Энергично размахивая длинными тощими ручонками, маленький мальчик в застиранной красной футболке быстро бежал по тропинке безлюдного парка и жадно хватал ртом воздух. Каждый последующий шаг распалял угнездившуюся в груди обиду. И когда он наконец увидел того, за кем так долго гнался, эта горечь вспыхнула, как зажженная спичка.

— Ах ты ублюдок! — завопил Санго и, сжав кулаки, понесся на друга.

Сидевший под раскидистой камфорой Кейго не сразу среагировал на приближающуюся угрозу. А когда сообразил, стало уже поздно. Санго повалил его на землю, и мальчишки, сцепившись, покатились по траве.

— Ты чего творишь?! — крикнул Кейго.

— Это ты чего?! — взвизгнул Санго в ответ.

Силы столкнувшихся сторон казались равными, но только на первый взгляд. Кейго был немного старше, но уступал Санго в росте и ширине плеч. И все же при всей своей несолидной физиологии у него имелся хороший козырь в рукаве.

Оттолкнув друга, Кейго расправил крылья и поднялся в воздух. Утерев запястьем рот, Санго злобно посмотрел на оппонента снизу вверх и уязвленно рявкнул:

— Мы же договаривались наперегонки без твоей гребаной причуды!

В мире, где восемьдесят процентов населения развило уникальные способности, Сэкигучи Санго оставался обыкновенным ребенком. Довольно сообразительным и ловким, но без всевозможных сверхъестественных сил. Пока его сверстники осваивали искусство управления огнем и водой, Санго в одиночестве набивал шишки на улицах родного города. Обидная насмешка судьбы: беспричудный сын в семье, где у обоих родителей хорошо прослеживались квирки.

Кейго виновато опустил глаза и потер шею.

— Я по привычке…

Санго поднялся на ноги и отряхнул запачкавшиеся шорты.

— Да пошел ты, — процедил он сквозь зубы.

Познакомились они недавно. Отличавшегося от ровесников Санго высмеивали другие дети. А еще он, выросший в не самом благоприятном районе, вел себя грубовато и не стеснялся в выражениях. И как-то так они, два одиночества, сошлись. Вырвавшийся по воле случае в социум Кейго в выборе компании особо привередливым не был, а Санго, оказывается, быстро прикипал к людям.

Оно и неудивительно, ведь все свободное время мальчик проводил с младшей сестрой. Ее звали Мэй, и в силу возраста, а может и характера, она вечно таскалась за Санго «хвостиком». Стать старшей вскоре представало и ей — живот у их матери был просто огромным. Сэкигучи-сан Кейго тоже нравилась, она всегда звала его на обед и ужин.

А вот отца Санго мальчик побаивался. Высокий и бритоголовый — он чем-то напоминал его собственного. Только Сэкигучи-старший больше походил на матерого вожака, чем на волка-одиночку. Матерого вожака, который с пеной у рта защищал свою стаю. Кейго однажды услышал, как он, уведя жену за дверь, сказал:

— Ты совсем ополоумела, раз притащила этого щенка в дом?

— Он одного возраста с нашим сыном, почему ты так его боишься? — посерьезнела Мебуки.

— Оборванец, одним словом. С него станется и обокрасть нас.

— Я была такой же. Но когда-то тебя это не отпугнуло.

Несмотря на все казусы, семья Сэкигучи Кейго импонировала. Они явно едва-едва сводили концы с концами, но в их доме всегда было прибрано и вкусно пахло едой. И Санго, вопреки наружной «ежиковатости», оказался хорошим пацаном. Это Кейго понял, когда тот, крепко схватив Таками за шиворот, чтобы не убежал, представил его матери как своего друга. В первую же встречу. После того, как Кейго на максимальной скорости полета сбил его с ног.

И теперь ему было очень стыдно из-за того, что он по глупости обидел единственного друга.

Спустя пятнадцать минут после ожесточенной потасовки мальчики оккупировали одну из десятка парковых лавочек. Санго шелестел оберткой от мороженого, которое купил на найденную в кармане мелочь.

За все это время они не сказали друг другу ни слова. Кейго понуро болтал ногами, и вдруг его живот громко заурчал от навалившегося за день голода. Отлично, только этого не хватало.

— На, — сказал Санго, и что-то холодное уперлось Таками в щеку.

Кейго неверующе вылупился на протянутое мороженое. Санго же на него не смотрел и продолжал мять в свободной руке цветастую упаковку.

— Оно же твое… — неуверенно протянул мальчик, игнорируя скопившуюся во рту слюну.

— Бери, пока дают, — буркнул Сэкигучи. — Я себе новое куплю.

Ложь. Новое он сможет себе позволить только с зарплаты отца, а та этом месяце уже была. Но Кейго об этом знать необязательно.

Помявшись, Таками все же согласился. Пустой желудок порции чистых сладостей не обрадовался, но и правда лучше, чем совсем ничего. Немного поразмыслив, мальчик окликнул друга:

— Санго.

— А?

— Кусай.

Жажда десерта выиграла партию с гордостью. Мальчики вместе слопали эскимо, и вместе со стекающим по палочке и пачкающим пальцы и губы мороженым растаяла и разыгравшаяся обида. Практически без следа.

— Я не специально использовал причуду, — пробормотал Кейго. — Перья закололо, и я поспешил. Все как-то само произошло… Прости.

— Забей.

— У меня постоянно проблемы от этих дурацких крыльев. Лучше бы их не существовало вовсе.

— Не говори так.

Заляпанные руки блестели на полуденном солнце. Санго ссутулился, рыжие волосы упали ему на лицо.

— У тебя прикольная причуда.

Кейго слушал, а в ушах набатом звучал голос отца, костерящий его огненно-красные крылья. «Не смей поворачиваться ко мне спиной».

— Ты так считаешь?

— Ну да, — нарочито небрежно ответил Санго. — Ты ведь не просто летать можешь, но и контролировать свои перья. Это классно. Уверен, ты мог бы стать героем покруче Всемогущего.

Герои… В глазах Санго они имели огромный вес. Наверное, дело было как раз в его беспричудности. Людям свойственно восхищаться тем, что для них недостижимо. Особенно детям. Но…

«Лучше бы ты, сопляк, вообще никогда не рождался».

Если бы герои и правда существовали, была бы жизнь его, Кейго, такой? Мальчик поджал губы.

— Опять ты бред несешь.

— Не бред, — Санго выбросил наскучившую обертку в урну. — Ты бы сам хоть бы на секунду представил, какого это, быть героем.

— Хлопотно. И шума много.

— Я бы написал про тебя книгу, — заявил Сэкигучи, откинувшись на спинку скамейки. — Что-то вроде «Кейго: восхождение». Или… Какое бы тебе геройское имя придумать?..

— Без понятия, — собеседник пожал худыми плечами.

Санго прищурился, придирчиво осматривая друга.

— Может… «Така»? Ястреб — быстрый и смертоносный.

— Да мне все равно.

— Тогда «Така: восхождение». Напишу историю о том, как ты из наших трущоб поднялся до уровня Героя Номер Один. Получу кучу денег, и будем с тобой лет через двадцать жить припеваючи в Токио.

Санго рассказывал так, что его хотелось слушать без остановки. И хотя баснословные фантазии о жизни героя Кейго совсем не прельщали, мысли о том, чтобы жить с другом где-то не здесь, грели ему душу.

— Давай больше не ругаться по пустякам, — сказал он, протягивая другу оттопыренный мизинец.

— Клятва на мизинчиках? — недоверчиво протянул Санго.

— Ага. Чтобы точно не нарушить.

Санго скосил взгляд, но все же зацепился своим пальцем за чужой.

— Знаешь, я бы предпочел вообще с тобой больше не ссориться.

— Забились, — усмехнулся Кейго.

Легкий ветерок играючи взлохматил верхушки цветущих деревьев.

Поднявшись на верхнюю смотровую площадку, Сэкигучи Санго бросил хмурый взгляд на сверкающий уличными огнями ночной Токио и неторопливо закурил.

Он никогда не любил высоту. Не то что боялся, но перед глазами все расплывалось и создавалось четкое ощущение опасности. Так повторялось вообще каждый раз, когда он достигал чего-то нового.

Кто бы мог подумать, что он, мальчишка из бедной многодетной семьи, пробьется в столицу? В такое до финального не верили ни родственники, ни он сам.

Отец, конечно же, подобное рвение не одобрил. Ему хотелось, чтобы единственный сын оставался дома, в Фукуоке, и служил поддерживающей балкой родителям и младшим. Да и выбранная профессия Сэкигучи-сана не устраивала. Не мужское это дело, говорил он, статейки в газеты писать. Зато на сторону Санго встала мать, и только благодаря ей у парня получилось уехать. Мебуки всегда удавалось умаслить мужа. Она обладала какой-то гипнотической силой смягчать его суровый нрав. Иногда Санго думал, что из-за одной нее глава семейства не скатился вниз по социальной лестнице.

В столице было тяжело. От родителей он, ясное дело, финансовой помощи не ждал. Да и привык с малых лет бегать по подработкам, чтобы скопить себе состояние самостоятельно. И спасибо судьбе за друзей: если бы не они, Сэкигучи пришлось бы совсем туго. Чего стоил тот же Исаму, который предложил во имя экономии поселиться в одной съемной квартире. Или Шио, то и дело помогавшая ему найти хорошую работенку.

Или Тоуки.

Смешно звучит, но казалось, что эту девушку ему послали сами небеса. Девочка из состоятельной семьи с птичьим именем — везет же ему на пернатых! Пропасть в общении между ними обещала быть колоссальной, но и здесь не обошлось без иронии. Тоуки стала самым понимающим человеком в его жизни, самым близким другом и вернейшим соратником. За все четыре года они даже не ссорились, если не считать некоторые мелкие неурядицы.

И сейчас, наблюдая за тем, куда Сузуме привела череда его опрометчивых выборов, Санго просто хотелось утопиться.

— Я и не думал, что ты куришь. А как давно?

«С тех пор как с вами, идиотами, связался», — мрачно подумал Санго, потушив сигарету. Достал из рюкзака алюминиевую банку и наотмашь кинул через плечо. Знал, что поймает.

— И тебе привет, — спокойно поздоровался Ястреб. — Ого, а гостинцы-то не запрещенные?

— Хмель и солод, — скупо пояснил Сэкигучи, открыв и свою банку пива. — Или тебе при исполнении нельзя?

