Изобилие благовоний

Отправив Ши Уду прочь с острова, Черновод хотел вернуться в замок, но его остановили булькаюшие и хлюпающие звуки позади него. Это были гули, выполняющие роль его слуг. Похоже, они хотели полакомиться телом мёртвого Повелителя Ветров. Хэ Сюаня заполнила неконтролируемая ярость на этих утопленников. Голос, с которым он приказал им убираться с глаз долой, резал воздух не хуже ножа. Те сразу всё поняли и убежали обратно в море, только пятки их сверкали. Грохот входной двери и топот сапог очень хорошо слышился в опустевшем замке. Когда он вернулся к месту, где лежит тело небожителя, злость его немного поутихла. Он смотрел на обезглавленного Повелителя Ветров закованного в наручники, и не мог понять, что же ему чувствовать. По идее, он должен радоваться, ведь свершилась его месть. Он так долго терпел всё время липнущего к нему бога, и что же? Главное его желание было выполнено, но почему он всё ещё ходит по этой земле?

В голове промелькнула мысль, что всё произошедшее было неправильным, как будто всё должно быть по другому. Он тут же отмёл эту глупую мысль.

— Не смотри на меня так, это всё твой братец сотворил. Как видишь, его любовь была фальшивой.

Хэ Сюань стоял у стены, оценивая принесённый гостями ущерб. Стена была залита кровью из-за не очень аккуратных действий Повелителя Вод. Вроде божество, но даже не может без грязи перерезать горло. Ну ничего, слуги быстро всё здесь уберут. Застывшее в уродливой гримасе ужаса и отчаяния, лицо Ши Цинсюаня так ничего и не ответило. Хэ Сюань решил, что такое выражение лица ему не подходит совершенно. Где же твоя раздражающая улыбка? Вот к чему ты пришёл, раздавая своё добро направо и налево. Закончил тем, что в итоге тебя прирезал собственный брат. Черновод провёл ладонью по окровавленному лицу, размазав кровь. После его прикосновения глаза Ши Цинсюаня закрылись, а губы сомкнулись в полоску. Морщины разгладились и лицо приняло умиротворённый вид. Ресницы склеились от обилия на них красной жидкости. Зачерпнув пальцем с пола немного крови, он провёл им несколько раз по губам. Ши Цинсюаню всегда шла красная помада... Оторвавшись от лица, Черновод вздохнул. Нужно его помыть.

Пока Черновод пытался отмыть его, то повторял про себя слова ненависти. Вот зачем он тут сидит намывает труп Повелителя Ветров? Хотя, точнее сказать, бывшего Повелителя Ветров. Шум моря действовал на Хозяина Чёрных Вод как успокоительное, так что спустя время он смирился со своим незавидным положением. Вода у берега окрасилась в ненавистный алый цвет, напоминая об одном раздражающем демоне. Пусть он слюной подавится и умрёт, когда в следующий раз будет проворачивать передачу магических сил. Хэ Сюань не хотел сейчас думать ни о чём, пока сосредоточенно вымывал из распущенных волос попавшие в них песчинки и всякую другую дрянь. На солнце блестели мокрые волосы божества, так и привлекая внимание. Черновод не удержался, и поигрался пальцами с его волосами.

Когда он закончил его последнее омовение, кожа Ши Цинсюаня уже была как у Черновода. Мертвецки белая. Он наложил заклинание против гниения из-за своей глубокой ненависти.

Кто-то скажет что это ненормально, глядя, как кропотливо он пришивает голову Повелителя Ветров обратно к его телу. Но для прожившего несколько веков демона понятие нормальности уже давно размыто. Разумеется, он не сразу пошёл всё сшивать. Для начала он потренировался на ткани, чтобы убедиться в том, что не растерял навыки шитья за эти бесконечные серые года. Кажется, лишь Ши Цинсюань принёс небольшие краски в его жизнь после смерти. Демон не мог припомнить каких либо счастливых моментов без присутствия в них Ши Цинсюаня.

Черновод ещё раз оглядел его лицо, впитывая взглядом каждую особенность и морщинку. Он начинает жалеть, что раньше не уделял особого внимания к деталям, но ведь ещё не поздно всё наверстать.

