Андрей болезненно кривится, смотря в зеркало на синяк под глазом, разбитую губы и рассечённую бровь. Новая драка не обошлась без последствий, чему парень был не слишком рад. Но на рану сыпало соль и то, что досталось не только ему – Марат, что пришёл на помощь, получил лёгкое сотрясение, но быстро слинял из больницы, не захотев задерживаться в этом ужасном месте.
Боль уже прошла, но видеть в памяти слезливые глаза матери было трудно. Васильев не хотел, чтобы она терпела это. Не хотел, чтобы мама плакала по ночам, считая, что не справляется с ответственностью родителя, что с отцом было бы лучше. Считал ли так Андрей? Нет! Он любил мать, любил за то, что та старалась подарить им с сестрой счастливые воспоминания, за то, что она работала не покладая рук, каждую копеечку тратя на них, иногда забывая про себя. Блондин пытался помогать, но он обычный подросток, что не может сделать огромных свершений.
Сморщившись от навязчивых мыслей, парень облизнул кровь с губы, после отходя от зеркала, «налюбовавшись» своим видом. Хотя бы тело не болело, поскольку удары поступали только в лицо.
- Андрей! Тебя к телефону, - слышит он тёплый голос матери, что зовёт из кухни. – Давай быстрее, у меня картошка подгорит.
Не отвечая, парень выходит в коридор, забирая трубку телефона из худых материнских рук. Размышления о звонившем сразу рассыпаются в понимании, как только блондин слышит знакомый голос, что привычно заряжает его энергией.
- Здарова, Пальто! – усмехаясь произносит Марат, после сматюгнувшись, видимо уронив что-то на ногу из-за характерного звука. – Дуй ко мне. Это пиздец, как важно, поэтому поторопись!
- Что может быть настолько срочным в субботу? – в ответ произносит Андрей, улыбнувшись задорному голосу друга. – Я думал, что ты эти выходные будешь отдыхать. Родители-то уехали.
- Ну, во-первых, не уехали, а свалили. А, во-вторых, я спиздил отлично выдержанный коньяк, поэтому , если ваша царская жопа не поторопится, я наклюкаюсь сам.
Иногда Андрей не узнавал его. Поведение могло меняться в любой момент, а с ним и его характер (Хотя агрессивность всегда оставалась). Но даже это ему нравилось, также, как и смотреть на ловкие длинные пальцы, что деликатно сжимали сигарету, прикуривая.
- Не думаю, что мать отпустит, - обычным спокойным голосом говорит парень, смотря на жухлые обои, что давно пора бы поменять. – Я обещал поиграть с Юлей сегодня.
- Бля, давай без оправданий! – просит Суворов, сморщившись, что Андрей понял по голосу. – Тебя отпустили, а завтра мы с твоей сестрой погуляем. Так что давай быстрее.
- Ладно, - блондин сдаётся, понимая, что с Маратом бесполезно спорить. – Жди.
- Давай-давай, - усмехаясь прощается черноволосый, после бросая трубку из-за чего блондин слышит последние гудки, потом также кладя телефон на место.
Подходя к вешалке он спокойно надевает своё пальто, зная, что мама осведомлена, куда он пойдёт. Но на всякий случай, парень заглядывает на кухню, где Светлана уже раскладывает жареную картошку по тарелкам. Пар вместе с ароматным запахом наполнял квартиру, пробуждая желание сесть и наесться до отвала. Готовить Светлана Михайловна умела, и довольно хорошо. Даже из редкого набора продуктов женщина могла сотворить кулинарный шедевр, радуя своих детей, а их счастье эхом отдавалось теплом в сердце.
- Мам, я к Марату, - спустя минуту произносит парень, чуть улыбаясь, смотря с каким аппетитом ест сестра. – Завтра вернусь!
- Он уже предупредил, не беспокойся. Хорошей вам ночёвки!
Андрей с улыбкой кивает выходя из квартиры, надев перед этим обувь и шапку. На улице было довольно тепло, несмотря на холодное время года. Он любил эту погоду, но иногда было слишком холодно.
***
Спустя довольно быстрый промежуток времени блондин дошёл до дома Суворова. Заученный до дыр маршрут понятно грел воспоминания, заставляя едва заметно краснеть, чувствуя себя довольно странно. С Андреем это было в первый раз из-за чего он не знал, что делать, ещё больше копаясь в себе. Но игнорировать это до одури приятное чувство в груди при виде Марата было тяжело, но находиться с ним рядом – ещё тяжелее.
