The Time Keeper

Утро. Солнечные летние лучи пробирались в скромное помещение трехкомнатной квартиры, где троица лучших друзей проживала уже второй год вместе. Открыв сонные глаза Генри, прищурившись, смотрел на электронные часы, которые показывали 10:37. Возможно, Чарли уже встал, а за собой и Элли утащил. Как бы то ни было, самое время просыпаться и встретить субботу.

С уничтожения скрытой базы Топпат клана в джунглях прошло более 3-х лет. «Тройная угроза», которую сделали специальным отрядом, купила себе квартиру, и начала проживать в тесноте, да не в обиде. Конечно, было несколько моментов с которыми пришлось мириться, но это было не столь важно, тем более, что привыкли они друг к другу довольно быстро.

К слову о этих «странностях» — они касались абсолютно всех.

Чарли был жаворонком, отчего парочке преступников приходилось привыкать к шуму, что каждое утро исходил из кухни. Элли была недовольна, но Генри удавалось утихомирить ее пылающий зад, и просто посадить на диван, всучив чашку горячего чая. О их взаимоотношениях было много шуток, в том числе и со стороны Чарльза. Но тот быстро закрыл лавочку шуток 40+ и просто принял тот факт, что его лучшие друзья ведут себя как новоиспеченная парочка.

Элли в свое время терпеть не могла рыбу, и каждый раз возмущалась, стоило им пройти мимо озера, где кормили лебедей. Дома она просто не выпускала парней из ванной, пока не смоют с себя запах рыбы. Их это редко устраивало — кроме как с розой других бальзамов для тела не было. Но выбора у парней не было и приходилось терпеть эту странность девушки. А также отказаться от рыбы в рационе.

Генри. А что Генри. Им приходилось мириться с его молчаливой и иногда угрюмой натурой. Среди двух общительных друзей Генри казался третьим лишним, но почему то наоборот дополнял их, зная когда вставить нужное слово. И шутки были у него достаточно хороши. Сказать честно, с первого взгляда он человек без минусов для проживания. Но именно эта молчаливость и была минусом. Ни Элли, ни Чарли не знали о своем друге многого. Где он жил? Где его семья? Почему он стал преступником? А самым главным вопросом была его неизмеримая ненависть к Топпату. Безусловно — они те еще занозы. Но так, как их ненавидел Генри не мог ненавидеть никто иной.

—Генри! Доброе утро, соня! Ух, приятель, как бы твой завтрак уже не остыл. Смотри, так и голодным на пикник пойдешь, — весело улыбнулся Чарли, полусидящий на столе и попивающий ароматный кофе. На его слова аловолосая лишь шутливо прыснула в руку и скрестила их на груди.

—А мы на пикник чисто посидеть идем? Я зачем еду по-твоему готовила, дурачок?

—Завтрак — это самый важный прием пищи! Не спорь с военным. У меня опыта больше, чем у вас. Да и к тому же-.

Генри молча смотрел за перепалкой, подхватив настроение друга и задорно улыбался. Подобные глупые споры стали чем-то обыденным, заставляя лишь радоваться, но никак не злится или раздражатся. К слову, иногда Роуз и Келвин использовали это на свою руку и заставляли Генри лишний раз улыбнутся. Он прекрасно об этом знал, но сопротивляться не спешил. Взяв чашку с горячим кофе, что он успел сделать и отпить половину за все время разговора, голубоглазый лишь посмотрел на корзинку и уже одетых друзей.

—продолжайте свой разговор, я сейчас соберусь. Вы же не собираетесь завтракать мной завтра из-за того что я поздно проснулся. Верно?

Получив ехидный взгляд карих и насмехающийся взгляд зеленых глаз Генри сложил руки на груди и развернулся, оставив кружку в раковине. Это буквально означало «тогда мойте за мной посуду, дорогие друзья». Встречена эта выходка была недовольством и грустной руганью. Но что поделать, даже Генри бывает занозой.

Разложив широкий плед на летней траве, все трое облегченно плюхнулись на него и по очереди пили яблочную газировку взятую с собой по случайности. Солнце просачивалось сквозь листву, заставляя Элли хихикать, а Генри жмурить глаза и проклинать весь свет. Чарли был первым, кто разорвал этот момент безмятежности, достав из корзинки пирожок с малиной. Он принялся яростно и громко жевать лакомством. Дорога была не близкая, так что они все проголодались. Но Чарли, по видимости, был самым нетерпеливым.

—О, все святые! Чарли! Ну зачем такой момент то портить? Придурок, честное слово, — Элли грустно выдохнула, как только послышался шорох по правую сторону от нее. Руку Генри пришлось отпустить, так как в планах была война. Она налетела на друга, пытаясь откусить часть выпечки. Ну, не одному же ему наслаждаться этим шедевром кулинарии! (к слову, этот самый шедевр был приготовлен самой девушкой. От того она и негодовала) Оба покатились по траве, пока наконец этот конфуз не прервал Генри, поедавший уже второй пирожок.

—Что-то мне подсказывает. Что сегодня ты останешься без дополнительного угощения. Я уже все съел, ведьмочка, — Кислая улыбка на лице девушки могла значить только одно. Шутка не удалась. Это Генри понял, когда налетели уже на него, громко и задорно смеясь. Половину выпечки отняли и завалились на траву, повалив за собой и голубоглазого парнишу. Сам Стикмин под натиском позитивных эмоций не сдержался и громко засмеялся. Пилот, обиженный, что его так быстро кинули, плюхнулся рядом и тоже весело захохотал, все думая об одном. Неужели все их запасы еды будут съедены так скоро?.

. . .

—Думаю, можно уже собираться домой. Поздно, да и холодает. День прошел неплохо, —Генри сидел на каком то пеньке и держал в руке открытую банку энергетика. Рядом с ним сидела Элли с такой же баночкой. Один лишь Чарли был обделен напитком. «Нас потом Генерал убьет за то что ты гадость всякую пьешь» — шутили эти двое. Но на деле Чарльз и сам то не особо хотел.

—Я согласна. Поздновато уже. А нам еще обратно идти около часа. Давай, приятель, пошли соберем все.

Перекинув в руках уже пустую банку освежающего напитка аловолосая рывком встала и потянула за собой Генри. Тот обиженно вздохнул, но пошел следом. Чарли же уже собирал мусор в «сумку». По факту, оставалось лишь сложить плед и пойти. А это занятие больно много времени не занимало.

. . .

И вот, под разговоры о прошлом, будущем и настоящим они дошли до заросших развалин. В них было не трудно различить остатки от шляп, ракеты и орудий. От такого вида и воспоминаний даже мурашки по коже пробегают. Поддавшись чувствам и воспоминаниям Генри продвинулся вперед, заходя под обломки какого-то здания. Вроде бы, это была пристройка для состоящих в клане преступников. Там все еще были кровати, но большинство из них были в камешках, осколках краски и бетона. Выглядели непригодными для жизни и сна, если короче. Рядом стояла, на удивление, не тронутая тумба. Там были раньше документы, оружие, но сейчас оставались лишь какие-то мелкие бумажки и безделушки. Генри открыл ящик и поморщился. На дне, где-то в дальнем углу ящика был маленький «секундомер». Парень тут же понял, что это был совершенно иной прибор. Его глаза расширились, и он с грохотом выдвинул ящичек до конца, сжимая в руке таймер. Внезапно где-то сверху послышался треск и кусок бетона стремительно начал падать на испуганного Генри, что только голову успел поднять, пока чьи-то руки не выхватили его на улицу.

—Ты с ума сошел?! Генри, ты мог подохнуть к чертям! Какого черта ты там делал?! — Роуз заметила инородную вещь в чужой ладони, выхватила, совершенно не ожидая разрешения, рассмотрела и пожала плечами. Секундомер как секундомер. Приподняв взгляд на своего криминального партнера она вновь задала немой вопрос и тут же получила ответ, как и почувствовала пропавший предмет из руки

—Я не уверен, но, — Генри прервал испуганный «ой» и поспешное тиканье часов. Брови свелись к переносице, вор забрал телепортатор из рук друзей, что вместе что-то химичили и наскоро постарался вернуть стрелки на место. — Что вы наделали.

В одно мгновение всех троих ослепила вспышка, а вскоре и морозный холод.

Первым из вставших был Генри. Он встал и осмотрелся. Вокруг снег. Разве они не должны тогда быть где-то в далеком прошлом во времена ледникового периода или они переместились не только во времени? Вопросов было крайне много и стало лишь больше, когда он решил пройти дальше от места пробуждения. Вдалеке показался тюремный комплекс, из которого он сбежал когда-то как из дома, а потом как из тюрьмы. Прикоснувшись к возвышенности парень понял, что стена слишком гладкая. Будто только-только построенная. Где-то вдали он увидел дым. Затем еще. Много домов. Целая деревня. Осознание больно пробило под легкими.

—Мужчина? Вы потерялись, или не можете найти вход? Поселение в другой стороне.

Генри обернулся. Знакомый голос оправдал ожидания. Перед ним стоял 35-летний мужчина. Стикмин знал сколько ему лет точно. Он знал, кто это. Он не мог ошибаться. Перед ним, собственной персоной, первый и последний главарь тюремного комплекса «Стены», только вот моложе лет на двадцать.

Дмитрий Иванович Петров.

Генри опешил. Ох нет, его не засадят в эти чёртовы стены третий раз. Третий раз за одну только историю. Что может быть хуже…

—Хей! Молодой человек. Вы меня не слышите? С вами все хорошо? Вам нужна по-

—Да, помогите найти моих друзей. Девушка с алыми волосами и парень в наушниках. Тоже красных. Я объясню вам все по дороге, но сейчас стоит начать их поиски. Они одеты не по погоде, а вы сами знаете, климат тут холодный. — Генри перебил молодого тюремщика и показал на горящий вдали свет. Это либо огонь, либо фонарик.

Дмитрий осмотрелся и кивнул, подав Стикмину пушистый шарф, и Генри понял, насколько замерз за все это время. Одарив директора сооружения благодарной улыбкой, мужчины пошли к свету, иногда оглядываясь по сторонам.

—Как вы здесь оказались? И как тебя зовут, парень? — видеть такого дружелюбного Петрова было крайне непривычно. Ну, точнее, когда-то далеко, еще до всей ситуации с телепортациями во времени и смертями, Генри мог бы похвастаться, что знаком с этим добрейшим душой человеком лично. Но сейчас он предпочитал просто забыть о тех временах и прочем вытекающем.

—Неудачная посадка. Мы.. Из секретной группировки, сказать большего не могу. Меня зовут. Генри. Просто Генри, думаю, обойдемся без фамилий. А как зовут вас? Вы охранник?

—Вот теперь я понимаю откуда тут была такая вспышка света. Я Дмитрий Петров, владелец тюремного комплекса «Стены». Жители из деревушки перепугались вашей посадки, вот я и пошел посмотреть. Генри — хорошее имя. У меня сына так зовут, приютил у себя года три назад. Бедный парнишка был под опекунством родителей-алкашей, воровал, да как-то забрел в лес. Я его подобрал, да и остался он со мной, друзей нашел. Найдем твоих друзей и приютить сможем — недавно, вон, пожилая пара, царство ей небесноеДмитрий русский, вот и выражается так. Вероятно он еще и жутко верующий, но это уже мой хэд скорее, померла. Дом уже осветили даже, можешь не боятся. Поживете, пока со своими на связь не выйдете, а там посмотрим. Кто ж знает, останетесь может, ты хорошим парнем выглядишь.

Легкий кивок и послужил ответом. Димка-то наш умный, понял что разговор не продолжится, вот и помолчал, продолжая осматривать местность и выкрикивать имена потеряшек. Они дошли до лесничего домика, в котором и горел свет, а также фантомно пахло горелым. Готовым надо быть ко всему, потому Генри засунул руку в карман, сжав в ладони пистолет и открыл дверь. Дверь неприятно скрипнула, а внутри показалось два силуэта о чем-то рьяно ругавшихся.

—Это явно проблема, Чарли, мать твою! Он мог замерзнуть! Или, еще хуже, если его какой-нибудь хищник нашел! Ух, где ты сейчас, Генри. —Элли сидела укрытая непонятным синим пледом и потирала руки, смотря в тлеющий огонек и иногда отворачиваясь к телефону.

—Да ладно тебе. Не он ли по-твоему целую организацию разрушил? Да-да, с тобой конечно. А остальное? Про банк, алмаз, еще многое… Генри? — Заметив как умолкла Элли, перед этим повернувшись ко входу, пилот повторил действие и почти моментально вскочил на ноги, подбежав к другу и крепко обняв.

—Где ты был! Мы искали тебя часа три, так еще и несколько часов тут просидели. Ты нашел теплое место и нам не сказал? Ух, это не по-приятельски!

—Я тебя убью когда-нибудь, придурошный.

На шее Генри повисла уже другая особа и Стикмин лишь мог устало выдохнуть, ответно приобнять друзей и ужаснутся тому, сколько же он спал в снегу.

—Все в порядке ребят. Поговорим по дороге. Я встретил Дмитрия по дороге сюда, он предложил мне немного пожить тут. Нам стоит пойти и… — он встретил пару недовольных глаз подруги. Она явно поняла, что за Дмитрий, и еще быстрее узнала, как только взглянула на мужчину, стоящего в проходе и. довольно мило улыбаясь. Нахмурив брови она собиралась возразить, но не успела открыть рта, как ее заткнули взглядом. Мрачно кивнув она отошла в сторону, все еще придерживая парня за руку. В прошлый раз из-за этого они появились в этом времени по отдельности, а сейчас она его не отпустит.

—Вот мы и на месте, молодежь! Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Можете жить тут сколько будет нужно. Оу, и, Генри? Ты сможешь подойти ко мне завтра ближе к полудню. Я хочу обсудить с тобой пару дел, ты кажешься самым зрелым, — подобное замечание было встречено несколько сухо и раздраженно, на что Петров максимально мило улыбнулся. — Не со зла я так, не думайте дурного. Доброй ночи!

Прозвучало еще три пожелания «доброй ночи» и троица осталась в доме одна. Генри прошел к печи, закидывая в ту заранее принесенные дрова, и наблюдая за огнем. В скором времени на ковер рядом присаживаются и Элли с Чарли, вопросительно осматривая друга.

—сейчас двухтысячные. Если быть точнее 2005. Петрову сейчас, мм.. тридцать пять? На счет разговора не переживайте, это вероятно про оплату дома.

—Ты в порядке? Может ушибся когда упал?

