Несомненно, отвратительное, ужасающее чувство агонии, когда под кожей играют несколько сотен вольт. Пленница благословляла всех, когда мучительница выключила орудие пытки. Спазмы скрутили детский живот и всё то немногое, что было у девочки в желудке, с характерным звуком вывалилось наружу. Смесь из желчи и каши остатков еды расползалась перед её глазами на грязном полу. Но женщина на мгновение лишь презрительно окинула смесь взглядом, смотря на дёргавшегося в конвульсиях ребенка.

— Тридцать восьмая, перед нашей встречей мне так и нахваливали твою регенерацию, — с лёгкой улыбкой проворковала женщина над ухом, будто они на дружеской встрече. — я с удовольствием проверю это! И кстати, знаешь ли ты, какой проступок совершила, дорогая моя?

Ух, не ответишь ведь — себе дороже, но гордость ведь душит как удавка. Девочка лишь неоднозначно покачала головой.

— Какая смелость! Такая, что граничит с глупостью, да, дорогуша? Я даже восхитилась на мгновение. Но... — сладким голосом протянула Д. — Предательство такого человека... Мягко говоря не сойдёт тебе с рук. В будущем я научу тебя благоразумию, даже манерам и многому другому. Не разочаруй меня, ты ведь умный ребёнок? Хах. — небольшая передышка была окончена и ток снова пополз по мышцам ребёнка.

Рано или поздно подобный кошмар подошёл бы к концу, но неужели девочка думала что это конец? Нет, конечно нет, она знала отца и ждала худшего, и худшее наступило.

***

Один, второй, с противным хрустом пальцы отлетали от руки, прямиком на пол с разводами желудочного сока.

- Н-нет! Пожалуйста, хватит! А-А-А-А-А! Это слишком, слишком больно! - руки будто обливали кипятком, теперь и горло саднит от постоянного крика. Но, кажется, женщине лишь в радость слушать звуки агонии. 'Хуже уже не будет' - успокаивало себя дитя.

Потом побои. Плетью. Железной плетью. Не так уж и больно, но теперь огнём пылает всё тело.

— Ах, и вправду, чудо-регенерация работает! Вон, смотри-ка, а пальчик-то отрастает. — насмехалась она, сматывая обратно плётку. — но не думаю, что шрамов не будет, ты же всё-таки ребёнок. - вздохнула она - Ну, тем лучше, будет служить тебе напоминанием на всю жизнь. — говорила женщина скучающим голосом.

Следующий час был одним из самых худших часов для юной особы. Регенерация, какая бы сильная она ни была, не могла справиться с профессионалом своего дела.

- О нет, дорогуша, не смей отключаться - грубая рука женщины схватила детское лицо за щёки, ощутимо шлёпая их, а она сама ослепительно жутко улыбнулась - сейчас будет моя любимая часть. Но знаешь что? Ты молодец, мало кто доходил до этой части, что, несомненно, удручает. - женщина резво обошла пленницу и та услышала шелест металла и насвистывание какой-то детской песенки.

В следующее мгновение пленительница присела на корточки рядом с окровавленным телом девочки. Зрелище было не из приятных: нет половины пальцев, а другая отвратительно восстанавливалась, от плоти пахнет гарью и большая часть тела в открытых ранах, еле-еле затягивающихся. 'Не удивительно - подумало дитя, пытаясь отвлечься от тупой боли в каждой клеточке тела - вся моя сила уходит на лечение пальцев'. Отличная попытка уйти от реальности, но провальная, как тут уйдёшь, когда куда-то в правое плечо вонзается что-то острое, когда по руке скатывается слишком много крупных капель крови. Что она там говорила про то, что хуже уже не будет? Она определённо забирает слова обратно.

- На тебе нет татуировок, которые я могла бы срезать и забрать... очень жаль, но этот факт не спасёт тебя.

Гладкая кожа медленно отходила от тела малышки, открывая вид на ткани мышц. Скальпель работал с удивительной точностью и аккуратностью пока вся кожа предплечья не оказалась в руках брюнетки, не задевая мышцы, что удивительно, пока где-то сзади что-то подозрительно потрескивало.

