Она делает шаг, эхо от которого отскакивает от стен и уносится куда-то в сторону входа в пещеру.

Вилл тут же останавливается и испуганно оборачивается.

Но позади никого не оказывается.

Только убедившись в этом девушка снова переводит взгляд вперёд.

Вандом находится на горе Танос.

Стоит перед той пещерой, где долгие годы сидела Нерисса.

Здесь мертвенно холодно.

Безумные завывания погоды слышны даже в глубине пещеры, а холодный сквозняк неприятно обдувает ноги.

Неужели прежняя хранительница сердца почти половину своей жизни провела здесь?

Девушка хмурится, даже не представляя, какого это было находится заточенной в вечном холоде, постоянном шуме ветра и абсолютном одиночестве.

Красноволосая стражница проходит вперёд, посвящая себе путь розовым сиянием сердца и оказывается внутри "камеры" ненавистного врага.

Она рассматривает каменную глыбу, служащую кроватью и стены с острыми выступами, покрытые чёрными линиями — следами от молний...

Всё, здесь более нет ничего.

Стражница касается холодного камня в том месте, где начиналась одна из ломаных линий, нанесённая электрическим током.

Несколько голубых искорок промелькнули между длинными, бледными пальцами.

А в следующий миг треск молнии заполнил пещеру, перекрывая завывание ветра.

Бледно—голубой свет наполняет собой трещину, полностью повторяя её изгибы и, словно бы вода, уходя куда-то в глубь, постепенно рассеиваясь в воздухе.

Когда-то Нерисса била эти стены своей силой, не в состоянии сдержать ярости и отчаяния.

Вилл подняла руку, выпуская новую сеть из молний, врезающуюся в стену и точно повторяющую старый контур ветвистого, чёрного дерева.

И в этом скрежете хранительница сердца слышит смех.

Девушка прекрасно знает, кому принадлежит этот надменный, холодный, пугающий смех.

Страх разворачивает Вандом в мгновение ока.

—Квинтэссенция!— неосознанно слетают с губ слова, призывая мощнейший поток энергии, обжигающий ладони холодом.

Когда ослепляющий свет сходит на нет, уступая место пугающему мраку, девушка долго всматривается в глубь прохода, пытаясь найти еë.

Однако в этой темнице не было абсолютно никого.

Вилл нервно закусывает губу.

Здесь слишком темно, она не может разглядеть ровным счётом ничего, но прекрасно чувствует чей-то взгляд, что настойчиво прожигает стражницу.

Опутывает её тело нитями, не давая нормально двигаться.

Дыхание ускоряется от страха, однако же вместе с этим растёт и чувство, будто кислорода становится всё меньше.

Нужно скорее покинуть это место.

Противный звук оглушает на мгновение, после которого стражница единства оказывается в своей комнате, падая на подогнувшиеся колени.

—Вилл? Что это за шум?— голос матери раздаётся откуда-то из-за двери, а следом слышаться и её мягкие шаги.

Девушка мгновенно, рваными от прилива адреналина движениями поднимает кристалл, что мгновенно улавливает её состояние и исполняет желание, выпуская розовый свет, окутавший фигуру.

Когда дверь в комнату Вильгельмины отворяется, энергия из сердца уже рассеивается, оставляя на месте могущественной стражницы совсем юную, напуганную девочку—подростка, сидящую в полумраке на полу и сжимающую в бледных руках розовый кулон.

В дверном проёме останавливается красивая женщина средних лет и, скрестив руки на груди, с укором смотрит на дочку.

—Вилл, я к тебе обращаюсь,—произносит она.

—Ничего мам, просто с кровати упала,— быстро и спокойно находит отговорку девушка, после чего поднимается.

Вандом старшая и младшая некоторое время молча смотрят друг на друга.

Одна строго, вторая напряжённо, словно не уверена, что человек перед ней, это её мать.

—Ты не ушиблась?—наконец не выдерживает Сьюзан.

—Я... Нет, всё хорошо...— снова бросает Вилл, после чего натянуто улыбается и поднимает кулон.

—Зато я нашла серд... То есть, его!

Свет с коридора отблескивает от розового камня в металлической оправе из-за чего кажется, будто подвеска сама источает свет, как неведомый источник энергии.

—Ну... Хорошо...—голос Сьюзен наполняется нотками грусти: так всегда бывает, когда Вилл говорит что-то не подумав, тем самым обижая мать.

Женщина хотела закрыть дверь, однако не смогла, почувствовав как удивительно сильные руки обнимают её.

Красноволосая девочка крепко прижалась к матери и зажмурилась.

—В-Вилл?!— удивлённо воскликнула Сьюзен, не ожидавшая подобного действия со стороны юной девушки.

Несколько мгновений она так и стояла.

