Столы гнутся от традиционной еды и алкогольных напитков. Юнги бы ни к одному бокалу не притронулся, если бы не витающий по залу аромат кофе, воспоминания навевающий. Боже, напиться на свадьбе собственной сестры — это ужасно, но вновь содержимое красивого фужера исчезает…

Ёнха пришла к нему на работу три месяца назад с мерцающим от решительности взглядом, и от её заявления Юнги чуть не уронил в тот момент полный ящик с помидорами. Его младшая сестра, которой недавно перевалило за двадцать, заявила, что около года у неё серьёзные отношения с одним волком. Юнги не поправлял, позволил ей думать, что отношения за год могут быть серьёзными, только вот узнав, к какой стае этот волк принадлежит, омеге стало плохо. Настолько, что сестра чуть не вызвала скорую помощь.

А несколько часов назад Ёнха стала частью стаи Чон, и Юнги не знает, что чувствовать. Чоны насторожено относятся к чужакам. Юнги это на собственной шкуре понял, поэтому за сестру переживает.

Однако, может быть, новый вожак, который в юности плевался на все обычаи стаи, стал семенем больших изменений.

На этого вожака Юнги нарочно не смотрит. Однако спинку выпрямил, волосы часто поправляет, а перед выходом минут десять прихорашивался, но против волчьей гордости не пойдёшь. Ни разу он не позволил себе посмотреть на того оборотня.

Ещё один бокал пропадает, а мир начинает тускнеть, как во сне, а тело покачиваться. Юнги откидывается на спинку стула и прикрывает глазки. Он бы мог именно так и заснуть, прямо на свадьбе родной сестры, но тот распахивает резко глаза.

Перед ним тот самый волк, избранник сестры, низко кланяется и глазки виновато опускает. Боится, возможно.

Юнги встретил его первый раз с двуствольным ружьём, потому что тот тихо забрался в спальню сестры. Ночью. Юнги чуток на запахи, а такую наглость не прощает. Как тут не бояться?

— Хён, я хочу выразить вам благодарность за то, что одобрили наш брак. Ваше слово действительно имело значение, — паренёк выпрямляется и, словно спрашивая разрешения, смотрит на рядом пустующий стул.

Юнги кивает, но будучи под воздействием алкоголя не понимает, что, как бы, надо тоже выпрямиться и соответствовать виду подошедшего жениха.

— Мне Ёнха сказала, что у вас проблемы с магазином. Я проконсультировался с адвокатом на днях. Он сказал, что дело можно спасти, но это будет долгое разбирательство и финансово затратно. Я оплачу всё, что потребуется.

Юнги, кажется, протрезвел.

— Нет! Я ценю твою помощь, но и сам в силах выиграть дело.

— Хён, это мой подарок вам, прошу вас, — парнишка не отстаёт, уже с большим напором пытается донести свои мысли, но тут доносится знакомый голос и замолкает всех разом.

— Ты всё такой же упрямый.

Юнги не оборачивается. Он прекрасно знает по запаху и голосу, кто подключился к разговору. Кажется, на них окончательно весь народ смотрит и похихикивает над мальчишкой, который подскочил, как ошпаренный, и низко поклонился вожаку.

Юнги, вообще-то, должен последовать примеру, но понимает, что и двух секунд на ногах не продержится.

— Джиён, оставишь нас?

Мальчишка уходит к заскучавшей невесте.

Чон Чонгук пытливо смотрит на профиль избегающего взгляда парня. Всё такая же недовольная и гордая мордочка. Альфа один раз кидает взгляд на почти опустевшую бутылку и понимает, что волчонок перед ним сейчас будет неуправляемым. По крайней мере он отпечатался в памяти именно таким.

— Будешь убеждать меня? Даже не пытайся. Мне твоя помощь не нужна.

Юнги снова за бокалом тянется, только вот его нагло отбирают.

— Не буду, я решу всё без твоего согласия. Прими это за подарок. Почему ты один сегодня?

Юнги отворачивается, проглатывает ком в горле, который возникает всегда, стоит вспомнить о своей стае.

— Все разъехались. Кто-то присоединился к чужой стае, а кто-то, как моя двоюродная сестра с братом, остался одиночкой, только в другой стране. Теперь и Ёнха меня бросила.

