Подъём. Утренний туалет. Физическая зарядка. Завтрак.

      Сегодня важный день. Наверно, самый важный из последних.

- Напомни-ка, что сегодня должно быть? - спрашивает меня Косой, пока наша рота марширует за Ковальчуком.

      Я тяжело вздыхаю, понимая, что заткнуть его не получиться.

- Сегодня будем охранять точку контроля №2, - шёпотом отвечаю я.

- Уже?! – громко восклицает мой друг, после чего затыкает себе рот ладонью.

- Разговорчики! – гневно рявкнул сержант.

      Дальше идём молча.

      По расписанию – десять минут свободного времени. Все как один решили потратить их на подготовку, а именно на штудирование методички, посвящённой вооружению и обмундированию. Высока была вероятность, что знание всей этой информации заставят продемонстрировать. Пока большинство рядовых нервно перелистывали страницы, пытаясь запомнить хоть что-то, я медленно и спокойно пробегал их глазами. Этот текст давно заучен мною наизусть.

      Секунда в секунду, как только заканчивается перерыв, в караульный класс залетает Ковальчук. Он становиться у самых дверей и злющими глазами осматривает нас. Стоит в такой позе, будто только что выбил эти самые двери головой, брови сильно нахмурены, из-за чего кажутся намного больше, тяжело дышит, широко раздувая ноздри, как свирепый бык, лицо наливается краснотой.

- Какого чёрта вы здесь делаете?! Буквы знакомые в книжках увидали? – брызгая слюной, кричит сержант, - Вы уже должны быть у Ершова!

- Разрешите обратиться, товарищ сержант, - встав по стойке, обращается к нему Косой.

- Что!? – глаза дежурного по роте так и пылают огнём, когда он смотрит в сторону высунувшегося бойца.

- Но, ведь мы не имеем права покидать казарму во время этого переры… - ему не дают продолжить.

- Да меня это не колышет! Сейчас вы должны быть со старшиной. Второй взвод, быстро строиться и за мной! – его крик, кажется, был слышен по всему бункеру.

      Пока он нас ведёт, Косой смотрит на его походку. Я также решаю взглянуть, слегка высунув голову из колонны. Берцы Ковальчука, подобно кувалдам, бьют по напольной плитке, готовой уже расколоться от такой силы удара. Он широко размахивает руками и, походу, громко ругается: не все его слова возможно разобрать.

      Где-то на полпути, к Ковальчуку подходят два других сержанта и следуют в том же направлении. По походке я сразу их узнал. Сержанты Симонов и Семёнов, два сапога пара. Оба бледные, худосочные, по весу, как пушинки. Только ветер дунь, так сметёт на раз. Черты лица аккуратные, но, из-за общей худощавости, оба, будто с Кощея писаны. Идут с опущенной вниз головой да ноги еле переставляют. Даже не знаю, чем руководству они приглянулись. А ведь их ещё и дежурными иногда назначают. Не сложно представить, какой беспорядок твориться в роте, когда Ковальчука не подумавши напрягли какими-то поручениями, и приходится назначать одного из этих двоих. Их даже самые молодые ни во что не ставят, творят, что вздумается. Мол, дежурный хай разгребает. Вот только дело-то в том, что один из них и вправду разгребёт. Им же влетит, если что-то не так будет. Так и служат, зашуганные, запуганные, и ещё чёрт возьми какие.

      Вскоре мы доходим до “Отсека охраны точек контроля”. Отсеки представляют из себя комплексы отделений, которые в свою очередь делятся на помещения. Лично я знаю лишь два отсека: наш, то бишь охраны точек контроля, и спецподразделенческий. Про последний мало чего сказать могу, только догадки. Думаю, там солдат, которые покруче нашего брата будут, готовят к операциям различного рода. Много ведь говорили про то, как агентов захватывают для изучения. Вероятно, их рук дело. Отделения, как я и говорил, это множество помещений, предназначенных для подготовки специализированных родов войск. Если проще, то в нашем отделении мы и на стрельбы ходим, и теорию учим, и тактики отрабатываем. Командование же наше в соседнем отделении готовят, а мотострелковых ещё чуть подальше. Ещё слышал, что пустые отделения есть, про запас. Бункер большой, места на всех хватит.