Послышался щелчок открывающейся крышки. Кейго шуточно отсалютовал ему и ухмыльнулся:

— Можно, если осторожно. Да и тем более повод есть: за встречу с другом. Давно не виделись ведь?

С лета. Санго пригубил напиток и поморщился.

— Кстати, видел недавно твою сестру.

— Которую из четырех?

— Мэй-чан! Такая взрослая стала, хорошеет по часам! Парни наверняка табунами ходят…

Решение пришло спонтанно. После созерцания в кафе кислой рожицы Сузуме он не мог сидеть на месте, зная, что этот пернатый паршивец прямо сейчас находился с ними в одном городе. Поэтому, едва друзья разошлись, набрал и отправил на нужный номер лаконичное сообщение.

«Надо встретиться. Сегодня», — и адрес наблюдательной площадки. Выбирал не самую популярную и многолюдную, поэтому телевизионная башня и Роппонги отпали автоматически. Кейго не воспринял бы публику, а Санго свидетелей.

— Так зачем позвал? Нет, ты не подумай, всегда рад пересечься, но завтра оглашение чарта. Анзу-чан от меня мокрого места не оставит, если узнает, что я из отеля выполз.

Санго почти вживую увидел Канеко Анзу — вечно строгую и грозную. С идеально собранными волосами, по-кошачьи прищуренными глазами с вертикальными зрачками и недовольно наморщенным носом. Железная леди, такую боялся бы и Санго. Но не сейчас.

Сэкигучи закрыл глаза, и наваждение исчезло.

— А то ты не знаешь, — сказал он и сжал бока банки.

— Честно? Без понятия, братишка.

— Это я не пустил ее в Фукуоку.

Трудно поверить, но весь случившийся кошмар начался именно в его с Исаму квартире. Как бесконечно давно, казалось бы, Тоуки ураганом залетела на их порог с безумно горящими глазами и зябко трясущимися плечами. На ней была одна хлопковая футболка, по типу тех, которыми заменяют пижамы, длинные волосы наспех собраны в низкий пучок. Кажется, она преодолела расстояние между их домами на своих двоих, из-за чего никак не могла отдышаться, привалившись к косяку двери.

По воле судьбы, Исаму тогда уехал навещать мать и события, предвещавшие страшный шторм, не застал. Санго же оперативно втянул подругу в дом и кинул в нее свою кофту, отогреваться.

— Займи мне денег, — тихо попросила Сузуме, пока они сидели на кухне и вслушивались в шум электрического чайника.

— Не вопрос, — откликнулся Сэкигучи, предчувствуя нечто нехорошее. — Но что за спешка, раз ты пригарцевала сюда чуть ли не ночью?

— Мне нужен билет до Фукуоки. Сейчас.

Санго разлил кипяток по двум кружкам и кинул в каждый по заварному пакетику с чаем.

— Не пойми меня неправильно, Птица, — сказал он, — но ты ведь только что оттуда вернулась. А до того была там два месяца. Знаю, не мое дело, но так ли надо?

Вместо ответа Тоуки швырнула на стол разблокированный телефон с открытой перепиской. Номер Санго узнал, у него самого такой в контактах был зафиксирован. А потом опустил взгляд и прочитал два сообщения, которым впору бы стать эпиграфом к их персональной драме.

— Тупая шутка, — заявил парень, переваривая увиденное. — Ты же знаешь его, жить без них не может. Не принимай близко к сердцу.

— Он не отвечает. И трубку не берет.

— Работы много. Птица, не стоит так паниковать…

— Это какая-то ошибка, Санго. И я не успокоюсь, пока не разберусь с ней. Так ты одолжишь?

Отпускать ее ночью в Кюсю в разгар рабочей недели? Ну уж нет. Сэкигучи удалось убедить Тоуки посидеть на месте и подождать, пока он сам свяжется с другом детства. Но его встретило то же глухое молчание, на которое напоролась и Сузуме. Санго перебрал все возможные варианты, чтобы вывести Ястреба на разговор, и даже позвонил его менеджеру. Анзу вылила на него ведро разнокалиберных проклятий и приказала звонить завтра с утра, в ее рабочее время.

Тоуки осталась у него на ночь. К чаю девушка так и не притронулась, а глаза сомкнула только к рассвету. Но на следующий день Ястреб не нашелся. Исчез из их жизней, словно никогда и не появлялся.

Поэтому Санго и удивился, когда герой так легко согласился встретиться. От этого кипучая в жилах злость запульсировала сильнее, стоило Кейго лишь натянуть на себя маску вселенского благополучия.

— Спасибо, — снисходительно улыбнулся герой. — Выпроваживать ее оттуда было бы хлопотно.

Ублюдок.

— Как ты спишь по ночам? — убийственно спокойно спросил Сэкигучи. Банка в его руке напротив угрожающе хрустнула, содержимое вылилось через край.

— Чутко, — ответил Кейго осторожно и без намека на иронию. — Преимущественно в офисе на дико неудобном диване. Работа такая, знаешь ли…

Где он был? Чем занимался, пока самая прекрасная девушка на свете буквально увядала на глазах эти три месяца? Санго подался вперед и схватил былого товарища за грудки, хорошо встряхнув меховые отвороты куртки.

— Я с самой осени общаюсь с ходячим трупом, — с придыханием объявил юноша. — Ты и представить не сможешь, каким дьяволам пришлось молиться, чтобы она начала улыбаться. Она тобой бредила и бредит до сих пор, уж поверь. А ты выбросил ее на улицу, как собаку. Даже в глаза объясниться не удостоил.

Бог видит, Санго хотелось кричать. Громко, чтобы голосовые связки раздирались и лопались. До хрипотцы и брызжущей слюны. До лопнувших перепонок у всех в радиусе ста километров. Чтобы слышали телевизионные вышки, каждый человек в Токио, все жители Японии. Но не мог, стоило лишь напрячь горло, и приходило воспоминания о Сузуме. Какая вышла из своей квартиры тогда, после недельной самоизоляции. Похудевшая, побледневшая и с синяками под грустными серыми глазами.

«Оставьте меня в покое! Выметайтесь вон! Или я к чертовой, матери вызываю полицию!»

— Мне жаль. Но разве я что-то обещал?

Кейго и не пытался высвободиться из хватки нападавшего. Мало того — не сдвинулся с места и смотрел на Сэкигучи непоколебимым взглядом, приподняв подбородок. Сейчас, когда он не сопротивлялся, Санго вдруг вспомнил, что всегда был выше друга. Только того это, кажется, никогда не пугало.

Жаль?.. Ему жаль?.. Костяшки Санго побелели, но в темноте токийской ночи никто это не заметил.

— Спроси ее саму, — продолжал Ястреб. — Да, мы здорово проводили время. Но где она, а где я? Представить страшно, что она себе там воображала. Ты реально винишь меня за чужую фантазию?

Под языком пробудилась горечь. Сэкигучи напряженно сглотнул и медленно моргнул.

Это его вина. Это он их познакомил. Это он дал им узнать друг друга ближе. Это он потащил ее тем летом в Фукуоку, где произошло непоправимое. Это он сидел и безропотно ждал, пока ее поднимут к самому солнцу, а потом сбросят и разобьют вдребезги. Если Санго и было кого винить, то одного себя.

— Во всем надо искать положительную сторону, Санго, — вздохнул Кейго, мягко высвобождаясь из чужих ослабших пальцев. — Например, теперь у тебя есть шанс. Уверен, она оценит, с каким трепетом ты о ней заботишься.

Не до конца ориентируясь в прозвучавших словах, Сэкигучи непонимающе поднял брови.

— Да ладно тебе, — по-панибратски протянул герой. — Как будто я не видел, как ты на нее слюни пускаешь. А она, вот незадача, совершенно не обращает на тебя внимания. Но ничего, сейчас все поменялось…

Санго не видел смысла отпираться или в чем-то его переубеждать.

Ведь это Сузуме, да? Легкая, яркая, добрая, красивая, отзывчивая и еще миллион подходящих эпитетов. Она не покидала его головы с первой встречи. С того момента, как зашла в аудиторию в первый университетский день и назвала свое имя. Блестящие длинные волосы, нос горбинкой, татуировка пера на руке — с ней ассоциировался полет. И чем дальше Санго узнавал ее, тем сильнее влюблялся. Опровергать глупо.

Он уже давно по уши погряз в омуте по имени Сузуме Тоуки и мучился от такой же дикой боли, когда видел, как страдает она.

— Ты ее использовал, — глухо произнес Сэкигучи.

— Ну, — Кейго почесал затылок, и у Санго сердце екнуло из-за того, с какой беспечностью у него это вышло, — она не была особо против. Так что, так и быть, делюсь объедками со своего стола…

Объедками?..

Кулаки зачесались так, что их моментально захотелось разодрать до крови. Санго не успел сообразить, как все произошло, глаза застелила пелена бешенства. Парень просто поднял руку, и… Удивился тому, что попал.

Он вмазал Ястребу. Герою номер два. Самому быстрому герою Японии.

Кейго от удара пошатнулся и сильно накренился в сторону, но героически — вот уж ирония! — выстоял. Закрыл травмированное лицо руками и немного помолчал, видимо, борясь с болью.

— Вот уж, — прошипел он сквозь пальцы. — Вечно забываю, что у тебя ручищи в два раза больше моих, дружище!

Резкими чопорными движениями Санго запахнул куртку. Затем закинул рюкзак обратно и отвернулся. В голове огромными мыльным пузырем надулся вакуум. Он шел на встречу, мысленно прогоняя все, что хотел сказать Кейго. Хотел выложить каждую эмоцию, что пережил, собирая Тоуки по частям в попытках вернуть ее прежнюю. Мечтал заставить его покаяться. Может быть, притащить его к ее ногами и заставить просить прощения.

Может быть, она бы его даже простила. Может быть, они даже сошлись бы снова. Санго был бы только рад.

Но теперь в голове зияла пустота, а в груди — решимость. Он костьми ляжет, но не позволит Ястребу вернуться в жизнь подруги. Это раздробленный рудимент, приносящий только страдания. И Санго готов примерить на себя роль хирурга, которому предстояло удалить его.

— Никогда бы не подумал, что скажу это, — вдруг произнес Сэкигучи, стоя у спуска с площадки. — Но ты едва ли лучше своего папаши. Если не хуже. Это по наследству передается, герой.

