Проснувшись в холодном поту омега хватал ртом воздух, а потом громко вздохнул упав обратно на кровать. В ушах до сих пор стоял шум орудий, крики немецких солдат и гул самолетов, а в глазах мелькал разрушенный дом и проткнутый обломками крыши прадедушка. Эти кошмары, а точнее воспоминания, посещают его раза три в месяц. Прикрыв глаза и потерев переносицу он вздохнул, послышался звук будильника. Выключив его и встав потягиваясь, широко зевая. Немного пройдя раскрыл шторы давая проникнуть утреннему свету. Постояв немного омега зевнул и развернувшись на пятах осмотрел комнат, сверну в санузел и сразу же скидывая одежду вставая под струи душа довольно улыбаясь. Выйдя в одном полотенце ГДР быстро рассортировал по местам вещи и прошел в гардеробную. Одев на себя черные штаны, черную рубашку и Романс вышел из гардероба и направился вниз попутно забирая телефон с зарядки и просматривая сообщения. Свернув на право и зайдя на кухню по дороге к плите, поставил чайник и взял из холодильника яйца. Разжарив себе нехитрый завтрак, быстро уничтожил его и запил кофе. Поднявшись наверх он забежал в комнату и прошел в вану, стал причесывать белые волосы, а потом принял за макияж. Чёрная тушь подправила ресницы, подвел глаза и взяв черную помаду, накрасил губы. Довольно кивнув открыл один из ящичков достал один браслет и часы. Надев оное он пошел мимо библиотеке в кабинет, оттуда захватив портфель, быстро спускаясь вниз по ступеням и свернул влево. Взяв из гардеробной черное пальто и одев сапоги на высокой платформе, вышел из прихожей в тамбур, а оттуда в гараж. Сняв с крючка ключи клацнул по кнопке, сев в авто, бросил вещи назад, телефон прикрепил на панель к подставке. Открыв с помощью кнопки дверь гаража, стал медленно выезжать. Выехав из гаража, потом из двора, закрыв при это ворота, так же с помощью пульта.

      Мысли занял кошмар. Он помнит как в феврале в 1939 года отец отправил его сюда к дедушке, потом в ходе войны, Кёнисберг стал военной крепостью и его с дедушкой отправили в Зеелов, для безопасности. Он прекрасно понимал что тут что не так. Отец не отправил с ними Ханса. Он помнит те дни как в тумане. Помнит оглушительный шум самолетов, помнит взрывы бомб и как разрушался дом, а потом темнота. После того как очнулся, он пытался выбраться, но ноги придавило ему основательно. Затем он смог увидеть прадедушку… Тот был прибит осколками метала и камня к земле, пустой стеклянный взгляд пробирал до костей. Тогда его мир рухнул… Он лишь мелком помнил как его нашли солдаты, скорей всего по его плачу, как его привезли в Москву, вместе с телом деда, его не смогли оттащить от тела, несмотря на то что его ноги были сломаны в нескольких местах. Затем как он все рассказывал… Кто он, что было, что он там делал. Он не боялся того что с ним делают, а смысл? Он не кому кроме прадедушки не нужен. Как его территории стали частью СССР и как он отходил от шока. Он не пытался заслужить доверие, делал то что от него было нужно. Он уже был обязан, когда Дедушку Пруссию похоронили с достоинством на кладбище бывшего Кёнисберга, сделав вокруг могилы ограждения. Ноги заживали долго, даже с регенерацией стран, почти два года. Три месяца он провел в гипсе, а в остальное время в повязках. Все это время он лежал, читал, обучался. За собой следил сам, костыли ему дали, иначе он пытался ходит без них или ползти. Он не реагировал ни на что. Не на то что дети Союза, винили его в грехах отца. Не на издевательств над его инвалидность. Гуляя по улицам, естественно на костылях, не далеко от дома многодетной семьи, он слышал много оскорблений, в него летали камни.

&1949&

      Передвигаясь на костылях, ГДР поспевал за СССР. Сегодня будет собрание на котором он должен присутствовать. Зачем? Он не вдавался в подробности. За эти четыре года он не смог встать на ноги, да они были целы, но без костылей он не мог держаться.

— Не спеши, если что отец подождёт нас. — прозвучал голосок справа. Мельком глянув на голубоглазого альбиноса, старшего сынишки Союз РСФСР. Ну или же Леонид Викторович Цветаев. Ну или просто Леня. Омега который, в отличии от своего отца, скрывает только свой запах. Остановишь и повиснув на костылях Романс задышал. — Ром, вот зачем ты постоянно действуешь выше своих сил?

— Я не хочу быть обузой… — тихо произнес немец, уже давно не замечая как его имя сокращают. Его первое имя коверкают как Армян, а вот второе сокращают до Рома, Ромашка, Ромчик. И так делает вся семья русских. Он и не против, в их голосах это слышится приятно. Он часто ходит с мальчиками за покупками, так вышло что среди воплощений нет девушек, ведь пока он рядом не один зверь на них не нападёт. Помогает по хозяйству. как может, в основном сидя в теньке перебирает то что собрали, чистит продукты, нарезает салаты.