— Мин-сюн! Я узнал что неподалёку есть ресторан с очень вкусными рыбными блюдами…

— Я сожру поваров, что готовят там, если это не так.

Глаза Хэ Сюаня расширились. Сердце мертвеца, кажется, остановилось во второй раз. Ему только что послышалось-

Он отбросил тело в другой конец комнаты, и пулей вылетел из замка. Ши Цинсюань мёртв, он не мог сейчас говорить. Одиночество плохо на него влияет, нужно пойти проветриться…

После того случая, он не появлялся на своей территории целый месяц. Он бродил в центре города, не стесняясь спускать деньги Хуа Чена на еду. Ничего, от него не убудет. Хэ Сюань и так слишком долго пробыл на небесах под личиной другого божества.

Бездна внутри него слишком сильно разбушевалась, он ещё никогда не чувствовал голод настолько остро. Внутрь бездонного желудка летело всё, что под руку попадётся. Казалось, он скоро начнёт траву срывать и по помойкам лазить, чтобы и это тоже поглотить. Он всё никак не мог успокоиться, мысли каждый раз возвращались к Ши Цинсюаню, и Черноводу это очень не нравилось. Разве мог он за эти 800 лет позволить себе привязаться к человеку, что жил его судьбой? Он так долго держался, чтобы отомстить за себя и погибшую семью, а теперь с ужасом обнаруживает, что на самом деле ему не хватает… Не хватает звонкого смеха, тёплой улыбки, совместных походов в самые разные рестораны. Хоть он и не может чувствовать вкуса, но внутри всегда что то отдавало теплом, когда на его угрюмое «сойдёт», Ши Цинсюань отвечал заливистым смехом и пододвигал к нему следущую порцию еды.

Ему хотелось, чтобы Ши Цинсюань назвал его настоящим именем. Чтобы он говорил с Хэ Сюанем, и согревал частицами тепла его, а не Мин И.

Залив на последок желудок горячим напитком, он решил, что пора возвращаться. Хэ Сюань оставил серебрянный слиток на столе, молча вышел из ресторана и отправился обратно на остров. Он вдруг понял, что ему не следовало так надолго оставлять лежать божество прямо на полу. Верх неуважения!

𓆟𓆟𓆟

Гулям Черновод приказал начать строительство рядом с замком, а сам отправился искать самых искустных в своём мастерстве портных. Обещав им щедрую награду за труды, он принялся ждать результатов.

Прошло три дня. Храм Чёрных Вод был отстроен, а наряд сшит. Те мастера действительно всё на славу сделали. Хэ Сюань даже решил доплатить сверху. От нового ханьфу так и веяло лёгкостью и изяществом. Сшито оно было из шёлка гусеницы шелкопряда, множество слоёв красиво струились на ветру. Цвета оно было прямо как прошлый наряд Повелителя Ветров, который пришлось выкинуть из-за впитавшейся и почерневшей на нём крови.

— Негоже божеству вроде тебя в обносках ходить, совсем уж на тебя не похоже…

Черновод хмуро качал головой и продолжал что-то бубнеть под нос, пока помогал Ши Цинсюаню одеться. Он со всей аккуратностью вдел его руки в рукава, и затянул пояс. Он боялся слишком сильно надавить на тонкую, нежную кожу божества и случайно оставить на нём раны. Из своего рукава он выудил белоснежную ленту, и повязал её бантиком на шею Ши Цинсюаня, скрывая следы швов. Остался последний штрих в виде длинной заколки. Она была принесена гулями со дна его чёрных вод, и позже Черновод лично вычищал её до блеска. Он думал когда-то отблагодарить Повелителя Ветров за его доброту, подарив это украшение, но находил множество причин чтобы этого не делать. Так и осталась она лежать в закромах до лучших времён. Заколка была сделана из чистого серебра и украшена разнобразными узорами, в которых угадывался цветочный орнамент. В неё также были вставлены голубые кристаллы амазонита, которые очень подходили к новому наряду Повелителя Ветров. Демон решил помочь Ши Цинсюаню вплести её в волосы. Пока он помогал ему расчесаться, в голове начали всплывать воспоминания.

– Мин-сюн не умеет делать хвосты? Я могу его научить!

