рот инстинктивно. влада отпускает её грудь и снова нависает над её лицом.
– так не пойдет, – говорит спокойно, смотрит точно в глаза и наслаждается тем, какой потерянный у оли взгляд. влада двигает коленом и оля округляет глаза и её грудь проваливается в рваном выдохе. из-под ладони слышится стыдное хныканье и влада снисходительно и требовательно поднимает бровь. оля, конечно, знает, чего та хочет, но ей нужна секундочка, еще одна секунда.
оля убирает от лица ладонь и её распахнутый рот дрожит от тяжелого дыхания. влада улыбается широко и довольно. она снова двигается ближе и от её губ до олиных остаются миллиметры раскаленного воздуха. оля рвется вверх, тянется в попытке владу поцеловать и выдыхает весь воздух из легких обиженно. влада медлит, наслаждаясь отчаянием оли, но, все же, опускается и целует её, как бы в награду. влада сдерживает себя, стараясь олю помучить, хоть сама едва-едва подавляет желание на неё наброситься. они целуются жарко и оля цепляется за этот поцелуй, точно утопающая. она целует владу нетерпеливо, кусает её губы и забывает дышать. влада же дает оле это так ей необходимую каплю контроля и целует её в ответ спокойно и доверительно.
когда влада решает продолжить начатое, она медленно поднимается на руках и оля тянется за ней, желая как можно дольше не прерывать поцелуй. влада же кладет ладонь на олино плечо и опускает её на кровать даже немного грубо, от чего оля жалостливо сдвигает брови к переносице.
– видела бы ты себя сейчас… – шепчет влада и целует олю в её острую скулу, не давая ей наслаждения еще одного горячего поцелуя в губы. оля тянется к ней жалко, надеясь продлить прикосновение. кусает губы и закрывает глаза, когда влада отодвигается от ей лица.
влада возвращается к её груди и, ладонью снова сжимая одну из них, целует вторую. снова кусает распаленную кожу, оставляет засосы. влада жестокая, ах, страшно жестокая. она мучает олю, не двигая коленом, но при этом так много внимания уделяя её груди. влада ничего не может сделать с собой. забыла, что существует мир за пределами олиной часто вздымающейся груди и её сдавленных стонов.
оля пытается свести колени, но только упирается ногами в бедра влады. та на это усмехается только. она снова обхватывает губами напряженный сосок и посасывает его так, будто отчаянно хочет напиться. она хочет. хочет так сильно, что с ума сходит. иногда она ужасно жалеет, что у неё нет нужного инструмента, чтобы сделать олю беременной, лишь бы выпить её молока. в голове пожар от одной только мысли о том, какое сладкое должно быть молоко в олиной груди, как может её грудь налиться, сделаться еще больше, еще более манящей. посасывая олину грудь влада позволяет себе стать на минуту совершенно сумасшедшей и увлечься так, то забывает обо всем, кроме сладкого вкуса кожи оли волковой и фантомного ощущения еще более сладкого молока на языке.
оля издает нетерпеливый и нервный стон и это возвращает владу на землю. она выпускает олину грудь изо рта и несколько секунд дышит тяжело, обжигая своим дыханием напряженный сосок.
влада снова оскаливается, поднимаясь и смотря на олю хищно. в олином взгляде читается жалкое “пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста” и влада ей противиться не хочет. не может. она наклоняется снова и целует олю ровно там, где под кожей сумасшедше заходится сердце. целует рёбра, от чего оля дергается, но не отбивается – оле щекотно, она щекотки не боится почти, но когда это влада своими разгоряченными губами и жарким дыханием, она становится уязвима и начинает дрожать от каждого прикосновения. влада идет дальше и целует напряженный живот, чуть округляющийся ближе к лобку. влада трется о него щекой, утыкается в мягкую кожу носом и с её губ едва ли не падает слюна, так она любит олино тело. влада даже не находит сил кусаться, только целует нежно, жалко, как будто олино тело это подарок богов, а влада жалкий человечишка, этот подарок обнаруживший. будто оля сама богиня, к которой владе разрешили прикоснуться. будто олино тело соткано из золотых нитей и мягких перьев райских птиц. будто олино тело это святыня, которой нужно поклоняться. будто влада будет благословлена, если ублажит тело богини. будто влада покорная слуга, у которой нет ничего дороже оли и олиного тела. будто оля может рассыпаться золотой пылью, если влада будет неосторжна. влада дышит рвано, лихорадочно почти, наслаждаясь ощущениями нежной кожи, острых ребер и мягкого живота под пальцами. наслаждаясь тем, как олины бедра сжимают её и как оля вплетает дрожащие руки в её волосы. влада сходит с ума.