—Ты такой разговорчивый с ним. В смысле. Более разговорчивый чем обычно.

—Ты уверен, что сможешь один разобраться с ним завтра? А вдруг это засада?

—Давай пойдет кто-то из нас? Не зря же он выбрал именно тебя. Сто процентов опять за решетку усадит.

Словесный поток то одного, то другой заставил Генри ухмыльнутся и вытянуть руки, «потягиваясь», а после резко обнимая друзей.

—Мы сюда попали и вы начали чрезмерно за меня беспокоится. Относитесь к этому легче. Единственное, о чем стоит беспокоится, это как передать Генералу, что мы немножечко в прошлом. Хей, Чарли, Если мы попросим Дмитрия позвать Гейлфорса, он позовет?

—Если я правильно помню, то да. Если мы попали в нужную дату, кончено. Ты хочешь просто сказать ему, что мы тут?

—Бинго! Я скажу, что наша команда не справилась с инородными предметами, которые граничат со временем, и попрошу записать и запомнить это, вплоть до 12 июня 2023 года^{(дата, когда они ходили в пикник)}. Он поймет, когда придет время.

—Стойте, стойте, — в разговор влезла Элли, что с недоумением в глазах смотрела на парней. — А причем тут вообще Петров? Я поняла, что «Стены» и Государство сотрудничают в какой-то степени, но тогда причем тут даты?

Генри грустно ухмыльнулся, подкинув в огонь небольшое полено и пошебуршав в угольках небольшой палочкой.

—На время нашего существования, а точнее 2023 года, сотрудничество разорванно из-за неизвестного инцидента между этими двумя. А во вторых. Ты правда не знаешь? — Получив отрицательный кивок головой Генри переглянулся с Чарльзом и они, почти в унисон, сказали:

—Они сводные братья.

Следующее утро пришло быстро. Во сколько они вообще вчера легли? Элли была в таком шоке, что была готова разгромить все. «Какого черта, вы, оболтусы, скрывали от меня что-то подобной важности!» — и именно подобного разряда были крики на протяжении часа точно. Но они у нас ребята со стажем, кое-как успокоили взрывную девушку.

И теперь, Генри шел по любимой заснеженной улице, пиная льдинки носком ботинок. О чем хотел поговорить Петров? Хотя, скорее важно, что скажет ему сам Генри. Руки мерзли от колкого зимнего мороза. Ох, как же он отвык от этой температуры. Вряд ли сейчас поверит, что когда-то мог просто выйти в ветровке в такой чудовищный мороз! Но тем не менее, он стоял перед небольшим домиком, напоминающим больше избушку из сказок, чем место жилья главаря Стен.

—Ох, Генри! Ты наконец-то пришел! Замерз небось. Уж дали мы вам, что потеплее, да морозец сегодня крепкий! Проходи, раздевайся, чувствуй себя комфортно.

Дмитрий сидел за деревянным столом. На мебели была кружевная скатерть, чайник и две чашки. Видимо, сейчас Генри будет отогреваться. Сняв обувь и много-много верхней одежды Стикимин прошел к столу, усаживаясь на табурет. Благодарный кивок служит сигналом для начала разговора со стороны Петрова.

—Итак. Генри. Ты, конечно, уже говорил, что у вас секретная работа. Но я все же хотел бы узнать немного больше информации. Надеюсь, ты понимаешь зачем. Я сделал для вас огромную милость, но если вы преступники или что-то похуже — мне придется что-то решать, не говоря уже о тюрьме.

—Я все понимаю, не переживайте. Что я могу вам гарантировать — мы не преступники. И мы служим на государство. Я понимаю, если вы не поверите, нам известно о ваших связях с генералом Гейлфорсом, тем более, что именно он отвечает за секретные отделы. К слову, я бы хотел попросить организовать нам встречу, но вернемся к этому позже. Сейчас. Думаю, мне стоит объяснить, кто мы, так? Элли, та девушка, которая смотрела на вас с недоверием, как вы могли заметить. Не воспринимайте на свой счет, она просто очень пылкая и готова ради нас с моим другом на все. Государство дало ей второй шанс на исправление, когда-то она была мелким вором, хотя ее способности и правда велики. Наш друг — Чарльз. Правительственный пилот, помогал нам с этим делом. К сожалению, мы потерпели некоторые неудачи и под действием неизвестного артефакта оказались здесь. Я, Генри, являюсь командиром команды и виновен за то, что мы тут появились. Большего я сказать не могу. Как фамилии, так и подробности дела.

Мужчина сидевший напротив стал серьезнее, начал что-то записывать в блокнот, но Генри не был против. Пусть пишет, что ему надо. Главное втереться в доверие, а точнее. Закрепить это самое доверие на одном уровне. Подняв свою кружку и отпив немного согревающего напитка, глава комплекса слегка улыбнулся.

—Не думаю, что ты врешь. Ты очень образован, а это точно важно для спецагентов. Так что, я поверю тебе. На счет генерала Гейлфорса — я свяжусь с ним и узнаю мнение о встречи. Чарльз? Ты говорил о своем друге. Смешное совпадение у нас с вами, ребят. Есть у меня племянник, тоже Чарли зовут. Жуть как мечтает на вертолете летать! Может им даже познакомится стоит!

Генри кивнул. Что ж. Да. Им то стоит познакомится. Это далекое прошлое, слишком далекое и от того опасное. Но посмотреть на этого маленького Чарли и правда хотелось, тем более, когда все детство парень избегал маленького пилота. Кто ж знает, когда еще выпадет возможность!

—лучше б наоборот, не подпускать. Научит еще жизнью жертвовать ради тех, кто этого не заслуживает ^{Отсылка к концовке «Valiant Hero»}. А если умирать, то достойно. — Генри хмыкает и отхлебывает чая, — С земляникой и черникой? Очень вкусно.

—Мятой и черникой. Могу с тобой согласиться. В любом случае, ему бы не помешали новые друзья, может найдет призвание менее опасное.

—Призвание на то и призвание, Дмитрий. Его нельзя изменить. Это иногда не честно, но бывает, лучше принять чье-то призвание, чем мучатся потом от своих вечных ошибок.

Генри выпил ещё немного чая. Черника и. Мята? Он не помнит подобного. Аромат чая витал по всему дому, и, кажется уже впитался к древесину здания. Парень хотел продолжить что-то рассказывать, так сказать, нашёл себе собеседника. Но послышался крик где-то с улицы, а после звуки выстрелов.

Хлопнула дверь. Из дверного проема появился парень с темными волосами и яркими голубыми глазами. Его румяные щеки от мороза явно выделялись на фоне бледной кожи. Глаза были широко распахнуты, а из рук выскальзывал пистолет. Лишь секундами позже стал слышен глухой кашель паренька, и Дмитрий подскочил с места, поддерживая, видимо, родственника за плечи. Голубоглазый парень прикрыл кровоточащий бок рукой и у Генри зазвенело в ушах.

—кх.. Снаружи какие-то парни. Все в шляпах. Б-.. Бегают и стреляют. Они обстреливают наших!

Мальчишка и Генри переглянулись. Стикмин не помнил, чтобы когда-то лепетал эти слова.

—это Топпатцы. — полушепотом сказал Генри, поворачивая в кармане стрелку секундомера.

—Дмитрий! Это срочно. Никаких вопросов, отвечайте: у вас есть кто-то из Топпатцев в тюрьме?

Теперь он уже не спешил тепло одеваться. Он выбежал в своей обычной одежде в шесть утра, зная, что Петров будет его ждать. Этот мужчина всегда вставал рано. А сейчас Генри, тяжело дыша от бега, схватился за стул, создавая себе опору. Встретившись взглядом с испуганным тюремщиком, он выпрямился, ожидая ответа.

—Топпатцы.? Я не помню таких. Топпат, Топпат. А! Думаю, я понял о ком ты. У меня есть один, который называет себя главой Топпат Клана. Терренс Суэйв —вот его имя. Он тебе как-то нужен?

—НЕТ! — крик оглушил самого парня и тот моментально отрезвел, мотая головой. — Я имел в виду. Нет, не мне.. Его клану. Они.. Мне кажется, сегодня будет налёт. Тогда в лесу, я слышал краем уха о каких-то парнях, что планируют вылеты на «Стены». Будьте наготове, пожалуйста. Никто тут не хочет пасть жертвой этих безумцев.

Он знал, что выглядит странно. Но взгляд того ребенка, его боль, его страх. Страх и боль самого Генри. Именно эти чувства мешали позволить времени течь как надо. Он поступал импульсивно, но не мог себя винить за это. Его будут винить все, он уверен. Начиная от Берта и заканчивая самим собой. Но это потом, когда-нибудь потом. А сейчас он спасет свой дом. Генри садится за скамью, аккуратно отодвигая чашки с чаем и выкладывая на стол бумагу, одновременно с этим прося Дмитрия достать схему здания. Тот был не очень рад этой просьбе и долго отнекивался, но спустя уговоры согласился. Генри умеет быть убедительным.

—Ты уверен?

Мужчины сидели за тем же столом, где ранее, в другом течении времени, пили чай и обсуждали не столь важные проблемы. А сейчас они висели над картой строения тюрьмы и Генри предполагал свои варианты заходов со стороны Топпат клана. Петров также был в подобном не менее опытен, а потому многое опровергал или соглашался, по итогу выхватив лишь идею повысить защиту только на сегодняшний день.

—Да, Дмитрий. Они вероятно зайдут со стороны моря, там куда слабее защита, не прямая же дорога внутрь. Поставьте туда вооруженных людей, на крыше можно поставить нескольких, что ответственны за воздушную оборону: тех троих, про которых вы мне говорили ранее, а также Михаила. Он неплохо обращается с пушками больших размеров из-за своих больших размеров. Мы встречались с ним вчера ночью. Ваш сын является бойцом? Он способен дать отпор вооруженному человеку? —Генри и сам знал ответ. После неуверенного кивка со стороны Дмитрия от продолжил, — можно поставить к Михаилу помощником. Ему будет тренировка и защита.

—Думай, что говоришь, парень. Если все так, как ты и говоришь ставить Генри почти под обстрел — абсурд! С этим ты меня не переубедишь. Я не хочу чтобы мой сын умирал. Это самый-…

—Это самый безопасный вариант. Я сам пойду на воздушную оборону с Чарли. Внизу оставлять слишком небезопасно. Может начаться обстрел, могут скинуть бомбу, и того хуже, если сами топпатцы спустятся, вручную уничтожая каждого. При слишком плохой обстановке дел мы позовем военные государственные силы на помощь. Сейчас их тревожить ни к чему, наших сил должно хватить, — Генри резко встал из-за стола тыкнув пальцем в склад с военными принадлежностями на территории тюрьмы, — сюда, по логике, будут направляться первые атаки. Следовательно, из всех возможных это место самое опасное. Лишь после его уничтожения, а так же охраны здания будет производится обстрел остальных. Все в порядке, Дмитрий?

Стеклянный взгляд тюремщика заставлял покрыться мурашками. Тот открыл рот дабы озвучит испугавшую его мысль, как дверь вновь распахнулась созвучно с хрипом вошедшего. Генри распахнул глаза и развернулся к раненому.

—Наших.. Обстреливают.

Что?

Генри бьет рукой по краю постели, а после сбрасывает одеяло и на скорую руку надевает на себя куртку, одну из отложенных Петровым для троицы. Пальцы проворачивают ключ в двери и он бежит из поселения, не замечая колющего все тело и лицо мороза. Второй раз! Так еще и в разное время. Что они делают не так? Что Генри делает не так?

Перелезая через стену тюрьмы незамеченным, Генри бежит к пареньку и закрывая рукой рот оттаскивает за склад, а даже чуть дальше, нервно шепча тому на ухо что-то невнятное.

—м. МММ… дфа отпуфти мфеня! Тьфу. Что за нападения? Ты вообще кто? Я сейчас закричу и тебя уж точно засадят.

—Я правда был таким идиотом.? Давай прямо, Генри. Ну. Могу я тебя называть как-то иначе? Будешь. А Гарри. Как Гарри Поттер, окей? Послушай, тебе сейчас стоит меня внимательно послушать и поверить. Твоя жизнь в данный момент в опасности. В огромной. И не только твоя. Помнишь эту штуку? — Генри достал секундомер и показал нервному младшему себе, получив в ответ непонимающий взгляд. На секунду Генри почувствовал страх. Как далеко их забросило? Сейчас, вроде много, а вроде так мало слов заставляют волноваться и колотиться сердце как бешеное. Легкая улыбка появилась на лице и Стикмин продолжил, — Это машина времени. Ты ее получишь позже, должен был получить через несколько лет, но все слишком перепуталось из-за моих ошибок. Я вмешался в это время и пути назад уже не будет. Я — это ты. Меня зовут Генри Стикмин, Дмитрий Петров приютил меня тут, когда мне было 12. В твоей временной линии я много времени провожу со своим двоюродным братом. Уже третий раз я в этом времени, в этом дне. Два раза ты, раненый, приходил в дом к отцу и говорил о том, что ваших обстреливают. Это преступная группировка, в моем реальном времени она широко известна. И вам с ней не справится. Она-..

—Откуда тебе знать? Мы же величайшая тюрьма в мире! От нас никто не убежит и никто не победит. Так считаю я и все вокруг. Где же твоя. уверенность в себе? — В голосе парня чувствовалось разочарование. Генри бы и сам разочаровался в себе, если бы посмотрел на себя разумным взглядом. — Да и с чего мне тебе верить? Я даже не знаю, что это за вещь. Но откуда ты вообще. И зачем придумывать мне такое глупое прозвище?

—Но ты любишь Гарри Поттера.

—Чушь полная.

—С чего бы? Ты любил его до двадцати.

—Но мне только восемнадцать исполнится завтра! Я еще не дожил до двадцати.

Восемнадцать. Вот оно что. Стикмин закрыл глаза одновременно с удрученным выдохом. В тот день произошло многое. Точнее. Многое чего он не знал? Тогда он еще утром узнал от Петрова о скором становлении вторым владельцем комплекса и ушел, но сейчас. Неужели их появление уже настолько поменяло ход событий?

—Все очень, очень плохо, парень. Я все же сделал слишком фатальную ошибку. Это может отразится аномалиями, не говоря уже о том, что я лично с тобой заговорил! У кого-то будет много вопросов ко-.. Берегись!

Стикмин дернул младшего за руку откидывая к стене и сам упал на землю, приложив руки к голове. Взрыв был мелкий, но очень и очень громкий, что собственно и привлекло внимание. Времени катастрофически мало.

