Утро

Хуа Чэн лежал неподвижно, вглядываясь в очаровательное лицо человека напротив. Любоваться спящим Высочеством давно вошло в привычку. Когда Се Лянь спал, морщинки на его лбу разглаживались, всегда, почему-то, тяжёлое, словно сбитое, сдавленное дыхание выравнивалось, позволяя наконец вдыхать лёгкий воздух, принесённый тёплым ветром из распахнутых ставен, волосы, обычно бережно собранные в пучок на затылке, легко растрепывались, запутывались, нежно спадая на лицо, плечи. Демону нравилось аккуратно их поправлять, стараясь мужа не будить. Се Лянь после их ночей любви обычно спал обнажённым, утомлённый ласками, поэтому сейчас Хуа Чэну открывался вид на очаровательно осыпанные веснушками плечи и утончённые ключицы, которые так хотелось расцеловать и нежно закусать; длинную шею, кое-где помеченую розовыми лепестками засосов. Мужа будить совсем не хотелось, хотелось наблюдать так за ним всю жизнь, знать, что он точно никуда не денется, пока не проснётся, вдыхать запах сандала и цветов, исходящий от волос, гладить, целовать, ласкать и лелеять, нежно-нежно продолжать любить, пока Высочество не попросит остановиться, тогда он не раздумывая отстанет, будет теплить эти чувства где-то глубоко в сердце и наблюдать со стороны, только поддерживая и продолжая заботиться. Он надеялся, что Се Лянь не откажет ему в этом.

Его Высочество сонно моргает, щурится от света бабочек, которые мягко освещают комнату, и нежно улыбается при виде Хуа Чэна. Тот в ответ склоняется к лицу мужа и расцеловывает, чмокнет то в нос, то в щеку, пройдётся губами над бровью, коснется века одного, другого, потрется носом о скулу и губами туда же ткнется, а потом ещё и ещё, пока не доберётся до уст, те сухие, покусанные. Се Лянь проводит по ним языком немного смачивая, а потом сам тянется к демоновым губам, на себя того роняя и теперь уже Хуа Чэн будет получать ласку, пока его Высочество не насытится тихими вдохами, совсем слабыми постанываниями да сбивчивым шёпотом

— Доброе утро, дорогой — спустя какое-то время, задержав руки на щеках Хуа Чэна и поглаживая их большими пальцами, сказал Се Лянь, лаская взглядом лицо мужа.

— И тебе, гэгэ, доброго утра,— улыбнулся демон и легонько чмокнул будто специально подставленную ладонь, потираясь о неё. — Муж хорошо себя чувствует? — шепчет Хуа Чэн, явно смущённый, Се Ляню всегда думается - так очаровательно, что Саньлан беспокоится о нём, и выглядит таким невинным в этот момент, будто не заставил его разрыдаться от удовольствия ночью

— Саньлану не о чем беспокиться, этот гэгэ чувствует себя просто отлично, — каждый раз отвечает Се Лянь, потому что ну, а собственно как по-другому, если его муж так великолепен в постели? Руки соскальзывают на демонову макушку и принц начинает медленно перебирать пряди, словно шёлковых, волос, Хуа Чэн укладывается на его грудь, довольный, Се Лянь был уверен, будь его муж котом, он бы уже мурчал. Демон прикрывает глаза, наслаждаясь нежными поглаживаниями, он готов прямо сейчас растечься лужицей, если супруг продолжит массировать его голову короткими ноготками.

— Саньлан такой красивый у меня — внезапно шепчет Высочество и целует демона в макушку. Хуа Чэн вздыхает пораженно и поднимает взгляд, Се Лянь нежно улыбается, продолжая своё занятие, он, стараясь не приносить боли, распутывает колтуны, образовавшиеся за ночь, пропускает пряди сквозь пальцы, расчесывая. Хуа Чэн наблюдает за его лицом ещё минуту и совершенно обескураженный прячется в перекате плеча мужа.

— Ваше Высочество правда так считает? — тихонько спрашивает он, вырисовывая одному ему ведомые узоры на предплечье Се Ляня, тот хмыкает весело.

— Мгм, мой муж самый красивый во всех трёх мирах, сильный, заботливый и очень милый, — с улыбкой шепчет божество, с таким благоговением и нежностью, так словно он величайшее и самое любимое сокровище его Высочества, что невольно хочется заставить его замолчать, — С каждым днём я убеждаюсь в этом всё больше и больше.

— Ваше Высочество говорит такие глупые вещи — смущённо шепчет Хуа Чэн — как кто-то может быть красивее гэгэ? Этот ничтожный должен быть благодарен, что его Высочество проводит с ним так много времени — Демон накручивает прядь волос Се Ляня на свой палец и прикасается губами к плечу.

— А вот и нет! Любимый мой, Саньлан, пожалуйста, послушай своего гэгэ, я очень-очень рад, что ты мой муж, что мой муж такой преданный, такой очаровательный, такой внимательный ко мне, нет никого, кто мог бы так же ласково со мной обходиться, я очень благодарен тебе за то, что ты со мной. Я так сильно люблю тебя, что не мог бы передать словами. — Се Лянь останавливается, прекращает поглаживания, нежно-нежно приподнимает голову мужа, и целует в губы, трепетно сминая чужие и любовно прикусывая нижнюю.

— Я люблю тебя — шепчет демон, отрываясь от Высочества, смотря в глаза напротив.

