5.03.2010

Смерть - праздник жизни. Макото запомнил это раз и навсегда на собственном примере. За год действительно нормальной жизни, за полгода изучения смерти, за последние пару месяцев… И из-за Айгис, конечно же. Она будто была последним толчком для формирования какой-никакой философии.

Прохладный ветер опять взъерошил ему волосы и помешал размышлять, но в этот раз не помог даже факт того, что Айгис, так почтенно возвышающаяся над ним, в очередной раз лëгким движением вернула чëлку парня в своë обычное состояние. Концентрироваться на мыслях становилось всë сложнее, время вокруг будто текло медленнее, да и вообще как-то… Старый Макото бы разозлился, не так ли? Разозлился… и пошëл бы вымещать злость на ближайшей мусорке.

Но, наверное, он бы разозлился и по всем правильным причинам. Рядом с ним в последние моменты была только “бездушная коробка с запчастями”, которую он уже физически не мог воспринимать на слух. Ну и пусть, верно? Ну и… ладно.

В груди что-то секундно сжалось - он так и не понял, что, - и мир погрузился в темноту.

Исчезла последняя мысль, угас человек и вся его личность, но зато с гордостью и полным довольством своей прожитой жизнью. Он сказал всë то, что хотел, он записал всë то, что не смог сказать, и он сделал всë, на что у него хватило сил и желания. Свой последний миг он воспринимал не как лишение личного настоящего, а как акт искусства, чему был благодарен Всевышним силам, которые, как оказалось, были.

Вот, похоже, и всë.

Великая печать… Юки бы соврал, если бы сказал, что ему было не страшно. Он ждал, словно во сне, но прекрасно себя осознавая. И он дождался.

Стало холодно.

В грудь снова отдало болью, в глаза попал свет.

А в нос ударил запах выпечки.

03.25.2009. 12:45

Его комната.

Комната в доме его опекунов.

Макото нервно огляделся. Что за хуйня? Ещё и сцена казалась до ужаса знакомой… За дверью были слышны голоса Химари и Тадаши, за окном светило солнце, на календаре у кровати была отмечена сегодняшняя дата. Нет, не 5-ое марта, а 25-ое,  2009-го года.

Не паниковать. Розыгрышем это быть не могло, нет, ни в коем случае. Следовало для начала осмотреться. Как минимум осмотреться. Парень, пошатнувшись, опёрся рукой на стену и постарался вспомнить, за что можно было бы зацепиться.

В тумбе должен был лежать отцовский фотоаппарат, который Юки успешно, мягко говоря, разбил ещё в феврале. Восстановить такое невозможно, как и подложить, из-за специфики конструкции. Он был старым и, со всем выливающимся, царапанным. Макото дотянулся до ручки ящика, открыл его и замер. 

Фотоаппарат был здесь. Точь-в-точь его старенький “Олимпус 3 ти-ай”, даже была содрана кнопка хайлайта. А под ним - тетрадь. Его дневник, в котором он вёл записи о Тенях и Тёмном часе, лежал открытым. Значит, это сон? Но чем проверить? Верно, во снах невозможно разобрать текста. По крайней мере, он так и не научился, что, на самом деле, помогало при кошмарах.

Парень медленно, с осторожность взял тетрадь в руку.

“Макото Юки, 17: –

Слабость: все

Устойчив-ть: –

Перед убийством втереться в доверие.”

Захотелось блевать. Парень в спешке сбежал по лестнице вниз, прямиком в туалет. Его что-то спросили, но он не обратил внимания. Может, и к лучшему.

Вид наполовину переваренного завтрака в перемешку с несмытым говном отчима немного привëл Макото в чувства. Он отвернулся, параллельно нажав на кнопку смыва. Воняло. Шум воды и стук в дверь оглушали. В углу что-то стояло. Стояло и смотрело.

