Иначе

Лу Гуан не думал, что когда-либо сможет касаться Чэн Сяоши так снова. Это всё осталось в прошлом, в другой жизни — в той, где самого Чэн Сяоши уже не было — только бездыханное тело, покрытое трупными пятнами. С посиневшими губами и остекленевшим взглядом. Пустая оболочка. 

Он сам выбрал держать эту дистанцию между ними, считал, что так будет лучше. Не так больно в случае очередной неудачи. 

(С каждым разом становилось только больнее). 

Но в этот раз, в этом таймлайне, у Чэн Сяоши были свои планы.

Лу Гуан, будто предчувствуя, уже не удивляется, когда тот, снова наплевав на предупреждения медсестёр о том, что ему следует оставаться в постели, забирается к нему в больничную койку и целует. Наклонившись неловко, медленно приблизившись своим лицом к его, словно давая время подумать и отказать, прижимается мягкими губами, пропитанными горечью медикаментов, к его губам. В этот момент Лу Гуан не чувствует ничего, кроме болезненного облегчения — словно давящий ему на плечи груз исчезает. Он понимает, насколько устал. Устал соблюдать дистанцию с Чэн Сяоши, убеждая себя, что кроме дружбы с ним и только одного лишь присутствия в его жизни ему ничего больше не нужно; устал думать, что каждый день станет последним и всё начнется заново. 

Поэтому он жадно целует такие знакомые родные губы в ответ. 

Для Чэн Сяоши это первый поцелуй с ним.

Для Лу Гуана — один из многих, но сейчас — самый желанный. 

***

Он позволяет Чэн Сяоши делать с собой всё, что тому хочется. 

Он скучал по его прикосновениям. Он скучал по возможности касаться его так. 

Сейчас Лу Гуан позволяет вжимать себя в их кровать, наслаждаясь тем, как тот терзает его губы своими собственными. 

Он чувствует, как рука Чэн Сяоши сползает с его плеча и скользит вниз, пальцы залезают под домашнюю футболку. Некоторое время тот мягко поглаживает его бок теплой ладонью, а потом ненавязчиво тянет ткань вверх. Лу Гуан помогает снять с себя футболку и отбрасывает её в сторону, не заботясь о том, чтобы аккуратно сложить, как обычно всегда делает. 

Он откидывает голову назад, доверчиво подставляя Чэн Сяоши свою шею, и тот сразу же пользуется предоставленной возможностью: прижимается к ней губами, осыпая мокрыми поцелуями, проводит языком, посасывает и осторожно прикусывает нежную кожу. 

Ладонями Лу Гуан обхватывает его голову, немного подрагивающими пальцами вплетается в растрёпанные смоляные волосы. С собственных губ срываются тихие одобрительные вздохи, а горячее дыхание волной опаляет ухо Чэн Сяоши, когда он немного поворачивается, чтобы оставить поцелуй у того на виске. 

Наконец оторвавшись от его шеи, шумно дыша, тот спрашивает: 

— Лу Гуан, можно... можно сегодня я позабочусь о тебе? — однако тут же, неловко запнувшись, добавляет: — Н-но если хочешь, можешь вести ты. 

Лу Гуан притягивает его обратно, намекая на то, чтобы тот продолжал начатое, быстро целует в лоб и выдыхает:

— Можно.

Чувствует затем, как его партнёр немного приподнимается и несколько раз мажет губами по его лицу куда придется, а после возвращается обратно к чувствительной коже на шее. 

В голове мелькает мысль, что некоторое время придется надевать только свитера с высоким горлом. 

Чэн Сяоши тем временем спускается ниже: приникает к ключицам, проводит влажную дорожку на груди, целует впалый живот и задерживается на едва зажившем ранении, напоминанием о котором теперь всегда будет служить шрам, уродливой линией пересекающий кожу. 

Тот сначала просто гладит его, кончиками пальцев проводя по изуродованному месту, а затем касается губами, целует почти что благоговейно. 

— Я в порядке, — тихо произносите Лу Гуан.

Ради Чэн Сяоши — сотни, тысячи любых ранений. Это ничтожная цена. Что угодно, лишь бы тот был жив.

Он приподнимается на локте и тянется второй рукой к краю футболки партнёра, чуть задирает ее, ладонью касается худого бока. 

— Снимешь? — просит негромко. 

Чэн Сяоши кивает и оставляет последний осторожный поцелуй на рубце, а затем тянет ткань вверх, оголяя торс. 