Вы открыли первое воспоминание из прошлого!

«—С добрым утром, именинник! Вот и твой подарок! Думаю, он прекрасно тебе подойдет. Климат у нас суровый всегда, но мы могли бы съездить с тобой на выходных в южную сторону и отдохнуть в городе. Там сегодня теплее обычного.

Генри только открыл глаза, как уже сел на край постели, принимая в руки фуражку с символикой «Стен». Подобного формата фуражки были только у его отца и его приближенных. Сонные глаза так и засияли, чуть ли не пропуская слезы. Оставив подарок на постели он набросился на шею Петрова, своего отца, крепко сжимая и говоря слова благодарности. Подобная вещь была высшим знаком не только доверия, но и власти.

—Я жду тебя на кухне, парень. Хьюберт с Чарли обещали подъехать в скором времени. А я приготовил тебе пирог. Не переживай, он не такой как в прошлый раз. — мужчина слегка похихикал и кивнул своему мальчику.

С этими словами Генри остался в своей комнате на скорую руку натягивая рабочую форму, а после и фуражку на голову. То, как он мечтал выглядеть лет шесть назад, а может даже больше, когда только-только прибыл сюда. Когда ему только дали место для житья, еду и семью. Когда у него не было этого проклятого таймера. И сейчас он был невероятно горд собой, что смог доказать свою силу и нужность. Второй раз. Схватив рабочую сумку, собранную еще вечером для побега, парень прошел на кухню. Аромат чернично-земляничного пирога грел сердце и душу. Присев за стол он взял небольшой кусочек начиная трапезу, как и сидящий напротив Дмитрий. Был доеден только первый кусок, как тюремщик встал из-за стола и поднял чашку с чаем вместо алкоголя, начиная свой пост. Душа Генри разрывалась на части, ведь он знал, что сейчас будет сказано. И знал, что ему предстоит разбить сердце отца ради его же жизни.

—Знаешь, Генри. Тогда, давно, когда я тебя нашел и приютил у меня и мысли не было, то ты станешь мне так близок. Я рад, что сейчас могу называть тебя сыном, и смогу делать это в будущем. И. Я хотел бы обрадовать тебя одной прекрасной новостью! Сегодня утром я подписал документы о том, что при непредвиденных ситуациях ты будешь являться главарем нашей тюрьмы. Это теперь и твоя власть, парень. Ты будешь достойным наследником всего того, что тут происходит и будет происходить на протяжении многих лет. К слову я даже.

—Но я не хочу, пап.

Генри тоже уже стоял, серьезно глядя прямо в глаза отцу. Он был рад. Правда, очень рад и очень этого хотел, но.

—Я никогда не хотел управлять тюрьмой. Я работаю там, ведь у меня друзья. Ведь это интересно. Но мне жаль людей, которые попадают туда с чистейшей душой. Я не хочу видеть это чаще, чем вижу сейчас. Почему ты не посоветовался со мной? Я ведь тоже имею свое мнение.

А еще прекрасная девушка с объявлений в городе. Генри виделся с ней всего пару раз, но те искрометные глаза пленили его душу так крепко, что он поклялся никогда не сажать столь прекрасную даму за решетку. Но недавно число ее преступлений стало слишком большим и многое, а в том числе и ее досье в стопках, говорило о возможности ее поимки и заключения в эту тюрьму на долгие-долгие годы.

—Но ты мой сын. Ты единственный, кому я мог бы это доверить, ты мой наследник всего этого. И именно ты справишься с этим как никто иной. Слушай, все уже решено! Твоя судьба здесь. Когда-то я спас тебя, но мне не нужна благодарность. Мне нужна твоя поддержка в этим деле.

—Ты спасал меня просто ради наличия наследника? Ты спас меня из рук того изверга потому что. Захотелось свалить на кого-то свои заботы? Я. Я считал тебя родным человеком. Я считал, что ты понимаешь меня. А это все было игрой одного актера?

—Нет же! Послушай меня, Генри. Ты понял все слишком буквально. Я бы никогда..

 Но Генри уже был повернут спиной, держа в руках уже снятый с головы убор. Он не будет смотреть в эти глаза, что наполнялись болью все больше с каждым мгновением.

—Тогда, пожалуй, эта вещь мне не нужна. Я.. Я не хочу тебя слышать, Дмитрий.

Дверь хлопнула столь резко и громко, что приглушала метающиеся в голове мысли. С тех пор прошло больше 20 лет, но Генри никогда не возвращался к этому дому. Здание было сожжено в ту же ночь.»

Ах, Генри бы хотел забыть об этом раз и навсегда.

Вскочив со своего места, Генри посмотрел назад, где сидел ничего непонимающий «Гарри». Кивнув тому со знаком «оставайся тут», сам Стикмин бросился за угол здания, оценивая ситуацию. Множество людей в шляпах обстреливало охранников и обычных рабочих тюремного комплекса. Пистолета в руках не было, в карманах тоже. Нужно найти оружие и отвести прошлого себя в безопасное место, а то его там в заложники схватят, как самое приближенное к Дмитрию лицо. Пробравшись через дыру от взрыва на склад Генри нашел пару чудом уцелевших пистолетов и засунув оба орудия в карман ветровки быстро побежал в сторону недавно оставленного одного мальчишки. Пролетевшая мимо головы пуля заставила на мгновение потерять равновесие и прокатиться коленями по сугробу в перемешку с обломками железа и дерева.

—Эй, ты! А куда это направился? Ни формы, ни оружия. Неужели ради своей выгоды решил пробраться на поле боя? Похвально, парень. Кто такой?

Наконец повернув голову глаза Генри распахнулись больше прежнего. Реджинальд. Он выглядел крайне молодо. Ах да, он же примерно на 18 лет раньше во времени появился. Вернув лицо в нормальное состояние парниша вскинул бровь и поднялся на ноги, молча направляя дуло пистолета в чужую грудь. Ну, примерно. Подобный жест встречен был с усмешкой и точно так же направленным пистолетом.

—в молчанку сыграть решил? Или язык от страха проглотил?

—Не будь таким самоуверенным, Реджинальд.

Одним удовольствием было наблюдать за тем, как в удивлении расплывается лицо уже противника. Генри сделал быстрый выстрел, попав в ногу, и бросился дальше своей дорогой. Он уверен, с Реджом они еще встретятся, так что зачем тратить столько времени на одну из множества встреч?

Генри бы сказал «Слава всем богам», если бы не был атеистом. Маленький охранник все сидел на месте, вырисовывая что-то на снегу. Было явно видно, что ему было страшно. Генри не мог сказать, что ему не было. Вместо того, чтобы предотвратить подобное тихо, он окунулся во все это с головой. Зато спас самого себя, уже хорошо.

—Вставай. Нам нужно предупредить жителей поселения, иначе они станут такими же жертвами, если только уже не стали. Слушай, мы все сможем, окей? Топпат клан реально жуткий. Но нам… Нужно быть смелее. Ты же хочешь доказать отцу, что стоишь многого?

Подав ладонь и дождавшись, когда за нее схватятся, Генри подсадил паренька, чтобы перелезть забор, и вскоре они оба уже бежали обратно к домам, на ходу обговаривая какие-то детали. Было видно что Петров младший не совсем доверял Стикмину. Но сейчас было явнее то, что преступникам в шляпах не стоит давать свободы действий.

—Хей. — Со стороны послышался тихий оклик, — Ты, получается, тоже Генри? Я не понимаю. Что ты тут делаешь? Мне показалось, что ты видишь это все впервые. А значит не мог прийти, чтоб предотвратить.

—Если кратко. Я нашел машину времени, чуть не попал под обломки бетона, меня спасли и по неосторожности я и мои друзья попали сюда. Я быстро понял в каком мы времени. Но потом. Так получилось, что эмоции взяли верх. И появившись тут мы слишком сильно повредили ход событий. И теперь мне придется все разгребать. С Дмитрием я встретился самым первым. Ох..

Уже подбегая к поселению, что, все-таки было целым, парни увидели три силуэта. Как раз те, кто надо. Красную копну волос было легко опознать, а одна Элли никуда не пойдет в данном положении дел. Вот и получается, что это Чарльз с ней. А третьего опознал уже 18-летний Генри, ускорив шаг навстречу и махая рукой, начиная быстро рассказывать происходящее.

—Генри, черт тебя побери! Ты умеешь предупреждать? Писать? Почему ты в такую рань куда-то сорвался?!

—Топпатцы напали на Стену. Я не мог остаться в стороне. Скоро все это будет сожжено, большинство жителей будут мертвы. Дмитрий! В комплексе обстрелы. Склад взорван. Они пытаются вызволить своего главаря Терренса Суэйва. Стоит поторопиться и что-то сделать, если вы не хотите понести огромные потери.

Он шагнул в сторону Петрова, протянув тому один из потрепанных пистолетов. Едва успев передать оружие в руки, за локоть потянули обратно и Генри вновь чуть не упал.

—Что ты творишь? Мы, конечно, в другом времени, но.. Генри, ты ведешь себя странно. Мы с Чарли не можем знать точно, что происходит, но прошу, оставь свои идеи, — Элли на мгновение сильнее сжала пальцы, заставляя локоть отдать неприятной болью. В ее глазах было столько мольбы, что сердце сжималось и приходилось сдерживать непрошеный тяжелый выдох.

—Доверьтесь мне. Пожалуйста. Мы.. Я закопался в этот мир слишком далеко. Ход времени изменен и я увидел это на своих глазах два раза. Нам нужно или приблизить конечный результат к нашему или придумывать иной выход. От этого зависит даже разгром Топпата в будущем.

Генри положил вторую руку на пальцы девушки, слегка оглаживая те в попытках успокоить. Ему рано или поздно придется сделать ужасный выбор, а когда именно — он не может даже предугадать. Подняв взгляд на Чарли и замечая его непривычно серьезный взгляд Стикмин моментально обмякает, отворачивая голову.

—Я все объясню. Вы меня поймете. Но сейчас времени слишком мало на эти разговоры, — он кидает взгляд в сторону комплекса, из которого слышны обстрелы, — сказать могу точно. Если не поможем сейчас, не встретимся никогда.

Вместо слов Генри получает освобождение руки от хватки, короткие переглядки друзей и кивок. Теперь шансов на удачу чуточку больше.

Элли стояла вместе с Чарли со стороны моря, пробираясь к эвакуационному выходу тюрьмы. По карте, которую показал Петров, это самое лучшее место для тыльной атаки. Терренс Суэйв расположен в одной из западных камер третьего корпуса, а они находятся во втором. Неизвестная сила девушки позволяющая поднимать людей и предметы силой мысли была кстати. С ее помощью оказалось куда проще пробраться на несколько этажей выше, и не тратить силы и время на лестницу. Открыв вход с помощью пропуска пара прошла по стенке к скоплением коробок с оружием, осматривая проходы.

—Вон там, — девушка указала на проход к камерам, — должен быть выход к нужному человеку. Если я правильно помню, то под нами прямо сейчас камера ожидания, мы там были с Генри.

—Понял. Что ж. Там перестрелки. Обходного нет, значит.

Лицо Чарли приняло азартное выражение и он взял пистолет крепче в ладони.

—Зададим им жару!

Схватив подругу за руку он рывком преодолел несколько метров и через мгновение был уже перед кучкой из охраны и шляпок. Несколько выстрелов напрямую в головы вооруженных и проход открыт. Все так же удерживая Элли за руку они пересекают горку трупов и спешат к нужной камере, стараясь избегать лишних перестрелок. В том числе и из-за некоторых садистических наклонностей пилота.

—Как думаешь. Он правда нам все расскажет, как обещал? Сколько раз отмалчивался, — не прерывая бег спросила девушка, чуть сжимая руку товарища.

—Вряд ли. Он звучал искренне, да и.. Смысл нам сейчас унывать? Мы попали в неплохую заварушку, и это лишний опыт. Да и узнать Петрова с другой стороны тоже полезно. Может мы и не содействуем со Стеной, но рано или поздно это может пригодиться. Генри человек слова, мы прошли с ним многое, я уверен, что он расскажет все, если только не будет весомой причины держать информацию в тайне. А он уже пообещал.

«Человек слова»

Элли кивнула и хмыкнула. Когда-то давно ей помог парень, работник, кажется, полиции. Она никогда не искала его, но однажды встретила в комплексе, уже на своей стороне. Роуз сразу узнала черты лица и голубые глаза, но предпочла молчать обь этом. Хотя, кажется, сам Генри тоже не имел желания поднимать этот вопрос. Его право.

Вы открыли второе воспоминание из прошлого!

" — Элли Роуз, 18-летняя преступница, воровка. Известно, что она совершила более трех убийств и две крупных кражи. Имеется опасная для людей сила и.

—Она невероятно красивая?

—Не мели чепухи, Генри. Она преступник, а это твое первое задание! Не подведи отца из-за этой «невероятно красивой».

Ворчание Григория было встречено усмешкой и осматриванием листика с портретом девушки. Это была не шутка, Стикмин и впрямь считал ее такой. Даже через бумагу взгляд этих карих глаз завлекал и пленил. Почему первым важным заданием ему дали именно ее.

«Ты не убежишь, дурочка! Мои ноги уже мельком подрагивали от такого бега и нагрузки, но пистолет в руке сжимался сильнее. Я перепрыгнул небольшую скамейку, выстрелив сбоку от девушки и немного притормозив ее. Впереди был хорошо изученный мною район, и что я знаю точно — там много тупиков. Поймать ее точно не составит труда, о каких воровствах идет речь? Видимо, местами государство и правда беспомощно.»

Генри бежал без остановки уже более 20 минут, то и время тратя патроны ради остановки девушки. Убивать было не в его принципах, да ей всего 16, ровесница. Недостаток воды и сил сказывался на скорости и пришлось поскорее увести даму в тупик, перекрывая проход набегу, опрокидывая мусорные баки и коробки на проходах.

—Тебе стоит остановиться. Бежать больше некуда, слышишь? Сдавайся самостоятельно и, может быть, тебе дадут срок поменьше.

Девушка развернулась к нему, махнув своими яркими волосами и смирив стойким взглядом. Помявшись на месте она достала кинжал из кармана и медленно начала подходить, даже не боясь дула пистолета, направленного на нее.