Но вот, издав короткий вздох, женщина повернулась и ответила на объятия дочери.

—Спасибо...— едва слышно прошептала младшая Вандом.

Они стояли так до тех пор, пока Вильгельмина не сделала шаг назад, разорвав контакт.

После чего улыбнулась:

—Спокойной ночи!

Растроганная Вандом старшая лишь кивнула и закрыла дверь.

—Ты слишком жестока,

Голос, раздавшийся за спиной, был сколь приятно знаком, столь же и ненавистен.

Вилл не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что за спиной стоит обладатель огромных, чёрных крыльев и золотой маски.

—Что ты имеешь ввиду?— подавив раздражение, вызванное голосом, который так долго дразнил и резал её без ножа, упоминая Мэтта.

—Ты не можешь даже обнять собственную мать до тех пор, пока не осветишь её Сердцем.

—Я не могу позволить Нериссе, или ещё какой-нибудь твари из иного мира начать свою игру до того, как мы с девочками о ней узнаем.

Крылатый ангел вздохнул:

—Ты перегибаешь палку,

—Кто это говорит?— вновь вернув своему голосу колкий холод, стражница обернулась, найдя в себе силы заглянуть в пустые, белые глаза.

—Ч.. Что?— вопрос, казалось, застал демона врасплох.

Тогда Вилл усмехнулась, поднимая руку с кулоном, будто Сердце Кондракара само по себе является неким могущественным оружием.

—Ты всё понял, Шегон...

—Вилл, он...— парень осёкся, словно поняв, что его раскрыли, однако после продолжил, —Его давно нет. Здесь только я — Метт, с силой регента Лилиан!

Широкое кольцо зелёной энергии медленно опустилось по фигуре ангела ненависти, обратив его в обычного парня в фиолетовой кофте, белых джинсах и растрёпанными волосами.

Но Вандом не сменила позиции, всё также держа кристалл на вытянутой руке.

—Вилл, посмотри мне в глаза...

Олсен сделал шаг, вступая в круг розоватого света.

—Скажи, что показывает тебе сердце?

Девушка вгляделась в лицо парня, рассматривая голубую радужку.

Да, это точно Мэтт.

В глазах Шегон есть зеленые оттенки, сейчас радужка чистого, синего оттенка.

Вильгельмина медленно опускает амулет, принимая свою неправоту.

—Однако, Нерисса...

—Нерисса заключена в кулоне, который по очереди носят Калеб, его отец и бывшая стражница воды. Она пребывает в своих иллюзиях и уж точно не выберется.

—Но если...

—Оракул предупредит тебя, —продолжал настаивать Метт.

—Ему плевать на нас! А Нерисса... Мы в прошлый раз её не победили! Всё сделали счастливый случай и бывшие стражницы. А если мы не смогли победить её в прошлый раз, где гарантия, что сможем потом?!— с каждой секундой голос Вилл становился всё громче и эмоциональней, переходя в крик.

—Она смогла сбежать в прошлый раз и Совет ничего не узнал! Так что мешает ей повторить случившееся?

Гитарист молчал.

Он не знал, как достучаться до разума Вандом.

Не знал как вернуть ей прежнее состояние.

—Я стражница квинтэссенции и хранительница сердца! Я должна контролировать всё, чтобы защитить всех!

—Вилл, Нерисса тоже хотела создать новый мир, в котором не будет зла,

—Но я не она!

Тонкие, ломаные искорки молний, со скрежетом, прорядили воздух над головой Вильгельмины.

Пламя ярости, пляшущее в карих радужках, ясно дало понять, что девушка не собирается больше ничего слышать.

В этот момент что-то ударилась об подоконник.

После чего же не высокая, лысая фигура ввалилась в комнату.

И в этот же момент стражница снова подняла сердце

—Бланк прийти с докладом!— послышался хрипловатый голос с явным акцентом, после чего Вилл чуть расслабилась.

А докладчик же продолжил:

—Сарина не делала ничего подозрительного. И девушка Мэтта тоже

Солист не сумел сдержать брови, что пораженно полезли на лоб.

—Ты следишь за Мэнди?

На что чародейка лишь холодно откликнулась:

—Я же сказала, что должна за всем следить,

—Вилл, это уже перебор. Есть же личные границы,— но этот аргумент не привлëк сильного внимания со стороны хранительницы сердца.

—Метт, это цена за то, чтобы не позволить истории с Седриком и Фобосом повториться.

—Но причём здесь Мэнди?

—При том, что она тв...

Вилл осеклась.

Но Олсен сам закончил её фразу.

—Моя бывшая? С ней всё давно кончено, почему ты просто не можешь успокоиться?!

Теперь терпение начало заканчиваться и у парня.

Действия девушки, которую он любил, переходили уже всякие разумные черты.

Неужели она всерьёз подозревает Мэтта в измене.