наконец-то влада доходит губами до жестких волос на лобке и снова утыкается в них носом. она любит олю на вкус. если бы она могла, если бы она только могла, она никогда в жизни не ела бы ничего, кроме оли. все еще упираясь лицом в олин лобок, влада подносит к нему свою ладонь. накрывая ею его часть, поглаживая ребром ладони нежнейшую кожу на сгибе бедра, между самим бедром и жесткими волосками, она проводит большим пальцем между олиных половых губ и улыбается сумасшедше от того, как там влажно. откровенно говоря, мокро так, что им не понадобится смазка. когда влада доходит до клитора и задевает его будто бы ненароком, оля вздрагивает всем телом и издает задушенный и нервный стон. она снова мычит и хнычет, умоляя владу сделать хоть что-нибудь. умоляет звуками неразборчивыми, потому что собрать силы хотя бы на одно слово невозможно совершенно. оля сходит с ума.
влада приподнимается и, смотря на раскрасневшуюся и лежащую едва ли не в бреду олю и усмехается. облизывает палец и почти стонет от такого родного и сладкого вкуса. закрывает глаза на секунду, наслаждаясь, после чего опускается ниже. целует кожу совсем над клитором и оля выдыхает рвано, изнывая от нетерпения. влада обхватывает его губами и мажет языком медленно, едва касаясь, все еще раздразнивая олю. оля волкова хнычет, скулит, точно щенок. она сжимает пальцами простыни и утыкается лицом в в кровать. кусает губы, размыкает их и открывает рот широко, чтобы стоны вырывались громкие. оля на саму себя не похожу, когда влада так жестоко мучает её, оттягивая удовольствие. у неё щеки раскрасневшиеся и лицо горит, будто от температуры. ей жарко, но все, чего она хочет, это горячее дыхание влады и чтобы она распалила её сильнее. сил нет, нет сил совершенно. она чувствует себя такой бессильной и это ощущение сводит с ума. она чувствует себя жалкой от того, в каком она беспорядке, как она разливается в лужу под владиными касаниями. она чувствует себя обожаемой, обожествляемой. она чувствует себя обессиленной и всесильной от того, как влада заставляет её хныкать и умолять, но как она боготворит её тело и как делает все, лишь бы доставить ей наслаждение. у оли разум горит, он весь в дыму и от этого для мыслей там места нет совершенно. оля чувствует, как теряет рассудок.
влада отвлекается от клитора быстро, все еще желая растянуть удовольствие – свое и олино. она проводит языком от самой промежности до капюшона клитора, собирая все самые сладкие соки и наслаждаясь этим вкусом. упивается, будто самым пьяным вином.
влада раздвигает пальцами половые губы и ненароком обжигает нежную кожу своим рваным вздохом. оля хнычет отчаянно. влада улыбается сумасшедше и проводит пальцами снова вдоль, сверху вниз, собирая влагу, делая пальцы мокрыми и скользкими. задерживается перед входом во влагалище. облизывает свои губы и погружает палец медленно, осторожно. оля хнычет снова и с выдохом испускает жалобный стон наслаждения. у влады пальцы широкие, длинные. мягкие и толстые. оле много не надо, одного хватает с головой и оля дрожит в нетерпении, переполняемая ощущениями. оля непроизвольно сжимает влагалище и пальцу влады становится теснее, стенки давят и влада выдыхает тяжело и рвано от мыслей о том, как внутри оли тепло и нежно и тесно и…
влада двигает рукой, вынимая палец и оля вскривает коротко, стонет протяжно. влада погружает палец внутрь снова и снова вытаскивает, выдерживая ритм медленный и мучительный. оля, наконец-то, стонет громко и с нетерпением, вскрикивая, когда кончик пальца проходит через самый вход. влада чувствует, как с её собственных половых губ тянется вниз вязкая ниточка смазки. сейчас не о ней. влада вытаскивает палец совсем, наслаждаясь очередным стоном оли, и отнимает от неё свою руку. облизывает пальцы, будто это самое сладкое, что она может попробовать в жизни. это не неправда.