      Уже находясь в своём отделении, мы идём по коридорам, в поисках нужного помещения. Сначала доходим до оружейки, получаем винтовки и следуем дальше. Останавливаемся у металлической двери, табличка над которой гласит: “Помещение №4 Арсенал”.

- Заходим по одному, берём мешок, возвращаемся и выстраиваемся в шеренгу здесь! – скомандовал Ковальчук.

      Бойцы по очереди заходят в каптёрку, а выходят уже с вещевыми мешками. Серого пиксельного камуфляжа цилиндр из прочной непромокаемой ткани, висит на ремне, перекинутом через плечо каждого из выходящих. На круглой стороне мешка - напечатанные чёрной краской номера.

      Когда подходит моя очередь я также, как и все, захожу в помещение. Внутри, прямо у входа, стоит длинный стол, за которым сидит усталый человек и, тяжело вздыхая, заполняет бумаги. Позади него - большое пространство, заставленное полками со множеством вещмешков и освещаемое лампочками, висящими на проводах. Заполнив одну бумагу, человек медленно убирает её в одну стопку, и, бормоча невнятные ругательства, достаёт новую бумагу, которую также принимается заполнять. На вид ему - лет тридцать. Одет по форме, на погонах виднеются три тонкие полоски. Брови нахмурены, на нос нацеплены очки, которые он периодически поправляет, за столом сидит сгорбившись и всем своим видом показывает своё негативное отношение к этим опостылевшим сослуживцам, что имеют наглость отвлекать его своей вознёй от таких важных и известных только ему дел.

- Здравия желаю, товарищ сержант! – говорю я.

- Да сколько же вас там?! Погоди, не торопи! - противным голосом гнусавит он и, взяв со стола другой листок, слегка опускает очки, и с какой-то брезгливостью рассматривает то, что на нём написано. – Фамилия, имя, отчество.

- Воронин Михаил Александрович!

- Да не кричи ты так! Что ж за крикуны пошли… - морщится он, водя пальцем по листку, выискивая, видимо, меня. – Сорок первый сюда! – кричит он вглубь складских помещений.

- Слушаюсь, - слышится оттуда.

      Буквально через пять секунд к сержанту подбегает паренёк моего возраста. Форма та же, что и у меня, погоны чистые, как и совесть. Лицо бледное, голубые глаза широко раскрыты, но взгляд сонный. Видно, что он активно борется с желанием отрубиться. В руках он держит вещмешок с номером “41”.

- Чего встал? Отдай бойцу, мне-то он на кой? Как же вы все меня… – говорит каптёр, оторвавшись от заполнения бумаг.

      Парень передаёт мне мешок, я остаюсь на месте.

- Ты что, тоже стоять молча будешь? Уйди с глаз долой! Не задерживай очередь, - он продолжает ещё что-то бухтеть про себя, пока я выхожу из помещения и встаю в шеренгу.

      Наконец-то все с мешками.

- Направо шагом марш! – командует Ковальчук.

      Продолжаем идти. Заходим в “Помещение №8 Выход №2”. Оказываемся в огромном тоннеле округлой формы. Пространство освещается белыми лампами на стенах. В самом конце тоннеля видна большущая дверь. Такие видел лишь в фильмах фантастических, ну, или в нашем бункере. Эту его часть также должен знать каждый из солдат. Когда нам рассказывали про внутреннее устройство этой двери, я крайне удивился, что подобный, как по мне, сложнейший механизм может поместиться в полметра толщины. А ведь это ещё с учётом толщины защитных пластин, если их вычесть, то останется всего пара сантиметров. Справа от выхода из бункера находиться ещё одна дверь. На этот раз обычная – ангарная. Прямо около входа в помещение стоит старшина Ершов. За ним в шеренгу выстроилась десятка полностью экипированных бойцов.

      Бронежилеты, шлемы, защитные очки и перчатки, нарукавники, наколенники, щитки на ногах и так далее. В общем, чёрная форма полностью закрывает всевозможные уязвимые места. На бронник нацеплено несколько различных приспособлений, а именно: персональная радиостанция, пара подсумков под шприцы и пять маленьких мешочков. В руках держат винтовки.

- Здравия желаю товарищ старшина! – хором поприветствовали мы Ершова.

- Драсте-драсте, - лицо его сделалось каким-то недовольным. Видать, сегодня все не с той ноги встали.

- Взвод, строится в шеренгу! – командует всё ещё злой Ковальчук. Строимся.