Взгляд сразу же приковывается к такой же отметине, как у него самого. Тот как-то пошутил, что теперь у них вместо парных вещей есть парные ранения. 

Лу Гуан предпочел бы иметь что угодно из парного, только не напоминание о том, что смерть в очередной раз чуть не настигла его самого близкого человека. 

Он так же, как и Чэн Сяоши ранее, некоторое время просто касается отметины ладонью, а затем целует. Целует горячо, напористо. Целует так, словно хочет отпечатками своих губ перекрыть шрам. И когда он поднимает глаза вверх, тот кажется ошарашенным. Ему знаком этот взгляд — там, в больнице, он иногда замечал на себе этот взгляд Чэн Сяоши, то, как он смотрел на Лу Гуана по-другому. 

Лу Гуан обнимает его за талию, сцепляет руки за спиной, упирается лбом ему в живот, а Чэн Сяоши гладит его по светлым волосам. 

Удаётся оставить ещё несколько поцелуев, более мягких и осторожных, прежде чем он чувствует, как тот аккуратно давит ему на плечи, заставляя лечь обратно. 

Чэн Сяоши нависает над ним и несколько секунд просто смотрит в глаза, а затем наклоняется, льнет своими губами к его, и Лу Гуан отвечает, прижимается как можно плотнее, а на краю сознания продолжает мельтешить мысль, что всё происходящее — это обман, иллюзия, и Чэн Сяоши исчезнет, песком рассыпется в его руках, но тот все ещё здесь, жарко дышит ему в рот и обнимает Лу Гуана так, словно тот самое ценное, что у него есть. 

— Не думай ни о чем, — отрываясь от его губ и, словно читая его мысли, произносит его партнёр. 

— А сам-то, — парирует он и целует снова. 

Напоследок легонько чмокнув его в кончик носа, Чэн Сяоши возвращается к прерванным ласкам и спускается ниже, к его бёдрам. Лу Гуан помогает стянуть с себя штаны и кивает, когда тот, оттягивая вниз край нижнего белья, поднимает взгляд, спрашивая разрешения. 

Приятное возбуждение волнами разливается по всему телу от того, как родные руки сжимают его бёдра; от того, как Чэн Сяоши выцеловывает каждый миллиметр его кожи. 

Он полностью откидывается на подушки и закрывает глаза, но тут же резко выдыхает через рот, когда чувствует, как губы Чэн Сяоши смыкаются вокруг напряжённой плоти. 

Тот теплым языком проходится по головке, ласкает горячим дыханием, неторопливо посасывает. 

Голова пустеет, вытесняя непрошеные мысли, и Лу Гуан пальцами снова зарывается в мягкие волосы — не пытаясь направлять, а лишь поглаживая слегка за ушами и иногда оттягивая темные пряди. 

Чэн Сяоши расслабляет горло, беря больше, и Лу Гуан издает тихий стон. Бедра непроизвольно резко поддаются вверх, так что тому приходится прижать их ладонями к кровати, проходясь большими пальцами по выступающим тазовым косточкам. 

Губы и пальцы Чэн Сяоши на нем ощущаются так приятно, что постепенно из собственного рта начинают вырываться всё больше стонов — которые он безуспешно все ещё зачем-то пытается контролировать — на что тот одобрительно мычит. 

— Сяоши, я сейчас... — он не успевает произнести фразу полностью, потому что тело само против воли выгибается, но Чэн Сяоши даже не думает отстраняться. 

Лу Гуан несколько долгих секунд тяжело дышит, зажмурив глаза, а затем с трудом приподнимает голову и смотрит на того мутным взглядом, подмечая, что его партнёр выглядит вполне себе довольным собой и происходящим. 

Тот облизывает губы и вытирает рот тыльной стороной руки, а потом тянется обратно к нему, снова чувственно приникая к знакомым манящим губам. 

— Знаешь что? Мне нравится, когда ты такой, — бормочет он между поцелуями. 

— Какой? — выдыхает ему в рот Лу Гуан. 

— Мхм... — чувствует тут же, как его нижнюю губу слегка прикусывают. — Открытый. 

— А замкнутым уже не нравлюсь? — уголки собственного рта предательски дёргаются в маленькой улыбке. 

— Нравишься любым, — шепотом заканчивает тот, прислоняясь своим лбом к его. 

Они замирают так на время, просто ловя дыхание друг друга, а потом Чэн Сяоши отстраняется и касается рукой его щеки. 