Парень инстинктивно отскочил, врезавшись спиной в ванную. Звуки прекратились, будто обрезали, оставив за собой только давящее чувство в ушах. Посреди маленькой комнаты находился сгусток тёмной материи, будто бы поглощающей свет вокруг себя. Она постоянно меняла форму, то становясь похожей на пыль, то на чью-то тень, то на самого Юки. Этот сон всё больше походил на кошмар и, наверное, зря он так подумал. Макото хотел вскочить и выбежать, но не смог. Глаза не сдвигались с существа, лёгкие не работали, сердце не стучало. Но он мог думать, определённо точно, и сейчас его мысли были на грани истерики. Это правда предсмертный сон? Какой-то шибко страшный и… неправильный.

– Давно не виделись, старый друг. Уже, стало быть, давно меня позабыл? Бояться нечего, я есмь твоё будущее и рок твой. Я есмь ты. Я Морос.

Голос существа был низким, хриплым, но в то же время и разным, словно поочерёдно говорили разные люди. Материя начала неприятно меняться, пока не приняла форму фигуры в капюшоне с огромным глазом в животе. Глаз, до противного мясной и настоящий, не моргал и глядел прямо на юношу, смотря сквозь него, читая его мысли и, может быть, насмехаясь.

Морос? Это оскорбление на древнегреческом… А ещë бог неминуемой насильственной смерти человека или его близких, один из сыновей Никты, если парень правильно помнил уроки школьного медбрата. Не имел точной формы и, скорее всего, формировался в разумах людей зависимо от их страхов. Но что он здесь забыл? Сразу после…

– Теперь ты умер, и теперь ты появился, о трижды счастливый, в тот же день. О, следователь Орфея, тебе предрекаю я его учение.

Безэмоционально, даже траурно, внутри черепа разносились его слова. Именно внутри, как во снах. Фигура будто покадрово поменяла своё положение, теперь наклонившись вперёд.

Что ему было нужно?

Зрачок в глазу Мороса уменьшился, будто услышав немой вопрос. Парень пугливо расценил это как насмешку.

– Ты согрешил, и демон внутри тебя ныне обязан пройти через серию перерождений до его искупления. Я, Морос, буду сопровождающим твоим, ибо я смерть твоя и рок твой, а каждая кончина твоя будет ужасной и последней. Теперь же, прощай.

С этими словами он просто… исчез. Зашумела вода и вернулся обеспокоенный стук в дверь. Слова Мороса всë ещë отдавали в голове неприятным эхо, добавляя лишнего шума в готовую какофонию звуков. Юки глубоко вдохнул и откинул голову назад.

Что это было?

31.01.2010.

Тëмный Час.

    – И тебе это нравится? Жуть ведь. Представь, если бы Тëмный час длился не час, а больше. Мы бы все с ума посходили! Вся эта кровь и запах... Макото?

Почти самая вершина Тартара, наполненная лунным светом, кровью и давящей пустотой. Осталось подняться по последней лестнице и узреть, как…

Юки рвано вдохнул, повернув голову к Юкари. Остальные ушли вперëд. Наверняка, полные энергии и решимости, как и всегда. Рыжеволосая, зная медлительность челкастого, дружелюбно вскинула бровь, всем видом показывая, что желает подняться только вместе с ним. Может, у них и правда получится…

Нет. Нет, не получится. Его не убить. Что-то пойдëт не так. Блять, да даже ежу понятно, что это бесполезно. Но Юкари ждала. И друзья тоже ждали. И это делало только хуже. Зачем? Макото просто... не понимал. Его обозвали виновным, его заставили проходить уже седьмой, наверное, цикл из бесконечной подготовки к смерти. Он устал. А был ли в этом смысл?

    – Иди вперëд, - юноша выдавил уже привычную нервную улыбку, сжав руки в кулак.

Такеба закатила глаза, переведя центр тяжести на другую ногу. "Как всегда, вот чудо в перьях!" - подумал было Макото, но тут же отвëл взгляд. Сейчас давать волю эмоциям было нельзя, иначе стало бы ещë хуже. Ломаться запрещено, или вся эта комедия затянется на чëрт знает сколько.