- И так, бойцы. Сегодня, как вы уже знаете, ваша первая смена по охране точки контроля. И, так как уровень вашего опыта в этом непростом деле стремиться к нулю, вас будут подстраховывать профессиональные охранники, - он отводит руку за спину и показывает большим пальцем на экипированных солдат. - Надеюсь, все и так прекрасно знают теоретический материал, поэтому спрашивать его с вас я не стану. Кто хреново усвоил – всё равно обратно не вернётся, хе-хе. В любом случае, мы и так выбиваемся из графика, - старшина недобро зыркнул на нашего сержанта. - Кладите пока что мешки на пол, - кладём. – А теперь, - он достаёт из кармана свой потёртый серебристый аналоговый секундомер. – … всем экипироваться!

      Я в спешке открываю мешок, достаю оттуда всю форму и начинаю одевать. Мы долго тренировались, чтобы вписываться в норматив. Вот мне всё это и окупается. Примерно за двадцать пять секунд я успеваю полностью собраться и встать по стойке смирно. Остальные заканчивают на несколько секунд позже. Один только Петухов не успел собраться, так как вывалил содержимое мешка на пол и долгое время копался, пока искал нужный элемент брони. Сочувственно посмотрев на него боковым зрением, я заметил, как Ковальчук склонился над ним и сверлил убийственным взглядом его затылок. Руки Куры сильно тряслись, что ещё сильнее мешало ему собраться.

- Стоп! – объявил Ершов, нажал кнопку на секундомере и посмотрел на задержавшегося. Взгляд его ещё сильнее помрачнел. – Рядовой Петухов, разве вы не отрабатывали этот норматив?

- Отрабатывали, - промямлил он в ответ, всё ещё сидя на полу.

- Тогда в чём проблема? – больше не злым, а печальным голосом спросил старшина.

- Не знаю, - кажется, Кура совсем расплылся.

- Быстро собраться и встать по стойке смирно, Петухов! – крикнул Ковальчук, после чего Кура соскочил с места и моментально собрался.

- Хехе, значит можно считать, что норматив не провалил. Пожалуй, в дальнейшем, сержант, вам стоит почаще так “встряхивать” бойца.

- Как скажете, - дежурный посмеялся, но по серьёзным глазам было ясно, что смех притворный.

      Паузу прервал приближающийся шум двигателей. Ангарная дверь справа от выхода открылась, и оттуда выехало четыре машины, похожих на БМПшки только без башен. Вместо них там было лишь две небольшие возвышенности с люками, откуда выглядывали бойцы с винтовками.

- К машинам! - командует Ковальчук.

      Мы делимся по отделениям и подходим к своим машинам. Наша оказалась первой, как и номер отделения. Косой открывает задние люки.

- По местам!

      Залезаем и усаживаемся. Винтовки зажимаем между коленями. Ведь не просто так это в инструкции написано.

      Слышим, как Ковальчук залезает на своём место и открываются двери выхода. Машины трогаются. Выезжаем на улицу.

- Эхх, сейчас бы воздухом свежим подышать, - Косой вдыхает полной грудью. Остальные его поддерживают.

- Ага, хочешь, чтобы агент какой-нибудь тебе в морду вцепился? – говорю я ему.

- Ну вечно ты всё портишь. Я только представил, как из этой духовки вышел, - на его лице видна тоскливая гримаса.

- Ничего, скоро надышишься, - на моём лице появляется мелкая ухмылка.

- Не может быть! Ты и улыбаться умеешь? – в голосе друга явно видна некая весёлость. Улыбка моментально пропадает с моего лица, на глаза опускаются брови. – Хех, снова тучами всё занесло, да?

      Решаю не отвечать. Доезжаем молча. По времени примерно 5 минут. Сержант открывает люки.

- Десантируемся и быстро строиться!

      Выйдя из машины, оказываемся на дороге пустого города. То, что раньше было одной из его главных артерий, пустует. Никаких машин, никаких людей, никакой жизни. Высоченные здания вздымаются вверх, будто отрешённые от всего, будто их всё это не касается. Пустые магазины вдоль дороги ждут своих покупателей. Остаётся лишь надеяться, что они дождутся. Ни один огонёк не горит в этом брошенном городе, электричество полностью отключено.