Горло казалось бы осипло от постоянных криков и не могло выдавить из себя ничего, кроме хрипа, но очередной болезненный крик наполнил пыточную комнату.

- Знаешь, дорогуша - если бы девчонка оказалась бы в здравом уме, точно бы напряглась от нездорового восхищённого тона женщины - твоя регенерация и вправду отлично работает. Но вот только... Как она вылечит то, что не нуждается в излечении? - с придыханием, почти шёпотом произнесла она, как к истёрзанному плечу прикоснулась раскалённая железная пластина, прижигая кожу. А голова ребёнка раскалывалась от постоянных болезненных возгласов и просьб прекратить.

Видимо женщине это развлечение показалось презабавным, что она принялась снова что-то вырезать прямо на спине пленницы.

- Не двигайся, твою мать! - ожившую тушку, что когда-то была человеком, грубо встряхнули, а по лицу ей прилетела оглушающая пощёчина. Да такой силы, что острые ноготки оставили неглубокие царапины на щеке, откуда вяло набиралась кровь в алые капельки. - Если испортишь это, я вырежу всё то же самое на твоём лбу! - сопротивляться теперь нет не то чтобы сил, уже нет и желания в связи с ультиматумом. Да и кричать теперь точно не выйдет.

А с каждым глубоким порезом сознание утекало всё больше, но наконец всё померкло перед глазами пленницы. И шипение металла вместе и фантомным запахом обгорелой плоти сопровождало её в царстве Морфея.

***

Очнулась девочка уже в комнате, к счастью в своей. Ничего так и не изменилось: белый ковёр, белая кровать, такой же белый шкаф и аналогичные стены и небольшой стол со стулом.

Всё её тело ужасно болело, нет сил даже подняться с кровати. От чего же всё так болит - недоумевала она пока на голову ей не свалились воспоминания о прошлом дне (на самом деле она не знала сколько времени, но надеялась на лучшее). Для начала она судорожно приподняла одну руки на уровень лица и - слава всему живому - все пальцы на месте. К сожалению или к счастью присмотревшись можно было увидеть тонкую линию шрама у основания некоторых пальцев (она боялась представить что стало с её телом).

Сделав пару вдохов, девчушка резко села на кровать, да так, что голова закружилась. Немного отойдя, она смогла таки встать, цепляясь за стены, и подойти к небольшому зеркалу у шкафа. Вставая перед ним она надеялась на лучшее, но шрамы, что расположились на руках, ногах и на туловище заставили ребёнка подавиться воздухом. Конечно, шрамов было гораздо меньше чем увечий, что нанесла Д на детское тело, но грудь девочки болезненно сжалась, видя их во всей красе на обнажённом теле. Она всегда болезненно воспринимала шрамы, как свои так и чужие, считая это показателем той или иной слабости, несовершенства. Особенно сейчас, когда у нее такая сильная причуда регенерации получать шрамы для неё стало сродни позору или клейму неудачника-слабака.

Немного успокоившись девочка повернулась спиной к зеркалу, болезненно хрипя. До этого момента она считала, что тёмная прижжённая плоть и отсутствие кожи на предплечье самый отвратительный шрам на теле, теперь же этот титул достался выжженному числу «038» на спине, прямо на левой лопатке. Небольшая надпись на коже приносит огромную моральную боль, будто издеваясь проклятое число означало рабство и издевательства. Когда сдерживать слёзы казалось уже невозможным, лёгкое тело падает на пол, забиваясь дрожью. Этот злополучный день она не забудет ни на миг.