—Что ты мне сделаешь, мальчик? Тебе на вид пятнадцать. Или решил поиграть в полицейского и влился в роль? — Мягкий голос звонко резанул по ушам, заставляя на мгновение вздрогнуть, но сразу же вернутся к медленному нажатию курка, —Ты смешной. И самоуверенный. Но тебе меня не поймать. Как думаешь, есть ли у тебя шансы меня словить, если твои товарищи день изо дня пускаются в бега, простреливают мне ноги и терпят поражение? Есть ли у тебя-.

Генри выдыхает воздух, немного расслабившись. Преступница напротив боялась его. Это было видно по дрожащим рукам, менее уверенному взгляду и выбившимся из хвостика волосам. Он не может ее поймать. Он не имеет на это право. Не имеет право портить ее жизнь.

—Мне тебя жаль, Элли.

Она так и остановилась с открытым ртом и распахнутыми глазами. Ее не удивило, что имя знают. Ее удивили эти искренне сказанные слова. Это не могло быть уловкой. Парень выглядел молодым, он бы не мог подстроить такую интонацию, тем более, что секундой ранее он потерял уверенность от одних только слов.

—Чего?

—Мне тебя жаль.

—Я это поняла! С чего бы тебе меня жаль? Ты должен безжалостно ловить таких как я, а не разговаривать, — Она была ошарашена еще больше, когда пистолет опустили. Точно так же и она убрала нож в карман, стиснув зубы.

—Ты.. Похожа на кое-кого. Ты же преступница не от простого желания. Ты красивая, и тебя есть данные для достаточного количества профессий. И раз ты стольких обошла, то у тебя хорошая физическая подготовка и образование. С такими данными люди просто так убивать и воровать не станут. Я не сажаю в тюрьму тех, кто не виноват в своей судьбе.

Этот парень.. Спятил. В глазах Роуз уж точно. Она отошла на пару шагов назад, наблюдая за тем, как полицейский ищет что-то в своих карманах, а потом кладет на землю и отходит. Элли стоит на месте какое-то время но все же решается подойти ближе и сесть на корточки перед. Кошельком. Подняв вещь девушка собирается бросить ее владельцу, но тихий голос ее останавливает.

—Оставь себе. Я получу зарплату уже на неделе, а тебе придется снова грабить и подвергать себя опасности.

—…—Элли сунет кошель в карман, доверяя доброте парня и отвернется, идя к тупику и собираясь залезть на мусорный бак, а после, вероятно, на вывеску и еле поворачивает голову, — спасибо.

Генри лишь кивает.

—Мы еще встретимся, Элли Роуз. Но будем одной воды рыбы.

Спрятав смешок где-то внутри Стикмин разворачивается и уходит, а Элли еще долго смотрит ему в след, благодарно улыбаясь. Где-то за углом парень в шляпе размышляет о принятии решения.»

Роуз останавливается на секунду, ловя на себе вопросительный взгляд.

—Да. Он явно человек слова. А еще оказался прав.

Думаю, вы хотите спросить: «что же делает сейчас Генри? С проникновением все ясно, но главные лица временной шкалы остались в этой деревушке!» И я отвечу вам, что им есть чего обсудить. По крайней мере, у маленького Генри много вопросов и переживаний. В том числе за двух государственных агентов, что оккупируют здание с бойцами «Стен».

—С чего бы им спасать лидера? Тот парень же был изгоем в собственном клане. Разве его не хотели свергнуть? Почему сегодня?.. Ох, Генри, мальчик мой. Как мне жаль. Но нам, по-видимому, придется отложить празднование твоего дня рождения. Пока не поправишься точно. Как ты себя чувствуешь?

Дмитрий ни на шаг от сына не отходил. И Стикмин знал причину. Генри тер пальцы по корпусу машины времени, сжав губы в тонкую линию. Почему. Почему время изменилось? Генри помнит, что нападение состоялось через час после его собственного побега. В его день рождения. Но его день рождения по местному календарю лишь завтра, что подтверждают слова Петрова. В голове играл только один вопрос, заевший как пластинка в проигрывателе: «Неужели их появление тут так сильно все изменило?» Но как? Они не проникали в Топпат клан, не встречались с ними в данном времени ни разу до недавнего случая. И то, видел их только Генри. Из-за него?

Он тихо выдохнул, присев на длинную скамью с постеленным на нее вышитым ковром. Настоящая русская изба. В Канаде. Его всегда это смешило, но Петров всегда говорил, что нужно дать привычную среду жизни любому человеку. Даже если сам Генри был коренным американцем, в русской избушке было уютно и по-домашнему. Всегда пахло деревом, а люди вокруг были дружелюбны. По сей день он помнит каждое слово русского языка, просто не говорит на нем.

—Дмитрий. Думаю, наши ребята уже проникли с тыла. Я не сомневаюсь в успешности. Но, боюсь, вам стоит прийти туда лично. Даже самые элитные бойцы иногда не могут ничего сделать, если рядом нет командира. Генри тоже было бы необходимо туда попасть. Может его ум пригодится в горячих точках. Он звучит очень разумным и кажется отличным стратегом.

Петров поднимает голову и смотрит в лицо бывшего вора с неприязнью. Он не собирается даже допускать возможность ранения его сына. «Мои бойцы справятся. Они сильные, а комплекс крепкий». Но даже у него где-то в глубине души были сомнения. А сын его, к слову, о чем-то размышлял, при том много. Он не обращал внимания на разговоры и вопросы, что были адресованы ему. Маленький Генри сейчас хотел только помочь людям этой деревни и защитить их.

—А-а?! — из мыслей, буквально, вылетает юноша и хмурится. Смотрит на Генри, что потревожил его касанием, а потом на отца. Суть он поймал быстро. — Нам надо там быть, пап, — Дмитрий вскидывает брови, будто ожидал от сына поддержки собственных мыслей, — Люди. Все люди, даже в деревни сейчас в опасности. Я чувствую это. Нам надо быть там. Я не могу позволить своим друзьям и товарищам сражаться, оставаясь невредимым где-то в стороне! Я знаю, ты переживаешь за меня. Но я больше не ребенок. Я тот, кто должен защитить это место. Как и ты.

Будущий приемник встает со своего места, подав руку Стикмину, будто приглашая присоединится. Юноша смотрит уверенно, не дрожит даже. Похоже, у него есть план. Дмитрий лишь вздыхает, трет пальцами переносицу и кивает.

—Тогда задерживаться тут больше не имеет смысла. Расскажешь, что старику делать?

Ответом служить искренняя и такая счастливая улыбка, что нынешнему Генри становится до боли досадно.

—ЧАР-.. С.. СТОЙ!

Элли видит перед собой закрывшуюся дверь, черные круги перед глазами, серьезного Чарли и осколки штукатурки, которые начали осыпать ее после удара об стену. Через мгновение за стеной послышались маты, выстрелы и крики, и Роуз оставалось только молится о том, чтобы не услышать там голос друга.

Она встает быстро, скорее вскакивает, от чего в глазах появляются еще и звездочки. Секундой ранее их застало врасплох, и Элли чуть не попала под пули чертовых Топпатцев Хватая первый попавшийся предмет, коим является раскладной нож с чьими-то инициалами, она рывком выбивает дверь с петель и, кажется, снимает с поля боя еще двух человек. Глазами девушка долго ищет Чарльза, пока не натыкается на силуэт в конце коридора. Красные наушники достаточно хорошо видно, так что распознать этого человека не было проблем. Она подбегает почти бесшумно, утягивает Чарли за ноги на пол и раскрывая нож из кармана, протыкает какого-то парня в серой шляпе. Пока тот не успел среагировать и позвать помощь, она выхватывает пистолет из чужих руки и сталкивает куда-то вниз, после чего слышится неприятный треск. Вряд ли тот парень жив.

—А теперь. Какого черта, Чарли! Ты хоть понимаешь, что пока свои выкрутасы проводил сдохнуть мог! — Элли начала трясти улыбавшегося товарища. Похоже, тот был в норме, но в чем был смысл этого представления?

—Ты же видишь, я в полном порядке! —Выражение лица Келвина изменилось на более грустное, или.. Сочувствующее? —Я не уверен, что видел все верно. Но там была ты. Мы все еще в прошлом, а потому это возможно. Я побоялся, что если ты встретишься лицом к лицу со своей предполагаемой прошлой версией, то что-то произойдет. Не держи зла.

Роуз лишь могла грустно вздохнуть. Как же тяжело с этими парнями. Но в следующую секунду пробило осознание.

—Стой, меня? Я не могу опровергнуть это, но.. Я в Стены никогда не попадала. Меня всегда спасал парень, работающий охранником тут. Может.. Сейчас что-то поменялось?. Ух. Не время об этом думать. Извиняй. Генри сказал, что будет ждать нас на этаж выше, — она отпустила приятеля, начиная стряхивать с себя белую краску. Мысль о том, что в этой временной линии ее поймали заставляет тревожиться. Или она вместе с кланом? Пф. Чушь! — там люк к вертодрому. Он будет там с. Петровым.

Чарли лишь кивает и идет за подругой. Та знает местность явно лучше, в том числе и из-за заключения ранее. Он понимает ее переживания о Генри. Стикмин никогда не делился с ними деталями планов без необходимости. А сейчас он находится с главой целого тюремного комплекса, который, если конечно поймет, на раз-два посадит Генри за решетку. А еще хуже, если застрелит за ложь. Русский все-таки.

—Волнуешься, приятель? — Генри смотрит на мелкого себя и не может сдержать улыбки. Было же время, когда он был так честен и добр. Жаль, что время это прошло, и кроме семейного счастья у него есть только дневник с записями и фотографиями. его должность просто не позволяет иметь больше. Черт бы побрал этого.

—Нет.

Чего? Вранье! Стикмин усмехается и треплет себя по голове. А еще он был очень уверенным в себе. Это больше хорошо, чем плохо.

—Тебе не идет имя «Гарри». Давай выберем что-то другое. К примеру. Как тебе «Варис». Смешное арабское имя. Да и по сути своей тебе подходит, не так ли?

—Оно звучит интересно. Но не мое. Может, ты просто будешь называть меня сокращенно? А я тебя полностью. Ген. или Ри.. Ладно, звучит как чушь. — парень задумался над этим вопросом и правда серьезно. Стикмин улыбнулся тому, что он сумел отвлечь юношу от стресса и серьезных размышлений. — Эл. Ты можешь называть меня Эл? Это.. Это значило бы не меньше, чем твой Варис.

Эл? С чего же выбор пал на что-то подобное? Генри смотрит на парня в догадках и ответ приходит почти сразу в красном румянце на щеках Эла. Это не мороз, нет.

—Ты Элли уже видел. Но знакомить не буду. Уведешь у меня девушку еще. — какое же наслаждение наблюдать за удивлением на лице младшего себя! Кажется, он сейчас заплачет от радости. Генри и сам бы расплакался, если бы узнал, что будет встречаться с такой безумной девушкой.

—Правда?! Это.. Она была? Правда она была? Вау.. Я даже не догадался. И.. а когда вы встретитесь?

—Мне казалось, Эл, — Генри чуть выделил новое прозвище юношу, как бы шутя, — ты не верил, что я из будущего. Или упоминание великолепной Элли Роуз затмевает твой разум?

—Не говори так. Ты и сам все знаешь. —Он хмурится, но не настолько, чтобы казаться злым, — Ты правда многое знаешь. И говорил своим друзьям, что все переживаешь не первый раз. А значит они знают больше меня и доверяют тебе. А значит я могу. Ты похож на меня и на папу любяще смотришь. И скучающее. Вы больше не общаетесь, это видно. Ты ведешь себя с ним то слишком уверенно, то как-то испуганно, будто сильно виноват. Это не видно со стороны с первого взгляда. Но мы — один человек. И я могу понять твои чувства, даже если ты изменишься совсем.

Генри остановился, недовольно пробурчав что-то под нос. Уже было видно людей, бегающих туда сюда. И было слышно звуки автоматов, пистолетов, взрывов. Впервые за это время бывший вор и правда начал сомневаться в том, правильно ли он все делает. И зачем все это делает. В его вселенной Дмитрий жив и ловит каждый день все больше преступников. Так к чему было все это? Вся эта эмоциональная речь, мысли. Он втянул в это опасное дело друзей, хотя должен был справиться со всем сам. Как.. эгоистично.

—да. Мы поссорились. Ух ты! А мы уже почти пришли, не облажайся перед моей Элли. — он подмигивает Элу и довольно хихикает, когда тот смущается. Он не уверен, что все будет кровопролитно. Но уверен, что отправит друзей домой сразу, как это закончится.

Где-то в нашем времени в безымянном кафе сидит парень с каштановыми волосами и светлыми глазами. Он сжимает в руке таймер иного оттенка и вида, но свою суть вещица не меняет. Он знает, что прошлое меняется. Чувствует сам, ведь ему звонит Свен, чтобы оповестить о новой миссии Топпат клана. Встает из-за стола и выходит, так и не заплатив за черный чай. Набирает какое-то сообщение, крутит стрелку на таймере и оказывается под дирижаблем, здороваясь со своими «товарищами». Доходит до блондина в синей шляпе и машет рукой, параллельно зевая, что не остается незамеченным.

—Всю ночь не спал, приятель? Если ты глава отдела, это не значит, что тебе сон не нужен. Хочешь, попрошу у Реджа для тебя пару выходных? А то совсем раскис. —Свен по дружески пинает приятеля в плечо и лишь невинно улыбается, когда тот что-то ворчит.

—Отдыхаю я побольше тебя. Просто плохо себя чувствую, да и.. У меня очень плохое предчувствие.

—С чего бы? Прияте-е-ель. У нас в плену государственный пилот, да к тому же приближенный генерала, так еще и известная воровка! Это такая удача. К себе переманим, а если нет — до смерти пытать будем.

—как Дейва? А не слишком ли. Мы преступная группировка, а не клуб «Давайте пытать всех подряд.» Меня напрягает именно то, что они здесь, Свен. Они не должны были попасться, они же-..

—О чем болтаем, народ? Не решили случаем клан предасть? — из толпы рекрутов вышла девушка лет 32-ух с черными смолистыми волосами. Свен дружелюбно улыбнулся, ожидая от своего приятеля той же реакции, но по итогу было слышно очередное бурчание. — Чего-то ты мрачнее сегодня, Берт. В чай сахар подсыпали?

—Решили, не беспокойся. Тебя с собой прихватим.

Топпатцы вместе захихикали, даже Берт был не против улыбнутся. Но волнение никуда не пропало. Неужели его приемник опять провалился?

—Опять о своем «Стикмане» задумался? Я скоро буду думать, что ты гей, аж воображаемых парней себе завел!