И, не останавливаясь, побежал по ступенькам вниз. Какое бы место Ястреб не занял в завтрашнем рейтинге, Санго плевать. Для него крылатого героя больше не существовало. Злость ушла, уступив место пугающему равнодушию. Только почему-то начало нестерпимо щипать глаза.

От ветра, наверное.

Когда Тоуки находилась под патронажем Миэ-сенсей, ей часто приходилось иметь дело с камерами. Все-таки Миэ Киноко в мире гимнастики являлась фигурой не последней, а спортивная сфера пусть и поредела за последние пятьдесят лет, но всех своих фанатов не растеряла. Папарацци стабильно преследовали воспитанниц легенды японской художественной гимнастики на сборах, тренировочных лагерях, выступлениях.

Это выработало у Сузуме своеобразную непрошибаемость к пристальному вниманию. И дало одно полезное умение, которое в последнее время значительно упрощало ей жизнь.

Если ты действительно хочешь, чтобы тебя не заметили, в твоих силах сделать это.

Поезд подъезжал к конечной станции. Бросив беглый взгляд на свое уставшее отражение в экране телефона, Тоуки спрятала под капюшон спортивной кофты волосы и поправила солнцезащитные очки. Потом кое-как поднялась со своего места — пять часов без движения заставили ее перестать чувствовать собственное тело — и поплелась к выходу из вагона.

Впервые Тоуки побывала в Фукуоке прошлым летом и, как полагается заядлому путешественнику, уже через два часа после знакомства была готова бросить свое сердце на дно Цусимского пролива в знак великой любви и признательности. Все поездки тренера Миэ как-то плавно обошли стороной Кюсю, поэтому префектура поразила девушку с первых минут. Санго искренне удивлялся и не мог понять, чем подругу так потряс его родной город. Сузуме не могла однозначно ответить на этот вопрос.

Кажется, это что-то заложенное в природу вечных скитальцев. Поражаться всему новому и неизведанному.

Тоуки довольно быстро обвыклась в новом городе. Ей, любившей постоянно находиться в движении, было только в радость ходить по нагретым солнцем улочкам, заглядывать на ужин в ятай, любоваться завершающимся днем, стоя у бухты Хаката. На взгляд Сузуме, у города имелось только два минуса.

Первый: погода. Иногда Тоуки казалось, что местные духи природы точат на нее зуб, поэтому, стоило девушке только появиться в городе, как климат вытворял что-то невероятное. Постоянные осадки, которые могли заставить особо метеозависимых людей страдать от скачущего давления, не поддавались никаким прогнозам и доводили Тоуки до диссонанса. Даже вспоминать страшно, сколько раз в этом городе она попадала под ливень и вымокала до нитки. А сейчас Фукуока вовсе безжалостно пыталась зажарить ее до состояния якитори в душном плену толстой кофты.

Второй: фанаты. Поклонников Ястреба здесь имелось, что ожидаемо, очень много, из-за чего вырастала вероятность обнуления всей анонимности, которую Тоуки на себя тщетно цепляла. Ее банально узнавали. И тут никакая привычка со времен гимнастики не помогала, порой фанаты вели себя слишком уж вызывающе. Зачастую все пешие прогулки в одиночестве заканчивались тем, что Тоуки приходилось ловить машину или рикшу, и возвращаться в квартиру уже на транспорте. Однажды она и вовсе не выходила из дома три дня, потому что накануне чуть ли не под окнами ее засекла групка девочек-подростков.

Прекрасно осознавая все риски, Сузуме старалась вести себя крайне осторожно. Ведь провал мог создать угрозу не только ее частной жизни.

Вот и сейчас она плыла по улицам Фукуоки, не допуская мысли о том, чтобы снять плотную кофту или приспустить очки. После долгой поездки ей нужно было размять затекшие мышцы. Да и до конца смены еще долго, она не вытерпит столько ждать в приемной агентства. Поэтому, купив ледяной милкшейк навынос, Сузуме пряталась в толпе спешащих по своим делам людей. Точнее пыталась прятаться, пока засунутый в карман телефон не завибрировал.

— Ну привет, девочка-сюрприз, — сказала Канеко Анзу, подавив зевок. — Как тебе погодка в нашем славном городке?

Уже точно не сюрприз. Эффектно появиться в офисе не выйдет.

— Здравствуйте, Канеко-сан, — негромко поздоровалась Тоуки. — Жарковато.

Ястреб ей, что ли, рассказал про ее грядущий приезд? Вот же любитель чесать языком! Хотя Канеко-сан можно, наверное.

— Долго бегать-то собралась, фуфлолог? — усмехнулась Анзу в трубку, попутно что-то печатая так усердно, что Тоуки слышала клацанье клавиш. — Твои любительские фотографии уже просочились в социальные сети. Не хотелось бы, чтобы ты за собой в агентство «хвост» из коллег привела.

— Боже правый… — простонала Тоуки. — Когда успели?..

— Ну, — протянула Канеко, — там очень размытая фотография, честно говоря. И издалека. Но ты ведь знаешь нашу аудиторию, они все факты систематизируют, любые карты разложат и к единственно верному выводу придут. Не задерживайся там, а. Ни к чему нам лишняя шумиха.

И то верно. Тоуки поджала губу.

— Хорошо, сейчас буду.

— Пропуск с собой? Или встретить?

— Не надо, спасибо. Все свое ношу не вынимая.

Этим летом, ввиду продолжительного пребывания Сузуме в Кюсю, Канеко-сан крайне любезно предоставила ей пропуск в здание агентства. Конечно, делалось это из соображений собственной выгоды — все-таки каждый раз спускаться на первый этаж и провожать ее через все премудрости ресепшена утомительно. Но за лето Тоуки успела подружиться с менеджером, и хотела считать, что пропуск служил жестом доброй воли. Все-таки Анзу была единственным человеком в офисе, кто не смотрел на нее как на лишний раздражающий элемент.

К сожалению. Администратор на ресепшене, например, упрямо продолжала напоминать Тоуки, что ее тут все не любят и никогда не ждут.

— Кайцубури-сан, — предельно вежливо произнесла Сузуме, улыбнувшись так, что кожа на лице едва ли не треснула, — но ты же знаешь меня. Пожалуйста, пропусти.

Кайцубури было около двадцати пяти, и она работала в агентстве неполный год. А еще вроде как имела свои виды на Ястреба, соответственно недолюбливая Тоуки. Потому наотрез отказывалась пропускать девушку через турникеты.

— Не положено, — отчеканила гадюка, и Сузуме очень сильно захотелось ее придушить.

— Но у меня есть пропуск, — взмолилась Тоуки, помахав в воздухе магнитной карточкой. — Я не знаю, почему он не работает. Но ты-то в курсе, что я всегда проходила внутрь с его помощью.

— Не положено. Увы, ничем не могу помочь.

Пришлось снова наседать на уши Канеко-сан. Та, услышав о проблеме, начала ругаться уже по телефону. И через пять минут уже приближалась к ресепшену, грозно стуча каблуками своих черных туфель с острыми носами.

Вот она, настоящая королева здешних мест. Человек, без которого на месте агентства камня на камне бы не осталось. Та, которую боялся бы сам Всемогущий, если бы им удалось встретиться. Ее Величество Канеко Анзу собственной персоной. Ястреб здесь значился чисто для громкого бренда и названия.

— Что за дела? — без прелюдий рыкнула женщина, угрожающе вылупившись на Кайцубури.

— Пропуск не работает, — пискнула девушка, съежившись в два раза в размерах.

— Голова у тебя тоже не работает?

Испустив тяжелый, как смертный грех, вздох, Анзу перегнулась через турникет и приложила к нему свою карту. Затем поманила к себе пальцами Тоуки и, круто развернувшись, поспешила обратно.

— Была бы моя юрисдикция, тут же бы уволила, — прошипела Канеко, заходя в лифт. — А ты-то тут что делаешь? Недавно только уезжала же.

Тоуки повела плечами.

— Это спонтанная идея.

Причем принадлежала она не ей. Все началось два дня назад, когда на счет Тоуки пришла внушительная круглая сумма. А на телефон — череда сообщений.

«Покупай билеты на ближайшие выходные и приезжай».

«Остаток прибереги себе».

«И не вздумай отсылать обратно (: »

Тоуки потратила оставшийся день, пытаясь выведать, зачем Ястребу внезапно понадобилось ее присутствие в Фукуоке. Не то чтобы Тоуки возражала, но она вернулась из Кюсю всего полторы недели назад. И финансы после долгой отлучки не сказать, что были в порядке, поэтому позволить себе роскошь в качестве новой поездки она не могла. Сам Кейго в привычной манере канючил и отпирался, а сути дела не раскрывал.

«Приезжай, тогда и поговорим».

«Не будь такой вредной, Тоуки-чан».

Суммы после покупки билетов хватило бы еще на одно продолжительное путешествие. Ее девушка все же решила перевести обратно, чтобы за самовольство не причиталось. Священная птичья гордость никак не давала окончательно упасть до уровня содержанки.

И вот она здесь. Стремительно поднимается на лифте прямо к верхним этажам здания, имея при себе минимум знаний о ситуации, в которой сама же оказалась. Раздражает, конечно, но пора бы смириться. Последнее время вся ее жизнь склоняется к подобному курсу.

— Я вас обоих скоро сожру с такими спонтанными идеями, — ворчливо пообещала Анзу. — Пойдем, накормлю тебя чем-нибудь.

По дороге они завернули на кухню, откуда выкрали вазочку карамельного печенья. Попутно наткнулись на парочку малоприятных личностей — Тоуки почти кожей ощутила прожигающие взгляды у себя на затылке и в тысячный раз за день пожалела, что вообще сегодня поднялась с кровати. Что бегло попрощалась с Санго, что пообещала ему проведать Мэй, что с прытью отчаянного кролика поскакала на синканесен.

Стоило признать, случились встречи и приятные. По пути в кабинет Канеко-сан Тоуки пересеклась с парочкой новичков, с которыми завела дружбу летом. Вот эти парни Сузуме нравились — скорые на подъем и простодушные, с ними всегда было о чем поговорить. И они общались с Тоуки без задней мысли, не составляя параллельно список того, за что ее можно за спиной покостерить. Дружеские объятия и легкие тычки в бок заставляли девушку забывать, что вокруг нее давно кипит варево из сплетен и пересудов. Порой казалось, что даже в университете она была под прицелом большим, чем в компании ребят.