      Позади нашей машины выстраиваются ещё три. Вероятно, на третьей приехало то самое подстраховочное отделение. Солдаты постепенно выходят из БМП и выстраиваются вдоль нашей шеренги. Когда весь личный состав высажен, транспорт нас покидает. Напротив нас становятся сержанты, на каждое отделение по одному. Старшина отдалённо стоит около своих профессионалов. Нам, как не удивительно, достался именно Ковальчук.

      Говоря о самой точке контроля, прямо перед нами – металлическая стена высотой где-то метра четыре. На нижней и верхней её частях есть прямоугольные бойницы, к которым прилажены сошки. Нижняя часть несколько отличается от остальной стены. Во-первых, цветом, во-вторых, она делится на равные сегменты. На крайнем её сегменте у основания - длинные вертикальные металлические ручки.

- Первый из строя, к стене! – скомандовал Ковальчук.

      Этим первым оказался Косой. Он подошёл к стене и вопросительно посмотрел на командира.

- Чё смотришь? Берись за поручни и поднимай, пока не упрётся. Потом двигай во внутрь, там куда-нибудь поставишь.

      Он с некоторым усилием поднял сегмент стены. Снизу показались не очень длинные стержни, которые, вероятно, должны входить в специальные ячейки под стеной. Мой товарищ поставил сегмент за другими и вернулся в строй.

- НапраВО! Заходим, - крикнул старшина.

      Весь наш взвод выстроился в одну колонну и направился за стены. Там мы вновь выстроились в три шеренги.

      Внутри точка контроля практически пуста. В самом центре стоят ящики с боезапасом. Так как точка контроля стоит на перекрёстке дорог, то защитных стен четыре. К верхним частям этих стен крепятся платформы, по которым должны ходить бойцы. На них же расположены дополнительные ящики с боезапасом, чтобы не приходилось спускаться за ним.

      Один знакомый мне рассказывал, что раньше, когда точки контроля только придумали, верхних платформ не было. Была просто высокая стена и солдатам приходилось толпиться на нижнем уровне. Сейчас хоть можно равномерно нас распределить.

- Итак, бойцы, для начала назначим ваши отделения по разным направлениям. Отделение третье - левая стена, отделение второе – правая, отделение первое – передняя, - говорит Ершов, показывая руками кому куда следовать. - Занимайте позиции, как на тренировках! Младшие смотрящие, распределите бойцов!

- Первые пять наверх, остальные вниз! Живее! – командует нам Ковальчук.

      “Младший смотрящий” – довольно странное название для должности. Когда появились эти точки контроля, руководство решило дополнительно нагрузить наши головы новыми терминами, так как “Охранники точек контроля – это совершенно инновационный род войск. И, чтобы соответствовать его инновационности, необходимо ввести новые должности”. Фантазии для более оригинальных названий им, видимо, не хватило. В любом случае, на посту Ершов теперь для нас не товарищ старшина, а Смотрящий точки контроля. Это если полностью, в основном, используем короткую версию – смотрящий.

      Заняли позиции. Моё место оказалось на верхнем уровне.

- Устанавливайте подушки! – мы обернулись на Ковальчука, глядя на него недопонимающим взглядом. – Кидайте мешки, говорю! Бестолочи…

      Подушка “Сон” – весьма своеобразная мера защиты. Выглядит и правда, как маленькая подушечка, но вид её обманчив. Принцип работы прост: при активации подушка начинает испускать в воздух особую смесь газов, которую агенты считают достойной внимания даже больше, чем наша точка контроля. Агент подходит к источнику запаха, и в этот момент подушка выпускает в воздух небольшое количество вакцины, которая попадает к нему в кровь через дыхательный аппарат и готово. А название “Сон” она получила из-за того, что агенты под действием вакцины засыпают и как раз плюхаются головой на, с первого взгляда безобидное, газовое оружие.

      Каждый снимает мешочки, закреплённые на броннике, активирует, ударяя по ним ладонью, и бросает на дорогу подальше от стены.

- Теперь закрепляем винтовки!

      Телескопическая сошка. Три ножки, прикрученные к основанию бойницы, да цилиндрический прорезиненный зажим для винтовки. Открываешь зажим, ставишь дуло, закрываешь, затягиваешь механизм с помощью винта справа и готово. Винтовку можно вращать как-угодно. Единственный минус – с места не сдвинуть. Однако, в основном, это не должно быть необходимостью.