Наконец дойдя до двери, парень спокойно стучится, ожидая пока откроют. Марат не заставляет себя долго ждать, появляясь на проходе через несколько секунд, приглашающе распахивая входную дверь.
- Пиздец ты долго, - отвечает черноволосый, проводя рукой по отросшим волосам. – Я заебался ждать тебя!
- Я не так уж и долго шёл, - блондин закатывает глаза и пожимает руку другу, слишком внимательно осматривая его лицо. – Поэтому давай без споров. С тобой спорить, как воду в море тряпкой протирать!
- Слишком тупо?
- Скорее очень бесполезно, - Пальто пожимает плечами, после скрестив руки на груди. – Так что за срочное дело?
За их короткий разговор парень успел снять уличную одежду и обувь, идя за Маратом в гостиную, где они сели на диван, попутно продолжая разговаривать.
Даже смотря невооружённым взглядом можно было заметить их странное отношение друг к другу. Но не думаю, что зарождение симпатии, а может и любовь, можно так назвать. Это было странно, странно осознавать, что их дружба в неизвестный момент может перетечь во что-то большее или прекратиться навсегда из-за одного неверного шага. Но готовы ли они на этот шаг в бездну?
- Выглядишь паршиво, - будто только замечая, указывает черноволосый, сморщившись, почти ощущая боль от ран на себе.
Нельзя сказать, что Марат выглядел лучше. Нос был разбит и местами была видна запёкшаяся кровь. Разной глубины ссадины теперь украшали его лицо вместе с лиловыми синяками, что болезненно ныли при каждом случайном касании. На шее также виднелись отметины пальцев, когда его пытались задушить, царапая и ставя фиолетовые следы. Всё же парню повезло, что родители уехали ещё несколько дней назад.
- Сам не лучше, - Андрей беззлобно фыркает, случайно касаясь его руки, после отдёргивая свою, как от огня. – Я бы сказал, даже в несколько раз хуже.
Удивительно, как прикосновения людей различаются. Даже от малейшего контакта их тел Андрей чувствует бабочек в животе (Надеюсь не ножей), что быстрее гоняют кровь по венам, заставляя наливаться итак заалевшие скулы ещё большей краской. Но парень соврёт, если скажет, что это не приносило удовольствие.
Марат чувствовал тоже самое, но его чрезмерная гордость и «крутость» не позволяла признаться и узнать, что ощущения схожи. Хоть это и было так, но черноволосый не краснел, а просто подавлял в себе рвущиеся наружу чувства. Иногда он и сам не понимал тело. Хотелось врезать и поцеловать потом, а смотря на боевые последствия друга, парень очень хотел протянуть руку и нежно дотронуться до ран, потом их обработав и поцеловав, чтоб не болело.
Встряхнув головой, Суворов продолжил слушать друга. Марат слишком часто стал уходить в раздумья, улыбаясь до противного глупо и влюблённо. А наряду с навязчивыми мыслями – это вызывало полное изменение его характера, практически до неузнаваемости.
- Больно? – слишком внимательно и, в какой-то степени волнующе, спрашивает он, невесомо дотрагиваясь до разбитой губы Андрея, едва задевая кожу подушечками пальцев, нежно проводя по контору. – Какого хуя не обработал?!
- Всё нормально, - Андрей явно врёт отвечая. Больно и сильно, но выставлять себя слабаком совсем не хочется. Ему хватило. – Пройдёт.
Фыркая, Марат уходит, возвращаясь с бутылкой коньяка, стаканами и аптечкой, ставя всё на кофейный стол. Разливая янтарную жидкость по стаканам, парень передаёт один блондину, на что тот кривится, но берёт напиток.
Только сейчас Васильев оторвался от созерцания прекрасных карих глаз Суворова. Удивительно, что никто раньше не высказывал такое очарование к самому распространённому цвету.
- Ори, если больно, - уже более привычно смеётся кареглазый спокойно поднося тампон, пропитанный в антисептике, к ссадинам. И когда он только успел это сделать?
Андрей морщится от неприятных ощущений и отводит взгляд, не в силах смотреть на парня, что сейчас слишком близко. Говорят, что проводя много времени с человеком, ты начинаешь подмечать его привычки. Вот и блондин уже в какой раз замечает, что при полном сосредоточении на каком-либо деле Марат слегка высовывает кончик языка, прикусывая его. Сам он, вероятно, не замечал это, но голубоглазый подмечал все детали в Суворове.
Обработка шла постепенно и «Пальто» уже успел рассмотреть привычный интерьер, что дарил уют и успокаивал. Но даже это не могло успокоить напряжение между ними.