Расслабиться удалось только в кабинете Канеко-сан. Закрыв за собой дверь, Анзу опустила жалюзи, закрывая шептунам обзор на главную звезду дня. Тоуки бросила сумку с вещами под ноги, упала на мягкий стул и расстегнула кофту. Она поставила вазочку с печеньем на колени, на минуту задумавшись, стоит ли его есть здесь. Канеко-сан всегда отличалась излишней педантичностью, а кабинет у нее был такой строгий, что по любому элементу впору линейку сверять. Но, глядя на то, как женщина наводит им чай из своей любимой китайской коллекции, Тоуки расслабилась.

— Вы бы хоть предупредили, — продолжила ворчать Анзу, усевшись в свое офисное кресло. — Я бы машину отправила. Что за дела, вам как будто лет по пять.

— Я не хотела вас утруждать, — честно призналась Тоуки. — Кажется, в следующий раз мне придется перекрасить волосы и сделать ринопластику.

— Следующего раза не будет. Подожди до шести часов, я его ощиплю. И ни к кому ехать не придется.

Анзу говорила в шутку, но нашлось в ее речи то, что заставило Тоуки нахмуриться. Она переставила печенье на стол и уточнила:

— До шести часов?

— Ну да, — отозвалась Анзу, прилипая к экрану компьютера. — А я-то думаю, зачем он взял выходной! Вот идиотка, стоило догадаться сразу…

Ястреб взял выходной. Тоуки не верила своим ушам и подозревала, что не сможет довериться глазам. График Кейго представлял из сложную систему откровенного насилия. За те два месяца, которые Сузуме провела в Фукуоке, суммарно они провели вместе меньше недели. Ястреб возвращался домой далеко за полночь, и Тоуки часто засыпала в одиночестве, так его и не дождавшись. Да чего там, Кейго могли вызвать в чужую смену даже среди ночи, и он бы тут же вылетел из кровати прямиком в окно!

Тоуки представить не могла, как тяжело при таких условиях выцепить выходной. Особенно с тем рвением, с которым Кейго отправлялся на работу. «Ничего серьезного, Тоуки-чан, — говорил он ей, ослепляя дурашливой усмешкой. — Я туда и обратно. Глазом моргнуть не успеешь, как вернусь». И возвращался. Вечером, правда, но возвращался.

— Судя по твоему лицу, ты вообще не в курсе, — Канеко цокнула языком и повернула к ней монитор. — Вот его расписание на этот месяц. Любуйся, два дня назад утвердили.

Тоуки подалась вперед, с интересом разглядывая файл календарной сетки. В ней она насчитала всего лишь три выходных дня, помеченных красным цветом. Сузуме хорошо знала их наизусть, но теперь видела, что один из отгулов в середине сентября перескочил на сегодняшний день. А сверху жирным шрифтом помечено: «Подмена».

— Ровно сутки, — возвращаясь к работе, сказала женщина. — С шести вечера сегодняшнего дня до шести вечера завтрашнего.

Завтра в пять вечера у нее синкансен обратно в Токио. Сузуме сгорбилась, обмозговывая происходящее. Что-то странное происходило в агентстве, и любому было понятно, что причиной тому — мятежная душа Ястреба.

Только душа эта по-прежнему являлась для окружающих потемками. Даже для самой Тоуки.

Остаток рабочего дня Сузуме затворницей коротала в обществе лучшего рекламного агента Японии, с радостью помогая той перебирать документы. Может быть, Тоуки не блистала особой внимательностью, но работа не была ей в новинку. В течение лета Канеко-сан часто грузила ее несложными поручениями, чтобы неспокойной токийской туристке было чем заняться. У Сузуме возникали определенные подозрения, что делалось это для сокрытия девушки от любопытных глаз. Но в обществе Анзу она находила комфорт, потому жаловаться не приходилось.

— Ты никогда не думала, чтобы работать после выпуска в геройском агентстве? — однажды спросила Канеко, пока Тоуки шустро перелистывала тяжелую папку бумаг.

Девушка остановилась, так и не выпустив край пластикового файла из пальцев.

— Ну я же вроде журналист, — неуверенно промямлила она, опуская глаза.

Анзу показательно скривилась.

— Я тебя умоляю, — отмахнулась женщина. — Кого в наше время волнует корочка об образовании? В учителей и тех берут всех подряд. У журналистов и рекламщиков вообще столько смежных сфер, что никто и подвоха не разберет. А хороший SMM-специалист нужен всегда.

Тоуки предпочла не отвечать на открытый вопрос. Он показался ей слишком скользким, но все равно умудрился нехило загрузить мозг. Многие ее однокурсники сочли бы за благо работать в геройском агентстве, ведь пробиться сюда тоже достижение не из простых. Девушка попыталась представить себя в качестве полноправного работника местного офиса и замерла.

Канеко Анзу пахала, как скаковая лошадь, и это порой пугало. Тоуки не сомневалась, что послабления ей никто давать не будет, но и зарплату объявят соответствующую. Перспектива неплохая… А потом девушка задумывалась, что из этого вытянут СМИ. Что начнет твориться в самом офисе, и насколько ухудшится ее жизнь в целом. Ну уж нет. Лучше она будет писать статейки за скромную сумму.

Если ей оставят хотя бы это, а не выйдет та же история, что и с блогом. Ох, точно, блог…

Ястреб появился в их тихом укрытии ровно без пятнадцати семь. За окном уже темнело, и Тоуки с тяжестью осознавала, что Кейго снова задерживался. Даже на выходной нормально выйти не получалось, что же за жизнь у них такая? Хотя здесь больше вопросов к самому Ястребу, его неподкупной любви к профессии и жажде плыть наперекор течению. Если проще: делать все назло.

— Анзу-чан, я пришел и ушел! — крикнул Кейго, возникнув в дверном проеме в позе, какой позавидовал бы и Всемогущий со всем присущем эпатажем. — До завтрашнего вечера не жди, дела!

«Дела», сидевшие до того момента на стуле ровно, отложили разбор макулатуры и машинально накинули на голову капюшон. Встретившись глазами с нарушителем безмятежного офисного спокойствия, «дела» сообразили, что зря распустили ложную тревогу, и заметно расслабились.

По сосудам забурлила флегма — тягучая и теплая, как свежий душистый мед. Какой же забавный феномен эти ваши привычки. До лета они не виделись всю весну, а теперь прошло меньше месяца, и все в груди в едином порыве перевернулось. Тело моментально отреагировало на призыв, а Сузуме поняла, как же сильно по нему соскучилась.

— О, Тоуки-чан, — понизив голос, герой улыбнулся, как кот из английской сказки. — Ты уже здесь.

Тоуки успела только раскрыть губы, от нахлынувших эмоций тело перестало ее слушаться и двигалось словно в замедленном режиме. Поэтому вместо нее ответила Канеко:

— Ага, как видишь, все твои дела я сконцентрировала в одном месте, — женщина сложила руки вместе. — Кстати, местные фанаты тоже в курсе, так что конспирация провалилась.

Молодые люди красноречиво переглянулись через ее воинственный силуэт. Тоуки виновато скривила рот, невербально показывая, что сожалеет. Конечно, никто не ждал от Сузуме конфиденциальности уровня секретного агента и в открытую подобного не требовал, но косяк все равно оставался за ней. Она заметила, как Кейго вымученно нахмурился, и вина кольнула ее сильнее.

— Неприятно, — согласился Ястреб. — Нам ждать бурной трепки с выговором?

Не сладив с нетерпением, Тоуки шатко поднялась на ноги и, обойдя стул, сжала его спинку. Девушку продолжало с невероятной тягой влечь к нему, но усложнившаяся ситуация угнетала. Как и Анзу, которая нависла над ними, как Дамоклов меч.

— А смысла-то в этом выговоре? — фыркнула Канеко и всплеснула наманикюренными руками. — Проваливайте отсюда оба. И постарайтесь не загубить мне работу окончательно!

— Я помогу убрать бумаги, — выпалила Тоуки, тут же потянувшись к разложенным документам.

Анзу, как разъяренная фурия, обернулась на каблуках, и лицо ее яростно перекосило.

— Не сметь, — рыкнула она. — Сузуме! Я же сказала выметаться!

Сузуме так и застыла к растопыренными пальцами над столом. Помощь в уборке казалась мелочью, но для девушки она была единственным способом реабилитироваться, загладить свою вину. Малая кровь, но хоть что-то. Однако сейчас глава отдела рекламы и связи с общественностью преобразилась до неузнаваемости: стала больше похожей на змею, чем на величественную кошку. Того глядишь, раскроет пасть и правда проглотит всех неугодных птичьих.

— А еще я сказала перестать усложнять мне работу. Сделаю все сама, — в мгновение ока женщина подпрыгнула к уязвленной студентке и хлопнула ту по запястьям. — Брысь! У вас осталось меньше суток, прежде чем вы снова начнете парить мне мозг по одиночке. Займитесь делом!

— Мы тоже тебя обожаем, Анзу-чан, — очень деликатно вставил Кейго.

Перья Ястреба едва успели выволочь сумку Сузуме, прежде чем Анзу вытолкала обоих в коридор и закрыла дверь прямо перед их носами. Тоуки не могла отделаться от ощущения, будто ее уволили. Или отшили на втором свидании.

— Она потрясающая, согласись, — благодушно вздохнул Кейго.

— Будь я парнем… — Тоуки многозначительно покачала головой.

Строгая? Бесспорно. «У вас осталось меньше суток, прежде чем вы снова начнете парить мне мозг по одиночке. Займитесь делом!» — бесспорно строгая старшая сестра, которая покровительствует любой идиотской идее, но лишний раз старается этого не показывать. И ее все равно всегда понимают.

— Итак, — Тоуки перевела взгляд на героя, — как отправляемся? Как всегда — я на такси, а ты своим ходом?

Кейго ответил не сразу. В пустом офисном коридоре, куда изредка долетали отголоски рабочего процесса персонала, он покосился на нее и с заискиванием дернул уголком губ. Чужая рука коснулась ее запястья, и Тоуки почувствовала, как колени приготовились мимикрировать под желе.

— И зачем ты тогда столько ждала в офисе?

Он переплел их пальцы. Тоуки никогда не считала себя робкой, но сейчас ей стало трудно выпускать слова наружу. Ей хотелось просто стоять здесь, совсем рядом с ним, смотреть ему в глаза, чувствовать его шероховатую кожу. И чтобы время остановилось хотя бы на часок, потому что меньше суток — это действительно слишком мало.

— А у нас есть другие варианты?