Где хоть какие-либо основания для этого?

Олсен любит Вилл, только её и более никого.

Ему никто не нужен кроме неё и Вандом это знает, так что же заставило её купиться на эту безумную идею?

—Ты веришь мне, Вилл?— задал один короткий вопрос парень.

—Я...

Вильгельмина не сразу нашлась с ответом.

Она потупилась, опустила голову, взглянув на сердце, что теперь постоянно носила на запястье.

—Вилл?— вновь аккуратно позвал девушку регент Земли.

Собеседница вздрогнула и, словно бы очнувшись, быстро подняла взгляд:

—Да!

Глаза её были полны слёз и страха.

Пред такой Вилл даже Шегон бы не устоял.

И Мэтт сделал шаг вперёд, крепко обнимая хрупкую девочку, на чьи плечи так рано обвалился груз ответственности и войны.

Вандом вздрогнула от прикосновений, попыталась отпрянуть, словно боялась, что в мгновение ока её любимый обратиться в холодного, ненавистного ей, ангела, несущего лишь боль.

Однако, чувствуя жар тела и нежность, что хранилась в руках гитариста, она всё же расслабилась.

Сколько они так стояли, Вилл затрудняется ответить.

Она бы хотела, чтобы миг продлился как можно дольше, может целую вечность, однако нужно взять себя в руки.

—Ну хватит,— пробормотала она и первой отстранилась.

Мэтт тоже вряд ли хотел отпускать девушку, однако не стал настаивать.

—Тебе нужно поспать,—тихо произнëс он, проведя кончиками пальцев по тёмным следам под глазами.

Вилл только кивнула.

—Идём, вонючка,—бросил гитарист Бланку.

Тот хотел было что-то возразить, однако кивнул и быстро выскользнул на ветвь дерева, растущего у окна.

Олсен же последовал следом, но на несколько мгновений остановился и обернулся на подругу.

Быть может девушке показалось, однако она будто бы заметила зелёный отблеск в голубых глазах.

А Мэтт же сделал шаг через раму, распахнутого настежь, окна.

На мгновение его фигура пропала с глаз, но в следующий миг, пролетев прямо мимо стекла, в воздух взмыла огромная, крылатая фигура.

Снова Вилл стоит посреди пустой комнаты совершенно одна и тогда тонкие лапки страха снова закрадываются в разум девушки.

Она чувствует взгляд на себе.

И он точно не принадлежит Шегону, или же Оракулу.

Этот взгляд исходит отовсюду, из каждой тени.

Вандом, кажется даже, видит глаза, что прячутся в каждой, даже самой маленькой тени.

Страх требует перейти к бегству, ведь бить нечего.

И стражница закусывает губы, грызёт кожу, обдирая её до крови.

Рука же вцепляется в сердце, так что его теперь никто бы не смог вырвать.

Вокруг ведь никого нет!

Совсем никого!

Карие глаза скользят по мебели, стараясь не задерживаться на тёмных пятнах теней.

Ей нужно попить воды и успокоиться.

Всё хорошо...

Вандом медленно поворачивается к двери в свою комнату, но её мышцы напряжены и воительница в любое мгновение готова дать бой, несмотря не ужас, что сковал тело.

Вот она открывает дверь и останавливаться.

Коридор полностью тонет во мраке и то, что может скрываться в этой тьме, не предполагает, чтобы девушка шла вперёд.

Вилл жмуриться, пытаясь пересилить себя, но не может.

Страх уже пробрался под кожу и всосался в сосуды, разносясь по телу.

Даже сделать простой шаг по направлению к этой темноте не представляется возможным.

Вилл боится.

Она знает, что в этих тенях кроются монстры из других миров.

И они наблюдают за ней, ждут момента, когда девушка проявит слабость.

И Вильгельмина резко захлопывает дверь, делая шаг назад и едва не падая, запнувшись об собственные ноги.

Но удерживается и быстро движется в сторону кровати.

Падает на неё, поджимая ноги.

Сердце Кондракара источает пульсирующий, розовый свет, словно подстроившись под пульс хранительницы.

Это кулон — единственное, чему Вилл может доверять.

Кристалл её понимает, он помогает хозяйке видеть правду, не поддаваясь обману.

Именно поэтому она носит его на руке, что позволяет осветить собеседника.

Вандом не расстаётся с камнем никогда, всегда носит собой.

А если же снимает, то вместе с чувством непривычной пустоты в руке, приходит паника.

Вилл едва ли не задыхается, как настоящий астматик, когда не обнаруживает рядом сердца Кондракара.

Ведь оно отгоняет тьму.

Когда оно рядом, никто не посмеет напасть...

Девушка с головой прячется под одеяло, прижимая к груди камень и надеясь не видеть теней, заполонивших комнату...