Ши Цинсюань так и искрился энергией. Он поигрывал взявшейся из ниоткуда расчёской, и медленно надвигался на попятившего назад бога земли. Тот уже почти сдался под напором Повелителя Ветров.

– Меня устраивает моя внешность.

– Ты станешь ещё красивее! Знал, как преображается человек с другой причёской? Его порой и не узнать.

Всё таки он согласился. Оставшиеся пол дня они делали друг другу причёски. Сначала у Мин И совсем ничего не получалось и он уже хотел бросить это занятие, но его снова уговорили. Возможно, он только из вредности говорил что не хочет, ведь в конце дня смог сделать очень красивую причёску для Ши Цинсюаня. Тот всячески нахваливал его мастерство, и видимо ему настолько понравилось, что он ходил с ней ещё неделю и всем хвастался. Мин И же стоял рядом и закрывал лицо рукой, лишь бы не показать свой румянец...

Серебрянная заколка закрепила пучок волос. Хэ Сюань оценил взглядом свою работу и остался доволен.

— Тебе нравится?

Ответом было безмолвие. Хэ Сюань горько усмехнулся.

Хэ Сюань никак не решался перенести его в храм, ведь казалось, что божество просто спит. Он носил на руках Ши Цинсюаня по всему замку, показывая разные уголки его жилья. Сейчас они сидели вдвоём, и Черновод показывал всякие безлелушки и сокровища, что натаскали ему в замок гули. Ему всё ещё не отвечали. Хэ Сюань вдруг подумал об одной страшной вещи, и руки его задрожали. Когда-то ведь он позабудет, как звучал его звонкий смех и голос. Вычурная шкатулка с жемчужинами, которую он показывал Ши Цинсюаню, вдруг выпала из рук, с громким стуком упав на пол. Маленькие жемчуженки рассыпались по полу, некоторые закатились под мебель. Его зрение вдруг помутнело, а горло перекрыл удушающий ком. Хэ Сюань протёр глаза, сжал кулаки и вскинул голову, посмотрев в лицо Ши Цинсюаню. Всё такая же ровная полоска губ и закрытые глаза. Черновод поднял ему уголки губ.

— Тебе не идёт без улыбки, знал? Ты сам говорил: улыбка — украшение для человека…

Демон сидел на полу посреди захламленой комнаты, сгорбившись. Он прижался к сидящему напротив очень бледному человеку, вцепившись пальцами в его спину. Сжав с силой ткань одежды, лицом он уткнулся в место между ключицей и шеей. Он хотел снова почуять такой родной запах из смеси благовоний, сладостей и моря. Нос еле еле смог хоть что-то учуять. Скоро и этого тонкого шлейфа не станет. Фигура демона задрожала, роскошный наряд человека немного намок. Послышался прерывистый шёпот:

— Ши Цинсюань…

Снова эта давящая тишина. Хэ Сюань просто не мог поверить.

𓆟𓆟𓆟

Наверное, ещё никто не хранил тело давным давно мёртвого божества у себя в храме. Вместо статуи, на пьедестале стоял реальный Повелитель Ветров. Руки его были прижаты к груди, на лице была счастливая улыбка. Самая счастливая, которая только могла быть у мёртвого. Глаза же были закрыты, ведь Хэ Сюань боялся увидеть в них белизну мертвеца, вместо яркого лазурного неба. Рядом со статуей демон поставил несколько коробочек для благовоний и ящик для пожертвований. Только вот, сюда никто не ходил кроме Черновода. Он приходил в этот храм каждый вечер и рассказывал о том, что происходило за день. Иногда ему казалось, что Ши Цинсюань наблюдает за ним из-под чёрных ресниц, слушает его, но просто не хочет с ним говорить. Наверняка он его ненавидит.

Хэ Сюань взял его руку в свою, и оставил поцелуй. Погладив большим пальцем холодную кожу, он посмотрел ему в лицо и тихо сказал:

— Ты был достоин этого места больше, чем я сам.

Он бы на его месте не стал дарить добродетели просто так. И приглашать кого либо развлечься он тоже бы не стал. Даже хорошо, что в итоге он не стал божеством. Бегал бы по мелким поручениям, а к большему его бы и не допустили. Будучи демоном он уже успел прочувствовать, что значит быть богом, и как же это утомляет. Ши Цинсюань же отлично со всем справлялся, и при этом умудрялся со всеми поддерживать хорошие отношения.