Мимика Кейго перестроилась: усмешка проявилась ярче, а кустистые светлые брови подпрыгнули, как бывает, когда люди замышляют что-то непорядочное. Вместе с ними подпрыгнул и желудок Тоуки — лишь бы этот придурок не натворил лишнего. Тогда настроение у Анзу точно испортится, и четвертуют обоих.

— Знаешь, в конце концов у меня есть…

— Я с тобой никуда не полечу, — прошипела Сузуме, озвучив одну из страшных догадок. — Канеко-сан ясно сказала, чтобы никто лишний раз не светился.

— Даже не думал! — почти оскорбленно воскликнул Ястреб.

— Ой ли? И что у тебя там тогда в конце концов есть?!

Бог весть откуда взявшаяся снисходительность в его взгляде заставила Тоуки поумерить пыл. Когда он так на нее смотрел, девушке начинало казаться, что она уменьшалась в росте. И кровь пристыженно приливала к щекам. Как будто стоишь рядом с матерью, что с учетом легкомысленного настроя Кейго казалось чем-то совсем сюрреалистичным.

— Машина, — сказал герой, потянув Сузуме за собой. — В конце концов у меня есть машина.

До подземной парковки ехали на лифте. Ехали и целовались, как ошалелые. Было в этом что-то до идиотизма глупое, но подогревавшее острые ощущения — дверцы могли раскрыться в любой момент, пропустив внутрь кого-угодно. Но то ли стенки лифта ощутимо давили на них, то ли сила притяжения в тот день работала сверхурочно, отпустить друг друга они не могли. Слишком долго, непорядочно долго…

На парковку они вывались как великовозрастные дети, прокравшиеся в учительскую, чтобы подглядеть ответы на ненавистную контрольную. Веселые, безумные, влюбленные, без единого намека на процветавшее минутой ранее откровенное непотребство. Разве что:

— Ты выглядишь так, словно только что пробежала кросс, — сказал Ястреб, приведя дыхание в норму.

Сузуме, вся красная и с распухшими губами, в долгу не осталась:

— А ты проехался головой по земле, — волосы у самого быстрого героя торчали во все стороны беспорядочнее обычного.

— На меня напала птица, — пригладив шевелюру рукой, нашелся Кейго. — Хищная и с острыми когтями.

— Придурок, — хихикнула Тоуки, бросая беглый взгляд на свои пальцы.

Девушка, честно говоря, не имела и малейшего понятия, куда они шли. Она никогда не спускалась в подземную парковку хотя бы из-за того, что в том не было необходимости. Она даже не знала, что у Ястреба машина имелась — тот ни разу не посчитал нужным об этом упомянуть. Но хватило буквально двух шагов по парковке, чтобы Тоуки поняла, что они искали.

Во-первых, перед ними стояла всего одна машина. Отполированный до пошлого блеска открытый родстер с откидными сидениями будто бы робко выглядывал из тени, подозрительно «щурясь» вытянутыми фарами. И цвет у него был специфический — ярко-алый, как клякса артериальной крови.

Тоуки даже остановилась, не в силах справиться то ли с восхищением, то ли с удивлением. Благодаря работе отца она всю свою жизнь едва ли испытывала нужду, но в голове щелчком пронеслась мысль: «Очень дорого». Лучше бы сказать, бесстыдно дорого.

— Эй, ты чего? — Ястреб мягко коснулся ее плеча.

— Не думала, что ты увлекаешься тачками, — честно выдала она. — Тем более подобными. Откуда она?

Кейго неопределенно склонил голову.

— Анзу-чан назвала это «удачной маркетинговой сделкой», а я… — герой открыл переднюю дверцу.

— А ты?

— Всю жизнь мечтал прокатиться на такой красотке. Ты только глянь, какой огромный у нее салон!

Салон и впрямь был огромным. Внушительных размеров сидения, много воздуха вокруг — все как будто создано, чтобы удобно пристроить парочку кое-чьих крыльев. Сначала Тоуки подумала, что для нее место будет совсем просторным. Затем — что ее водительское удостоверение вместе с остальными документами валяется где-то на дне сумки. А после облизала губы и, оперевшись на противоположную Ястребу дверь, спросила:

— А мне дашь попробовать?

Не меняясь в ухмылке, герой переспросил:

— Что, прости?

— Пусти за руль, — с нажимом пояснила Тоуки. — Пожалуйста. Я буду очень аккуратна.

Кейго выдержал пристальный взгляд несколько секунд, будто бы отчаянно надеясь понять, серьезно ли она. А потом громко усмехнулся и по-свойски забросил в машину вещи Тоуки.

— Забавная ты, Тоуки-чан.

— Я серьезно! — запротестовала девушка. — Я знаю, как водить машину. У меня есть права!

— А у нее нет страховки, — парировал Ястреб, усаживаясь на водительское сидение. — Как-нибудь в другой раз, договорились?

Остатки радужного настроения Тоуки точно водой смыло. Она несколько мгновений рассматривала идею от души ударить ногой по колесу и с гордым видом уйти обижаться, но быстро вспомнила, что такое поведение ей не к лицу. Уже лет двенадцать как переросла. Поэтому с крайне опечаленным видом рухнула на соседнее кресло, пристегнулась и, насупившись, отвернулась в сторону.

— Ну ты правда, что ли? — вздохнул Кейго. И машина тронулась с места.

Попетляв по освещенной люминесцентными лампами площадке, они в полном молчании подъехали в выходу. Тоуки быстро посмотрела в боковое зеркало, убеждаясь, что краска с щек спала. А потом наконец-то увидела над собой небо вечерней Фукуоки.

Как и в любом большом городе, едва солнце заходило за горизонт, здесь везде вспыхивали огни. Тоуки слишком долго прожила в Токио и даже ночная Сибуя ее больше не впечатляла, но в Фукуоке что-то было по-другому. Совсем другая атмосфера, словно изнанка привычной ей городской жизни. Машина разогналась, и теплый сентябрьский воздух ударил девушке прямо в лицо. Сузуме случайно опустила голову, и очки съехали по переносице.

Едва ли не восторженно рассматривая сверкающие неоновой подсветкой вывески, Тоуки не заметила, как ветер смахнул к макушки капюшон. В вечер субботы машин было удивительно немного, что не сказать о прохожих на залитых лампами витрин тротуарах. Хорошо, что машина ехала достаточно быстро, чтобы не привлекать внимания к водителю.

«Я больная, — впервые за день упустив мысль о конфиденциальности, решила Тоуки. — Потратила баснословное количество денег и уехала на выходные — да даже не на сутки! — в другую часть страны. Оставила все свое позади, стоило только пальцем поманить. А у меня здесь ничего нет — ни целей, ни комфорта… И почему-то все равно тепло. Как будто всего тут — дом, моя точка сохранения…»

Когда машина затормозила у светофора, Тоуки, погрузившаяся в собственные мысли, этого вовсе не заметила. Только когда кто-то настойчиво тронул ее за руку, вздрогнула и оглянулась:

— Так и знал, что тебе понравится, — самодовольно заявил Ястреб.

Десять минут назад Тоуки бы отвесила ему знатный подзатыльник. Теперь — только улыбнулась и повела плечом.

— Это не твоя заслуга, что здесь так красиво.

«Я и в правду больная, — продолжила признаваться она самой себе, слабо переплетая свои пальцы с чужими. — На что я вообще обижалась, господи?! Канеко-сан сказала провести время с пользой, а я даже так умудрилась забыть, ради чего все это было…»

В следующую минуту они поспешно оторвались друг от друга, потому что с соседней полосы сначала раздался разноголосый женский хор, а потом их предводитель решил для верности посигналить. Тоуки и Кейго оглянулись и увидели рядом с собой машину, из которой выглядывало как минимум трое незнакомых им девушек.

— Это же Ястреб! Смотрите! Правда он! — наперебой кричали они. — Привет, Ястреб! Господи, я впервые вижу его так близко! Как ты?!

Под шум Тоуки медленно сползла по сидению вниз и уже попыталась поправить очки, как поняла, насколько это теперь бессмысленно. Процесс был запущен.

— Эй, привет-привет! — отбивался от внимания тем временем Кейго, нацепив на лицо дежурную улыбку и приветственно помахав фанаткам рукой. — Не забывайте про безопасное вождение, девочки! Езжайте осторожно!

— Я почти забыла, куда приехала, — проворчала Тоуки, когда Ястреб намеренно свернул не на том повороте, чтобы предупредить вероятность преследования. — Канеко-сан нас точно убьет.

Она почти уверена, что видела в руках одной из девушек телефон. Вопрос времени, конечно, как быстро их совместные фотографии разлетятся по всемирной сети, но в одном Сузуме не сомневалась точно: завтра утром каждая собака в Фукуоке успеет их посмотреть.

— Ну… — протянул Ястреб, внешне кажущийся абсолютно беззаботным. — А чего ты хотела, когда поехала со мной кататься по центру города на машине без крыши?

Тоуки почти задохнулась на такой наглости.

— А ничего, что это была твоя идея?!

— Говоришь так, словно я тебя силой тащил.

Природная вспыльчивость сделала свое дело, и Тоуки потянулась к всеобщему кумиру Фукуоки с кулаками, но Ястреб успел среагировать и выпустил свое ярко-красное перо, которое перекрутило руки Сузуме на манер наручников. Поверженная девушка рухнула обратно в кресло мешком овощей.

— Эй!

— Будь благоразумней, Тоуки-чан, я все-таки за рулем, — усмехнулся Ястреб. — И я все-таки шучу!

— Придурок! Надеюсь, Анзу-сан точно насадит твою голову на башню Фукуока!

— Не насадит. Расслабься, Тоуки-чан, ничего страшного не произошло.

Тоуки надула губы.

— Оно уже случилось, когда твои поклонники нашли меня на вокзале.

— И что? Никто не умер, чего ты так переживаешь?

— Ты правда не понимаешь? Все знают, что я здесь. Все!

— Ты не нарушила закон. Человеку свойственно путешествовать, тебе известно это лучше многих, — Ястреб быстро оглянулся на нее. — Выйди из клетки, Тоуки-чан. Да, люди вокруг знают, что ты здесь, но их не касается причина твоя прибытия. Мы ограничиваем свою личную жизнь, а не делаем из себя заложников.

Запрокинув голову к небу, Тоуки сварливо подумала, каким все простым казалось с его слов. А потом она вспоминала ту сотню бумажек, которую подписывала в кабинете Канеко Анзу потеющими руками. Вся волокита казалась ей в десять раз страшнее обычного, ведь ей совершенно не с кем было проконсультироваться, а сама Тоуки совершенно не смыслила в том болоте, куда ее затянула эта фееричная связь с Ястребом.

