Darkness Before Dawn

У Леона всё стабильно. Вместо сна – шум в рации и команды, выученные наравне с дважды два четыре. Вместо нормального завтрака – наспех выпитая чашка кофе, пока ждал вертолет до Южной Америки по приказу президента. От неродного, но уже выученного наизусть Вашингтона, слишком далеко, а ситуация, не на удивление, отлагательств не терпит. Голос Ханниган чеканит задачи быстро, не дает и слова вставить. Она повторяет что-то про новый вирус, который, возможно, последовал из-за неудачных опытов Нео или черт-ещё-знает-какой-Амбреллы, просто теперь, черт возьми, снова начал достигать своего максимума. Леон от этого названия привычно морщится, проводит по лицу шершавыми пальцами, встряхивает головой, будто отгоняя печальные новости. Кровь в жилах не стынет, но тело привычно покалывает от плохого предчувствия: оно у Леона слишком часто, потому что жизнь вообще не радость, а когда происходит подобное – так тем более.

Годы шли, а люди не менялись. Леон видел смерть тысячами, а теперь переступает точку невозврата, когда в сентябре две тысячи тринадцатого кто-то нажимает на красную кнопку уничтожения. И оно происходит далеко не ракетной бомбардировкой, а чем-то совершенно новым и искусно сделанным. Такое будто бы не уничтожить, только помочь ему пожирать или слабо барахтаться в надежде, что всё же можешь выжить.

Леон поднимается двадцать седьмого сентября не от будильника или очередного кошмара, а от звонка Ханниган. Экипируется с армейской скоростью, проверяет боезапас, чтобы через пару часов увидеть знакомо-незнакомую картину: Остин истекает людской кровью и брызжет ядовитыми слезами, потому что хаос кусает за пятки и разрывает выученный шаблон на десятки частиц. А кровь в жилах всё ещё не стынет.

Город на карантине, и у Леона очень зыбкое чувство, что его за глотку схватили второй раз за год и третий за всю жизнь. Сжали когтистыми лапами и выдавили последнее живое, пока кровавая паутина трещин расплывается по асфальту и стирается набежавшими каплями дождя. Отдыху места нет, и указы следуют в рацию один за другим, Леон же остаётся тенью города, который уже не спасти. Ему этот привкус знаком, начиная с далекого девяносто восьмого, когда похожим образом обратился в прах Раккун-Сити.

– Что скажешь? – Голос Ханниган льется ледяным спокойствием, но и они утекают в реку из невысказанной тревоги. Оба понимают, к чему всё идет, а Леон остервенело пинает случайный камень перед больницей Святой Марии в Солт-Лейк-Сити. Поднимает взгляд к темному небу и пытается собрать воедино ускользающую цепочку.

– Ты и сама всё знаешь, – слова вырываются вместе с выдохом, и Леон покрепче перехватывает телефон, чтобы не выронить. Народ перед больницей бушует и требует встретиться с родственникам, но нельзя – опасно, страшно и распространение заразы неизбежно. – Все вакцины, предложенные ВОЗ, не дали результата. У нас нет лекарства, – он говорит тише и боится напугать стены, которые всё всегда слышат.

Лекарства нет. Вероятность, что рано или поздно они столкнутся с вирусом, от которого не будет вакцины, существовала всегда, но люди продолжали превращаться в монстров, а другие – поддаваться слабости. Вместо точного выстрела в голову, испуганно отшатывались в сторону и случайно позволяли себя укусить. Леон подобное уже видел и понять мог, но принятие повисло в воздухе и никак не вклинивалось в голову.

– Они пришлют ещё несколько образцов. Над вакциной работают лучшие ученые мира. Возможно… – Ханниган сыплет догадками и предположениями, Леон заранее поднимает белый флаг. Сдаваться не в его правилах, но сейчас отчего-то надежда теряется среди медленно погибающих городов.

– Конечно. Не теряем веры. Надо просто найти рычаг. – Он улыбается, но едва ли верит своим словам сам. Не зря.

Но рычага не было. И все исследования не принесли никакого результата даже спустя годы. Оставили за собой окрики толпы, которая отчаянно пробивалась сквозь неумолимую утечку информации: лекарства нет и изобрести его пока что невозможно. Все попытки найти виновного терпели крах, как и попытки спасти Америку. Сначала Остин, потом Линкольн, потом Хартфорд и другие города по списку. Амбрелла всё же победила, хоть и случайно – секретная лаборатория была найдена, но ничего, кроме старых отчетов, неработающих компьютеров и трупов не осталось. Никаких подсказок.

Бостон неумолимо тонет в осенних дождях, покрывается грязью и беспорядком спустя годы унылого однообразного существования. Леон стоит у окна замызганной квартиры, секунды трет шею, пытаясь размять её, и прячет руки в карманы потрепанных джинс. Не сказать, что жизнь всегда была в порядке, но сейчас достигла наивысшей точки абсурда.

У Леона мысли в голове плетут прочную сеть, заманивают в ловушку и оголяют оставшиеся нервы. Вдалеке слышны выстрелы, но раз он до сих пор здесь – значит, просто суд над неугодными.

Внимание! Начался комендантский час! Все, кто находится на улице без разрешения, будут арестованы и предстанут перед судом.