Выручай-комната была заполнена храпом и пьяными телами. Вечеринка в честь примирения факультетов прошла отлично, хотя бы потому, что никто никого не убил и все весело провели время. Первыми вырубились самые младшие ребята с пятого курса, через несколько часов практически все отдались в объятия Морфея, но несколько человек стойко держались. Пара с пуффендуя, Луна (которую, казалось, выпивка вообще не берёт) и её три подруги тихо беседовали в углу комнаты.
У самого входа сидели Гермиона, Гарри, Забини и Малфой, ведь там не было уснувших студентов (никто не хотел быть раздавленным), не считая Рона, которого вырубило ещё до того, как он подумал о своей безопасности. Эти четверо сидели молча, распивая третью по счёту бутылку. Гермиона уже клевала носом, Поттер придержал её за плечо, нагнулся и шепнул на ухо:
— На тебя Забини странно смотрит. Есть догадки? — Гарри и не думал, что подруга что-то скрыла от него, после войны они стали совсем неразлучны и рассказывали абсолютно всё друг другу, им не помешало даже то, что Гарри переселили в отдельную комнату, «привилегии для героя» — недовольно пробурчал рыжий когда узнал что друг его бросает. К сожалению, от Малфоя ничего не укрылось, возможно, потому что тот совсем не был пьян, но Гарри, конечно же, не мог быть в этом уверен. Слизеринец с ноткой серьёзности и вызова обратился к нему:
— Больше двух — говорят вслух, Потти. — Блейз, сидевший рядом с ним, усмехнулся, прекрасно понимая что же такого сказал девушке её приятель, Гермиона разумно предположила, что ничем хорошим эта ситуация не закончится. Гарри ответил в такой же манере:
— Ставлю её в известность о своих чувствах к тебе. — Вместо того, что бы разозлиться или посмеяться, как сделал это Блейз (причём от души так! И как-то очень лукаво смотря на друга), Малфой покраснел. Поттер подумал, что это выглядело мило, про себя отметив, что тот не был похож на некрасивый помидор, как Рон, когда смущался или злился.
Красный Малфой ткнул друга в бок, от чего тот ещё сильнее заржал, практически рыдая и разбудив своим, скорее хрюканьем, чем смехом, Рона. Тот недовольно поднял голову, прищурился, посмотрел по сторонам, прошептал что-то матерное и опять уснул. Когда внимание перешло от Уизли снова к Малфою, тот ещё сильнее покраснел и отвёл взгляд. Блейз, откровенно забавлявшийся такой ситуацией, всё ещё угорая, вынес приговор:
— Похоже, Поттер, твоя подружка поняла раньше тебя, о каких ваших чувствах идёт речь. — Гарри заметил как Герми неверяще смотрит то на него, то на Малфоя, видимо и правда что-то поняв. Блондин же резко встал (конечно он знал, что тупой Поттер пошутил, но скрыть смущение не смог, насколько это вообще может попытаться сделать пьяный человек), зло посмотрел на Блейза, взял недопитую бутылку и перед самым выходом гневно, практически на парселтанге, прошептал:
— Забини, я тебя ненавижу. — Когда ни через минуту, ни через три Драко не вернулся, Блейз понял свою ошибку, как и Гарри. Сам не до конца осознавая, что он будет делать если найдёт вредного слизеринца, он выбежал из комнаты, Герми и Блейз переглянулись, понимая, что этих двоих не увидят как минимум до утра, решили распить оставшуюся бутылку на двоих.
Гарри, после десятиминутного поиска, нашёл Малфоя на астрономической башне, холодно не было, начало года ведь. Ветер слабый и тёплый, практически незаметно ласкающий лицо своими порывами. Драко, облокотившийся спиной к стене, выглядел подавлено. Услышав шаги он поднял голову и увидел гриффиндорца.
— Пришёл меня утешать? — Гарри хмыкнул, почему бы и нет? Именно так подумал его пьяный мозг перед тем как вплотную подойти к блондину и обнять. Малфой опешил, он может и не был трезв, но до всяких видений рано. Это значило только одно. Парень, стоявший перед ним, свихнулся. Каким-то задушенным прозвучал его голос:
— Поттер? — Тот прошептал куда-то в шею, а потом и вовсе лизнул её, от чего у слизеринца появились мурашки, а дыхание сбилось.
— Тепло, а кажешься таким холодным. — Малфой в ответ шептал, что Поттер пьян и не в себе, а на утро если вспомнит это, то придушит его, Гарри уверял, что не придушит и очень хочет помнить на утро всё, особенно как мило порозовели его щёчки в комнате, на такое заявление слизеринец снова позорно покраснел, благодаря Мерлина за темноту. На грани слышимости прозвучал тихий шёпот:
— Драко… — Гарри поднял голову и очень медленно, смотря глаза в глаза, будто спрашивая разрешения, прикоснулся губами к губам и чуть приоткрыл рот.
Малфой не сопротивлялся, предпочитая думать, что это всё сон бредящего сознания и изнывающего разбитого сердца. Они неуверенно переплели языки, потёрли их друг о друга, отдаваясь ощущениям, Малфой не выдержал взгляда Гарри и закрыл глаза, полностью капитулируя. Он обнял его в ответ, Поттер, уверившись, что его не собираются отталкивать, почувствовал себя смелее, начал посасывать язык Драко и творить другие невообразимые, как казалось Малфою, вещи. Поцелуй стал влажным, а от каждого соприкосновения тела к телу блондин плавился, сильнее вжимаясь в Поттера. А дальше всё было как в тумане, они прошли в какую-то незнакомую ему комнату, Гарри запер дверь, они легли на огромную кровать, но вопреки всем догадкам Драко его не собирались насиловать (хотя тот особо не был против). Поттер клюнул его в лоб и пожелал спокойной ночи. Засыпая, Малфой подумал: «Этот сон был определённо лучшим…»
Но проснувшись наутро Драко был атакован кольцом крепких рук. Дыхание замерло, на ухо шепнули короткое «не убегай». Малфой ловко повернулся и посмотрел Гарри в глаза:
— Снова геройствуешь? — Поттер нахмурился и зло спросил:
— Ты идиот? — Сердце Малфоя пропустило удар, он округлил глаза.
— Что за шуточки?! Я не понимаю твоих шипений! — Теперь настала очередь Гарри удивляться, он засмеялся и ближе прижал парня, поцеловав его в макушку. Малфой решил смириться со своим положением и обнял Гарри в ответ, в глубине души надеясь, что это всё взаправду и его чувства взаимны.