- А сейчас, ребята, остаётся только ждать появления врага. Как вам известно, территорию вокруг точек разведывают дроны. Они и сообщают о том, откуда ждать агентов. Но это ещё не значит, что вам не нужно глядеть в оба. Случается так, что попадаются малочисленные группы агентов, которые не фиксируются дронами, но с которыми нам также нужно разбираться, - объясняет Ершов, но внезапно останавливается.

- Так, погодите… Передняя стена, приготовиться! В вашу сторону направляется группа агентов. Большая часть - нормальных размеров, есть мелкие. Вот-вот выскочат из-за поворота.

      Приборы смотрящего не обманули, к нам уже направлялись агенты. Я утыкаюсь правым глазом в оптический прицел, левый закрываю. Так хоть и менее эффективно, но техникой прицеливания двумя глазами овладеть крайне сложно. Собственно, мы и не обязаны ей владеть. Выискиваю подходящего агента. Главное – не попасть в голову, а то есть вероятность что-то ему повредить. За подобные проступки охранников отвечает их младший смотрящий, а вот от него получают все, вдвойне – провинившийся. Нажимаю спусковой крючок. В оптику вижу, как агент падает. Попал в тело, пронесло. Надеюсь, в будущем шприцы сделают поменьше.

      Совершаю ещё несколько таких выстрелов, остальные не отстают. Пара минут и атака отбита. Благо, дорога до следующего перекрёстка длинная, времени всех перещёлкать хватает. Агенты даже не успели попасть в зону действия подушек.

- Так, после того, как мы отбили атаку, необходимо вызвать машину для транспортировки здоровых агентов, - Ершов достаёт из кармана на брюках рацию, нажимает на ней несколько кнопок и начинает говорить в микрофон гарнитуры, которая надета на голову. - Сотрудник первого ранга, смотрящий точки контроля №3 вызывает сотрудника первого ранга, следящего точек контроля. Отбили нападение, потерь среди личного состава нет. Требуется транспорт для вывоза агентов. Приём.

      Что ему ответили не слышно.

- Понял. Ожидаем. – он нажал те же кнопки и положил рацию обратно. – Скоро прибудут. Вы должны будете освободить им путь, то есть отодвинуть сегменты задней стены.

      Спустя пару минут с той стороны, откуда подъезжали наши БМПшки, показался длинный чёрный грузовик. Четыре пары колёс, кабина как у КАМАЗа, стёкла закрыты решётками. По бокам на задней его части красуются надписи “Порядок” большими ярко-жёлтыми буквами. В середине радиаторной решётки – эмблема организации, то есть серый щит и чёрная мишень на нём. На крыше кабины горят две жёлтые мигалки. Колёса задних осей наполовину закрыты металлическими листами. Подъехав к стене, машина останавливается. Из кузовной части выходят люди в защитных костюмах, которые состоят из плотной ткани покрытой пластмассовыми пластинами. На руках у них перчатки, уже знакомые для нас с Косым. На головы надеты шлемы, закрывающие лицо чёрной прозрачной пластмассой. Группа из восьми человек подходит к стене. Четверо из них тащат с собой большие носилки с каркасом. Пара охранников убирает сегменты передней и задней стен. Люди доходят до лежащих агентов и аккуратно укладывают их на носилки, после чего уносят их в машину. Грузовик уезжает туда, откуда прибыл, а охранники ставят сегменты стен обратно.

      В дальнейшем случилось ещё одно нападение. Мы даже увидели в действии подушки. Ничего особо интересного больше не происходило. Как только смена закончилась, мы собрали разбросанные “Сны”, ибо “Враг может заполучить наше оружие. А если он его получит, то адаптируется к нему”. В принципе, логично. Дальше мы дождались пока придут “полуночники”. Так называли охранников, служащих в ночное время суток. Будь бдителен, солдат! Враг не дремлет…

      А вот нам пора и подремать.

      Нас увезли обратно в бункер, в то же помещение, откуда мы выезжали. Сдали экипировку с винтовками, и, наконец, отдых. Попали в родной кубрик. Только хотел распластаться на кровати, как резко вспомнил, что по уставу – низя. Кровать используем только после команды “Отбой”, а до этого времени можешь на табуретке посидеть, солдат.

      Обсудили с другом насущные вопросы, а под конец разговора уже и Ковальчук подоспел.

- Баю-баюшки-баю, орлы, - спокойно говорит он. – Отбой!

      Долгожданный сон.