Ганс нервно прижимал к себе сына. Таблетки перестали действовать, да и течка вошла в свои права. Альфа радовался что они сейчас в такси, а не в самолете или аэропорте. Только вот, уже как час они стоят в пробке, запах течного омеги заполнил салон, даже открытые окна и морозный воздух не помогает. Даниэль может выдержать запах течного, и даже то что его сын оказался его истинным на это не повлияло, воспитание не позволяет. А вот водитель постоянно косился на них через зеркало, нервно стуча по рулю. А если быть точнее то пожирал взглядом омегу, Дункель разражено закатил глаза и затащил Армина на колени, закутывая его в свою куртку пряча от глаз и позволяя вдыхать свой запах, который должен немного помочь омеге.

— Слушай, мужик. — облизнув губы альфа обернулся на заднее сидение. — а…

— Если ты сейчас предложишь «поделить» омегу, я тебе шею сверну. — прошипел Ганс, прижав сына ближе. Он прекрасно чувствовал как тот дрожал, кожа была горячая словно факел, а сам обладатель запаха утыкался в его шею, обжигая ту дыханием.

— Ну сам посмотри, омеге хочется.....

— Я тебе еще раз повторяю. Нет. — рыкнул оскалив клыки Дункель. Вот что за идиот этот водитель. Если у омеги течка, это не значить что он хочет заниматься сексом с кем попало. Улыбнувшись той улыбкой, с которой он пытал пленных Ганс прорычал, безумно сверкнув глазами. — И даже не заикайся о том что сделаю когда приеду домой. Это МОЙ омега, МОЙ истинный. — водитель побледнев отвернулся вцепившись в руль. Даниэль довольно вздохнул и взглянул на Армина. Тот слегка побледнел, затихши сидел дрожа по большей части от страха. Взгляд был напуганный и мутный от возбуждения. Часто омеги во время течек теряют рассудок на несколько дней. Лазского проведя по шеке, Ганс наклонился к уху и прошептал: — Beruhige dich, mein Guter, alles ist in Ordnung. Niemand wird dir etwas tun.( Успокойся, мой хороший, все в порядке. Никто тебе ничего не сделает.)— мягко потрепать по голове и поцеловав в висок. Омеги во время течек остро реагируют на феромоны, особенно на феромоны истинных, если есть.

— Если омега не меченый значит не чей… — донеслось шепот спереди. Ганс скрипнул зубами сжав Армина в объятьях.

**********************************

      Затащив чемоданы в дом, предварительно заведя сына во внутрь и послав того в ванну. Он отправил водителя, хорошо что Армин заплатил заранее, и то что пробка закончилась быстро иначе бы он убил водителя. Сколько лет Ганс ждал истинного, а им оказался собственный сын, который к тому же его недолюбливает. Ну с последним он разберется, но надо подумать о метке. Романс свободолюбивый и точно, даже если простит, не позволит поставить метку. Значит надо действовать более грубо.

      Сидя на кухне Рейх косился на часы, весь разбор вещей у него занял немного, но он уже успел и постирать грязные монатки, развесить, обувь помыть и чемоданы на чердак закинуть. Два дня после этих приключений, Армин сидел в комнате не выхода. Ганс носил тому еду, да занимался домашними делами, приходилось иногда и на сына феромонами довить. Истинность. Вещь отличная, но вот есть одно «но». И это «но», это то что омега тянется к альфе и если не получает в течку, того что желает организм, может и заставить, просто одурманив голову альфы феромонами. Рейху повезло из-за того что он воплощение и на него такое не действует. Поэтому Армин и получает нагоняев. Все эти дни альфы не отпускали слова того водителя… Метка… Устроившись на диване в гостиной Ганс задремал.

      Проснулся он от того что бок вспотел, а нос что-то щекотало. Пошарив рукой Ганс тяжело вздохнул и открыл глаза. С ним на диване прижавшись к боку и положив голову на плечо спал никто иной как Армин. Даниэль вздохнул, но приобнял сына. Если день назад он бессовестно с разбега разваливался на нем, то теперь наученный горьким опытом и знакомством с полом, ложился рядом. Запустив руку в белые локоны на затылке Ганс уткнулся носом в макушку. Прикрыв глаза Рейх улыбнулся, вдыхая запах белого вина с виноградом. На языке появился фантомный вкус полусладкого белого вины в прикуску с виноградом. Тело завозилось и сразу замерло напрягшись, опустив голову Ганс встретился алым взглядом, который смотрел на него невинно и опасливо. Улыбнувшись уголками губ альфа потрепал сына по голове посмеиваясь, все-таки и такие омеги дрессировки подаются.