Берт раскрыл глаза, явно показывая свое удивление. Опять? Когда он вообще о нем что-то говорил и почему ему фамилию коверкают. Они всегда уважали Генри, с чего бы такая неприязнь? И причем тут воображаемые друзья.

—Ты чего глаза растопырил? Память отшибло? Ух, тебе бы спать побольше, приятель. Тогда давай напомню. —девушку прервал Свен, почему-то выглядящий очень обеспокоенно. Но как только на него обратили внимание, он тут же стал серьезнее.

—Берт, ты точно в норме? Тебе правда стоит отдохнуть нормально. Это уже ненормально придумывать себе людей, а потом верить в их существование.. настолько.

—Чего ты тянешь? Видно же, что он не понимает ничего. Але, Берт, ты хоть слышишь? —Получив кивок и серьезный взгляд она выдохнула, — Ты придумал какого-то Стикмана и считаешь его реальным. Мы даже искали этого Генри. Но кроме давно умершего сына главаря «Стен» не нашли ничего. И то, фамилия эта была просто частью его игры с братом. Да и.. Ты чего?

Глава коммуникационного отдела смотрит в одну точку в немом шоке. Как умер?

Берт уже находился в своей комнате на дирижабле, расхаживая кругами. Нельзя было игнорировать его нервность после услышанного. Генри мертв? Но ведь несколько часов назад он был жив! Он сам видел этого исправившегося преступника в джунглях со своими друзьями. Может, у всего клана внезапная амнезия? Или Стикмина стерли из базы данных, а потому никто не верит в существующего только на словах парня. Как же с ним тяжело! А самое главное, что его смерть приведет Берта к заточению в этом гребаном мире еще на свыше пятидесяти лет! И это напрягало больше всего. Может, он уже опоздал, и теперь придется искать нового приемника. Но даже для этой цели сначала нужно отыскать новый таймер.

—И где же он. Я уверен, что положил его в ящик. Еще когда мы готовились к запуску ракеты. Да где же тогда-. — Кертис остановился, уткнувшись в свои руки. Запуск ракеты. Он просто оставил таймер там, а Стикмин и его прихвостни могли найти и воспользоваться данной вещью. — Так вот, как ты умер, Генри. И куда же ты мог отправиться. Совсем вылетело из головы где он умер. Точно, Кэрол! Фух.

Вообще, к этой даме идти не хотелось. Она с каждым днем все больше подозревала Берта в чем-то неладном, так теперь он еще и шизиком стал. Он понимает, что это все в шутку, но в таких важных для него вещах приколов не терпит. Но они со Свенссоном как-то отыскали информацию о преступнике, и очень вероятно, что благодаря Кросс. Свен мог просто подтолкнуть к этому, но основную работу явно выполняла девушка (Берт не сомневается в умственных способностях друга, просто за всей свалившейся на него ответственностью этот швед не сможет найти чего-то дельного не по делам клана) А потому оставалось только тяжело вздохнуть и захлопнуть ящик, раздраженно цыкнув. Может, в этот раз он и виноват сам, но если Генри нашел опасный артефакт, разве его не нужно прятать от незнающих?! Все время его обучения было зря?

Пока он пытался собраться с мыслями, чтобы правильно подвести к разговору и не показаться окончательным шизофреником, к нему подошел какой-то новенький рекрут, который, видимо, пытался обратить на себя внимание уже несколько минут. Берт надеется, что не больше пяти.

—Мистер Берт! Эм. Как вы знаете, мы схватили. Ам. —парень явно волновался, этим сильно раздражая Кертиса. Под пристальным взглядом рекрут вздохнул и на одном дыхании продолжил, — У нас там два правительственных агента! Они все время о ком-то говорят и из-за этого мисс Кросс просила вас скорее к ней подойти в тюремную часть и.

Берт даже не дослушал, выхватив из монолога бедняги самое важное для себя и поспешил к камерам для самозванцев. Как же он мог о них забыть! Они обязаны помнить своего безответственного дружка, который, по видимому, их тоже втянул во всю эту историю.

Вернемся же обратно в прошлое, к нашей четверке недооцененных героев и бедному Петрову, которому дом и комплекс разрушают.

Разговор Эл и Генри закончился еще в метрах тридцати или сорока от побоища. Стоило соблюдать максимальную тишину пока вокруг оборудование Топпатцев и сами эти сволочи в шляпах, не боящиеся приближения государственных сил (Ну, их не звали, но побоятся то стоило!) Но вся тревога Генри заключалась исключительно в нежелании видеть Берта и всю его гнусную компанию. Конечно, они сейчас на 18 лет раньше настоящих событий, но далеко не факт, что этот придурошный не явится к нему. Стикмин на все сто был уверен в том, что изменил будущее, пусть не критично, но не выгодно для Кертиса или еще для какой-нибудь шишки.

Эл видел волнение и метающиеся глаза старшего себя, но благополучно списывал все на ту самую ссору, о которой узнал немного ранее. И думал то он только о том, как мирить себя и отца. Не самое лучшее, о чем стоит задуматься перед перестрелками. Но он же умный мальчик придумает чего-нибудь.

Дмитрий же дожидался двух Генриков где-то около ограждения комплекса. Примерно там вчера вечером Петров нашел первого из «путешественников», вот и место встречи так подобрали. Со стороны было видно как глава комплекса рылся в сумке, будто что-то забыл, но вскоре достал оттуда небольшую книжку с потертыми краями и поднял взгляд на Стикмина, как-то особенно проницательно вглядываясь в его силуэт, а не сына. Вопросы тут же исчезли, когда Генри был в шаговой доступности и своими глазами видел свой же дневник.

Волнение на секунду стало сильнее. Мог ли Дмитрий прочесть записи? Отчего иначе он так недоверчиво смотрит? Стикмин чуть нахмурился, поймав чужой взгляд глазами. Но вместо каких-либо слов ему протянули книжку, которую получатель поспешил убрать во внутренний карман куртки.

—Ты ничего не забыл, пап? — первым из троицы подал голос Эл, только наблюдавший за всей ситуацией с насмешкой. Знав частичную правду он выстраивал свою картину происходящего в голове, и смеялся от понимания абсурдности (конечно же, если б Эл знал реальные причины этой нервности, исходящей от Генри, то не смеялся бы так явно)

—Все есть и даже с добавкой. Не будем медлить, они гляди, всю работу выполнили.

Кажется, сейчас Петров выглядел куда мрачнее и конечно, не без причин. Известными для всех были те факты, в которых Петров боится за тюрьму и за сына. Но все ли это? Было видно, что нет, но не так явно, как могло бы быть. От такого сурового взгляда Генри чувствовал мурашки по всему телу. Будет нервно.

—Итак.. — Берт стоял в коридорчике с камерами, переводя взгляд сначала с аловолосой на военного пилота, — Вы, значит, Генри Стикмина знаете?

Он нервно трепал край жилетки. Этот жест не остался незамеченным, над ним громко посмеялась девушка, просунув руки сквозь решетки, которые находились на уровне головы.

—А у тебя амнезия? Забыл как этот идиот вашу станцию подорвал? Ва-а-ау. Нынче топпатцы какие-то тупые. Ой, вы ж всегда такими были.

Голос у нее был уставший и дрожал немного. Казалось, девушка только что страдала от истерики, а сейчас шутит над врагом. Как мило. Государственный пилот выглядел не лучше. Скукожено сидел где-то в тени и увидеть его можно было только если подойти вплотную к двери в камеру. Кертис на эту картину лишь недовольно вздыхал и раздумывал над чем-то важным. Но долго тишина не могла продолжаться, а потому глава отдела прокашлялся, привлекая внимание хотя бы девушки точно.

—Потому что из-за ваших похождений. — он на секунду замялся, но быстро тряхнул головой, — в прошлом. — внимание пилота было приковано к топпатцу, — Генри является мертвым в нашем времени. —Он прождал пару минут, давая друзьям возможность выйти из шокового состояния и начать верещать «как мы можем тебе доверять!». Но почти сразу Берт пресек необдуманную попытку привлечь чужое внимание ударив по стенке между камер, — Я тоже не хотел бы вам доверять, но будьте уверены, что если вы начнете о нем говорить — вас сочтут за психов! Меня уже попытались.

Холодный и немного раздраженный взгляд дал государственным агентам понять, что врать вроде не должны, отчего кивнули. Но Чарли наконец встал, облокотившись уже о дверь в камеру. Видимо, ему потребовалось немного времени, чтобы сформулировать свой вопрос (который был очевиден) и набраться сил для того, чтобы его задать.

—А ты то откуда его помнишь? — Берт ожидал. Но все равно удивился. Где-то внутри была мольба, суть которой заключалась в тупости этих двух, но бог его не услышал, заставляя Кертиса лишний раз возненавидеть мифические сущности.

—Мх. Ладно, времени, я так полагаю, достаточно. Слышали ли вы когда-нибудь о легенде про хранителя времени?

—Это детские сказочки. Ты нам их рассказывать собрался? Как же это в тему! — Элли фыркнула, заправив волосы за ухо.

—Детские сказочки со смертью и несправедливостями? Это легенда, не сказка. Будьте добры выслушать то, что я собираюсь вам рассказать. — получив неохотные кивки Кертис встал между камерами, прикрыв глаза. Что он там восемнадцать лет назад рассказывал? Вообще это было странно, рассказывать врагам какие-то легенды. Но что он мог сделать еще, чтобы заполучить доверие? Да и если эти идиоты не поверят, а они вряд ли поверят, то расскажут правду быстрее. Так устроен человек — из принципа все что угодно даст.

Вы открыли воспоминание из недавнего прошлого Берта!

«—… Знаешь, у тебя все равно нет выбора. Так что в твоих интересах выслушать меня от и до, чтобы мне не пришлось убивать такого способного помощника как ты из-за глупых ошибок.

Генри лишь хмыкает, но не сопротивляется, все еще оставаясь на земле перед могилой. Берт садится неподалеку на траву, вдыхая свежий морской воздух. Может, это будет его окончательный выбор, парень внушает доверие.

—Ты наверняка знаешь легенду о хранителе времени. Мистический человек, способный перематывать время и не давать хаусу поглотить землю. Он направляет развитие нашего мира, а в нашем случае — нашей страны, потому что помимо нашего хранителя времени другие страны и нации верят в иную мистическую чушь, коей нет доказательств. Как если вести машину, чтобы она не съезжала с дороги, так и хранитель времени ведет мир по определенному курсу. — Берт замолкает на время, стараясь привести мысли в порядок и замечает явную заинтересованность в чужих глазах. Все же выбрал нужного. —Так вот. Когда-то давно существовала неземной красоты девушка. Ее волосы были чистейше черными, кожа бледная, а глаза — чернее и глубже любого океана. Сейчас ее можно было бы сравнить с Белоснежкой, да вот в те времена внешность такая считалась проклятой, а девушку могли посчитать дочерью дьявола. До чего тогда суеверное население было. — он улыбнулся, когда сбоку послышался смешок, — Каждую неделю ездила девушка в столицу, чтоб продукты купить. Укутана она была во все неприметное, голову покрыла, как было положено замужней, щеки свеклой мазала. Не узнать было в ней дочери дьявола. Да однажды обвинили ее в воровстве, платок сдернули, а щеки в воде отмывали, не веря больше правдивой внешности. Связали ее, на площадь привели, сжечь хотели. Только вот этот же суеверный народ боялся, что дым от ее нечистого тела растительность загрязнит, и решили в болото кинуть, привязав камень к волосам. В следующую ночь же планы свои исполнили. Утонула бедняжка.

—и причем тут это твой хранитель? Или он был этой девушкой? Чего тогда не хранительница. — нагло прервал рассказ Генри, скрестив руки на груди. Чего он тут все еще сидит.

—Не перебивай. Была она хранителем. Но недолго. Будь добр, молчи. — Кертис что-то еще пробурчал, но этого слышно не было, — я продолжаю. Девушку эту считают миловидной сущностью смерти, что только мудаков топит, да в болота свои зазывает. Как русалка, только с ума сошедшая. — получив немой вопрос в виде вопросительного взгляда, Берт спокойно пояснил, — Она сначала и правда грязных душой людей зазывала к себе. Тех, кто ее убил, кто мародерствовал. Но немногие знают, что она со временем из ума выжила, и всех подряд убивать начала. Кого ночью выследит поблизости, утром звать начнет. Столько в одиночестве провела, что со временем совсем молодых парней к себе звала для утех, а потом и вовсе убивала. Но не в том суть. Когда она рассудок свой возвращала, задумывалась о сути своей, о смысле своего существования и однажды подумала: «Вот бы время вспять обратить.» А дальше вдохновилась, собрала первый вариант машины времени, дарованной хранителю. Никто не знает как, но даровала вещице из веточек и ракушек великую силу. Может, желание у нее было настолько сильным, а может и правда она смерть настоящая. Но это в далеком прошлом было. Как хранитель таймер свой получил — неизвестно, хотя вариаций жуть как много. То он был одним из тех юнцов девушке на утеху, и показался ей особенно хорош, а может это тот, кто смог ее ранить, или даже убить! Неизвестно, одним словом. Но хранитель этот уже больше тысячи лет живет и приемника себе ищет. Как найдет, подготовит, так и жизнь свою продолжить сможет, избавится от ужасного проклятия бессмертия.

—Ну и что ты мне этим сказать хочешь? Легенды не доказывают правдивости магии или мистики. Рад я за этого хранителя, но ты мне не просто конфетку вернуть пообещал. Так ближе к делу, не испытывай мое терпение.

Генри встает со своего места, ожидая как его собеседник сделает также, и Берт делает. Встает и отходит от Стикмина, засунув руки в карман, а после вытягивая на обзор две вещицы. В правой ладони интересного вида таймер, потрепанный, но рабочий. Сделан он из веточек, а показатели временных отрезков — из ракушек. В правой же ладони тоже таймер, но более современный и на вид будто поломанный — все нужное на месте, только вот потерт сильно и внешние детальки корпуса отсутствуют наполовину.

—Я являюсь тем самым хранителем, котором даровали самую первую машину времени. Многие были на твоей роли, кто-то держался год, а кто-то больше. Были и те, кого я миловал, а были и убитые. Ты являешься идеальным кандидатом на роль будущего хранителя. Но вариантов отказа не будет. Ты либо соглашаешься, либо я убиваю тебя прямо сейчас.

