Этот день настал. Сегодня Финданна и ее подруга Лоэн должны были стать полноправными даэвами и получить великолепные белоснежные крылья. Девочки телепортировались в Элизиум с особым трепетом. Прежде редко бывало, чтобы в даэва перерождались в столь юном возрасте — а Финданне и Лоэн было четырнадцать и двенадцать лет соответственно.
Они ступали по Дороге славы, завороженно озираясь по сторонам. А посмотреть действительно было на что — залитые солнцем улицы, вечноцветущие деревья, величественные светлые шпили, облака, по форме напоминающие здания с такими же шпилями… А где-то там, в небесах, летел корабль, который вот-вот должен был пристать к порту Элизиума.
Такого величественного города Финданна и Лоэн, выросшие вместе в деревне под присмотром чудаковатого дедушки Френоса, еще никогда не видели. Нет, конечно, об Элизиуме они читали в книжках в библиотеке Акариоса, но одно дело — читать, а другое — видеть столицу элийцев наяву. Оглядываться по сторонам, восхищаться красивыми видами, наслаждаться теплой атмосферой…
И вздрогнуть от голоса, тотчас же нарушившего ее.
Утром вышел прогуляться
Толстенький кабанчик,
Пришел в бар и говорит:
«Налейте мне стаканчик!»
Хрю-хрю-хрю-хрю…
От столь вопиющей фальши и весьма низкокачественного содержания Финданна и Лоэн резко вздрогнули и остановились. Будучи бардессой, обладающей чутким музыкальным слухом, и эльфийкой, которая любила гармонию, светловолосая элийка острее чувствовала диссонанс в этой, с позволения сказать, песенке. Она ну совершенно не гармонировала с красотой и величием священного Элизиума. Лоэн тоже не нравилось подобное… искусство. Они пришли в величественную столицу Элиоса, чтобы стать полноценными даэвами, а тут кто-то — раз! — и оборвал всю возвышенность и красоту на корню своим фальшивым пением.
Посетители кричат:
«Что за чудо-юдо?
Прочь! Никто тебе не рад!
Уходи отсюда!»
А трактирщик говорит:
«Для животных вход закрыт!»
Кабана он развернул,
Посильней ногою пнул —
Не ходить кабанчикам
За вина стаканчиком!
И ведь это еще не конец — оттарабанив еще несколько раз подряд песенку о незадачливом кабанчике, горе-певец приступил к новому «шедевру». И самое главное — никто из проходивших мимо элийцев не реагировал на это должным образом.
Заплатите даэву кинаром-монетой,
Кинаром-монетой, оооууу…
Заплатите даэву, зачтется все э-э-это-о-о
Ва-а-а-ам…
Ох, Ариэль, ну почему никто его не заткнет?
Переглянувшись, Финданна и Лоэн решили действовать сами. Священная церемония становления двух юных даэвов может и подождать, когда Элизиуму прямо сейчас угрожает опасность в виде немелодичных песнопений одного конкретного элийца, с какой-то стати возомнившего себя великим менестрелем! Даже неизвестно, что хуже — извечные враги в лице балауров и асмодиан или это…
Призвание даэвов — защищать свой народ и свои земли. Вот этим прямо сейчас и займутся две юные элийки, которые, конечно, еще официально даэвами не являются, но скоро ими станут. Они спасут Элизиум от режущих столичный слух песнопений всего лишь одним точным ударом.
И Финданна с Лоэн решительно зашагали к главной площади Элизиума, откуда и раздавалось фальшивое пение.
Ах, лишь один Айон моей любви судья,
О, Майя дорогая, жить не могу я без тебя,
Меня охватывают чувства с головой,
Ах если б ты позволила мне быть с тобо-о…
БУМ! — и горе-менестрель упал без чувств наземь. Какая-то элийка обернулась, чтобы узнать, кто отважился прервать этот немелодичный поток, и увидела светловолосую эльфийку с арфой, а рядом с ней — девочку в берете и в синем платьице, с довольно увесистым фолиантом в руках. Лоэн всегда носила этот фолиант с собой, чтобы изучать заклинания. А теперь использовала его еще по одному назначению.
— Расефиэль, — несмело поприветствовала элийку-обывательницу девочка, прижав фолиант к себе. — Мы тут…
— Мы тут только что предотвратили угрозу гармонии Элизиума, исходившую от барда, который не умеет петь, — быстро нашлась Финданна, посмотрев на подругу и ее увесистую книгу с гордостью. — Волшебный толстый фолиант соратницы моей — он вмиг от столь фальшивых нот спасти сумел людей! — с чувством продекламировала бардесса свежесочиненные строфы.
— Честно говоря, девочки, я сама была готова его удавить, — призналась женщина, тяжело вздохнув. — Я ведь сама — даэв музыки. Меня зовут Этония. А ты, наверное, тоже даэв музыки? — осведомилась она, взглянув на Финданну.
— Ну, я пока что просто бардесса, — уголком рта улыбнулась светлая эльфийка, тронув струну арфы.
— Мы еще не даэвы, но скоро ими будем, — Лоэн тоже улыбнулась и покосилась на бесчувственного горе-певца. — Но что теперь делать с ним? Когда он очнется, он может дальше продолжать сотрясать Элизиум своей фальшью…
— Не беспокойтесь, под моим надзором он точно не посмеет фальшивить, — Этония усмехнулась, глядя на незадачливого «менестреля». — И… спасибо, что вмешались и прекратили это невыносимое выступление. Если не возражаете, я заберу его к себе. Уж у меня он узнает, что такое настоящее искусство…
И даэв музыки, схватив недо-барда за руку, поволокла его прочь. А Финданна и Лоэн, вздохнув с облегчением от наступившей тишины, все-таки отправились в главное святилище Элизиума, где их должны были переродить в даэвов и даровать белоснежные крылья.