    – Легенда, я тебя жду! Я же обещала, забыл?

Парень обратил внимание на край пола, ведущий прямо в пропасть. Такого он ещë не пробовал, так? Может быть, это и являлось тем самым искуплением, о котором говорил Морос, иначе быть просто не могло. Раскаяние в своих грехах, какими бы они ни были, и признание ошибок - высшее, что может сделать человек. Правда, самоубийство - одно из грехов. Но вдруг в этом и суть? Боги любят делать безумные игры, вдруг одной из ставок была смерть от самого себя, а не от рук Никты…

На этаже зазвенела тишина. Юки подступил поближе к краю и отстранённо посмотрел на кровавую водную гладь далеко под ногами. Если честно, ему нравилась вода настолько, что он считал еë прекраснейшим произведением природы. Вода даровала жизнь и имела полное право еë отнять. Она, как кровь, снабжала организм питательными веществами, значит, всегда могла остановиться и забрать всю - или чью-то - жизнь с собой.

    – Юки. Всë хорошо?

Юкари волновалась, конечно, куда же без этого. И ведь не ответить, что всë нормально, не попросить спуститься или пойти вперëд. Она поймëт, и это разрывало ему сердце. А просто прыгать не хотелось - неуважение. Он должен был хотя бы попытаться объяснить... И бросить команду сразу после, как бы скотски это не выглядело. С другой стороны, какая разница? Они всë равно скоро умрут.

Юки тяжело вздохнул.

    – Юкари, я редко тебя о чëм-либо прошу, я…

В горле без возможности сглотнуть встал комок. Надо же... Парень понял, что долго говорить в таком состоянии не сможет. Нет, прыгать нельзя, нельзя! Было необходимо... Пройтись по всему кратко.

    – Я помню только ваши крики. Вы... Ты, Д-Джунпей, вы все умирали раз за разом, и... Н-не перебивай. Пожалуйста.

Он уже не знал, стояла ли она там, слушала ли она его, но он понимал, что в раскаянии важна речь. Чтобы Бог понял, в чëм ты себя порицаешь, чтобы он тебя простил. И Бог, как назло, словно начал подсылать в память неприятные образы прошлых битв и ошибок, всегда одинаковых. Юкари, Джунпей, Фуука, Акихико, Мицуру, Кен, Айгис. Медленно, громко, с хрустом. И последним всегда был он, таково было пророчество Мороса. Юки схватился рукой за столб неподалëку. Дыхание сбилось. Надо говорить. Только вот что говорить? Что он сделал не так? Его грех в эмоциях? В действиях? В освобождении божества? Скорее всего. Но ведь он же и должен был его запечатать, если бы не… это.

    – Я не хочу, я... Устал, это слишком... Кашшдый, блять, расс... Когда я... Сука, смотрю на вас... Кашшдый расс вижу... Кровь и... - Прошипев сквозь зубы, он глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, и повысил голос, - Я ужасный и не дальновидный лидер, я плохой, лицемерный человек, я желал людям смерти! И теперь это мой Ад? Теперь я обязан… Бога не убить, я понял, просто…

Макото замолчал и, сгорбившись, зарылся в волосы руками. Лучше бы он умер на мосту, лучше бы он не лез защищать мир, лучше бы…

    – ...Мне жаль. Мне правда жаль... Я не хотел…

Он редко плакал, особенно в связи последних событий. Сейчас же было исключение из правил, тихое, скромное и бесконечно слабое. Радовало хотя бы то, что к девушке он стоял спиной.

    – Давай-ка ты для начала отойдëшь от края.

    – ...Д-дай мне пару минут.

