Мгла промозглой ночи опустилась на беспокойный лес. Что-то ворошится, шелестит, трепыхается. Всколыхнется и смолкнет. Смолкнет надолго, выжидательно. Затихнет, точно заснув, а затем вновь оживёт во мраке густых зарослей. И слышится меж тихих перешёптываний деревьев отдалённый ропот ветра. Он бесцельно плутает по узким поросшим тропам, касается, точно невзначай, изогнутых ветвей, заглядывает увлечённо в каждый уголок леса и исчезает. Резко и отрывисто.

Маленький зверёк крадется тихо, припав к земле. Уши подрагивают, вслушиваясь в пугающие звуки, доносящиеся из темноты, а хвост нервно вертится из стороны в сторону, заметая вереницу аккуратных следов. Он чувствует: кто-то притаился и хищно наблюдает за ним; выглядывает из-за деревьев, из-за колючих кустов и высокой травы, скалится с высоких крон, потирая когтистые лапы. Зверек знает, что, вероятно, уже попался, но продолжает скрываться, надеясь, что беда минует стороной, однако ощущает близкие шаги и замирает, притаив дыхание.

Прыжок.

Лис суматошно оглядывается. Померещилось? Шерсть встаёт дыбом, и нос неприязненно морщится. Запах опасности, инстинкты кричат. Его обнаружили…

Зверёк срывается с места, держась тропы. Прятаться нет больше смысла, а заросли таят неведомую опасность: только приблизься, и даже шкурки не останется — разве что косточки будут лежать, оповещая о печальной участи некогда живого существа, и те растащат дикие звери.

Совсем близко раздается зловещий рык и громкий шелест по сторонам — верные признаки внезапной погони. Лис пускается во всю прыть, перепрыгивая пни и небольшие ямы, ловко огибая лесоповал и камни. Раз так, то пусть попробуют его поймать — он столь просто не дастся им в лапы!

Секунды несутся быстро: Одна. Две. Три…

Он мчится, ощущая как медленно настигают враги, и внутри начинает бушевать тревога и злость: на них, на себя, на свои короткие тощие конечности, уступающие проворным лапам преследователей. Сколько их? Он чувствует как минимум троих. В прямом сражении зверьку никак не победить, а потому он ускоряет темп, несмотря на сбившееся дыхание и ноющее натяжение мышц. Стоит всего на мгновение остановиться, и его жизни настанет конец.

Лис замечает проблеск света меж кустов и бросается туда, в надежде застать поселение, но познает всю горечь разочарования, когда осознаёт, что оказался на краю обрыва, зажатым в тупик. Даже хвост повисает безвольно от удушающего расстройства и усталости. Зверёк оборачивается, заставая четыре пары жёлтых глаз, впившихся в его беззащитное тельце, и в горле непроизвольно образовывается тугой ком.

Искажённые скверной и гневом, аси-магари медленно подступают к нему, растягивая удовольствие от вида загнанной в угол жертвы, а хвосты их, точно змеи, вьются и пушатся, подползая по земле всё ближе и ближе. Лис осторожно отступает спиной назад, пока не понимает, что дальше идти некуда. Они прекрасно это знают.

Хвосты устремляются в его сторону так резво и быстро, что зверь едва успевает среагировать, в последний момент сигая вниз в пропасть. Уклонившись от смертельной хватки, лис кубарем катится по склону, цепляясь за мелкие камни и ветки, оставляющие за собой жгучие, рваные раны. Все тело саднит, шерсть слипается от грязи и стекающей из ран крови. Одна лапа, кажется, сломана, и он тихо поскуливает от болезненных ощущений, но силой воли поднимается с земли, покачиваясь в разные стороны. Далеко не с первой и даже не со второй попытки. «Смог ли он сбежать?» — единственный вопрос, крутящийся в голове, и лис озирается по сторонам, помутневшим взглядом ища опасность.

Они здесь, не отступили, продолжая терзать его естество.