- Эта мазь вроде специально против синяков, - пожав плечами нарушает тишину кареглазый, начав аккуратно растирать холодную субстанцию по синяку, вызывая у Андрей болезненный стон. Хотя приятный холодок успокаивал. – Извиняюсь, но нежнее не могу, а то херово заживёт.
- Ладно, - Васильев кивает вновь посмотрев на парня. Его черты лица волшебным образом успокаивали, а слегка кудрявые волосы притягивали внимание к себе, заставляя бороться с желанием запустить руку в них. – Хуже всё равно не будет.
- Зная тебя – будет! – фыркает Марат, после потянувшись к своему стакану с коньяком, делая большой глоток и быстро проглатывая. Горькая и чуть сладковатая жидкость обожгла горло, после исчезая в горле даря приятное послевкусие. – Бля, ахуенный!
Суворов не знал про кого именно он говорил, про коньяк или Андрея, что сидел перед ним в десятке каких-то жалких сантиметров, также попивая алкоголь, но уже более мелкими глотками.
- Спасибо, что помог.
- Да без проблем, мы ж друзья, - черноволосый пожимает плечами, но сам не верит в сказанные слова.
- Только друзья? – чуть тише спрашивает блондин, отводя взгляд из-за неизведанной реакции кареглазого, после залпом осушая стакан.
Марат замирает с открытым ртом, остановившись на полуслове, потом быстро наливая себе ещё алкоголя и также залпом осушая стакан.
Тишина становится ответом на вопрос, ведь парни и сами не знают, что сказать. Ситуация стала ещё страннее.
***
Спустя час они были довольно пьяны, найдя в закромах квартиры бутылку виски и чего-то ещё более ядрёного. Весело. Но потом будет ещё веселее отхватывать от родителей за количество выпитого алкоголя, а остринки прибавит и то, что парням нет 18, только 17.
- Эта фигня довольно быстро опьяняет, - произносит блондин, пьяно смотря на Суворова.
- Это так, но мне нравится, - отвечает Марат ухмыльнувшись. – Только пиздец жарко!
- Так снимай футболку, - предлагает Андрей, но дыхание захватывает у черноволосого. Да как он смеет говорить это?! Когда сам в футболке и кофте?!
- Может мне ещё и трусы снять ради тебя? – язвительно бормочет кареглазый, но всё же снимает. Да он бы и остальное снял, не только с себя. Это уже не казалась такой уж странной мыслью.
- Снимай, твоё решение, - отвечает Васильев, делая глоток янтарной жидкости, что приятно обжигает горло, принося спокойствие мозгу.
Ухмыльнувшись Марат внимательно наблюдает, как парень облизывает нижнюю губу после. Это было горячо. По крайней мере для него.
Сам блондин не обращал внимание на свои действия, уже явно думая заторможено. Возможно это и подстегнуло его приблизиться. Суворов задумался, но не возражал, лишь смотря в родные глаза с немым вопросом, ожидая дальнейших действий.
- Ты против? – спрашивает блондин, двигаясь ещё ближе и кладя руки на его колени, сидя между ними. – Только скажи.
- Нет, - почему-то шёпотом отвечает черноволосый, неосознанно облизнув губы в предвкушении. – Продолжай.
Слегка кивнув Васильев приближается ещё ближе, оставляя между их губами ничтожное количество миллиметров. Руки Андрея слегка сжали чужие бёдра, переместившись и вырывая вздох из нежного парня. Это было слишком! Слишком интимно, хоть и казалось, что ничего такого. Слишком чувственно для тех, кто сдерживал порывы каждую встречу.
- Сука, - бормочет кареглазый и быстро приближается, впиваясь поцелуем в чужие губы, едва слышно простонав от ощущений.
Руки переместились на его шею, сжимая, но не принося дискомфорта, лишь странное чувство спокойствия. Это было хорошо и безумно горячо. Спустя долгое время парней окутало удовлетворение, даже не от чего-то конкретного. Просто так было, а другого и не могло.
Пальцы блондина сжали его бёдра двигаясь мягко, но настойчиво, быстро добираясь до оголённого участка кожи, чувствуя её жар. Всё новые эмоции постепенно заполняли их с головой, накрывая огромной волной. Руки добрались до талии Суворова, идеально ложась на неё и сжимая холодными руками, заставляя побежать по телу парня волну мурашек.
Спустя несколько минут они наконец оторвались от манящего и слегка кровавого поцелуя. Марат явно любил кусаться, пустив лёгкую струйку крови из прикусанной губы голубоглазого.