— Лу Гуан, ты... хочешь этого?

Лу Гуан смотрит в его глаза, в которых сейчас виднеется взволнованный блеск, и издает утвердительное «м». 

— Хорошо. 

Он волнуется. Это мило. 

Чэн Сяоши кладет ладонь ему на живот, начиная мягко поглаживать, и он прикрывает глаза, наслаждаясь осторожными прикосновениями — тем, как рука приятно скользит по чувствительной коже. 

Но внезапно тот останавливается. Лу Гуан открывает глаза и смотрит на него вопросительно. 

— В чём дело?

— Смазка.

Он моргает. 

— Что?

Чэн Сяоши неловко закусывает губу и потом мнительно произносит:

— Я забыл, что... у нас нет смазки. 

Лу Гуан некоторое время молчит, тупо уставившись на него. 

— Идиот, — наконец со вздохом выносит он вердикт. А затем, не удержавшись, поддразнивает: — Кажется, кто-то говорил, что хочет позаботиться обо мне? 

Тот обиженно втягивает носом воздух и несильно щипает его за бедро.  

— Открой мой ящик в столе и возьми там все. 

Чэн Сяоши окидывает его удивлённым взглядом, но все же делает, как он говорит. И затем, выудив всё необходимое, явно забавляясь, хитро тянет:

— Гуан-Гуан...

— Ни слова, — тут же отрезает Лу Гуан. 

Тот замолкает, но веселые искры в его взгляде, направленном на Лу Гуана, и приподнятые уголки губ говорят громче любых слов. 

Он возвращается обратно к кровати и опускает на нее все предметы. Затем садится и на несколько секунд зависает, сверля те взглядом. 

Лу Гуан пихает его ногой в бок. 

— Ну, чего застыл? 

Чэн Сяоши вздрагивает и открывает рот, из которого вылетает удивлённое «а?»

Лу Гуан тяжело вздыхает. 

— Мне ведь не нужно рассказывать тебе, что со всем этим надо делать? До этого ты вроде неплохо справлялся сам. 

Тот бросает на него возмущенный взгляд. 

— Как будто бы у тебя самого так много опыта. 

На это он ничего не отвечает. 

Когда Чэн Сяоши тянется к тюбику с лубрикантом, он произносит:

— И разденься до конца. 

Тот цокает языком, на полпути замерев, и начинает стягивать с себя домашние штаны вместе с нижним бельем. 

— Тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил, что ты слишком сильно всё контролируешь? 

— Нет. Ты первый. 

Чэн Сяоши фыркает и, полностью избавившись от одежды, спрашивает:

— Доволен?

Лу Гуан едва заметно улыбается.

— Вполне. 

Он внезапно хватает Чэн Сяоши за запястье и тянет, заставляя того полностью распластаться на нем. 

Изо рта вырывается удовлетворённый вздох, пальцы вплетаются в растрепавшиеся ещё сильнее волосы, и он прижимает его к себе как можно ближе. Ему нравится чувствовать вес Чэн Сяоши на себе. Ему нравится ощущать его каждой клеткой своего тела, когда между ними нет совсем ничего. 

Лу Гуан целует его в щеку, задерживаясь на ней губами. 

— Гуан-Гуан... — слышит он приглушённое. 

— М?

— Я думал ты хочешь приступить к... главной части. Ты боишься? 

На это в ответ раздается негромкое фырканье. 

— Еще чего. Ты явно волнуешься больше меня. 

Чэн Сяоши отстраняется и заглядывает ему в глаза. Его брови сведены к переносице, а взгляд слегка встревожен. 

— Просто не хочу сделать тебе больно. 

Лу Гуан поднимает руку и гладит его по щеке.

— Все нормально. Ты не сделаешь мне больно. Если будет неприятно, я скажу. 

— Хорошо, — тот накрывает его руку своей, а потом целует в центр ладони. 

Когда он отодвигается, Лу Гуан укладывается поудобнее и чуть поворачивает голову, взглядом следя за тем, как Чэн Сяоши открывает тюбик со смазкой. 

Тот выдавливает большое количество прозрачного геля, явно не жалея, и на мгновение даже кажется, что он может видеть, как пальцы его партнёра немного подрагивают от волнения. 

Несмотря на то, что он сам сказал Чэн Сяоши ранее, Лу Гуан ощущает, как по собственному телу пробегает дрожь, пока он смотрит как жидкая масса распределяется между тонкими фалангами. 