Зверь, дрожа, вжимается в дерево и рычит, показывая острые клыки. Даже если исход предрешён, он яростно выцарапает им глаза, повыдирает шерсть, оставит навсегда шрамы на их деформированных телах, чтобы те никогда не смогли позабыть о встрече с диким и отчаянным лисом, страдая от удушливых кошмаров минувших дней. Он будет сражаться до последнего вздоха!

Демоны приближаются: в этот раз быстрее. Один кидается в сторону лиса, и он успевает отскочить, неловко ступив на раненную лапу. Зверёк стискивает зубы, чтобы не взвыть от пронзающей боли, и вновь встает в боевую позу, готовясь к следующей атаке. Дышать становится всё тяжелее.

Новый рывок в его сторону. Лис хочет увернуться, отскочив вбок, однако с ужасом понимает, что тело не двигается, точно в землю вросло, и ошарашенно глядит перед собой, ожидая закономерного финала. Тут же волной накатывают странные ощущения, будто его окатили ведром ледяной воды: холодно и дрожь, как её не скрывай, пробивается наружу. И так тихо… Никого не видать — только он и враг перед ним, который вот-вот разорвёт его в клочья. Какое ж, однако, жалкое окончание жизни…

Тихий шелест, и что-то молнией вспыхивает перед глазами.

Сердце гулко бьётся в груди, отдаваясь в ушах.

Зверёк щурится, пытаясь разглядеть происходящее, и, хоть и трудом, но у него всё же выходит различить перед собой несколько фигур. Прямо перед ним стоит человек в простых одеждах. Короткий хвост слабо развевается на ветру, переливаясь в скупом свете луны, а в руках блестит изящная катана, угрожающе направленная в сторону отступивших демонов.

— Так вот, кто в последнее время доставляет местным неприятности, — раздаётся женский голос, в котором лис отчётливо слышит злую иронию, и пятится назад. Аура неизвестной даже более пугающая, чем у напавших на него аси-магари, и не только он осознаёт это. Те тоже настороженно сгруппировываются, готовясь к тяжёлой битве.

«Было бы замечательно улизнуть, пока они будут рвать друг другу глотки», — мелькает в голове, однако внезапно устроенное отступление скоропостижно терпит крах. Пронзая холодной сосредоточенностью, тяжёлый взгляд медных глаз падает на лиса, припечатывая к земле, и на мгновение у него спирает дыхание.

Девушка быстро отворачивается.

— Паймон, присмотри за зверёнышем! — серьёзно произносит она, и из ниоткуда рядом с ним появляется странное светящееся существо, напоминающее крупного светлячка. От неожиданности лис шарахается, и внутри будто что-то взрывается, отчего, пошатнувшись, он валится на землю, едва сдерживая крик боли. Фея неодобрительно качает головой.

— Не дёргайся, болван, если не хочешь раньше времени отойти в мир иной! — пищит она упрекающе, но он её почти не слышит. Его рассредоточенное внимание приковала красочная битва, проходящая перед глазами. Он едва ли мог понять в полной мере происходящее, и ноющая боль то и дело напоминала о себе, но каким же красивым ему представлялось это зрелище. Кровавый танец клинка и когтей. Смертельный, безумный, но такой завораживающий пляс, и металлический лязг с оглушительным рёвом служит ему пронизывающим до мурашек аккомпанементом.

Шерсть и пух подлетают вверх, хвосты вздымаются, струятся, извиваются, пронзают, но прекрасная воительница уклоняется и вонзает клинок в чужую плоть, окропляя кровью листву под ногами и низы одежды. Звуки постепенно стихают, сливаются воедино в убаюкивающую мелодию, тихую, едва различимую, а образы перемежаются, расплываются и пестрят. Пестрят, откладываясь в памяти чарующими сценами, жестокими, но невероятно цепляющими. Он заворожен. Он поглощён. Он медленно забывается, по крупицам теряя отголоски сознания.

В последний раз он запечатляет движение, и незаметно его укутывает пелена беспамятства, вовлекая в свои тягучие объятия. Сон поглощает разум, и лис окончательно теряет связь с реальностью, закрывая налившиеся свинцом веки…