Дрожь постепенно начала спадать, а сдерживаемые слёзы уходить, когда девочка вспомнила, что на ней надеты лишь разодранные тряпки, кое-как прикрывающие пах. Спохватившись (не слишком уж резво, в её-то положении), дитя приоткрыла шкаф и чуть опять не свалилась на голый бетонный пол. В шкафу, вместо разноцветных одежд (единственное разноцветное, что было в её жизни) на полках уныло лежали идеально выглаженные и сложенные белые вещи: рубашки, брюки, спортивные штаны и туфли. Единственное, что приносило ей удовлетворение от жизни в заточении были всевозможные разноцветные одеяния, не слишком много, конечно, но принарядиться после усердных занятий в красивое нежно-голубое платье, представить, что завтра любящие родители поведут её в этом чудном наряде на встречу с друзьями-ровесниками было восхитительно. Ах, просто несбыточная мечта, но слишком чудесная чтобы остановится, ибо они, сказочные мечтания, были словно якорь спасения в холодном море, удерживая от уподобления жестоким, алчным, совершенно противным ей взрослым, что окружали её.

Одевшись в отвратительный белоснежный костюм, состоящий из нижнего белья, футболки и джинс, девочка уселась на кровать и принялась ждать гостей. Наверняка по камерам, увешанным в каждом углу маленькой комнаты, они увидели вполне живого и активного ребёнка, так что скоро дядя или тётя в идентичном белом костюме, одарив её очередным презрительным взглядом, расскажет о последствиях неразумных действий. Здешние обитатели до скрипа чистой и белоснежной лаборатории (однажды она свихнётся от количества белого, её уже начинает подташнивать...) по понятной им причине ненавидят подопытную: сначала никто не сближался с почти новорождённой (можно ли назвать двухлетнего ребёнка, выращенного в пробирке, новорождённым..?) девочкой, не считая её человеком, а увидев её кровавые тренировки так и вовсе воспринимали как оружие под чьим-то контролем. Добавить к этому, что за «кровожадную» девку можно нехило получить если сделать что-то не так, то даже у самых добрых - если такие вообще найдутся - срывало крышу.

- И долго ли мне ещё ждать? - настолько насколько возможно тихим шёпотом пробормотала девчушка, начиная нервничать.

Из-за двери как раз вовремя послышались звуки копошения и щелчка замка. Ну наконец-то ещё чуть-чуть и она бы свихнулась от количества тревожных мыслей.

- Здравствуй, тридцать восьмая - в комнату зашла блондинка с тёмно-жёлтым цветом волос и глубокими чёрными глазами в которых плясали разноцветные искорки. Ничего необычного в высокой женщине на каблуках и деловом костюме не было. - С этого дня я твой второй учитель. Я буду отвечать за обучение естественным наукам и твоё здоровье, — усевшись на выдвинутый из-за стола стул, мелодично прощебетала женщина. "Ещё учитель? Какого чёрта?! А что со старыми стряслось, неужели все дружно отправились в отпуска да в декреты?". Конечно, она понимала куда все так резко подевались. "На тот свет, хах" (хотя она не понимала как так быстро можно устранить и заменить сотни людей) - ...если это понадобиться. Можешь обращаться ко мне как М-сенсей или М-сан. - успешно пропустила половину речи девочка, но переспрашивать не собиралась - она какой угодно смелой могла быть в мыслях, но поджилки тряслись каждый раз, когда она обращалась к кому-либо из окружающих работников.

- Да, М-сан.

- Отлично. - женщина кратко, но тепло улыбнулась, переведя внимание на папку документов перед собой. - Держи, твоё новое расписание. Рекомендую чательно ознакомиться, так как оно вступает в силу уже сегодня. - ровный лист бумаги скользнул в руки к девочке, но сразу же чуть ли не выпал - чудовищное расписание представляло собой очередную пытку Д-сан. Если это не шутка - а шутить эти люди не умеют - на сон отводилось всего шесть часов из положенных восьми, тренировки начинались в пять утра, а заканчивались в десять-одиннадцать вечера в зависимости от дня недели, а перерыв составлял только по десять минут после каждого приёма пищи - если не считать передвижения между кабинетами, переодевания да приём препаратов и пиши, то всё остальное это часы тренировок, лекций и тестов.

- Приходи в порядок и выдохни, — всё-таки она заметила как побледнело лицо девочки? - сегодня смягчающий день - тренировки начнутся в семь. - уходя женщина подошла к напрягшейся девочке и погладила волнистые короткие волосы.

Так...приятно..?