Чтобы тому было удобнее, он раздвигает ноги чуть шире, и рвано выдыхает, чувствуя, как Чэн Сяоши касается кожи в области ягодиц, осторожно поглаживая. Затем его рука поднимается выше, касается члена, плавными движениями проходится вверх-вниз, и сладкое тянущее чувство снова окутывает низ живота.

Он всё-таки вздрагивает, когда через какое-то время ощущает, как Чэн Сяоши вводит в него первый палец. 

Тот аккуратно целует его в колено, пытаясь отвлечь. 

— Всё нормально? 

Лу Гуан бросает взгляд на его лицо и на фоне растрёпанных, влажных от пота волос и обильного румянца на щеках оно кажется ему до смешного сосредоточенным — полная противоположность привычного выражения. 

— Всё хорошо, продолжай.

Чэн Сяоши осторожно двигается дальше, внимательно следя за его реакцией и останавливаясь при малейшем дискомфорте. Второй рукой гладит его бедро, губами время от времени касается коленной чашечки. 

Постепенно внутри оказывается всё больше пальцев, от чего Лу Гуан едва заметно морщится, но Чэн Сяоши замечает. Он чувствует, как тот, не вынимая их, придвигается ближе к его лицу и начинает осыпать то лёгкими отвлекающими поцелуями. 

Лу Гуан обнимает его, стараясь сконцентрировать свое внимание на щекочущих ощущениях, оставляемых тёплыми губами, и затем сам немного приподнимает голову, чтобы поцеловать Чэн Сяоши под нижней челюстью. 

Тот разводит пальцы внутри него и толкается чуть глубже. Из собственного горла неожиданно для него самого вырывается сдавленный всхлип. 

Чэн Сяоши замирает, а затем повторяет движение. Лу Гуан тихо стонет и поворачивает голову, утыкаясь лицом ему в шею, глуша звук. 

Он шумно дышит, пока пальцы его партнёра так приятно скользят у него внутри, и обнимает того сильнее за плечи, вслушиваясь в такое же сбитое дыхание над ухом. 

Чэн Сяоши полураскрытыми губами снова касается его щеки. Лу Гуан своим телом может чувствовать, что тот тоже возбуждён. 

— Чэн Сяоши... — на выдохе зовёт он. — Сделай это. 

— Ты уверен?

Лу Гуан смотрит в его раскрасневшееся лицо, обрамлённое растрепавшимися прядями, — чёлка сейчас спадает прямо на блестящие желанием глаза — и думает, что никого в жизни красивее не видел. 

— Уверен я, давай уже. 

Тот быстро прижимается к его губам, а потом осторожно вынимает пальцы. Тело сразу же отзывается ощущением неприятной пустоты внутри.

Чэн Сяоши трясущимися руками рвёт обёртку презерватива, чертыхаясь, когда получается не сразу, и надевает его. 

Лу Гуан взволнованно закусывает губу, а затем из его рта вылетает тихий вздох, когда тот совсем не намного входит в него. Чэн Сяоши останавливается, следя за реакцией. 

— Не больно?

Он качает головой.

— Двигайся. 

Тот издает нервный смешок:

— Даже здесь всё держишь под контролем. 

Лу Гуан хочет ответить, но тот плавно толкается вперёд, и все слова застревают в горле. Он смотрит на Чэн Сяоши широко распахнутыми глазами, прежде чем тот наклоняется к его лицу, чтобы поцеловать, на что он сразу же отвечает, закидывает руки ему на плечи, скользит пальцами по лопаткам, притягивая ближе к себе. Чэн Сяоши протискивает руку ему под спину, обнимая, и его обволакивает жаром. Лу Гуану кажется, что он мог бы утонуть, захлебнуться в его руках, в тепле его тела, в его запахе, раствориться в нём самом. 

Тот даёт время привыкнуть к новому ощущению, а затем, видя, что он чувствует себя хорошо, начинает двигаться в нём, глубоко и размеренно. Лу Гуан поворачивает голову, вглядываясь в потемневшие глаза, в алеющее лицо, и чувствует острую потребность оставить на нём несколько беспорядочных поцелуев, что и не медлит сделать.

Он упивается давно забытым чувством их близости, утопает в нём с головой. 

Дыхание, сбитое и частое, как и у самого Чэн Сяоши, вырывается из его рта, резко сменяясь затем негромким стоном, когда тот внезапно закидывает одну его ногу себе на плечо, меняя угол проникновения. По телу пробегает дрожь и с его губ слетает сдавленное ох, когда Чэн Сяоши входит особенно глубоко. 