Нет. Как бы они не пытались делать из своей ситуации нечто обыкновенное, жизнь простых среднестатистических людей для них являлась непозволительной роскошью.

— Что насчет примирительного ужина? — поинтересовался Ястреб, когда тишина между ними затянулась.

С трудом повернув к нему голову, Тоуки вскинула бровь.

— Говорю, не откажусь от порции крыльев с сырным соусом, — с улыбкой уточнил он. — Нам же все равно больше нечего терять?

И все же, несмотря на фаталистические трудности, Сузуме с каждым днем все сложнее становилось представлять свою жизнь без этого пернатого подлеца. Даже в те моменты, когда ей безумно хотелось от большой любви его треснуть.

***

Пока Тоуки и Кейго спорили, в какой именно ресторан быстрого питания, машина подъехала к терминалу автокассы. Той самой автокассы, на которой настаивал Ястреб. Тоуки нашла в этом очередной повод нахмуриться, поэтому время заказа просидела в машине, недовольно скрестив руки на груди и сведя брови. На вопрос Ястреба, заказать ли ей чего-то особенного, Сузуме невнятно буркнула что-то про молочный коктейль и отвернулась, горделиво вздернув нос.

На подъездной дорожке кроме них не было ни души, поэтому, когда на заказ ответили скупым «ожидайте», Тоуки выпрыгнула из машины под предлогом похода в уборную. На деле же она просто умылась, безуспешно пытаясь освежить вспотевшее лицо, по которому безбожно размазалась косметика. Поймав собственный взгляд в зеркале, Сузуме вдруг вспомнила, зачем вообще преодолела такой путь.

Эта поездка — не ее прихоть. Ястреб хотел поговорить с ней о чем-то. О чем-то серьезном по всей видимости, раз не сказал по телефону. Да и не зря же самолично полез в болото под названием «корректировка графика». Надо было все выяснить, потому что сквозь призму внешней неряшливости и почти реалистичной обыденности сама концепция серьезного разговора казалась издевкой. Именно в таком воодушевленном настроении пребывала Тоуки, пока не вернулась обратно и не застала Ястреба на парковке с фанатами.

Их было двое — парень и девушка. Судя по тому, как трепетно те держались за руки, определенно парочка. Тоуки остановилась как вкопанная, пытаясь понять, стоит ли подходить ближе. Относительно поклонников Кейго она давно выработала политику мирного сосуществования: если подходят, то ради бога, Сузуме от них убегать не будет. А вот если не заметили, глаза мозолить лишний раз не станет. Не пойман — не вор, что называется.

Но в этот раз скрыться не удалось. Потому что девушка как-то слишком удачно повернула голову и посмотрела ровнехонько в сторону Тоуки.

— Сузуме-сан!.. — ахнула она, взметнув в воздухе прямой челкой, и активно замахала рукой.

Медленно возобновив шаг, Тоуки дошла до них, неиронично ощущая, как внутри все сжалось. Она не часто слышала обращение «Сузуме-сан» в отношении себя, особенно из уст ровесников. Обычно его использовали очень вежливые, порой даже напыщенные однокурсники, или…

— Господи, да ты в жизни еще красивее, чем на фотографиях! — продолжала восхищаться девушка. — Знаешь, я твоя давняя фанатка! До сих пор хорошо помню рубрику «гимнастический слэнг» — жаль, что не прижилось!

Или подписчики из ее блога. Блога, который несколько месяцев назад она официально закрыла. Поэтому Тоуки смотрела на возникшую перед ней читательницу как на восьмое чудо света.

— Извини, твое имя?.. — осторожно уточнила Сузуме.

— Мурата Икуми! В Сети — «ПростоИкумиЧан», — отчиталась девушка. — Не думаю, что ты меня знаешь, но я правда очень давно слежу за тобой!

Когда блог только появился, Тоуки стремилась отвечать любой обратной активности. Ей казалось необходимо важным находиться в контакте с каждым читателем. В начале своей деятельности Сузуме не понимала, как «раскрутившиеся» люди перестают отвечать подписчикам на комментарии или вовсе их игнорировать. Тогда ей было всего шестнадцать, и впереди Тоуки ждал четырехлетний курс переосмысления фидбэка со стороны профессиональной журналистики, новый этап взросления и свои личные проблема, пообещавшие здорово подправить взгляды на жизнь.

Сначала цифры в подписчиках росли постепенно, и Сузуме успевала поболтать со всеми желающими. А потом комментарии вдруг подскочили до нескольких десятков в сутки, и Тоуки начала в них теряться. Когда в ее ленте впервые появилась фотография с Ястребом, вместе с ней неотъемлемой частью жизни стали так называемые хейтеры. Их комментарии оказались не только напрочь лишенными смысла, но и действовали по принципу хакерской атаки: своим огромным наплывом они вытесняли другие, более приятные и конкретные, усложняя и без того непростое взаимодействие с аудиторией.

Весной Тоуки в один день проснулась и очень ясно осознала: то, во что превратился ее блог, почему-то перестало приносить ей радость. Эта мысль настолько сильно ее напугала, что девушке пришлось уделить время, чтобы вспомнить, как нужно правильно дышать. Она по-прежнему горела идеей писать статьи и информационные посты, а предвкушение адекватной критики и оценки все еще грело душу. Однако осознание скорой встречи с кучей бессмысленных комментариев, мысленно приравнивающейся к тишине в ответ на часы потраченного времени, заставляли против воли опускать руки.

За последний год ее жизнь круто изменилась, и со всеми новыми впечатлениями было сложно вернуться к старому укладу. К тому же появились новые правила, затруднявшие былой темп работы. Тоуки нередко ругала себя, заставляла часами сидеть над ежедневником, надеясь выйти на новые идеи. Но все выстраданные вещи казались фальшивыми и пустыми, супротив того, что получалось раньше. В итоге Тоуки перестала над собой издеваться. А весной, случайно развив тяжелый разговор с Канеко-сан на тему юридической безопасности, решила закрыть блог.

И теперь перед ней стоял человек, знавший о рубрике «гимнастического слэнга». Одном из самых первых экспериментов, который Тоуки запустила в блоге, когда сама училась в старшей школе. Икуми улыбалась так тепло, что у Сузуме тоже не получалось сдержать улыбку.

Фантастическое чувство — когда ты вживую встречаешь человека, на чью жизнь как-то повлияло твое творчество. Или ты сам в частности. Тоуки слабо представляла, как выглядит со стороны, но предполагала, что не хуже нового, начищенного до противного блеска памятника. Так бы и стояла каменным изваянием ближайшие лет пятнадцать, если бы кто-то со стороны, для приличия кашлянув, не произнес:

— Все действительно так, как говорит Икуми-чан.

Сузуме наконец обратила внимание на парня, который тоже каким-то чудом затесался на парковке. Невысокого роста и болезненного вида, он стоял совсем рядом с Ястребом и нервно улыбался. Тоуки хорошо знала эту улыбку — самый явный признак мандража от встречи со своим кумиром. Кажется, этого мальца ее персона волновала в последнюю очередь…

— Не хочу вас отвлекать, но, Икуми-чан, не сфотографируешь нас? — он поцарапал кожу на затылке, тем самым взлохматив сливочно-белые волосы, в которых затесалось несколько прядей клубничного и бирюзового цвета.

— Ого, — благодушно протянул Ястреб. — Неужели про меня кто-то вспомнил на фоне легендарной Сузуме-сан?..

Тоуки щелкнула языком, снисходительно закатив глаза.

— Рэй-чан, ты такой эгоист! — тем временем всплеснула руками Мурата Икуми. — Почему только тебя одного?! — здесь она снова повернулась к Тоуки. — Сузуме-сан, можно тебя попросить?..

Девушка протягивала ей разблокированный телефон, и Сузуме на секунду поразилась такой открытости. Ей казалось, что она уже никогда в жизни не сможет доверить такую сокровенную вещь чужому человеку. Да не только не чужому, даже заочно знакомому…

— Да, конечно, — она взяла смартфон в руки. — Только давайте отойдем от этой машины. Мне сегодня ясно дали понять, что одна ее фара стоит дороже всех моих органов вместе взятых.

— Королева дра-амы, — устало вздохнул Кейго.

В этот раз Тоуки не сдержалась и, как и полагается взрослому ответственному человеку, показала ему язык. Икуми рассмеялась, а потом все трое принялись дружно и с чувством позировать.

— Отличненько, — вынесла вердикт Мурата, оценив дюжину снимков, которой Тоуки услужливо засорила ей галерею. — А теперь твоя очередь работать фотографом, милый!

Не растрачивая время на объяснения, она отдала телефон Рэю и так порывисто обняла Сузуме, что та не сразу поняла, куда нужно смотреть. В любом другом случае она бы еще раз обдумала идею совместных фотографий с фанатами, однако Икуми определенно сделала ее день, чем заслужила сотню плюсов в карму. К тому же девушка то ли внешне, то ли характерно напоминала Шио, и этому фактору Сузуме противиться уже не могла.

— А как вы оказались в Фукуоке, Сузуме-сан? — неожиданно спросил Рэй, когда они делали, по ощущениям, снимок тридцатый. — Учебный триместр уже начался, разве нет?

Для Тоуки, которая последние пару минут думала лишь о том, что на фоне миниатюрной Икуми выглядит не лучше рослого побега бамбука, вопрос оказался громом среди ясного неба. Безоблачность устаканившегося настроения затянуло беспокойством от категории «неудобных вопросов», авторство за названием которой принадлежало все той же бесподобной Канеко Анзу.

Сузуме растерялась, а Икуми рассердилась.

— Рэй-чан, это невежливо!

— Прости-прости, — тут же начал извиняться он. — Я без задней мысли, Сузуме-сан. Просто любопытно.

Не сказать, что свершившаяся перепалка помогла Тоуки решить, что делать. Она продолжала барахтаться в луже замешательства, пока не услышала совершенно неожиданный для ситуации голос:

— Тоуки-чан собирается переезжать в Фукуоку. Вот и мотается туда-обратно.

И вот здесь «Тоуки-чан» выпала окончательно. Девушка не смогла скрыть оторопелый взгляд, который устремился прямиком на Ястреба. Эта фраза — как раз то, что Канеко-сан назвала бы «неоправданным риском». Даже малейший слушок о том, что их могут связывать отношения большие, чем просто дружеские, способен подействовать на общество максимально непредсказуемо. Ведь для этого и придумали систему разнообразных ужимок и уклонов.