Юнги будет корить себя позже за длинный язык. Однако сейчас он откидывается на спинку стула и ноги по привычке вытягивает, умиляет рядом сидящего волка.

Как всегда очарователен.

Чонгук запоминает информацию, обещая себе использовать её в будущем. Юнги на грани заснуть прямо в сидячем положении, но Чонгук уходить не собирается.

— Кажется, тебе на сегодня хватит. Я отвезу тебя домой. Ёнхе передам, что тебе стало плохо.

Подействовало как стакан холодной воды.

— Не надо! Вызови лучше такси.

🍵🍵🍵

Юнги согласно мычит, зажимая старенький смартфон между ухом и плечом. Перед ним поставщик ждёт долгожданной подписи на бумажке. Юнги расписывается, тихо благодарит и продолжает внимательно слушать болтовню сестрёнки.

Девять утра. Магазин должен открыться через тридцать минут, поэтому волчонок свободно шагает по помещению и вслушивается в каждое слово девушки. Телефон уже нагрелся от долгой беседы.

— Усадьба такая огромная. Для ухода за садом здесь нужен целый рой работников. Мне даже неловко как-то…

Юнги хмыкает. Да, он помнит, как один волк ради него подкупил охрану, чтобы провести вечер в огромном саду вместе. Чонгук заманил его со словами: «Там видно звёзды, приятно пахнут цветы», — а на деле он преследовал другую цель. Юнги в ту ночь насладился только сексом под открытым небом и мягкими губами альфы. До цветов как-то не было дела.

— Я всё равно хочу к тебе.

— Это взаимно, — Юнги невзначай решает спросить. — Никто тебя не обижает?

— Ну как тебе сказать, — сердце волчонка уходит в пятки, а пальцы сильнее зажимают телефон. — Мне не нравится, что на меня косятся, но это ведь пройдёт, да? По крайней мере, я верю в это. Может, мне что-нибудь сделать для них?

— Хорошая идея, только вот посоветуйся со мной, прежде чем реализовывать что-то.

— Как скажешь. Кстати, — голос девушки внезапно приобрёл весёлые нотки, — я заеду к тебе вечером вместе с Джиёном. Так соскучилась по твоей готовке. Знаешь, я тоже хочу научиться готовить, как ты, ради моего мужа…

Юнги кивает, смотрит бездумно в стену и до девяти тридцати выслушивает сестрёнку, а после до девяти вечера хлопочет в магазине, оформляет заказы и поглядывает на мимо проходящих людей за окном. Дом встретит его тишиной. Здесь будто вмиг стало пусто и одиноко, и это давит на омегу.

🍵🍵🍵

Девять лет назад

— Два, четыре, шесть…

Омега наклоняется и прикасается губами к кубику пресса. Альфа лениво раскрывает глаза и растягивает губы в улыбке.

— Что-то как-то маловато, дорогой. Хотя для того, кто сожрал всю пиццу без меня, удивительно много, — Юнги кладёт руки на живот своего парня, а на них — голову. — Чего смотришь? С тебя пицца. Я её, вообще-то, пёк не только для тебя!

— Я исправлюсь, не переживай, — альфа прикасается к щеке своей пары, влюблённым взглядом всматриваясь в черты лица омеги. — Хочу жить с тобой.

Юнги хмыкает, руку не убирает, наоборот, ластится. Нравится ему, когда Чонгук вот так гладит его.

— Ты залезаешь ко мне в комнату по ночам, будишь меня по утрам, ты не отлипаешь от меня ни в школе, ни где-либо ещё. Даже на тренировках заставляешь меня сидеть на трибунах! Ты уже часть моей жизни, Гуки.

Альфа согласно мычит, берёт чужую ладошку в свою. Сначала оставляет поцелуй на каждом пальчике, а потом прижимает ладошку к своей щеке, прикрывая в блаженстве глаза. Ему нравится думать, что Юнги, его единственный, неповторимый любимый омега, сейчас лежит на нём и принимает любовь альфы.

Он настолько любит проводить время с Юнги, что затащил его в свой дом ради того, чтобы просто поспать вместе и лениво поваляться в кровати.

Чонгук всю жизнь хочет дарить любовь только этой омеге.

— Всё равно хочу с тобой жить.

— Своей матери это скажи. Она меня терпеть не может, — Юнги глаза закатывает, вспоминая недобрый взгляд волчицы.