— А ещё я, кажется, просил не называть меня Высочеством, Саньлан позабыл об этом? — Се Лянь прищуривается, говоря это дразнящим тоном

— Муж.. — Хуа Чэн звучит виновато и смотрит так по-щенячьи преданно, растерянно, Се Ляню хочется рассмеяться. Его муж такой милый! — Прости, гэгэ.

— Конечно, Саньлан — мягко улыбается принц и снова целует демона, любовно оглаживая щеки.

— Гэгэ не проголодался? — спрашивает демон, готовясь вставать, чтобы что-нибудь приготовить, Се Лянь после этой фразы неожиданно переворачивает демона на спину, садясь сверху, и шепчет в губы

— Только если по Саньлану — и впивается в демоновы губы, покусывая, проникая языком, обводя им неба, ровный ряд зубов, задевая клыки, сталкиваясь в танце с другим. Хуа Чэн аккуратно кладёт руки на крепкие бёдра мужа, сжимая, поглаживая, царапая слегка. Се Лянь переместил руки ниже, оглаживая точëные плечи, крепкую грудь, цепляя пальцами затвердевшие соски, отрывается от губ, перемещаясь поцелуями на шею, оставляя слабые засосы и метки от зубов.

— Гэгэ такой ненасытный — шепчет демон, хватается за бёдра крепче и снова меняет их положение, теперь он нависает над принцем, целуя и покусывая ключицы, как хотелось с того момента, пока гэгэ ещё спал, Се Лянь коротко вскрикивает и смеётся. Руки демона поглаживают бока его Бога и Се Лянь смеётся ещё сильнее от щекотки, хватается руками за простыни, сжимая их в кулаках, извивается в чужих руках и выглядит счастливо-счастливо.

— Ха-ха.. Саньлан!!! Хватит!! Ахахах!! — Хуа Чэн останавливается, прерывая смех поцелуем, на что принц мычит, прижимает демона ближе за плечи — Саньлан такой коварный — шепчет Се Лянь, целуя любимого в нос, в уголок губ — Совсем не ценит своего гэгэ — говорит наигранно обиженным тоном, дразнит демона, наслаждается его растерянным, неловким видом, и не выдерживает, у него вырывается лёгкое "Пффф", а после он не сдерживаясь смеётся, слыша одновременно облегчённый и обречённый хуачэновский стон, демон падает на бок, смотря на любимое лицо и наслаждаясь очаровательным видом растрёпанного гэгэ. Се Лянь улыбается, поворачивается так же на бок, лицом к мужу, заправляет прядь вороных волос за заострённое ушко и чмокает в лоб, демон придвигается поближе, ложась на предплечье Се Ляня, тот сгибает руку в локте, гладя демона по плечу, а вторую перемещает на щеку, поглаживает большим пальцем под глазом, целует куда получится, то в лоб, то в нос, веко, бровь. Хуа Чэн выглядит обиженно — Мууж — канючит Се Лянь, прикасаясь губами к скуле — Саньла-ан, милый, ну, не дуйся. Разве нельзя мне подразнить своего мужа, м?

— Гэгэ позволено всë! — Хуа Чэн, словно в подтверждение своих слов кивает, и утыкается носом в шею Се Лянь, вдыхая любимый запах.

Они ещё долго не вставали с кровати, наслаждаясь компанией друг друга, глупыми разговорами ни о чем, объятиями, поцелуями и ласками. Не будь они градоначальником и небесным чиновником, они проводили бы так дни напролёт, только вдвоём. В середине их разговора о ремонте в Храме Водных Каштанов Его Высочество потревожили в сети духовного общения, вызывая на небеса, на очередное глупое, по хуаченовскому не скромному мнению, собрание.

Он быстро поднялся, чтобы одеться, Хуа Чэн в это время неотрывно глядел на мужа, любуясь, улыбался глупо, совсем бесстыдно рассматривая мускулистые руки и спину, всё ещё лёжа на кровати совершенно обнажённым, прикрываясь лишь алой простыней, в голове рисовались картины того, как эти руки сжимали его бёдра в порыве страсти и шлепали до слез удовольствия, как после бесстыдных занятий любовью спина Высочества была расцарапана, а на плечах расцветали синяки от того, с какой силой демон их сжимал. Се Лянь выжимал из него все соки, а потом невинно спрашивал, не болит ли что-нибудь, ответа никогда не следовало, потому что голос был сорван, а руки не могли подняться от усталости. Пока он замечтался, Се Лянь уже сел за столик с зеркалом и взялся за гребень, приготовившись расчёсывать волосы.

—Гэгэ, позволь этому мужу поухаживать за тобой — Попросил Хуа Чэн, быстро накидывая нижнюю рубаху, которая только и делала, что ничего не прикрывала, кроме подтянутого живота, да груди. Се Лянь нежно улыбнулся, подавая ему деревянное изделие, и закрыл глаза, приготовившись к приятным ощущениям. У Хуа Чэна всегда отлично получалось укладывать его волосы, а ещё его руки были нежными и он никогда не делал больно. Закончил демон уже через десять минут, так как Се Ляню нужно было спешить, он не позволил себе нежить мужа дольше, знал, что Се Лянь потом будет на него немного обижен, если не попадёт на собрание вовремя, и хотя это огорчало их обоих, они не позволяли себе много вольностей. — Гэгэ будет завтракать? — нежно спросил Саньлан, закрепляя последнюю заколку в волосах и заправляя тёмные пряди за уши. Он наклонился к лицу мужа и поцеловал того в щеку, пока тот не повернулся и в ответ не чмокнул его в губы

— Я не голоден, Саньлан — Демон кивнул и выклянчил ещё один поцелуй, после отпуская своего Бога.