Генри стоит в явном шоке, но чувствуется его вера в происходящее. Перед ним есть доказательства, а этот шляпник вряд ли будет врать так искусно и долго. Они так не умеют. Стикмин опускает голову в раздумиях, которые по мнению Берта состоят в ответе на его вопрос. Вот только когда воришка поднимает голову, Кертису остается только стоять в недоумении.

—Ты что.. ха-ха.. с бабой из болота перепихон устраивал?..

Почему-то желание убить недо-приемника возрастает с каждой секундой.»

—Отлично. К нам приходит какой-то топпавец, говорит, что Генри умер в прошлом, котором мы были, а также он является героем из детских легенд, а наш лучший друг — его приемником и последней надеждой. — Элли устало вздохнула, шумно скатившись на железный пол, — почему же мы должны тебе верить? Потому что Генри из твоего рассказа поверил? Не глупи. Мы не просто пленники, сказки и получше слышали. Тебе стоило подумать лучше и вообще..

Берт со всей дури ударил железную дверь, после чего за ней послышалось шипение девушки. Парень не обращал внимания на пилота, который чем-то там грозился. Ждал, пока поток слов закончится, чтобы задать окончательный вопрос.

—Так. У меня к вам только один вопрос. Вы на него отвечаете и я ухожу. А верить ли во все — ваше дело. Мне нужен год и дата, когда вы только появились там, или когда исчезли. Какое было время года? И где это было? — Келвин видимо уже головой тронулся, по мнению подруги, что терпеливо ответил на все вопросы, после чего лег на пол, о чем-то задумавшись. — Отлично. Не зря тебя Генри нахваливал. Ты и правда кажешься достаточно хорошим братом. Хотя бы со стороны. — под шорох и последующие вопросы, Берт достал свой таймер, перемещая стрелку в левую сторону, ближе к прошлому, про себя проговаривая дату и место. Уже в следующую секунду в тюремном коридоре никого нет. Чарли сглатывает, осознавая правдивость его слов, а Элли молча сверлит пол вне темницы. Вот же черт.

Вернемся вновь к беднягам в прошлом. Дмитрий шел сзади, витая где-то в своих мыслях. Прочитанное ранее в дневнике создавало уйму вопросов, а также доказательств принадлежности Генри к чему-то секретному. Еще более пугала схожесть нового знакомого с собственным сыном. Не может же вся эта глупая история, придуманная паранойей Петрова, быть правдой! Слишком сказочно звучит. Он скорее поверит в существование других миров, коими интересовался в детстве, нежели в игры со временем. Мир плыл от нахлынувшей на плечи мужчины ответственности. Но если этот «Стикмин» — его сын в будущем, то почему он так осторожен. Боится, что Петров разболтается в чем-то? Но разве Генри не должен быть уверен в своем отце на все тысячи процентов? Неужели между ними произошло нечто ужасное или непоправимое. Виноват в этом сам Дима, или Генри его боится из-за своих ошибок? Сейчас сожаление о столь малом времени, данном на прочтение всего пары листов сжирало Петрова заживо. Конечно, это личная вещь, но сведенья там слишком важные и необходимые, особенно сейчас, когда беспокойство равняется с былым любопытством. Но что очевидно — сейчас надо думать о спасении своего комплекса от разгрома, а то лишние деньги у него не водятся. Может сообщить Гейлфорсу о набеге? Он бы помог справиться быстрее. Но это означало бы собственную слабость Димы, которую он не хотел показывать перед своими подчиненными и сыном. Но, как говориться, от глупости до героизма один шаг. Мир стал обретать более яркие краски, когда послышались крики и звуки столкновения камня с мерзлой землей.

—Если не поторопимся — будем трупы из-под камней вытаскивать. Генри.. Стикмин, который. Иди вперед сразу, твоим друзьям наверняка нужна помощь. А мы с тобой, приятель, пойдем снизу отбиваться.

Петров коротко кивает Генри и берет Эла за плечи, мотивируя продвинуться в самую гущу событий и бойни. «Тайному агенту» не остается ничего, кроме как посмотреть ушедшим в след и поспешить на помощь своим друзьям.

Наверняка вы задаетесь вопросом: «какой же у них план?» Импровизационный. Основные шаги были уже выполнены Чарльзом и Элли — бунт Топпатцев и вызволенных случайно заключенных был подавлен благодаря охранникам и паре спец-агентов. Было необходимо вызволить Терренса, вывести на главную площадь и побыстрее застрелить. По мнению Петрова это будет самым адекватным решением, нежели отпускать бывшую главу обратно в клан, позволяя заниматься преступными делишками и дальше. К тому же прилюдная казнь могла бы подкосить уверенность шляпников и заставить их не соваться в комплекс без ареста. В любом случае, все присутствующие во время этого штурма будут задержаны и подвергнутся суду, а может и расстрелу, к счастью Петрова, разрешенного в его неродной стране. От Генри, Эла и Дмитрия требовалось обеспечить безопасность всем, кому они могли бы, проследить за продвижением Топпатцев, и совершить убийство, соответственно. Не так уж и трудно, если не считать, что младшему из них троих только исполнилось 18. Но с чем только не справлялся Генри, будь то в подростковом возрасте или в чрезмерно осознанном, с полным пониманием своей ответственности и ошибок.

Генри забегает в здание и поднимается к нужному сектору за жалкие минуты, не жалея своих ног. Он знает, что его друзья живы, но беспокойство все равно позволяет сказаться на нем, показываясь наружу потеющими ладонями и испариной на лбу, вовсе не от смены температуры. Что если они встретили не того, кого надо? Или здание недостаточно прочное для обстрелов? Ух. Столь огромное количество пережитого делает его чертовым параноиком. Стоит выдохнуть. Он исправит все ошибки, когда его близкие будут в безопасности. Но не раньше, они не поймут, накинутся, как Чарли тогда. Все же, если даже Келвин не способен его понять, то сможет ли еще кто-то доверять ему после стольких лет обмана и принесённой боли? Нет, конечно же нет.

—Генри! Как хорошо, что ты цел!

Он оборачивается достаточно резко, смотрит в коридор, где и видит знакомые лица. Из рта вырывается облегченный выдох и он слабо улыбается, кивая в знак приветствия.

—Рад видеть вас целыми. Я думал, вы уже дошли до нужной камеры. Там.. Дайте вспомнить. Третий корпус, этаж, вроде, 30-й, камера с номером более тысячи. Или двух? Память подводит. Нам стоит поторопиться. Лифтом пользоваться небезопасно, а наверх еще этажей шесть.

Протараторив все на автомате, благо, камеры особенно одаренных преступников он заучивал хорошо, Генри вытащил из кармана куртки пистолет и убрал предохранитель, дабы атаковать сразу.­Чарли и Элли молча проследовали за ним, рассуждая о чем-то сами с собой. Хотя, вопросы витали в воздухе — хватай какой понравиться! Что, собственно и пожелал сделать Чарли, достаточно резко начав диалог:

—Откуда ты так много знаешь про комплекс? Когда ты собираешься рассказывать хоть что-то?

—Не сейчас. Тут опасно. Везде Топпат. И охрана. Я вам все рассажу, просто потом. Я же обещал! С чего такие сомнения?

—С чего? —Врывается Элли в разговор, недовольно сверкая яркими глазами, — Мы помогаем Стенам! Даже не зная на то причины! Мы верим тебе, всем сердцем, честно. Но разве не имеем мы право узнать хотя бы частичку правды?

Генри останавливается, поворачивая голову на стоящих ниже по лестнице товарищей. Вздыхает, принимая решение: солгать или поделиться чем-то личным и. странным. Они не поймут. Испугаются. Не смогут защитить сами себя. Но если он солжет — они не поверят. Просто не поверят, раскусят маленький спектакль в мгновение. Стикмин поворачивается к ним полностью лицом, спускается по ступеням и молчит.

—Так. Ладно. Просто я не знаю, как вы отреагируете! Я боюсь что вы будете об этом думать и в вас попадут и ранят, — встретившись со внимательным взглядом обоих приятелей Генри понял, что данная причина не дает избежать ему разговора, — Понял. В детстве я сбежал из дома по определенным причинам. В лесу меня подобрал Петров и я прожил с ним в близких связях более пяти лет. По документам я являюсь его приемным сыном. Достаточно этого, чтобы оправдать мои импульсивные действия? Продолжим позже. — Он смотрел на медленно приходящее осознание к друзьям и не мог сдержать улыбки, которую быстро подавил, желая поскорее закончить с начатым. —потом. Все подробности потом. Просто. Не думайте об этом сейчас. Пожалуйста.

Генри развернулся обратно и начал быстро идти по ступеням наверх, то и время оглядываясь назад и замечая все также удивленные лица друзей. По крайней мере, они не развернулись и не ушли. Наверно, это была не такая уж и страшная тайна. Пять этажей были пройдены в полной тишине, сопровождаясь тихими шагами, затрудненными вдохами и звуками выстрелов вдалеке. В воздухе летало напряжение, настроенное совсем убить настрой всей тройки. Пока наконец Чарльз не решился завести разговор вновь.

—Почему тогда я никогда тебя не видел? Никогда. Я столько раз был в комплексе, по делам всяким. Да даже в детстве. Но тебя никогда не было видно! Как я должен верить тебе, если у меня есть прямые доказательства твоей лжи? — Чарли останавливается, за ним и Элли, которая не особо намерена в чем-то разбираться сейчас.

Вот оно что.

Что-то Генри все же упустил. Стоило солгать. По коже неприятно пробежали мурашки, оповещая о полностью испорченном настроении. Стикмин также оборачивается и встречается со взглядом товарища.

—Не сейчас. У меня были на то причины. Я не могу рассказать о них сейчас. Мы в опасности. Все люди тут в опасности. Не то время для разборок! Просто… Архг.

Просто все не так легко, как им кажется. Нельзя рассказать о своей жизни за минуту, нельзя объяснить все моменты и причины на действия. Нельзя. Его бросят если все узнают. А если не бросят — будут презирать. Он это проходил, и больше не желает чувствовать пустоту и ком в горле.

—Генри, — Роуз говорит тихо, аккуратно, боясь спугнуть, усугубить ситуацию. Она всегда была чуткой к людям и их чувствам. Нежнейшая девушка со стальными нервами и характером.Генри невольно вздрагивает, чувствуя прикосновение к своей ладони, — Мы не можем доверять тебе в этом, это правда. Если бы ты рассказал все чуть раньше, мы бы смогли положиться на тебя. Но тут нам не место. Нам всем, троим. Может, просто вернемся в настоящее? В наше время, где мы должны быть. Мы сможем разобраться с этой странной штукой и просто вернуться.

Стикмин кивает, даже не дослушав. Он понял. В настоящее, так в настоящее. Генри шарится в кармане, достает почти невредимую машину времени, передает в ладонь Элли и подзывает Чарли.

—Сложите ладони, покрепче возьмитесь за таймер. Я пользовался им. — получив сразу два вопроса «что?» и «когда?», парень мотает головой и внимательно осматривает зеленую коробочку, — Когда мы с Элли прыгнули через стекло в ракету Топпатцев, на нас должны были напасть два военных солдата. Я тогда случайно его нашел, вернулся в прошлое и рассорил их. Они не поступили на службу и не помешали нам. В любом случае, делайте, что говорю. Я поверну стрелки и тоже возьму таймер.

Он чувствовал до жути тяжелый взгляд Чарльза на своих руках. Конечно, он таких действий не одобряет. И не одобрял никогда вовсе. Просто сейчас нет времени на разборки. Когда действия были выполнены, Чарли и Элли взялись за две стороны таймера, Стикмин выдохнул, медленно перевел стрелку в правую сторону на несколько делений и рывком отпрыгнул назад, вызвав непонимание только у одного из друзей.

—Стой. Что ты творишь?! — Роуз успевает лишь воскликнуть и постараться оторвать свою руку от таймера, вот только Чарли держит крепко, да и смотрит уверенно.

—Нам пора. Это его решение. — Келвин не отрывает взгляда от таймера, думает о чем-то и кивает головой отрицательно, показывая свое отношение к Стикмину и его решениям. Это конец.

Генри не отрывает взгляда ни на миллисекунду, видит как в глазах девушки собирается злость и слезы, предвещая крики и истерику за такой обман. Он лишь губами произносит слабо звучащее «простите», после чего сталкивается взглядом с пустой стеной. Он сделал все правильно. Он сделал все правильно?..

—О, да. Ты сделал все правильно. Сейчас, не ранее. Что происходит, Генри? Я требую объяснений. Хотя ты уже предал мое доверие. Неужели так желал пойти по стопам предыдущих? — Берт звучит угрожающе. А еще достаточно устало и зло. Как же ему надоело разгребать ошибки несмышленышей, которым суждено слишком многое, а они не могут банально выбраться из прошлого ничего при этом не поменяв в течении времени, —Поэтому я и говорил — забудь о своей семье! Они только и делают, что тянут тебя ко дну! Тебе предназначено многое, а ты только и делаешь, что, по милости моей, спешу уточнить, прохлаждаешься с милыми друзьями! Тебе может напомнить, как с тобой поступал Чарльз? Или как тебя чуть не убил Дмитрий? Генри, очнись уже. Это все не шуточки, не детские игры. — Берт взял глубокий вдох и выдохнул, отвернувшись от своего приемника, — хотя, ты же считаешь время игрой! Конечно. Ты же вовсе не догадываешься о том, что мертв в будущем. А знаешь когда ты умер по базе данным? Сегодня.

«Я даже знаю почему» — хотелось бы добавить, но вместо этого Берт замолчал, рассматривая напротив стоящего парня, что молчал как воды в рот набрав. Вот только он этой водой подавится и задохнется. Кертис вытащил пистолет по привычке, только заслышав чужие шаги, которые прекратились очень скоро. Наверное показалось. Нет, ему не было дела до Генри сейчас. Он был ослеплен эмоциями, был ослеплен злостью и обидой. Неужели кому-то столь безответственному достанется пост, который он с муками нес более тысячи лет? Да ни за что. Он не позволит. Он не позволит Стикмину стать хранителем. Не сейчас, не под действиями эмоций, не тогда, когда Генри. плачет?

Стикмин стоял, прикрыв лицо руками, будто стыдясь, но скорее укрываясь от лишних глаз и просто плакал. Лишний раз всхлипывал, дергая плечами со свисающей с них кофтой, скреб ногтями по лицу, оставляя полосы и редкие царапины. Ноги его будто подкашивались, но видимо дрожали и создавали ощущение, что Генри вот-вот упадет. Но этого не происходило, вовремя Берт успел подхватить его под локоть и заставить стоять почти что ровно.