На прощание, Черновод ставит палочку благовония, и зажигает пламенем с пальца. Синий огонь подрагивает также как и его руки. Он пристально смотрит на пламя, будто оно расскажет, почему он всё ещё живёт. Разве не мести он хотел?.. Глядя на того, кто больше никогда не заговорит, он в кое чём признался самому себе.

Палочка встаёт в ряд к уже отгоревшим своё, скоро и она станет такой же. Оттлевших благовоний здесь скопилаь уже целая куча, пора бы прибраться здесь. Демон чувствовал, как уже весь пропах сандалом, да и его божество тоже. Этот запах проникал глубоко под кожу, впитывался его бездной, притупляя чувство голода. Он с каждым днём становился всё невыносимее, казалось, что однажды его желудок съест сам себя. Хэ Сюань посмотрел на свои искусанные в мясо руки. Во что же он превращает сам себя?

Он так отчаянно пытается заполнить бездонную дыру внутри. Он уже не понимает зачем продолжает это делать.

«Это не может продолжаться вечно»

В тот день ветер был не спокоен. Он поднимал высокие волны и разбивал их о берег острова. Хэ Сюань стоял на горячем песке босиком и наблюдал за разбушевавшейся стихией, пока полы его одеяний развевались на ветру. Смотря на волны, он пытался напомнить себе, как звучал его голос. Вроде что-то вспоминалось, но при попытке копнуть глубже всё стремительно утекало сквозь пальцы, и он пытался заново. Ветер проникал под одежду, ласково проходясь по коже мертвеца. Черновод успел пригреться на солнце, как вдруг под ноги ему принесло зелёный листик. Он был сорван явно не отсюда, ведь деревья на острове Черновода никогда не имели такой яркой зелёной листвы. Сердце Хэ Сюаня болезненно сжалось, он тут же поднял находку.

Ши Цинсюань умудрялся очаровывать его своей красотой, не говоря ни слова. Летели года, он менял множество одеяний, каждый из них поражал своей утонченностью и так подходили своему владельцу. Хэ Сюань любил дарить ему самые необычные украшения прямиком со дна океана, каждый раз очень тщательно отыскивая что-то новое, красивее чем предыдущее. Ши Цинсюань никогда не говорил, нравится ли ему очередная заколка или ожерелье, но Черновод и не требовал от него ответа. Он молился каждый день на его застывший в невинной позе силуэт, молился на его улыбку. Укусы и кровавые подтёки покрыли все его руки и те места, до которых он мог дотянуться. Раны не успевали зажить, он наносил новые, не в силах перестать терзать самого себя из-за всепоглощающего голода и отчаяния. Сегодня он снова пришёл его проведать, держа в руках найденный листок. Ему казалось, что Ши Цинсюаню всё время что-то не достаёт, и наконец он понял чего именно. Почему же ты сразу не сказал?

Солнце проникало в храм сквозь окна, освещая божество. В его лучах он выглядел как самое драгоценное сокровище, жаль что Хэ Сюань понял это так поздно. Со всем почтением он вложил в его руки маленький листик, и прижал обратно к его груди. Зелень очень ярко контрастировала на фоне белизны его изящных рук. 

Осталось ещё одно дело на сегодня.

Сегодня вместо благовоний тлел его пепел. Пока догорала его жизнь, он вцепился пальцами в дорогую одежду, проливая так долго сдерживаемые слёзы горечи. Его тело постепенно растворялось, душа жидкостью стекала на пёстрые одежды его бога и тут же её развевал ветер. Сорвалось отчаянное «прости», и Хэ Сюань сделал рывок, чтобы выполнить своё последнее желание. Его губы почти соскнулись с чужими, но всё таки он не успел. Ветер подхватил останки его души, унося в лучшую жизнь. Голод утих, заклятия сняты. Возможна ли повторная встреча?

И через много много лет кто-то отыщет этот остров, застав вместо мрачного замка и небольшого храма лишь руины. Среди них будут лежать останки потемневших от старости костей.

Эта история бессмысленна, как и его мучения. Всё должно было быть по другому…