Макото несколько раз повторил про себя свою речь. Теперь-то точно должно было сработать, он правда сокрушался. И тогда он очнëтся на коленях у Айгис, на лëгком ветру, и будет счастлив, ничего большего в жизни не нужно было. Он открыл глаза. И ничего не поменялось.

Никто за ним не следит. Они просто хотели поиздеваться над недальновидным подростком с синдромом героя.

Выход из цикла и правда только один, да? Отсюда не сбежать, отсюда не исчезнуть. Только погибнуть от рук того, что он породил.

Но всегда можно было спрыгнуть. По крайней мере попробовать стоило.

Но за ним стояла Юкари, боясь подойти или как-то разорвать молчание. Они умрут, но Юки почему-то не хотел, чтобы она запомнила его... Вот таким. Слабым, уродливым, забитым, какие там ещë ругательства придумали люди. Вся суть лидера - дарить надежду в победу. Какая, конечно, к чëрту победа, но деваться было некуда. Нервно улыбнувшись, парень тыльной стороной перчатки вытер лицо и развернулся, сделав шаг к девушке и расставив руки.

    – Чего стоишь, давай сюда. Пожалуйста.

Парень звучал убито и неправдоподобно, пусть и просил от всего сердца. Такеба, в свою очередь, всë так же стояла, как вкопанная, будто хотела что-то сказать, но не знала, что именно. Переживала, конечно. Может быть, даже боялась. Но она сделала шаг вперëд, а значит…

В пол за ней влетел Кен. Точнее то, что от него осталось. Тело будто опустили в лаву, плоть на голове с неприятным бурлением рвалась и лопалась на кусочки, ноги - угольки, глаз - беспомощно болтался на мешке кожи, который когда-то называли лицом. И оно, не сумев издать ни звука из-за сожжённых в прах языка и губ, тянуло руку к Макото, да и та с хлюпаньем отвалилась, оставив ребëнка содрогаться в агонии и страхе, если тот вообще что-то осознавал. 

Юки рванул вперëд и, схватив девушку за плечи, поспешно прижал еë к себе, отскочив от лестницы. Надо было срочно переключить фокус с кипящего черепа Кена на что-то иное. Лестница, верно. Уже вся в крови и кусках чьей-то плоти. Может быть, с неë спустятся. Надо быть готовым отступать. А отступать куда? Только в пропасть. Хоть в этот раз парень уйдëт не один, и этот факт его почему-то радовал. Совсем свихнулся.

    – Обними меня и закрой глаза, хорошо? Поверь. - Прошептал Макото, уже не стараясь как-либо прятать трясучесть своего голоса и рук. Несмотря на это, Юкари его послушалась, резко и испуганно.

Медлить нельзя.

    – Люблю тебя, - лишь промолвил он где-то над ухом и с усилием отпрыгнул назад, зажмурившись, словно надеясь таким образом проснуться.

03.25.2009. 12:45

Запах выпечки, сходящий с ума мозг и секундная тень в углу комнаты. Восьмой, наверное, раз подряд.

– Ха… Ха-ха! Пошёл нахуй, блядина!

Ну и плевать. Ход рока был нарушен. Кен был первым, Юкари умерла вместе с Макото, он проследил.

Значит, за ним всё же следят, его слышат. Этот ад можно было прекратить. Он выиграл этот бой. Этого было более чем достаточно для его отчаявшегося разума. Настолько, что ему хотелось закричать от счастья. Собственно, что он и делал, не особо переживая о предстоящей лекции от опекунов.

Однако, как только парень вскочил с места, его взгляд упал на ящик с тетрадью. Та всё так же была открыта на странице с его именем, только теперь внизу его почерком было написано следующее:

“Тонуть неприятно. Лёгкие жжёт, моля всплыть наверх, а мозг через пару вдохов просит расслабиться и умереть. Тем более это была не вода, а кровь, которую, так получилось, я вдохнул почти сразу. Юкари прожила дольше меня, если я не ошибаюсь. Возможно, она выжила и всплыла, хотя я старался, чтобы произошло наоборот. Посчитать секунды не сумел, примерное время смерти 3 минуты.”