оля дышит тяжело в данную ей паузу, в которой она совершенно не нуждалась. она снова хочет скулить и хныкать, хочет свести колени вместе, но получается только сильнее упираться ими в большое и горячее тело влады. невыносимо.
наконец-то влада решает, что сил больше терпеть нет, что вот-вот она вспыхнет и разгорится пламенем самым настоящим. её тело больше не в силах сдерживать напряжение. она видит, как олю едва ли не колотит от возбуждения и улыбается довольно. опускает взгляд и улыбка её становится хищной. влада наклоняется обратно к олиному лобку и снова мажет языком по её половым губам, задевая влагалище и даже на секунду просовывая мягкий кончик языка внутрь. оля вздрагивает и выдыхает рвано. влада обхватывает губами её клитор и посасывает. обводит языком и чувствует все складки её тела. оля вскрикивает почти, стонет длинно, не останавливаясь. дышит тяжело так, что вот-вот будто задохнется. влада размыкает губы и всем языком облизывает клитор. снова кончиком языка играет, обводя им вокруг и поперек. вверх и вниз. слева направо. вокруг. увлекается. влада так любит работать языком, это получается у неё хорошо. она даже не задумывается о том, что делает, так сильно отдается процессу и наслаждению, что забывается в нежных стонах оли. волкова дрожит и её живот напрягается, она сжимает колени и голова влады оказывается в ловушке её крепких бедер. влада одной рукой упирается оле под коленку и убирает ей ногу от своей головы. давит, заставляя олю поднять колено к груди и открыть ей пространство для важной работы. влада останавливаться не хочет, она играет с олей, точно с щенком. ускоряя ритм и замедляя. доводя её до края и останавливаясь перед падением. почти самозабвенно обхватывает клитор губами и посасывает его, оглаживает пальцами свободной руки олины половые губы, но только дразня и не погружаясь внутрь. она дышит тяжело и обжигает такую невыносимо нежную кожу горячим дыханием. они обе теряются в пространстве и вокруг них воздух будто тягучий и давящий, запирающий их в вечном сплетении их собственных тел.
когда оля вскрикивает особенно громко и непроизвольно поджимает живот, влада вдруг останавливается. оля дышит тяжело и по ней видно, что она сходит с ума в изнеможении. влада не закончила, она дразнит олю и мучает её так жестоко, заставляя скулить и хныкать, как голодная собака. оля не может, больше не может. она открывает глаза и смотрит на владу, поднявшуюся и оказавшуюся ближе к её лицу. у влады глаза сумасшедшие. она улыбается хищно и весь её подбородок поблескивает от сладких жидкостей оли. оля хочет поцеловать её так отчаянно, распахивает губы, но, кроме этого, она свое тело не контролирует совсем, не получается, не выходит, совсем никак. влада это видит и тянется к ней ближе. целует её снова горячо и теперь уже не сдерживая себя. она теперь сама кусает её губы, рвется языком в её рот и совершенно, совершенно сходит с ума. оля чувствует свой собственный вкус на языке и стонет в поцелуй. она теряет рассудок от мысли о том, что влада знает на вкус каждую часть её тела, что она делится этим вкусом с самой олей щедро. сумасшествие.
влада отрывается от оли так же резко, как и прильнула несколько секунд назад. она опускается ниже и снова обхватывает губами олин сосок. чуть прикусывает и снова посасывает, самозабвенно прикрывая глаза на мгновение. оля стонет тихо, с придыханиями, протяжно. она на грани. влада великодушно касается пальцами её половых губ и снова двигает ими вверх и вниз медленно, задевая все чувствительные точки и мучая, мучая жестоко. снова погружает палец внутрь и чувствует напряжение внутри, сладостное давление. вынимает его медленно и снова слышит скулящий вскрик. оля близко, оля так близко. влада кусает кожу около соска осторожно, посасывает её оставляя яркий след. снова прикусывает сосок и играется с ним языком. оля дрожит.