— Будешь лежать спокойно и без попыток меня соблазнить, то лежи. — произнес нацист, наблюдая за грозой в окне. Плюс течки был в том что даже если нет метки, но истинным можно спокойно управлять омегой, только вот бунтари продолжают изредка сопротивляться или делать по своему. Армин из таких омег, но пару рыков и подзатыльников сделали свое дело, область стал поспокойнее и покорней. Пролежали они так часа два, пока терпение младшего немца не кончилось. Тот переполз и лег на живот Ганса, тот положил руку на макушку и сжал в кулак волосы прошипев. — Даже не думай…

      Романс поджал губы, отцепив руку пошел к выходу из гостиной пробурчал, для улучшения настроения, вспомнившийся анекдот:

— После прихода импотенции он все еще оставался скотиной, но уже домашней.

— Что ты там сказал? Я что-то не понял. — прошипели с дивана. ГДР замер и оглянулся через плечо, дыхание стало тяжелей. Скоро новая вспышка возбуждения. Сглотнув ком мальчишка крикнул срываясь с места:

— Импотент — как пленный партизан: всех бы перестрелял, да винтовку отняли.

      Сзади послышался рык, омега ускорился и буквально взлетел по лестницу спотыкаясь, из-за течки тело как ватное, а во время вспышек двигаться не возможно, захлопнув дверь в свою комнату и рванул в сторону библиотеке, надеясь обмануть на время, заскочил за колону. Послышались шаги дверь комнаты чуть не слетела с петель. Армин присел на корточки и прополз на четвереньках, но шустро с рулил в библиотеку и забрался на стеллаж возле окна и подполз к противоположному краю, если отец зайдет в библиотеку, то он спустится с другой стороны стеллажа и протиснется в комнату, а там под кровать в нишу или спрыгнуть с лестницы на первый этаж. Выждав время и проводив золотистые волосы, больше белые, взглядом медленно сполз с обратной стороны стеллажа и стал краться к лестнице.

— Стоят. — послышалось сзади строгий командный тон, чужие феромоны ощущаться как раскаленные иглы и слегка душат. Медленно осев на пол, ноги стали как две макаронины, Армин зажмурился прикрыв инстинктивно голову руками. Вздрогнув когда чужая рука опустилась на макушку. — Обнаглел ты, Армин. Союз тебя разбаловал. — Ганс опустился на колено и притянул мальчишку, уменьшая давление феромонов, что бы тот не отключился, обнял. — Мне тебя теперь перевоспитывать кнутом?

— Н… Не надо… — выдавил из себя Романс, голова затуманилась, новая волна возбуждения вновь захлестнуло тело. Дункель заметив состояние приблизился к уху:

— А ты уверен? — произнес альфа, проведя носом. Омега задрожал, страх помогал держаться разуму и позволял думать. — Мой сын, по совместительству истинный, ведет себя как не пойми кто… — Армин прикусил губу тихо заскулил, вцепившись в чужие руки. — Ну-ну… Сразу в слезы?… — хмыкнул Ганс. Он не чувствовал стыда за это, насиловать мальца он не будет, но припугнуть можно. В чем-то его сын прав, он садист. Но не конченый, он прекрасно знает когда остановится. Проведя рукой по груди, чувствуя как чужое сердце бьётся под черной футболкой и остановился на высоком вороте, проведя пальцами по горлу до подбородка слегка сжал. — И что же мне с тобой делать? — проурчал он на ухо утыкаясь носом во влажный висок вдыхая поглубже, течка вновь встала у руля и запах вина наполнил комнату. Армин тихо шмыгнул носом сжавшись внезапная истерика помогала мыслить разумно. — Хотя… я придумал… — Рейх схватил за воротник и разорвал его, Романс вскрикнул пытаясь вырваться. С рыком припечатав к полу Ганс оскалился…