—Так.. — Кертис замялся. Вздохнул, отвернулся, и ослабил хватку. Генри, ожидаемо, так и рухнул на пол, даже не почувствовав чужого касания. Это вызвало лишь очередную волну злости, отвращения и жалости у шляпника, что он и стоять рядом не желал. Отошёл подальше, и замолк, даже не обращая внимания на истерику Стикмина. Опять эта глупая жалость к чужим чувствам. Прибывание в клане не делает его жизнь легче, совсем наоборот.

Берт отводит пару минут на раздумье, наивно полагая больше никого не встретить в этом помещении. «Но ведь все заняты штурмом!» — конечно заняты, но бывают же лентяи и те, кто любят отлынивать от своих задач, даже под смертельной опасностью. В самом деле, к последнему типу относится сам хранитель, так что подобная оплошность вроде как и в его духе, а вроде как он должен был задуматься о существовании себе подобных работниках. Но их небольшой сценке помешал вовсе не подобный работник-бездарь, а шишка куда выше.

—хорошо. Я понял. Решил давить на жалость. Твое решение, Генри. Хотел бы я знать, чего такого в тебе нашло. время? Кто вообще решил тебя поместить в пророчество. Хватит пустой болтовни. Бла-бла, ты был не очень послушным учеником. Умри скорее и мы с этим закончим. — Берт опускает пистолет на уровень чужой головы и делает выстрел, даже не задумываясь. Отворачивается почти сразу, но резко слышит за спиной хрип и ругань. Чужую ругань. — кто.

Ему не дают запустить руку в карман и передвинуть стрелки секундомера. Да он даже развернуться не успел! Кертис оказывается на полу, как теряя связь руки с пистолетом, так и лишаясь возможности использовать способность.

—Только попробуй его тронуть, черт. — Дмитрий смотрит будто через стекло, в его глазах там много холода и жестокости, что остаётся только молится о своей сохранности. Прижимает руки к полу весом всего тела, давит коленкой на живот, но совсем забывает про ноги.

Берт успевает лишь выдохнуть вовсе не лишний воздух, задуматься о произошедшем и дерутся в сторону, скидывая с себя Петрова за счёт пинка ногами.

—Да вы надо мной издеваетесь.

Он кидает взгляд на Генри, который ещё не успел осознать произошедшего. Вот почему эмоции мешают! Он даже защититься не может. А ведь как близко был Берт! Только вот у этой парочки привычка друг друга от смерти спасать.

—Ну-ну. Решил защитить его, потому что я шляпник, или потому что он тебе понравился? Не мешай мне работать. В лучшем случае, ты об этом даже не вспомнишь. С дороги.

—Все я знаю. — Дмитрий не отвлекается, а Берт ловит удивленный взгляд Гени, направленный на приемного отца. Цепочка тут же связывается, и в объяснении ни шляпник, ни бывший преступник не нуждаются, — дневники — вещь занятная. Но уж слишком неосторожно с ними обращаются. Ты меня не расслышал? Сына моего не смей трогать. Достаточно намучал уже.

Берт закатывает глаза, делает пару шагов назад, осматривает помещение. Почему только сейчас?

Слева лестничная клетка, сзади выход в коридоры. А вот справа стена уже крошится, трещинами разбегается. При хорошем исходе сама развалится через несколько часов, при плохом — кто-то в нее врежется, и всех завалит обломками. Стоит попробовать.

Хранитель не прибегает к машине времени, ему это не к чему. Он делает быстрые шаги к Генри, хватает того за локти и резко поднимает, осознавая, насколько сейчас его приемник обессилен. Тем же лучше, Стикмин почти с лёгкостью оказывается поднят и уже чуть труднее брошен в ту самую стену. Пары выстрелов вверх хватает, чтобы трещины разбегались и дальше, а вес Генри прилагает необходимые усилия для разрушения стены.

—Это конец. Предлагаю тебе просто. Ох, ну спасайтесь сами, мне это не слишком интересно. — Берт закатывает глаза, исчезает из комнаты. Видимо, провернул стрелки таймера по памяти. В крайнем случае вернутся в нынешнее время Генри может постараться.

Генри поднимает голову, упирается руками, чтобы оставить ее в поднятом состоянии и смотрит на Дмитрия. И вот опять. И вот опять он перед родственником в уязвимом состоянии. Тоже лекцию прочитает? Или может, инет в бок хорошенько. Кажется, он Уже смирился с тем, чего никогда бы и не произошло.

—Чего. — вот и все, что сумел сказать Стикмин, после того, как его подняли. Он вцепился руками в куртку старшего, но очень быстро смог собраться с силами и остаться в стоячем положении без лишней помощи.

—Не время, так? Тебе придется объясниться позже. Пойдем, сынок, нам пора помочь обезопасить мир от волны освободившихся преступников.

Дмитрий улыбается нежно, успокаивающе. Хочется разрыдаться снова, но Генри не позволяет, молча кивает и идёт вперёд. Стены трескаются, пыли становится очень много. Пора убираться отсюда.

—Поторопимся. Скоро все обвалиться.

Петров сзади подталкивает застывшего в дверях Генри и они вместе спешат дальше. Им не так далеко идти. Следующие камеры должны быть как раз для таких опасных оборванцев как Тэрренс. Стикмин идёт вроде и воодушевленно, а вроде и под грузом стыда и безысходности. А ещё в голове вопрос: «он больше не хранитель?»

Останется ли он на своем посту, или сможет спокойно жить, вернувшись в прошлое и изменив свою жизнь, сделав ее той, которой она была. За исключением одного. инцидента.

—Генри, — Дмитрий идёт неторопливо. Он будто знает теперь, что от него ничего не зависит. Он словно вышел на прогулку с сыном, так, поговорить о жизни, рассказать истории молодости, — я ведь и не узнал бы ничего, если бы не дневник. Скажи.. почему мы не общаемся в будущем?

—сегодня день раскрытия тайн? Что ж. Я не уверен, что время будет идти так, как идёт прямо сейчас. Так что я могу рассказать, наверное. Это началось.. завтра. Но куда больше лет назад. У нас была достаточно милая семья, знаешь. Чарли часто гостил, я очень ценил его, да и ценю сейчас. Мы стали настоящими братьями, все праздники были яркие и веселые, а детство было чудесным. Вплоть до моего дня рождения. Ты пришел, чтобы поздравить меня и с этого все началось.

«—С добрым утром, именинник! Вот и твой подарок! Думаю, он прекрасно тебе подойдет. Климат у нас суровый всегда, но мы могли бы съездить с тобой на выходных в южную сторону и отдохнуть в городе. Там сегодня теплее обычного.

Генри только открыл глаза, как уже сел на край постели, принимая в руки фуражку с символикой «Стен». Подобного формата фуражки были только у его отца и его приближенных. Сонные глаза так и засияли, чуть ли не пропуская слезы. Оставив подарок на постели он набросился на шею Петрова, своего отца, крепко сжимая и говоря слова благодарности. Подобная вещь была высшим знаком не только доверия, но и власти. Генри старался, Генри ждал. Он делал для этого все и никого не подводил. Это было знаком настоящего признания.

—Я жду тебя на кухне, парень. Хьюберт с Чарли обещали подъехать в скором времени. А я приготовил тебе пирог. Не переживай, он не такой как в прошлый раз. — мужчина слегка похихикал и кивнул своему мальчику.

С этими словами Генри остался в своей комнате на скорую руку натягивая рабочую форму, а после и фуражку на голову. То, как он мечтал выглядеть лет шесть назад, а может даже больше, когда только-только прибыл сюда. Когда ему только дали место для житья, еду и семью. И сейчас он был невероятно горд собой, что смог доказать свою силу и нужность. Аромат чернично-земляничного пирога грел сердце и душу. Он проникал из кухни в комнату, подгонял Стикмина поскорее позавтракать.

Присев за стол он взял небольшой кусочек начиная трапезу, как и сидящий напротив Дмитрий. Был доеден только первый кусок, как тюремщик встал из-за стола и поднял чашку с чаем вместо алкоголя, начиная свой пост. Генри улыбался лучезарно, он был рад наконец наступившему совершеннолетию и его новому, скорее всего, посту.

—Знаешь, Генри. Тогда, давно, когда я тебя нашел и приютил у меня и мысли не было, то ты станешь мне так близок. Я рад, что сейчас могу называть тебя сыном, и смогу делать это в будущем. И. Я хотел бы обрадовать тебя одной прекрасной новостью! Сегодня утром я подписал документы о том, что при непредвиденных ситуациях ты будешь являться главарем нашей тюрьмы. Это теперь и твоя власть, парень. Ты будешь достойным наследником всего того, что тут происходит и будет происходить на протяжении многих лет. К слову я даже отвёл время, чтобы поработать с тобой над. умением работать с людьми? Надо быть готовым к разным ситуациям и я с радостью обучу тебя всему, пока ещё жив! С днём рождения, Генри.

Генри тоже уже стоял, глядя прямо в глаза отцу. Он был рад. Правда, очень рад и очень этого хотел, святится от счастья, обошел стол и крепко обнял своего опекуна.

—Я всегда хотел управлять тюрьмой. Я работаю там, ведь у меня друзья. Ведь это интересно. Я буду очень стараться, чтобы помогать тебе, а потом и заменить. Честно! Я все сделаю для тебя, пап.

А еще прекрасная девушка с объявлений в городе. Генри виделся с ней всего пару раз, но те искрометные глаза пленили его душу так крепко, что он поклялся никогда не сажать столь прекрасную даму за решетку. Но недавно число ее преступлений стало слишком большим и многое, а в том числе и ее досье в стопках, говорило о возможности ее поимки и заключения в эту тюрьму на долгие-долгие годы. Он поймает ее и поможет встать на сторону закона.»

—тогда мой день был правда особенным. И счастливым. Я был рад все это слышать, был рад принять от тебя тюрьму. я был рад просто быть тут. Но потом. Черт. Мне тяжело об этом вспоминать.

«Но потом появились Топпаты. Они появились, громили дома и здания. Хотели вызволить своего босса, Тэренса Суэйва, чтобы потом вновь отдать его власти за деньги через посредника. Получи ли бы деньги, а потом рассказали бы государству, какие же они тупые! И какие же преступники всемогущие и всезнающие. Генри тогда хотел выйти на работу, но вместо этого устроили праздник, сделали целую дискотеку ради молодого главы комплекса. Все верили в него, все любили его. Он был понимающим и добрым, заботливым, но в меру строгим и принципиальным. Он умел заставлять людей работать, умел находить компромиссы. Он — лучший вариант.

Об этом знали все, в государстве, в тюрьмах, в клане. И последний особенно хотел устранить будущую угрозу.

Из-за неожиданности Топпатцы сумели напугать работников комплекса, разгромить большую часть и в конце концов пришли за своей последней целью — наследником комплекса.»

—Стой. Они хотели тебя взять в плен? Или.. — Дмитрий понимает, но отказывается верить. Если все правда так, он, получается, своими руками направил угрозу на приемного сына?

—Убить. — Генри хмурится. Вспоминает, понимает, что все это было опять из-за него. На душе становится как-то особенно холодно.

«Итак. Они достигли своей первой цели. Тэрренс был уже на корабле, большинство членов также оставались на земле. Они искали Стикмина, убивали всех подряд, не желая слушать жалких мольб и последних желаний. Они хотели уничтожить золотую жилу этого комплекса. И смогли бы, только вот сам Генри об этом догадывался и помогал в тылу, не входя в битву напрямую, а такой исход мало кто ожидал. Кроме. Ах, того парня в красными волосами. Правой руки, конечно же. Он смотрел насквозь, видел все, считывал по эмоциям. Такой наблюдательности стоило позавидовать. Именно Правая рука приказала оставить комплекс и двигаться в лес, в деревню. Захватить и разорить ее, убить всех, сжечь дома. Насладиться разбоем по полной! И вот этого Дмитрий не ожидал, приложил все усилия, чтобы защитить мирных жителей, сына и свои многолетние страния. Его сильно ранили, оставили умирать на снегу, а глупец Генри поспешил помочь, побежал через всю улицу, рыдая, как беспомощный мальчик, как в одиннадцать лет. Он много кого тогда убил, стрелял в разнобой. Кричал, угрожал, заслонял собой отца. Он ждал подмоги в виде Гейлфорса и государственной армии. А когда дождался слишком ослабил бдительность, чтобы не заметить пистолета у собственного затылка. Молчал, стойко ждал, когда помогут, пока не выстрелили уже спереди, кажется, целясь в живот.»

Генри замолчал. Отвернулся. Протер глаза от выступивших слез, вызванных чрезмерной эмоциональностью момента. Дмитрий же терпеливо ждал продолжения. Сказать честно, его волновало сразу два вопроса: убили ли Генри и выжил ли сам Петров? Молчание было долгим, напряженным и противным. Хотелось разбить голову о стену, сломать себе кости, но не продолжать.

—Дай мне время. Я чуть позже окончу историю. Надо вспомнить детали, да и тема трудная.

Получив кивок вместо ответа, Стикмин благодарно кивнул и путь они продолжили в более мирной тишине, которая сопровождалась далекими вскриками и шарканьем об пол.

—Какая у тебя жизнь сейчас? Кем ты был, после того, как ушел отсюда?

—Мм?. — Генри и забыл, какого это. Какого это, слышать холодный голос теплым и мягким. Слышать такие вопросы. Он так скучал. — Все. нормально. Но не думаю, что тебе понравится моя жизнь вне Стен. — Дмитрий слушал внимательно. Он всегда был готов поддерживать сына, вне зависимости, какое тот принял решение. В рамках разумного, конечно. А будущее Генри не было сильно разумным. — Я стал преступником. Украл Тунисский алмаз, пытался банк ограбить. Мне поручили дело с Топпат кланом, обещав снять все показания, я согласился, работал с Чарли. Он изменился. Сильно изменился. Потом, по мелочи, ты меня поймал. Я сбежал, так ещё и Элли захватил с собой. Помнишь, ты дал мне первое поручение на шестнадцатилетие? Я его не выполнил. Влюбился, отпустил преступницу. А сейчас я тут. Я не думаю, что они хотят меня видеть. Я вернул их в наше время.

Генри замолчал, вновь задумавшись о друзьях. Они не простят его. Не захотят видеть. Чарли точно, он уверен. Он никогда не прощал.