— Говорю, говорил и буду говорить ей об этом. Она не сможет ничего с этим сделать, потому что нас с тобой ничего не разлучит.

Юнги смотрит на манящие губы.

— Ну, если ты ещё раз заявишься ко мне домой и ограбишь мой холодильник…

🍵🍵🍵

Женщина с двумя семилетними детишками благодарит и забирает пакетик с сырой кукурузой. Мальчишка же тянет ручки к сладостям, но мать просит его понести пакет с огурцами и помидорами, разрушая надежду на подарок в виде конфет. Юнги умиляется и задумывается, как будет воспитывать своих племянников.

Время близится к девяти часам вечера, к концу рабочего дня. Юнги зевает в ладошку и почти засыпает, стоя за кассой.

Сегодня пришло письмо. Оказывается, без его ведома провели судебное заседание. Какое счастье, что суд встал на его сторону и назвал требования мэрии города отобрать магазин незаконными. Это, наверное, временно. Деньги решают всё.

Магазин доживает свои последние месяцы, если не дни. Расставаться с тем, во что вложил душу, нервы и деньги, всегда тяжело, а работать на кого-то после своего бизнеса — ещё тяжелее.

Юнги выпрямляется, услышав звон колокольчиков. Носик улавливает запах кофе. Чонгука омега точно не ждал. Юнги взгляд поднимает и хочет что-то сказать, как язык будто проглатывает.

На свадьбе сестры он толком не рассмотрел его, а сейчас, когда выпал такой шанс, Юнги снова восхищается красотой волка. Время, кажется, только раскрыло внешность альфы во всей красе. Однако его любовь к чёрной одежде прошла через годы и продолжает жить.

На нём идеально сидит белая рубашка, на которой ни одной складочки. Она заправлена в черные (явно офисные) штаны со стрелками, они идеально подчёркивают крепкие и сильные бёдра. Юнги взгляд быстро-быстро к лицу мужчины поднимает, чтобы не оказаться пойманным за разглядыванием и позорно не покраснеть.

Альфа здоровается, Юнги просто кивает.

Чонгук заинтересованно осматривается, цепляется взглядом за настенные рамочки, в которых только фотографии когда-то огромной семьи Юнги. Тот порой смотрит на них и грустнеет. Когда всё пошло не так?

— У меня ничего экзотического не продаётся, — пытается как-то расслабиться и завести разговор, а смешок альфы придаёт уверенности. — Не смейся.

— Мэрия города больше не побеспокоит тебя. Я всё уладил, — Чонгук подходит ближе, оказывается в метре от омеги, а между ними — касса. — Не ругайся, я уже говорил, это подарок.

— Роскошные у тебя подарки, — бубнит, не зная, как отблагодарить волка. Это не подарок. Юнги назвать так услугу не может. — Я найду способ отблагодарить тебя.

Юнги в размерах будто уменьшается, стоит альфе подойти ближе. Он в глаза тому заглядывает и видит, как они блестят. Нет, ни серебром, ни цветом рубина. В них нотки веселья, забавы, будто перед ним ни Мин Юнги, который в школьные годы альфу на коротком поводке держал, а кукла-клоун, каждое слово которого — шутка.

— Поговорим об этом позже, мы обязательно вернёмся к этой теме.

— Мне не нравится твой тон, — недовольно бубнит, к пуговицам рубашки альфы взгляд опускает.

— Не знаю, знаешь ли ты, но Ёнха хочет устроить ужин для моей семьи. Думаю, ей будет спокойно, если ты будешь присутствовать за столом, — альфа вскидывает удивлённо брови, увидев, как скривилось лицо омеги. — Что-то не так?

— Нет-нет, всё в порядке, — Юнги руки в защитном жесте поднял. — Я приду, поддержу сестрёнку. Она ведь толком готовить не умеет, что она на кухне собралась делать-то?..

Юнги понимает, что если бы не альфа и его приглашение, Ёнха бы опозорилась. Она мясо пожарить не может, её на кухню пускать страшно. Без него она не справится. Юнги понимает, что должен вновь отблагодарить Чонгука. Только вот после следующих слов что-то в области груди сжимается и дышать становится тяжелее:

— Я скучаю по твоей готовке.

Чонгук бегает взглядом по лицу омеги и останавливается на розоватых губах:

— Очень сильно скучаю.