Удивилась не только Тоуки. Икуми и Рэй переглянулись, одинаково забавно округлив глаза. Ястреб в свою очередь напряженно моргнул, безмолвно проверяя, жива ли вообще выпавшая из реальности Сузуме. Только в этот момент девушка наконец себя пересилила и, театрально взмахнув рукой, демонстративно прошипела:

— Обязательно тебе надо все разболтать!

Икуми-чан рассмеялась в маленькую белую ладошку.

— Да ладно тебе, Сузуме-сан! Для твоих старых фанатов внезапный переезд не стал бы сюрпризом. Ты ведь уже больше трех лет говоришь, что не планируешь задерживаться в Токио!

Тоуки криво улыбнулась, постепенно пятясь обратно к машине. Здравый смысл подсказывал, что пора ретироваться, пока не произошло что-то еще, что здорово подпортило бы ей жизнь. Или с корнем бы выдрало всю работу бренд-менеджера одного печально известного крылатого агентства. Стараясь вести себя максимально непринужденно, Тоуки и Ястреб распрощались с фанатами и продолжили свой путь.

В машине между ними снова стало тихо. Тоуки молчала, медленно перегоняя в голове все прозвучавшие слова. От этого становилось некомфортно, и она все никак не могла отделаться от мыслей, что за ней следят. Как будто это всего лишь часть какой-то хитрой театральной постановки.

— Куда ты едешь? — отстраненным шепотом наконец спросила Тоуки, на интуитивном уровне понимая, что легковушка завезла их куда-то не по назначению. Сузуме с трудом узнавала эту часть города, предполагая, что они пропустили какой-то поворот.

— Решил покатать тебя кругами, — просто ответил Кейго. — А то какая-то невеселая.

Тоуки тяжело вздохнула, как люди делают перед тяжелым разговором. Потому что действительно планировала завести такой разговор, который точно бы все усложнил.

— Зачем ты сказал им, что я собираюсь переезжать?

Ястреб оттянул щеку языком, усмехнулся, но на Сузуме не посмотрел. Отсутствие зрительного контакта сделало ситуацию еще некомфортней.

— Они спросили — я ответил.

И пожал плечами. Причем так естественно, что Тоуки стушевалась еще больше — чего это она так завелась? Раз даже Ястреб не придавал ситуации особого внимания…

Так, стоп. Тоуки едва ли не отвесила себе звонкую пощечину, загоревшись желанием прийти в чувство. Этот дурак снова ее запутал.

— Ты же понимаешь, как это работает, — сварливо затянула наизусть выученную песню Тоуки. — Сейчас ты сказал кому-то одному, а завтра об этом узнает вся Япония. Все будут трещать о том, что Сузуме Тоуки переезжает в Фукуоку! Ты поджег фитиль желтой прессы!

— По-твоему, лучше было сказать, как Сузуме Тоуки уже переедет в Фукуоку?

Кейго вдруг посмотрел ей прямо в глаза, и Тоуки прикусила язык.

— То есть?..

— До марта осталось не так много времени. Чем быстрее все привыкнут к мысли, что ты переезжаешь, тем меньше мусора будут разводить от каждого твоего появления.

— В какой момент я решила переезжать?!

— Ты имеешь что-то против?

«Да! То есть, нет! То есть, да! То есть… Да будь ты проклят!» — забарахталась в мыслях девушка, проигрывая свою же внутреннюю борьбу.

Переезд казался какой-то сюрреалистичной картинкой, которая периодически всплывала в сознании, но никогда не включалась в панно настоящих планов. Все их отношения были сумбурные, не поддавались какой-либо логике или структуре. Тоуки разучилась что-то планировать и просто плыла по течению. Но не могла отрицать, что перспектива жить в одном городе, видеть друг друга каждый день, а не раз в несколько месяцев после утомительного путешествия через всю страну… Она была приятной. Очень приятной.

— Ты снова загрустила, — заметил Кейго, ласково коснувшись ее щеки пальцами.

Слегка заторможенно Тоуки обернулась к нему и улыбнулась. Неожиданно — она успела поймать секундное замешательство на лице Ястреба.

— Я устала, — мягко ответила она. — Давай поедем домой.

«Давай поедем домой» — не чудо ли? Какая прекрасная и волнующая фраза! Не каждому человеку скажешь такое. Кейго разделил ее мысли — усмехнулся и добавил газу.

— Как скажете, миледи.

Квартира Кейго — обзывавшаяся модным словом «апартаменты» — располагалась на верхнем этаже престижного жилого комплекса. По соседству проживали известные люди Фукуоки, а территория охранялась двумя частными компаниями. Вход — строго по карточкам, проезд — после проверки вахтера и по предварительной записи для гостей. Секретность строжайшего уровня, одним словом.

До порога снова ехали на лифте. И снова целовались, но уже не с такой страстью, как в агентстве. Тоуки льнула к нему, как истосковавшаяся по ласкам кошка. Ястреб притягивал ее к себе за талию и шарил свободной руком по длинным спутанным волосам.

Как будто бы первостепенное желание обоих попустило, уступив место всепоглощающей нежности. Более глубокое чувство, за которым скрывался сакральный посыл:

«Я так соскучился».

И:

«Как долго я этого ждала».

Но весь флер, конечно же, схлынул, едва входная дверь отворилась, и Тоуки, на опережение залетев внутрь, скрылась в ванной с криком:

— Все потом — мне срочно надо в душ!

Кейго помедлил и дискредитировал себя как героя. Стань Сузуме злодейкой, он бы незамедлительно подал в отставку. Эта женщина вечно умудрялась оставлять его в дураках.

— Вообще-то я тоже потный, — громко заметил он, приблизившись вплотную к закрытой двери. — И грязный!

Ответом ему послужил звук включенной воды. Кисло ухмыльнувшись, Кейго подцепил оставленную в коридоре сумку Тоуки и повержено отправился в спальню.

На самом деле он мертвецки устал и последние силы отдавал надежде на то, что ночью ничего не произойдет. Что сегодняшний патруль пройдет без эксцессов, сайдкикам не потребуется укрупнение и никто, совершенно никто не позвонит ему до утра. В идеале — до следующего вечера. Потому что иначе ему придется оставить Тоуки одну.

А это противоречило всем планам, который Ястреб выстроил.

Погруженный в свои мысли, Кейго не сразу заметил, как шум воды стих. Он вздрогнул, услышав хлопки босых ступней по полу, и только тогда поднял взгляд. Тоуки стояла перед ним в одном большом вафельном полотенце, наклоняясь и разминая затекшие мышцы. Волосы выпадали из громоздкого узла, скрученного у затылка.

Рождение, черт ее раздери, Венеры. Только без пены и не блондинка.

— Как будто заново родилась, — подтвердила его мысли Тоуки, и Кейго не смог сдержать улыбки.

Что-то неподдельно искреннее скользнуло в ее мягких движениях, от чего Ястреб понял: без Сузуме у него дома было совсем пусто. Закончив потягиваться, Тоуки сделала шаг к нему. И Кейго без лишних мыслей протянул ей руки.

Теплая после душа девичья кожа пахла душистым гелем для тела. От Сузуме приятный запах шел всегда: из-за косметики, духов, шампуней и масок для густой роскошной шевелюры. Но сейчас на ее шее остался его гель, его запах. И этот факт распалял сильнее, буквально сводил с ума.

Тоуки забралась к нему на колени. Ястреб не сопротивлялся — первым делом сдернул плохо запахнутое полотенце и провел рукой по гибкой спине. Сузуме выгнулась навстречу, Кейго коснулся носом ее плеча и все. Вентиля сорвало окончательно.

— Подожди, — спустя какое-то время вскинулась Тоуки, отстраняясь.

Плохо соображая, Ястреб убрал руки с ее бедер. Вскинул брови — мол, что-то не так? Возбуждение душило голос разума, но он держался, чтобы не продолжить лапать ее дальше. Одежды к тому моменту не было уже на обоих, дыхание стало сбивчивым. Небрежные поцелуи натягивали нити вязкой слюны между их губами.

— Зачем ты меня позвал? — тихо спросила Тоуки, стараясь держать зрительный контакт.

Ястреб же старался не сорваться и не укусить ее за тонкую белую шею. С каждой секундой он все дальше отдалялся от рационального мышления.

— Сейчас самое время для серьезных разговоров, да? — промычал Кейго, пальцем очерчивая контур ее ключицы.

Сузуме перехватила его скользящую по груди руку и крепко сжала пальцы. В глазах у нее сверкала решимость, пусть и слегка-слегка приправленная млением от вожделения.

— Да.

Кейго замер, как был: нависнув над ней с расправленными, как шатер, крыльями, и растрепанными волосами, которые лезли на глаза. Замер и почувствовал: профессиональный герой Ястреб, скинувший Сузуме деньги для спонтанной поездки в Фукуоку два дня назад, вот-вот его, Таками, задушит.

«Скажи ей», — прошептал герой в затылке, и в довесок показалось, как к шее прижали острие ножа.

— Тоуки-чан…

Мгновение, разросшееся в его голове до вечности. Кейго посмотрел вниз, где лежала покрасневшая Сузуме, не сводившая с него искрящегося взгляда. Сглотнул, когда девушка нетерпеливо облизнула верхнюю губу.

И, резко наклонившись, прямо к уху горячо выпалил:

— Я очень сильно тебя люблю.

Отреагировать Тоуки не успела, потому что сразу после признания Кейго снова крепко ее поцеловал. С таким напором, что не отпускал, пока не закончился воздух. От напряжения даже у самого закружилась голова, но прийти в себя Кейго не дали — Сузуме притянула к себе за шею и больше ни на какие вопросы время не тратила.

Таками посчитал, что выиграл битву. Ястреб в его сердце все сильнее убеждался: такими темпами они точно проиграют войну.

***

Он стоял в незнакомом ему темном кабинете и смотрел на спину находившегося перед ним человека. Внутри было неспокойно: гнетущее чувство напряжения стекало вниз по пищеводу и скапливалось в желудке. Ястреб просто стоял и не понимал, почему бездействовал. Тело его не слушалось.

Тем временем незнакомец впереди обернулся, и Кейго узнал в нем старика Меру.

— А я предупреждал тебя, — сказал вечно заспанный Йокумиру, вскинув палец.