3.26.2009. 03:05

– …Если бы не она, то я бы здесь и не стоял, - Акира задумчиво выдохнул сигаретный дым.

На улице было прохладно. Поднялся ветер, притихли насекомые, Луну закрыли облака. Может быть, Юки бы даже позволил себе расслабиться, если бы нос не резал запах табака.

– И она просто исчезла? - Макото в очередной раз за несколько минут сменил положение, чтобы держаться как можно дальше от едкого перегара.

– Можно и так сказать.

Беседа длилась как минимум час и, с точки зрения челкастого, так ни к чему и не привела. Нет, конечно, он узнал своего сводного брата лучше, как человек человека, и утолил свой интерес, но никакой выгоды за этим не шло. С другой стороны, было глупо отрицать факт того, что слушать подобные россказни из жизни было интересно. Да и это странно разбавляло уже успевшую устояться рутину действий длительностью в 345 утомительных дней. Последний факт в данной ситуации был ведущим - Макото хотел выжать из разговора все соки и, пусть и ненадолго, но забыть о своей участи.

Но Акира снова недоговаривал. Из его слов можно было составить следующую картину: в 12 лет он угодил в руки плохим людям, ему помогли выбраться какие-то близнецы-немцы - брат и сестра - а оставшиеся 7 лет он искал своих родных. И этой картины было недостаточно. Юки такая история казалась притянутой за уши, приторной. Он понимал, что ожидать полной версии его похождений вне дома было глупо, очень глупо, но всё-таки… Хотелось знать всё как есть. Знать, чтобы использовать. Наверняка это звучало ужасно.

– Ты правда никогда не курил? - натянуто поинтересовался Харада, подняв взгляд на небо. Вид у него был между замученным и меланхоличным, словно ему тоже в кадык не всрался этот диалог.

– Ненавижу табак.

– М-м. Понял. Просто выглядишь как неформал. Окрашенные волосы, суровый вид, ты понял. Не упрёк, если что.

– Я смыл краску.

– Но проходил с ней последние года полтора, как только переехал. Мнение о тебе уже сформировалось, - Потушив бычок о перила подоконника и отдав его на растерзание ветру, Акира с кряхтением потянулся, - Волнуешься? О грядущем.

Юки поднял бровь. Никак не мог привыкнуть, что брата хоть что-то колышило. Просто, предположил он, пытался быть вежливым и учтивым, как и большая часть взрослых.

– Мне поебать, - послышалось от челкастого в ответ. Немного подумав, он добавил - Учёба и учёба, в общежитии спокойнее.

Отмахнув от себя остатки дыма, Макото наконец-то полноценно вдохнул. Последовало молчание, не очень долгое, но достаточно мерзкое, похожее на писк в ушах. Парень отвлёкся мыслями, Акира, похоже, тоже. И, если в голову второго пролезть было нереально, то вот первый помрачнел настолько, что ему пришлось закрыть глаза и сконцентрироваться.

Он понимал, что это всё делалось неспроста. И его это, в который раз, убивало. А ещё убивало то, что больше никаких мыслей в голове особо и не было, хотя, казалось бы, столько всего произошло всего за день. Чего только стоили додумки о Никте, отсутствие Мороса и, на крайний случай, брат, но ничего из этого не цеплялось. Не формировалась вот та вот последовательная нить мыслей.

– Спать иди, - процедил Харада-младший, сделав шаг к двери, - В следующий раз о себе рассказывать будешь ты.

Без лишних слов, дав в ответ лишь пожать плечами, Акира вышел, оставив дверь закрытой. Надо было отдать ему должное - провести столько времени, терпя молчаливо-скотское отношение в свою сторону, после и без того тяжёлого дня наверняка было трудно. Но… Честно, какая разница? Макото это начинало нравиться. 