—. . . — Дмитрий выпучив глаза смотрел на сына, после чего начал смеяться. Тихо, неверя. А потом вдруг хлопнул Генри по спине, заставив того знатно перепугаться, и вновь заговорил, — Не думал я, что так все выйдет. Главное, что ты место свое нашел. И что. Гейлфорс рядом будет. Уж я уверен, если не я, то он пойдет путь как проследить за тобой. Парень, чтобы не случилось, я ж никогда тебя не перестану любить. Ты может мне и не родной, но стал сыном, самым настоящим. Со всеми твоими нюансами, ты принимал меня, а я принял тебя. И даже в ссоре я не собираюсь бросать тебя, даже если обижусь. Ты. просто помни, хорошо? Я не знаю, что ещё подкинет жизнь. Не знаю, с чем тебе придется встретиться в более взрослой жизни. Я всегда буду рядом, ты только попроси—...

Нет.

Нет.

НЕТ, ПАПА!

Генри помнит это как вчера. Помнит свой день рождения, помнит, как на комплекс напали, помнит, как на его руках умер отец. Он помнит, как не увидел врага, как пуля летела прямо в сердце. Но попала в чужой живот. Помнит, как опустился на колени, сжимал трясущимися руками чужое тело. Он помнит его слова как вчера, помнит, свое горе, свою безысходность. «Я не знаю, что ещё подкинет жизнь. Не знаю, с чем тебе придется встретиться в более взрослой жизни. Я всегда буду рядом, сынок.». Генри помнит соленые слезы на щеках, помнит крики, помнит боль в горле.

Он помнит все.

Он помнит, как потом занял место отца. Как целая жизнь пронеслась перед глазами. А в жизни этой не было радости. Был брат, любимый брат — Чарли. Была жена, чудесная женщина — Элли Роуз. Был заботливый дядя, который следил за его здоровьем и старался помогать с работой — Хьюберт. Но не было его. Не было любимого отца. Не было Дмитрия Петрова, главы и создателя комплекса. Не было Димы, веселого брата и дяди. Не было папы. Не было любимого Генри папы. Без него жизнь была серой. Люди были однотипными. Мир казался жестоким. Сам Генри стал жестоким.

Он был жесток, но его окружала любовь. Он старался дарить ее в ответ, и получал радость, улыбки, редкие моменты когда на душе было по-настоящему легко. Его любили таким, какой он был не за жестокие поступки или пытки. Его любили за наполненные добротой и заботой поступки. Его любили за то же, за что любили Дмитрия Ивановича Петрова. Предыдущего главу комплекса, настоящего героя.

Генри помнит, как многие годы вынашивал план мести. Как долгие годы обсуждал с Гейлфорсом лучшие пути обхода охраны, или, может элиты Топпат клана. Вариантов было много, было много и возможностей. Но лишь одна идея показалась Генри рабочей, когда другие в ней сомневались. Стать главой, лидеров преступной группировки, втереться в доверие и разгромить врагов.

Никто не верил в успех. Все считали, что глупо отправлять главу комплекса прямо в центр, в опасность. Все знали, что с Петровым младшим не будут долго разбираться. Убьют, да и дело окончено. Но Генри это не останавливало. Он был уверен в своих силах, он «ушел» с поста и ждал, ждал, когда новое имя будет трубить на всех каналах. Он был никем, про него забыли. Генри Петров считался умершим, пропавшим. Кем угодно. Но Генри Стикмин, имя, которое придумал Чарли, стало постоянным. Стало живым. Стало преступным. Никто даже и не думал больше о когда-то жившем сыне Дмитрия как о порядочном человеке. Да никто почти и не помнил, что Генри был его сыном. Этот факт тоже ушел в небытие. Был лишь Стикмин, тот, кто пошел на сделку с государством и предал правительство, стал лидером Топпат клана, запустил ракету в космос и грабил людей более года.

Помнил ли хоть кто-то о доброй, человеческой душе Генри? Пожалуй, только он сам, да его близкие.

Как и говорилось ранее, год прошел быстро, вредоносно, но прошел. Лидер клана был непобедим. Государство перестало делать хоть что-то против преступной группировки, они, кажется, отчаялись. А Генри наконец решил воплотить свой план, получив доверие даже сурового Правого руки. В одну ночь на космической ракете было размещено несколько тысяч тонн тротила, который взорвется лишь по одному желанию, одному нажатию Стикмина. В одну ночь Генри снял маску, выбросил шляпу в открытый космос через мусоропровод. Держал в руках папку с документами, собранную еще неделю назад, и пульт, дистанционно присоединенный к динамиту. Он победил. Он знал, он отомстил. Даже если что-то пойдет не так и он умрет — он умрет не один. Он заберет весь клан Топпат, заберет бывшего лидера и элиту. Но он и не умирает, он садиться в спасательную капсулу и улетает, уже в километре нажимает на кнопку и смотрит на огни. Он смотрит в пустоту, смотрит на обломки, и никогда не догадается, что на его капсулу смотрит единственный выживший.

Лишь через время, стоя у могилы, он краем глаза заметит шляпу серого цвета. Обернется, лишь через долгое время осознав ошибку, и начнет неизбежное. Начнет круг из смертей. Начнет личный ад.

Он согласиться на предложение стать хранителем взамен на спасение отца из лап смерти, но сам же будет обрекать на смерть Дмитрия раз за разом. Будет вновь и вновь сидеть у его могилы, вновь видеть грустные глаза брата и дяди, вновь будет уничтожать клан, вновь будет умирать морально сам. Он снова и снова будет слышать проклятые слова«Я не знаю, что ещё подкинет жизнь. Не знаю, с чем тебе придется встретиться в более взрослой жизни. Я всегда буду рядом, сынок.». Будет проклинать себя, за то что его раз за разом называют этим проклятым «сынок». Будет прокручивать слова в голове, потом будет плакать, долго, пока слезы не закончатся. А потом все с самого начала.

И этот адский круг закончится лишь потом, когда Чарли случайно скажет на похоронах о благородности Димы. Когда он скажет что-то, что теперь Генри ненавидит сам в себе. «Пока ты жив, дядя всегда защищал бы тебя, да? Он достоин того, что бы зваться любящим отцом»

Пока Генри жив, его будут защищать. Ради него будут рисковать жизнью. Пока Генри сын Дмитрия Петрова, тот его всегда защитить и закроет собственной спиной. Лишь из-за Генри его отец умирает раз за разом. Присутствие Генри в их жизнь делает жизнь тяжелей. Пожалуй, ему следует уйти.

Вот и сейчас Генри стоит перед обвалом. Стоит перед холодным трупом, а точнее его останками. Видит кровь, видит ткань. Видит смерть. Он не чувствует ничего. Он чувствует то, что чувствовал всегда, когда Дмитрий умирал. Смотрит на свои руки — дрожат. Смотрит наверх — сыпется потолок. Смотрит вновь вперед — а на него направлены пустые окровавленные глаза его отца. И он стоит. Долго ли? Пока сверху цемент не начинает трещать, пока Генри наконец не чувствует приближающуюся смерть, пока не чувствует силы, и пока наконец не поворачивает стрелки таймера, отматывая далеко в прошлое будущее.

Утро. Солнечные летние лучи пробирались в скромное помещение трехкомнатной квартиры, где троица лучших друзей проживала уже второй год вместе. Открыв сонные глаза Генри, прищурившись, смотрел на электронные часы, которые показывали 10:36. Чарли уже встал, а за собой и Элли утащил. Самое время просыпаться и встретить эту субботу.

И вот, под разговоры о прошлом, будущем и настоящим они провели этот день. Генри был молчалив, но все еще веселился наравне с друзьями. Кажется, все идет как нельзя лучше. Все втроем они вновь направились на базу шляпников, где Генри оставалось лишь поддавшись чувствам и воспоминаниям продвинуться вперед, заходя под обломки того самого здания. Это была пристройка для состоящих в клане преступников. Там все еще были кровати, но большинство из них были в камешках, осколках краски и бетона. Выглядели непригодными для жизни и сна, если короче. Рядом стояла, на удивление, не тронутая тумба. Там были раньше документы, оружие, но сейчас оставалась лишь машина времени. Генри открыл ящик и поморщился. На дне, где-то в дальнем углу ящика был маленький «секундомер». Парень тут же с грохотом выдвинул ящичек до конца, сжимая в руке таймер. Внезапно где-то сверху послышался треск и кусок бетона стремительно начал падать на Генри, который, опередив события помчался к выходу, параллельно пряча в карман находку. Уже на улице он встречается с испуганными карими глазами, и удивительно спокойным Чарли.

—Все в норме. Извини. Мне надо было проверить кое-что, но мои догадки были опровергнуты. Поспешим домой, холодает.

Им не надо знать всей правды. Они его бросят.

Произошедшее ранее осталось в памяти лишь очередной болью, записанной в дневнике. Вся ситуация лишь подкосила Генри, заставила его замкнуться в себе, сидеть на месте и думать. Думать о выборе, какой из всех вариантов являлся бы верным, а какой — вел бы прямо к смерти. И ему, честно говоря, казалось, что все ведет ко второму. Всегда умирал он, всегда умирали вокруг. Всегда умирал Петров. Всегда уходил Чарли. Всегда Элли вставала на вражескую сторону. Всегда он был против государства. Лишь Берт был на его стороне, если считать логически, но это было абсурдно! Разве мог тот, кто портит тебе жизнь уже около 20-ти лет вдруг стать самым близким и понимающим? Как показала практика — может.

—Что ж. Ты нашел в себе силы, наконец, извиниться за оплошность? Я удивлен, что ты так и не умер под обвалом, — Берт сидел в своем привычном одеянии. Белая рубашка, темно-оранжевая жилетка, брюки и цилиндр с наушниками. Его вовсе не волновало, что он выглядел как шляпник, кем и являлся, и что его могли поймать. А все просто — они с Генри были достаточно далеко от цивилизации, на всем нам известном обрыве с видом на море. Это было привычное место для встречи, чтобы обсудить какие-то успехи или неудачи. Иногда Берт раскрывал больше истории и деталей, помогал справляться с обязанностями. Он был неплохим учителем.

—Я оплошал. Но извиняться не буду. Я делал то, что считал нужным. Я по другому вопросу. — Кажется, Берт извинений не ждал. Так, шутил над приемником. Но после последней фразы он стал более серьезен, даже посмотрел наконец на Генри. — Есть ли возможность изменить прошлое так, что бы будущее менялось лишь у небольшого общества?

—Не уверен. Не занимался таким никогда. Что тебе необходимо? Неужто решил наконец отнестись к правилам серьезно?

—Кто бы говорил. Сам бегаешь за своей парочкой как потерянный мальчик. Я не для выебонов пришел. Помоги мне решить эту проблему. Не хочу я больше видеть, как их жизнь катится по наклонной из-за моего присутствия.

—А без тебя она катиться не будешь, думаешь? — Берт нахмурился, руки сложил на груди, задумался, да и ответа ждет, — жизнь непредсказуема. Я не могу сказать точно, что будет с твоими друзьями и кем там еще через месяц после твоего исчезновения, к примеру. Не могу сказать и то, что будет при измене прошлого так глобально, чтоб только тебя из их жизни вычеркнуть.

—А кто знает?! Кто это может знать? Слишком много загадок. Раз сам ответить не можешь, так отведи, расскажи о том, кто может! — Генри закипает. Злится, тычет пальцем в Берта, жестикулирует. Не устраивает его такой исход. Не устраивает его жизнь в мучениях, наблюдения за мучениями.

Но Кертис молчит. Смотрит долго, в душу. Что-то донести пытается, но мысли Генри читать не умеет. А потому еще больше злится. Но когда понимает бесполезность своей злобы просто отворачивается, смотрит в отражения солнца в воде. Берт следует примеру парня и тоже вглядывается в водяную гладь. Смотрят они так долго, но спокойно. Без злобы лишней, без недоверия. Будто знакомы целую вечность, что так доверяют и сидят безоружно рядом.

—Только ты и можешь знать, — тихо прерывает тишину Берт, а Генри на звук оборачивается и смотрит не понимая, — ты свою историю строишь. Ты эмоции испытываешь. Ты хранитель, Генри. Истинный хранитель, во всех смыслах.

—Чего ты добиваешься этими словами? Я не понимаю.

—Ты и не должен. Я расскажу. — Берт вздыхает, из сумки книгу достает. Опять с временем манипулировал, вот и сумел книжку взять. Открывает на записях корявых, листы расправляет, и протягивает Стикмину, — точнее покажу. Пророчество это. Знаешь же, что Смерть нас сделала теми, кто мы сейчас. Машину времени создала, другим хранителям артефакты и обязанности раздала.

—Другие хранители?! Я думал, что только мы вдвоем и есть.

—Любишь меня перебивать, да? Хранителей много. Есть основные, те, кто эмоциями заведует, от проблем эмоциональных людей оберегает. Есть и помощники природы, за природными явлениями следят, извержения вулканов, к примеру, предотвращают. А ты и я — хранители времени. Мы на верхушке по силе находимся. Можем управлять временем, а не время нами. Но ты — еще выше. Так написано, так и будет.

Генри приподнимает одну бровь и хочет засмеяться. Он? Берт тот еще шутник. Выбрал лучшего из лучших. Льстит конечно, спору нет, но все равно странно как-то. Берт занет чужую реакцию, предполагал. Поэтому картинку ближе к Генри кладет, а тот только рот и открывает.

—Это.. Черт, это я? Какого. Что за шуточки, Кертис? Молодец, рисуешь хорошо. Но можно было и без комедии. Скажи просто, что выхода нет, чем зря тешиться.

—Я не шучу. Я показываю тебе то, что ты готов увидеть. Если тебе и правда видеть смерти их не хочется, то дослушай. Ты — противоположность Смерти. Жизнь самая настоящая. Может ты не духоподобный объект, но ты все еще сильнейший из всех подобных нам. И если ты это примешь, если осознаешь — то и будешь тем, о ком тут говориться. Забирай. Хоть сжигай. Я наизусть все содержание помню. Но сохранить бы советовал, да прочитать. Я эту книгу даже в Блокадном Ленинграде не сжег не для того, что бы ты потерял так много. Ты все можешь изменить, пока сам свою судьбу в ладонях держишь. А мне пора уже. Ребята волноваться будут.

Берт оставляет книгу на земле и встает, неторопясь следует в чащу леса откуда уже таймером пользуется и на рабочем месте сидит. А Генри так и остается с открытой книгой на пустой поляне под сверкающими звездами.

—Я.. Хмк.. Если ж это правда, то они будут жить и без меня живого. Это ли ты имел ввиду, Берт, Говоря о моей излишней материальности?