— О чем? — спросил Ястреб.

— О последствиях, — отозвался Мера, постучав по письменному столу. — Что ты погубишь девчонку, если не успокоишься. И где же она теперь?

Девчонка…

Тоуки.

— Что с ней?.. — голос от волнения просел глубоко вниз.

Мера не ответил — только улыбнулся как-то зловеще. Зато позади кто-то распахнул дверь, причем с таким грохотом, словно сделал это с пинка.

— Она умерла, — спокойно сообщил появившийся голосом Канеко Анзу повернувшемуся на шум Кейго.

Верный бренд-менеджер прижимала к груди папку с документами и смотрела на своего «начальника» с равнодушием восковой куклы. У Ястреба гулко зашумело в ушах от давления.

— И убил ее ты, — кто-то похлопал ее по плечу. Кейго дернулся — рядом появился Санго.

— У нее вся жизнь была впереди, — подхватил Мера. — Спокойная жизнь, не связанная ни со злодеями, ни с опасностями.

— Твой эгоизм подставил беззащитную дурочку под удар, — Анзу.

— Что теперь говорить ее родителям? — Санго.

Все трое обступили его кругом и говорили-говорили-говорили. А Кейго слушал-слушал-слушал, как их обвиняющие голоса сливались в один крик, и сходил с ума.

Потому что крик был женским и принадлежал Тоуки.

«Почему я ее не спас? — спросил сам у себя Ястреб, глядя на собственные руки. — Разве я… Не герой?»

В подсвеченной вспышками темноте вытянутые пальцы залило красным, как его собственные крылья, цветом. И Кейго проснулся.

***

«Я схожу с ума», — невесело подумал Таками, когда окончательно пришел в чувства.

Вскриков и шумного дыхания не было — так истерично прощаться с дурным сном Ястребу не позволила выдержка. Он просто резко открыл глаза в полной уверенности, что Сузуме больше нет в живых. Спустя пару мгновений прислушался и облегченно выдохнул.

Тоуки шумно сопела, уткнувшись носом в огромную подушку. Глядя, как она по-детски завернулась в одеяло с головой, Кейго окончательно успокоился.

Медленно поднялся, свесил ноги с кровати. Посмотрел на занимающуюся в окне зарю и устало уронил лицо в ладони.

Очередной кошмар. Далеко не первый и явно не последний.

Они преследовали Кейго с того самого дня, как он покинул кабинет президента Комиссии по общественной безопасности. Нет, его никто не пугал. Никто даже не вспоминал про драму личной жизни, которая кипела на страницах молодежных журналов и в социальных сетях. Президент дала ему четкую задачу: влиться в ряды злодеев и стать двойным агентом. Все — никаких запретов.

Уже когда он вышел из здания, на личный телефон пришло сообщение. Тоуки рассказывала, как на обеденном перерыве Санго перевернул на себя стакан с газировкой. Кейго машинально представил, как Сузуме делилась бы этим в живую: тараторя, жестикулируя и забавно морщась от смеха.

Представил и улыбнулся. А потом в голову забралась страшная картинка: этой славной, как сама жизнь, девчонке грозит опасность. Ее несложно вычислить — Тоуки в бывшем блогер, а Интернет хранит любую информацию, которая в него попадает. Имя, университет, любимые места…

Он делает что-то вопреки интересам Лиги — и Лига ее находит.

Он прокалывается, а Лига его шантажирует — и Ястреб рассказывает что угодно, лишь бы Тоуки не трогали.

Читая ее сообщения с тонной смайликов, Ястреб понимал: в отношении Сузуме он никогда не сможет блефовать. И если что-то пойдет не так, за дело возьмется Комиссия — в нужный момент те люди тоже могли отключить всякую человечность. А Тоуки давно у них на «мушке».

С тех самых пор он сосуществовал с этой мыслью каждую минуту. Нестабильный от работы сон стал еще хуже — Кейго просыпался от криков Сузуме и сразу же набирал ее номер. Иногда судьба была к нему благосклонна: Тоуки отвечала на вызов недовольным заспанным голосом, и у Ястреба отлегало от сердца. Иногда нет — Сузуме игнорировала звонок, забываясь в десятом сне, и Кейго больше не мог сомкнуть глаз. Как, например, сейчас.

На электронных часах доходило к шести утра, но Ястреб знал, что теперь ему не заснуть.

— Ты чего? — вывел его из задумчивости короткий вопрос. Чужая узкая ладонь легла между лопаток, совсем рядом с тем местом, откуда прорезалось крыло.

Кейго оглянулся через плечо и увидел вялую физиономию Сузуме. Выглядела она потрепанно, но с таким налетом домашнего уюта, что прощалось все: всклоченные волосы, опухшие глаза, след от подушки на щеке. Девушка поерзала и одеяло сползло вниз, показывая обнаженное плечо.

— Ты чего проснулась?

Тоуки надула губы и недовольно свела брови.

— Перья… Ты меня щекочешь.

Ястреб на секунду задумался и глуповато усмехнулся. Надо же, позаботился о том, чтобы бесшумно выползти из-под ее бока, а за крыльями собственными не уследил. Наверное, Анзу-чан права, и он действительно придурок.

— Сколько время-то? — продолжила бухтеть девушка, нашла глазами часы и театрально вздохнула от увиденного. — Ты издеваешься, что ли? Выходной, иди спать…

Но вместо того, чтобы снова свернуться калачиком на кровати, она со вздохами пробралась к краю матраса и пристроилась рядом. Положила голову на плечо, прижалась, как котенок, искавший ласки. Кейго кожей почувствовал, как трепещут ее длинные ресницы и положил руку Сузуме на затылок. Само собой получилось — привычно и приятно.

— Чего молчишь-то? — буркнула Тоуки, легонько боднув ее.

— Думаю, какая ты у меня красивая, Тоуки-чан.

Даже не соврал. У души ведь тоже могла быть красота.

На самом деле, он позвал ее, чтобы расстаться.

Много раз прокручивал в голове, как это будет. Как приведет ее домой, усадит за стол. Возьмет за руку, посмотрит в глаза и спокойным ровным голосом попросит выслушать. Готовил речь — «понимаешь, мы с тобой такие разные» и «это мотание из города в город безумно усложняет жизнь». Он ее знал: сначала рассмеется, крикливо и горласто, потом смешки станут реже, превратятся в какое-то нервное покашливание. Когда придет осознание — вскочит на ноги и, заламывая руки, примется ходить из стороны в сторону, как загнанный зверь. Закричит. Затопает ногами, попытается что-то бросить. И в конце заплачет от бессилия.

Где-то в этот момент он даст слабину и сорвется: притянет рыдающую и всхлипывающую к себе, начнет извиняться. Прекрасно осознавая свои слабости, он неоднократно сминал план в воображаемый бумажный ком и бросал в воображаемую мусорную корзину.

Потом неоднократно план этот доставал и возвращался к его пунктам. Потому что не находил ничего лучше.

Проводив Тоуки на поезд и отмотав вечерний патруль, Кейго вернулся домой глубоко за полночь, достал из холодильника банку пива и наконец сдался мысли, что крупно облажался. Реализовать задуманное он так и не смог: Тоуки, как по волшебству, перестала донимать его расспросами. Видимо, забыла. А самому поднять тему у него не получалось. Не хватало сил.

Ястреб рухнул на стул, поставил локти на стол и вцепился в волосы, бормоча под нос последние проклятья в свой адрес. Ничто, пожалуй, не вызывало в нем столько же презрения, сколько личная слабохарактерность.

Он ведь правда испортит ей жизнь.

Тоуки — внучка героя. Они никогда об этом не говорили, но Кейго знал. Стоило Сузуме только появиться в его поле жизни, как бумажные клерки Комиссии собрали на нее пухлую папку досье. Это оказалось несложно с учетом того, кем были ее дед и отец. Спортивная карьера, столичный университет, образцовая семья — идеальная биография. Эта безупречная картина стала одной из причин, почему у Кейго язык не повернулся рассказать о своих родителях.

Сузуме хватало факта, что они с Санго друзья детства. Сэкигучи в свою очередь о лишнем не трепался — имелись мозги и соответствующее воспитание. А у Тоуки к тому же было еще и чувство такта. Она вообще очень деликатно относилась к вопросам его жизни. Наверняка выучилась по опыту отца: в работе полицейских тайн хоть и меньше, чем у героев, но болтать тоже нежелательно.

Скованно, словно через силу, Кейго выпрямился, вынул из кармана телефон и небрежно бросил его на столешницу. Разблокировал, быстро нашел нужный контакт.

«Какой же я мудак», — подумал Ястреб, хлебнув из открытой банки.

У Тоуки на теле он помнил два шрама. Первый — над правым глазом, который девушка умело прятала за макияжем. Она рассказывала: промахнулась булавой на тренировке. Тоже своего рода боевой трофей. Кейго тогда рассмеялся и принялся хвастаться своими шрамами. К удивлению, Тоуки заинтересовалась и принялась самозабвенно тыкать ему в спину, расспрашивая о каждой «отметине». На пересказ баек о подвигах «самого быстрого героя» они потратили остаток вечера.

Другой шрам у Тоуки находился на ключице. Его скрывать было уже сложнее: рваные края рубца выглядывали из воротников и коротких рукавов легкой одежды. Этой историей девушка делилась неохотнее:

— У моего двоюродного брата очень мощная причуда. Мы были детьми, и он немного… Не рассчитал.

Кейго вспоминал скупую фразу каждый раз, когда встречался с этим шрамом. Когда смотрел, как Тоуки переодевается, когда целовал ей плечи. И постоянно думал: «Сколько еще человек может также не рассчитать силы? Или, наоборот, рассчитать?»

Он себе не простит, если Сузуме получит новые шрамы или более тяжелые увечья. Он себе даже упавший с ее головы волос не простит, черт возьми.

Пальцы быстро-быстро застучали по клавиатуре, набирая сообщения. Отправив первое и напечатав второе, он на секунду задумался и замер.

Еще ведь не поздно обратить все в шутку?

Нет.

Поздно.

Отправив роковую фразу, Ястреб со всей силы швырнул телефон в стену и откинулся на стуле, подняв лицо к потолку. На душе стало совсем гадко, а в глазах предательски защипало.

Ничего. Проще пережить расставание, чем чью-нибудь смерть.

«Тоуки-чан, приветики, можешь говорить?»

«Знаешь, я думаю, нам нужно расстаться».