В стеклянном отражении на него, ехидно улыбаясь, смотрел он сам.

7/4/2009

15:30. Япония

– Вот ж чертовщина, а… Не идёт… Чтоб этот японский…

Стук по клавишам ноутбука, честно говоря, начал бесить и самого печатавщего. К этому добавляла неожиданная весенняя духота, в машине становящаяся невыносимой. Радовало хоть то, что его товарищи удалились по своим делам: сверять свои домыслы и просто гулять по магазинам. Что с этих дебилов взять? Зато мешать не будут.

А мешать было чему. Наш герой потратил без большего полмесяца на утверждение, подделывание и обмывание всех необходимых для его плана документов. Человек, которого он, как оказалось, правильно подозревал, очень удачно оказался сиротой, стоявшим на учёте. За мелкие административные нарушения, но тем не менее. Этого оказалось достаточно, чтобы выбить за собой право “кураторства”, как в шутку называл сие процесс Война. Собственно, вся эта авантюра была его идеей. Именно этот ходячий мешок глупости смог выдать на удивление стоящий план, изменив начальную стратегию с “подловить, убить, а тело кинуть в море” на “втереться в доверие, а затем всё остальное”. Никта попросил действовать так же.

Однако, для этого “доверия” было необходимо покрытие, которым можно было бы воспользоваться в случае чего. И этим покрытием отлично выступала старая-добрая практика слежки со всеми необходимыми ордерами и документами, чтобы иметь возможность выкрутиться из любой неудобной ситуации. Собственно, то, какую бумажку он предъявит самому школьнику, и решит всю судьбу их будущих разговоров.

А разговаривать было о чём. У полковника в отставке созрел, стоит признать, не самый лояльный, но вполне себе рабочий план. Школьник не так давно искал в Интернете записи взломанной радиостанции, прогнозирующей крики Глашатаев. Но он так ничего и не нашёл - весь этот конфуз, согласно со всеми уставами, быстро подчистили местные органы. А ещё и человек, который обещался дать ему флешку с эфиров, в ту же ночь был обязан эту флешку уничтожить.

Наш герой, тем временем, всей необходимой информацией обладал, как зарубежный следователь. Бам! - и план знакомства, уже расписанный на старом служебном ноутбуке, был готов, а сообщение на форуме с гибким предложением встречи отправлено. Со стуком закрыв аппарат, полковник откинулся на спинку сиденья и устремил взгляд в окно.

Может быть, Война и был прав… Не стоило недооценивать людей, умевших ходить по Темноте и говорить с самим Никтой, будь то старик или ребёнок. Это, всё-таки, великий дар, нисходящий только на достаточно бесстрашных и отбитых психов, изучающих смерть и всё, что с ней связано. А этот малец, вроде, когда-то шёл на Его убийство… Значит, был более опасным, чем могло бы показаться на первый взгляд, и устранить его следовало первым делом.

К удивлению мента, на его сообщение ответили достаточно быстро. Открыв ноутбук, он прыснул. Простой и сдержанный ответ с местом, временем встречи и внешним видом.

– Местный ТЦ, значит… Наушники будут. Ну и хрен с ним, - бубнил мужчина себе под нос, - Главное, чтоб моих в этой дыре не наблюдалось… Будут ещё ржать, как кони…

Пробурчав пару сдержанных ругательств на удачу, он завёл автомобиль и выкрутил на нужную дорогу.

Десять минут пробок, ещё столько же на мосту и вот, собственно, и гвоздь программы, стоящий на входе в Торговый центр “Павлония”, чёрт подери эти метафоры. Средний рост, школьная форма, чёлка на один глаз, потрёпанный вид и плеер на шее. И он восстал против ребёнка Хаоса и Мглы? Ну-ну.

Полковник припарковался и, стараясь не привлекать особого внимания на свой внешний вид посреди весны, подошёл к школьнику сбоку.

– Хэй. Ты ведь Макото Юки, я прав?