Рука того скользит по его бедру, а затем ладонь обхватывает член, размашисто проходясь по всей длине. 

— А-Гуан, — слышит он хриплое. 

Лу Гуан открывает рот, чтобы произнести что, но только задушенно всхлипывает. 

— А-Гуан, — повторяет Чэн Сяоши. — Ты... такой красивый. Ты замечательный. 

Нет, не говори этого. Это всё ты, а не я. 

— Мхм... — издает он невнятное. 

Рука Чэн Сяоши начинает двигаться быстрее, в ритм толчков, и Лу Гуан дрожит под ним. Его кожа пылает от жара прикосновений, но ему так хорошо от ощущения Чэн Сяоши внутри, от его теплых рук на своем теле. 

Он жмурит глаза и отворачивает голову, вжимаясь щекой в подушку, а тот целует его влажными губами чуть ниже колена. 

Пальцы Лу Гуана цепляются за простынь, и под горячей ладонью, он, наконец, судорожно выгибается, затылком проезжаясь по наволочке, и изливается ему в руку. Обмякает, тяжело дыша, и чувствует как Чэн Сяоши совершает ещё пару толчков, а затем падает рядом. 

С трудом он поднимает одну руку и кладет тому на голову, мягко её поглаживая. Прикрывает веки, пытается восстановить сбитое дыхание. Тот все ещё лежит сбоку от него, уткнувшись лицом Лу Гуану в ключицы, но спустя несколько долгих секунд Лу Гуан слышит трескучий шелест обертки, а потом его рука соскальзывает с затылка Чэн Сяоши, когда тот приподнимается, чтобы бережно вытереть салфетками его живот. 

Сердце внезапно сжимается. Приятная нега неожиданно резко сменяется возвратившимся прошибающим страхом того, что Чэн Сяоши исчезнет и всё окажется напрасным. 

Я не могу тебя потерять. Только не снова. 

— Лу Гуан?... — он сначала словно сквозь толщу воды слышит знакомый напуганный голос, а затем поворачивает голову в его сторону. 

Чэн Сяоши нависает над ним, смотрит огромными, растерянными, по-совиному округлившимися глазами. 

— П-почему ты плачешь?! Я сделал что-то не так? Тебе больно? Лу Гуан, скажи что-нибудь! — тот начинает быстро тараторить.

Лу Гуан моргает и только сейчас замечает влагу на своих щеках. 

Он кладет руку Чэн Сяоши на затылок и притягивает к себе, заставляя его уткнуться лицом себе в шею. 

— Всё хорошо, — выдыхает слабо и ласково целует во взъерошенную макушку, успокаивающе запускает пальцы Чэн Сяоши в волосы. 

— Тогда почему ты плачешь? — спрашивает тот приглушённым голосом, его тёплое дыхание слегка щекочет кожу. 

— Я просто... — он тяжело сглатывает, не зная, что ответить, — я...

Чэн Сяоши приподнимается, снова заглядывая ему в глаза:

— Совсем не понравилось? — и выглядит таким расстроенным. 

— Нет, всё хорошо, — повторяет Лу Гуан. Тыльной стороной руки быстро вытирает слезы, а потом переворачивается так, что теперь уже он прячет лицо в изгибе его шеи. 

— Просто рад, что ты здесь, — он старается, чтобы собственный голос звучал как можно ровнее. 

— О... — только и произносит Чэн Сяоши. 

Он обнимает Лу Гуана, щекой прижимается к его волосам. Лу Гуан чувствует его смятение, но не может сказать ничего больше. 

После непродолжительного молчания тот внезапно произносит:

— Я люблю тебя. 

Повисает пауза, а затем Чэн Сяоши быстро добавляет:

— Просто хотел, чтобы ты знал. Тебе не обязательно что-то говорить. 

Лу Гуан молчит, а потом едва слышно произносит:

— Я тебя тоже. 

Но тот слышит. 

Знакомые руки давят ему на плечи, заставляя лечь на спину. 

— И повторяю, не думай ни о чем плохом. Нравится тебе это. 

— Кто бы говорил, Сяоши, — вяло отвечает он и все же слегка улыбается, когда тот снова находит его губы своими. 

Что-то точно изменилось. В тот самый миг, когда Чэн Сяоши решил поцеловать Лу Гуана в больничной палате. 

Может быть в этот раз всё будет иначе.