— Ты не обуза. — усмехнувшись русский медленно стал идти, ГДР перебросил ноги вперед, затем костыли и в таком темпе пошел. Он уже смирился так ходит, да и привычно. Догнали они ушедшего вперед омегу быстро. Тот окинув их взглядом и пропустил подростка вперед, РСФСР ушел в кабинет отца. Не уверено проковыляв вперед Армин осмотрелся, все обратили на них внимание. Почувствовав руку на плече, немец успокоился и направился за Цветаевым к столу и…о боже… к стульям! Сев он облегченно выдохнул, ноги гудели. Подняв взгляд он встретился со глазами брата. Алые глаза смотрели в красными, по большей части оранжевыми. Неуверенно кивнув брату он отвел взгляд, как же ему неуютно. ФРГ хоть и был худ, но плечи стали шире, сам он вытянулся в росте. Белые с золотым отливом волосы, красно-оранжевые глаза, очки на носу, да и запах наверняка как и у всей их семьи что-то алкогольное.

— Armin! — послышалось сзади после собрания, он как рас уже сидел на лавочки и ждал СССР и РСФСР возле входа, был конец весны. Собрание проходило в Берлине кстати, и тут очень красиво. Пока он их ждал он рисовал по памяти стран которые были на собрании: США, Франция, Великобританию. Обернувшись он заприметил Ханса, тот бежал к нему. Немецкий язык он слышал только с уст Калининграда и уже бывших немецких городов, а так привык говорит на русском.

— Hallo, Bruder. Ich bin froh zu sehen, dass es dir gut geht. (Привет, брат. Я рад видеть, что с тобой все в порядке) — улыбнувшись произнес омега перекладывая костыли на один бок, давая тому усесться .

— Wo bist du verschwunden? Ich dachte, du wärst tot! (Где ты пропадал? Я думал, ты мертв!) — обеспокоено произнес альфа. Романс усмехнулся:

— Ich wäre tot. Wenn die sowjetischen Soldaten mich nicht gefunden hätten. (Я был бы мертв. Если бы советские солдаты не нашли меня.)— убирая блокнот в сумку. Начала деление территорий их отца было начато еще в 1945, но официально их разделили в этом году.

— W-was?

-Ote… er… hat mich mit meinem Urgroßvater nach Seelow geschickt. Es war ruhig dort… aber plötzlich begannen Flugzeuge anzukommen. Mein Großvater und ich waren im Haus, aber es ist kaputt gegangen. Das letzte, was ich hörte, war das Rumpeln, das Schreien von Menschen und das Geräusch von Flugzeugen. Ich bin durch aufgewacht… ich weiß nicht, wie lange ich geschlafen habe… (Оте… он… отправил меня с моим прадедом в Зеелов. Там было тихо… но внезапно начали прибывать самолеты. Мы с дедушкой были в доме, но он сломался. Последнее, что я слышал, был грохот, крики людей и шум самолетов. Я проснулся от… я не знаю, как долго я спал )— ГДР сглотнул опуская взгляд и сжимая в ладони крест прадедушку, тот был спрятан под одеждой, на шнурочке. — Ich fand mich in diesem «Sack» wieder, die Beine unter den Knien waren mit Trümmern zusammengedrückt… Ich konnte sie nicht bewegen… Ich habe sie nicht gespürt… (Я оказался в этом «мешке», ноги ниже колен были придавлены обломками… Я не мог заставить их двигаться… Я их не чувствовал… ) — сглотнув Романс сжал кулаки, впиваясь ногтями в кожу. ФРГ слушал брата с ужасом смотря на ноги, поджимая губы… — Der Urgroßvater war in der Nähe. Schon tot… Er war… er wurde einfach mit Eisen und Trümmern an den Wänden auf den Boden genagelt…( Прадедушка был рядом. Уже мертв… Он был… его просто прибили к полу железом и обломками стен… )— Армин остановился чувствуя как губы начинают дрожать. Ханс долго смотрел на брата, он прекрасно помнил что его близнец очень любил прадедушку. — Als ich rausgeholt wurde, habe ich mich in seinen Körper eingeklemmt… Ich wollte nicht glauben, dass er tot ist... ( Когда меня вытащили, я вцепилась в его тело… Я не хотел верить, что он мертв… ) — омега сделал паузу, сделав пару глубоких вдохов продолжил. - Ich wurde mit ihm nach Moskau gebracht. Victor Tsvetaev überredete mich, ihn gehen zu lassen, indem er sagte, dass sie ihn begraben würden. Ich habe eine Bedingung gesetzt, dass es nur in Kenisberg sein wird und dass ich dort anwesend sein werde.(Меня привезли с ним в Москву. Виктор Цветаев уговорил меня отпустить его, сказав, что они собираются его похоронить. Я поставил условие, что это будет только в Кенисберге и что я буду там присутствовать. )

— Armin, es tut mir sehr leid… Lass mich fragen… Mit den Füßen… was? (Армин, мне очень жаль… Позволь мне спросить… С ногами… что?)

— Sie sind in Ordnung. Die Knochen sind zusammengewachsen. Aber ich kann nicht laufen, ich fühle Schmerzen und Schwäche in meinen Beinen. Die Ärzte sagen, dass alles in Ordnung ist, und es ist psychologisch und wird mit der Zeit vergehen( Они в полном порядке. Кости срослись. Но я не могу ходить, я чувствую боль и слабость в ногах. Врачи говорят, что все в порядке, и это психологически и со временем пройде ) — произнес младший и заметил мах рукой. Россия.- Ich muss gehen. Wir sehen uns, Bruder, und viel Glück (Я должен идти. Увидимся, брат, и удачи).

...............