- Пиздец, - комментирует черноволосый, как всегда не скрывая своих эмоций. – Ахуенно, но руки у тебя холодные.
- Зато ты тёплый, - слегка пьяно улыбнувшись, отвечает он, кладя голову на плечо черноволосого, дыша в его шею.
Фыркая, Марат как-то несмело (Что явно не в его характере) зарывается руками в блондинистые волосы, что постепенно отрастали. Мягко и приятно.
Холодные руки «Пальто» на его талии сводили с ума, заставляя терять контроль над телом и своими действиями, а пьяный разум добавлял острых ощущений. Руки Суворова спустились на плечи, рисуя неопределённые узоры пальцем по материалу кофты.
Было слишком спокойно, пока кареглазый не почувствовал, как чужие руки начали медленно опускаться к резинке шортов.
- Не рановато? – он усмехается, но позволяет, слегка смущаясь, из-за чего щёки окрашиваются в алый.
- Неа. Да и ты сам сказал, что снимаешь трусы, поэтому давай.
Суворов знает, что тот прав, знает, что и сам хочет этого. Но неопытность даёт о себе знать из-за чего парень решает сначала уравновесить чашу весов, снимая кофту с Андрея и бросая её на конец дивана.
- Это неправильно, но мне похуй, похуй на всё, пока ты тут, - сбивчиво бормочет Андрей, переняв от парня его выражения, пока на бледную кожу черноволосого осыпается поток поцелуев.
- Сука, прекращай так говорить.
***
Постепенно всё становилось почти животным. Слишком смазано и вряд ли, что парни вспомнят это завтра. Блондин также успел лишиться футболки, позволяя горячим пальцам гулять по своей коже, пока сам он уже дразняще-медленно снял с Марата шорты, проводя потеплевшими руками по очертаниям члена, выпирающим из белья.
Сам он был не менее возбуждён, но сначала хотел доставить полное удовольствие кареглазому. Движения были на интуитивном уровне, но это было неплохо.
- Сладко, - бормочет Адидас-младший легко укусив голубоглазого за шею, после поставив проявляющиеся засос. – Очень сладко, сука.
Он хотел сказать что-то ещё, что подтверждает открывшийся рот, но резко передумывает, только простонав. Всё из-за блондина, что сжал член через боксеры, после начиная их снимать.
- Будешь медлить – я тебе въебу!
Усмехнувшись от его поведения, Андрей стягивает ненужную вещь, облизывая потрескавшиеся губы от предвкушения. Из головки члена уже тёк предэякулят, и ухмыляясь пошло и так несвойственно для него, Васильев размазывает капельки по головке большим пальцем обхватывая возбуждённый орган.
- Сууука, - закусывая губу бормочет Маратик, понимая, что эти ощущения ему нравятся. – Блять!
Неоспоримо, что волны удовлетворения накрывали не только Суворова, но и голубоглазого. Постепенно его движения стали всё более размазанным, пока Марат метался на диване, не зная куда деться из-за чего вновь зарылся пальцами в мягкие волосы.
Спустя несколько минут, долгожданное тепло разливается по телу, пока Андрей смотрит на белую сперму, что собралась в его руке.
- Сладко, - повторив реплику черноволосого, произносит Андрей, облизывая палец.
***
Уже не только алкоголь пьянил разум, заставляя прижиматься друг другу всё ближе, желая получить, как можно больше.
Уже не только «Адидас» был обнажён, но и блондин. Медленные толчки были чем-то неземным, принося наслаждение им обоим. Хотелось большего, хотя куда ещё больше.
Дыхание давно сбилось, оставляя за собой смесь вдохов и стонов. Смазанные поцелуи и укусы заставляли сжиматься Марата вокруг Васильева, пока тот продолжал двигаться, постепенно ускоряясь.
- Остановишься – врежу, - едва выкрикивает Суворов, рвано вдохнув и царапнув ногтями плечи парня. – Блять, да!
Андрей притягивает его ближе, целуя. Грязно, интимно. Это было слишком, наконец доставив кареглазому ещё один оргазм, заставляя блондина от этой картины выйти в последний момент, кончая тому на живот.
***
- Это пиздец, - бормочет Марат, приходя в себя, слегка вяло ухмыляясь. – Но ахуенно хорошо.
- Между нами что-то изменится? – задаёт интересующий вопрос Андрей, лёжа рядом с ним.
- Да. Но давай поговорим потом, я не хочу ничего сейчас.
Этот случай изменит всё, всё что было раньше спокойным, но это не плохо. Наоборот. Алкоголь может помочь…