— Да где же коньки-то?!

Сегодня семейство Романовых в лице Софы, Петра, Александра и Дениса решило пойти на каток. Они уже давно так не собирались.

Наконец, Денис, уже одетый в пальто, шарф и шапку нашёл всё-таки свои коньки. Потрёпанные конечно, но до сих пор ему подходящие. Размер ноги у него не сильно увеличился, не смотря на изменения в росте. Удивительно.

Он вышел в коридор и поймал на себе удивлённые взгляды родных.

—Не знала, что у тебя вообще есть коньки. Думали, идти покупать, а тут вон как, — первой произнесла Софа.

—Расскажешь, откуда? — обратился к нему Пётр.

—Ой, это долгая история, — усмехнулся Денис.

—Как раз пока будем идти, расскажешь, — предложил Александр.

—Ну, хорошо.

***

Девяностые далеко не лёгкое время для России. Для каждого, кто живёт в ней. Голод, резкие изменения, разруха и начало абсолютно новой жизни. Словно всё чего они так долго достигали сбросилось к нулю и пора искать новые способы благополучной жизни.

Множество смертей, алкоголь, запрещённые вещества и подобные ужасы 90-х, которые тогда стали обыденностью. Словно так и должно быть, было раньше и будет всегда.

Мальчик, с блондинистого цвета волосами шагал по улице, с пакетом в руках, вымеривая каждый свой шаг. Рядом с ним был на вид его возроста брюнет. Он пытался не отставать от своего друга.

Мало кто знал, что эти один из них — город, а другой — то ли деревня, то ли село, то ли что, никому особо не было дело. В общем, не город.

—Даня, куда мы идём? — грея руки собственым дыханием, вопрошал брюнет.

Сейчас зима, причём необычно холодная для этой части России. Большие сугробы, некоторые из которых были разве что на голову меньше мальчиков.

Вообще-то Денис не собирался идти куда-либо сегодня, но Даня явно не разделял его намерений, потому утром пришёл к его дому.

***

Денис сидел за столом в комнатке и вырисовывал закорючки в тетради. Его отец куда-то ушёл. Раз папа мальчика ни о чём не предупредил, значит ушёл на долго.

Он сегодня собирался весь день сидеть дома, может сходил бы за хлебом и всё. На улице не меньше, чем минус десять, а мальчишка потерял перчатки ещё позавчера, конечно не сказав об этом отцу, денег и так немного.

Но от интереснейшего занятия, под названием рисование, его отвлёк Снежок, прилетевший в окно. Он тут же сделал вид, что не заметил. Парень знал, кто бросил этот снежок.

Они с Даней поладили ещё в сороковых, когда его, совсем маленького Дениса, привезли в Московскую область, чтобы ребёнок не оставался в блокадном Ленинграде. Денис очень, очень много плакал, а Данила, к которому его решили отправить, всегда тихонько успокаивал, давал какие-то вкусности, вроде пирожков и укладывал спать.

Тогда отношения Москвы и Санкт-Петербурга — их отцов, были в ужасном состоянии, но они в них оставались, как бы странно это ни было для других. Отчего-то всё ещё были связаны друг с другом невидимыми нитями.

А в девяностых, когда развалился СССР, старший Московский вдруг всё забыл. Вернее весь двадцатый век. Но, Александр, к его сожалению, не забыл р своих страданиях. А в девяностых наконец смог уйти. Возненавидить. Хотя, теперь уже к сожалению Константина Петровича, что-то продолжало в нём гореть к концу девяностых, он снова стал любить этого двуличного мужчину, хоть и начал скрывать. Но сейчас не то время. Только 92-й, между ними абсолютная ненависть юного, сравнительно других городов, небезоснавательная ненависть наркомана и непонимание ситуации, не совсем юного олицетворения столицы.

И Мурино перехватил эту ненависть, стараясь перевести её на всех Московских. Хоть и выходило не очень, только старшего Московского он теперь не долюбливал, с большинством мини-москвят не был знаком, а Даню просто не мог ненавидеть. Игнорировал частенько, но ненавидеть не мог.

Второй снежок прилетел в окно. Младший-Романов вздохнул и подойдя к окну, открыл его.

—Чего тебе?

—Ден, пошли гулять! — крикнул светловолосый мальчик.

Денис подумал немного. Он знал, что отказываться нет смысла. Даня всё равно уговорит или так расстроится, что Денис потом не заснёт от чувства вины, поэтому махнул парнишке рукой.

—Жди, скоро спущусь!

***

Так Ден и оказался вместе с Даней на улице в зимний холодный день.

—Уже пришли! — радостно крикнул младший-Московский.

Ден поднял глаза и охнул. Каток. Самый настоящий, с ограждением вокруг него, ледяной каток.

—Дань, ну, ты ведь знаешь, я с отцом свои коньки продал 8 месяцев назад, — с непониманием и лёгкой тоской по ушедшему ради еды (хотя городам есть и не обязательно, оставить без еды ребёнка Саша не мог) предмету для катания.

—Знаю, конечно! Поэтому вот.

Даня достал из своего пакета аж две пары коньков. Обе слегка потрёпанные, но вполне хорошие. Одну пару он протянул Денису.

—Вот, это Красногорска, он на них несколько лет уже не катается, так что это вот такой подарок.

Денис ещё раз охнул. Как он вообще мог решить, что возненавидит этого мальчика? Это, кажется, и вправду было невозможно.

—Спасибо.— взяв коньки и с удивлением их разглядывая выпалил радостный Денис.

—Не за что! Пошли кататься?

Ден кивнул, присаживаясь на корточки и вспоминая, как же обувать коньки. Справился он с этим довольно скоро. А вот у Дани с этим похоже, были проблемы. Но, конечно, то, что ему нужна помощь он ни за что не скажет, никогда не говорил. Поэтому младшему-Романову приходилось догадываться самому. Он присел на корточки к блондину и помог тому завязать шнурок, что, к слову, жутко поразило Московского, но он тихонько сказал «Спасибо». Теперь они оба благодарны друг другу.

Они ещё долго катались на катке, выделывали пируэты, какие знали и радовались своей ещё детской жизни.

***

К этому моменту они уже подошли совсем близко к катку. Дети веселились, держа за руку родителей, подростки либо выказывали свои способности на максимум, либо комично падали на пятую точку, взрослые просто катались.

***

—То есть эти коньки тебе подарил ещё в 90-е Данила? — удивлённо уточнил Санкт-Петербург. Он и не подозревал, что эти двое тогда общались.

—Ага, чудом налезли, — кивнул Мурино.

—Это мило, — улыбалась милая Софа.

—Вы даже тогда такими друзьями были, — обувая коньки, закончил за всех Пётр.

— Ага.