влада касается кончиками пальцев олиного клитора и двигает ими медленно. оля так больше не может. её грудь ходит вверх-вниз без остановки, её мышцы болят от напряжения и она стонет жалостливо, страшно громко. почти кричит. влада увеличивает темп, двигает пальцами по кругу, продолжая посасывать её грудь. сумасшествие. они обе сходят с ума. оля вскидывает дрожащие бедра наверх, зажимая владу между своих коленей. она вздрагивает и её рваные движения тазом вверх-вниз соединяются с движениями влады. еще немного. еще чуть-чуть. тело в таком напряжении, в каком, кажется, не бывало никогда. электрические разряды бьют туда, где влада касается кончиками пальцев. это все. это все. это все. больше не может.
влада дышит тяжело, не в силах выпустить изо рта олину грудь. она не отдает себе отчета о том, что делает, все в тумане и она действует по инерции. во рту появляется привкус сладкий и влада вдруг издает стон, пуская вибрацию по олиной груди. оля вскрикивает громко и заламывает брови. в груди вдруг появляется боль резкая и колющая, но от этой боли только приятнее – она ощущения обостряет и оля теряется совсем в том, что происходит с её телом.
влада чувствует необъяснимо сладкий вкус во рту и голова отключается. она не может даже думать о том, что это, почему и как, она просто упивается новой, совершенно незнакомой волной наслаждения и мычит от этого, заставляя олю кричать сильнее, смешивая все её ощущения в огромный ком.
оля вскрикивает чересчур громко и хватает владу за руку, вцепляется в неё ногтями. влада понимает и останавливается. проводит еще несколько раз вверх и вниз, заставляя олю оказаться снова на грани наслаждения и боли, заставляя её бедра содрогаться, её таз взмывать вверх в сладостном спазме.
отняв руку от оли, влада касается себя и глухо стонет от того, как между её ног мокро и горячо. касаться себя теми же пальцами ощущается неправильно, но от того только более волнующе. от этого эйфория во всем теле сильнее. будто они становятся еще ближе, это сродни клятвы на крови, чтобы кровь их смешалась, скрепляя их навсегда вместе. это сносит голову. от одной только мысли об этом влада сдавленно стонет. она продолжает посасывать олину грудь, облизывать её сосок и наслаждаться крупицами загадочной волшебной и манящей сладости. она касается своего клитора и водит пальцами из стороны в сторону быстро, не церемонясь. оля вплетает дрожащие пальцы во владины волосы и продолжает дышать тяжело от касаний владиных губ на своей груди. влада стонет и раскрывает рот, от чего по олиной коже скатываются капельки, перемешанные со владиной слюной. бедра дрожат и влада чувствует напряжение всем телом. еще немного. в голове туман и перед глазами темно, а она даже не понимает, закрыты ли у неё глаза. влада стонет громко и упирается лбом в олину ключицу. непроизвольно толкает бедрами в свою же руку и останавливается резко. ей много времени не надо после того, что она сделала с олей. влада выдыхает громко, почти со стоном.
она ложится рядом с олей, уместив голову на её плече и закинув колено на её бедро. оля дышит тяжело и смотрит в потолок с распахнутыми губами.
– ты знаешь, что я тебя люблю? – оля спрашивает едва слышно, голосом запыхавшимся и хриплым.
– заткнись, ей богу, – посмеивается влада, крепче обнимая олю за талию и прижимая её к себе.
когда сознание возвращается в тело, а кровь снова приливает к голове, влада вспоминает про незнакомый вкус на своих губах и, приподнявшись, смотрит на олину грудь. от соска вниз по груди все еще блестит дорожка незнакомой жидкости и влада поднимает бровь. собирает её пальцем и подносит к губам, пробует на вкус. в голову, не задурманенную наслаждением, приходит понимание и влада едва сдерживает стон. облизывает палец, прикрывая глаза.
– давно у тебя молоко появилось?
– а? – оля не понимает, хмурится, приподнимается на локтях и опускает взгляд на свою грудь. берет её рукой и чуть сдавливает, двигая к соску. с него снова стекают пара капель, – видимо с прямо сейчас, – она откидывается на спину и вздыхает глубоко. ей времени отойти нужно всегда больше, – нужно к врачу записаться, наверное. я же не забеременела, – смеется глухо.
– может подождем немного? со врачом-то? – влада улыбается довольно и, наклонившись, слизывает капли молока с олиной груди. ей-то, конечно, все нравится.