Нити мрака завязались на глазах тугой, плотной тканью, сквозь которую не было видно и собственных рук.
Вязкая тишина полностью затопила всё то небольшое пространство, окружающее заключённую девушку.
Нот это не остановит пленницу!
Она выберется!
Должна, нет, обязана!
Копье, состоящее из света, со звоном высекает белые искры из черной стены, что лишь на несколько коротких мгновений разъедают мрак, после чего исчезают, сожранные тенями.
Ещё один удар, следом за которым слышен хрустальный треск.
Светло-бирюзовое лезвие разлетается множеством осколков, распадаясь на исчезающую блестку.
И тогда она использует единственное, что осталось.
Кулак раз за разом врезается в холодную стену до тех пор, пока звенящая тишина не наполняется металлическим запахом...
В последний раз костяшки соприкасаются с чернью стены, оставляя одинокий, вязкий звук разлетающейся жидкости, эхом отскакивающий от стен и усиливающийся, с каждой секундой сильнее давя на черепную коробку.
На глаза наворачиваются холодные капельки, создавая туманную пелену, замутняющие оболочку глаза.
Девушка промаргивается, пытаясь избавиться от этого щипающего чувства, однако легче не становится.
Слезы оставляют влажные дорожки на щеках и падают вниз, на пол.
Дрожащие колени едва держат тело от усталости и в какой-то момент резко подгибаются, словно бы подломившись.
Тогда самоцвет падает на пол.
Оголённые костяшки царапают металл и размазывают нечто липкое, вязкое, густое по холодной стене.
Каждый палец, каждый сустав, каждая мышца руки отдаётся пульсирующей, сосущей болью, сжигающей конечность вплоть до предплечья и наполняющей через него всё тело.
Больно...
Неужели на этом всё?
Нет-нет-нет!
Она не опустит руки! Кристальные самоцветы никогда не сдаются!
Ради Розы! Ради Стивена и Аметист! Ради прощения Гранат!
Грудная клетка наполняется решимостью и даже душный воздух клетки кажется не таким уж и спëртым.
Девушка встаёт на, наполнившиеся силой, ноги и гордо поднимет голову.
— Я выберусь отсюда, Перидот!—кричит она в пустоту.
Жемчуг сжимает руки: пускай оружия и нет, однако всё ещё есть её кулаки.
Опять удар, после которого нейроны бешено трещат, взывая к благоразумности хозяйки.
Белые вспышки режут глаза, синхронизируясь с болью.
Но девушка, до крови закусив бледные губы, подавляет разрывающий горло крик, обращая его лишь в болезненные всхлипы.
Самоцвет долго и безуспешно сражается с чёртовой стеной.
Бьётся до тех пор, пока к боли не примешивается тяжелая, свинцовая усталость.
Девушка уже знает, что теперь и вторая рука покрыта "перчаткой" крови, однако она не останавливается, продолжая пытку.
Горячая жидкость медленно сочится сквозь сжатые в кулаки пальцы.
После чего собирается в тяжёлые капли и падает на пол.
И вот сонливость с болью захватывают её.
Конечно же, всему виной кровопотеря — чудовищный недочёт в строении людей...
И в её строении...
Зачем она допустила эту ошибку?
Виновна ли в этом Роза?
Жемчуг всегда хотела привлечь внимание Розы Кварц, ради этого она даже была готова стать такой же, как люди...
Нет, дело не в Розе, она не может быть в чём-то виновата, нет!
Скорее всего все дело в Опал.
Аметист, ради интереса, изменила своё строение, создав нечто наподобие человеческой анатомии, разве что, с небольшими отличиями (например переваривание всего и вся)...
Благодаря слиянию же случайно могут передаться определенные особенности организма самоцветов.
Обычно этого не происходит, ведь самоцветы все одинаковы, но в этот раз все иначе...
Как глупо...
Ноги уже не держат девушку, а глаза начинают слипаться от усталости.
Жемчуг медленно садится на металлический пол, после чего же устало ложится.
Нужно передохнуть, хоть немного...
Холод поверхности недолго обжигает кожу, ведь за ним, всего лишь пятью секундами позже, следует взрыв, содрогающий каждый орган.
И ничего...
***
— Ты, кристальный обломок, попалась в мою гениальную ловушку! Даже без ноги я смогла победить тебя, булыжник! — расхохоталась голограмма зелёного самоцвета из Родного Мир, — А где твои друзья-олухи? Впрочем ладно, мне будет легче разобраться с вами всеми по очереди!
Жемчужина мгновенно вспыхнула яростью.
— Ты не знаешь с кем связалась! — однако на это Хризолит лишь вновь гадко рассмеялась.
— Вы кристальные булыжники! Вы всё будете расколоты армией Жёлтого Алмаза!
— Гранат и остальные найдут меня раньше, чем это случится! — гордо стукнув кончиком копья по полу, воскликнула Кристальный самоцвет.
— Да, конечно, пытайся выбраться, — саркастично прищурившись, протянула злодейка, —Даже если я захочу тебя найти, у меня это не выйдет. Это ведь очевидно!
Жемчуг непонимающе нахмурилась, ожидая последующих объяснений.
Самоцвет родного мира же закатила глаза, издав протяжное и недовольное "аргх".
—Наверное ты меня не понимаешь. Ты находишься на огромном тюремном корабле, в нём тысячи-тысяч камер, постоянно меняющих своё местоположение, чтобы заключенные не выбрались! Неужели непонятно? Ах да, ты же всего лишь жемчуг, ты не разбираешься даже в такой древней технологии! — подняв указательный палец к глазу и высунув язык, дразня девушку, закончила Перидот.
Копье из твёрдого света пролетает сквозь технологическую иллюзию, тогда проекция девушки исчезает, оставляя Жемчуг в одиночестве без хоть какого-нибудь источника света.
***
Прохладный воздух касается кожи и проникает в лёгкие, пробуждая ото сна.
Жемчуг открывает глаза, но не видит ничего кроме тьмы.
Погрузившись в недавние воспоминания она и не заметила, как материализовалась вновь.
Самоцвет поднимается на ноги.
Сила вновь в её теле, как и разгоревшееся желание выбраться.
Она знает, что за ней придут.
Что её не бросят.
Они же команда!
И вновь Жемчуг кидается на стену, желая ускорить этот момент.
Вновь костяшки в кровь.
Вновь кровопотеря, но девушке до этого нет дела.
Ей всё равно, в каком состоянии она восстановится, лишь бы быстрее.
Вновь потеря сознания.
Теперь она обращает в багровое месиво и ноги.
Она готова даже биться головой, лишь бы пробить эту преграду.
Однако нельзя.
Нельзя повредить самоцвет, силы Стивена ещё не настолько стабильны, чтобы позволить себе такое безрассудное решение.
Девушка использует всё возможное, от того пол усыпан мелкими осколками стекла, повреждёнными предметами и всё это окроплено кровью.
Жем подносит руку к самоцвету и вот в её зажатой кисти появляется небольшая, гладкая коробочка.
Это...
Ноготки находят небольшую щель, идущую почти вдоль всего предмета.
Аппарат легко раскрывается.
Это телефон-раскладушка, так кажется звала его Аметист?
Изящные кончики пальцев скользят по корпусу, ощупывают кнопки, небольшие отверстия — разъёмы, возможно для подключения других устройств и подзарядки.
Зря она так и не научилась пользоваться этой штукой.
Но сейчас есть время, пускай нет инструкции.
Но она — Жемчуг и точно разберётся в столь примитивных технологиях земли.
Небольшой тёмный квадратик окрашивается серым, на нём появляется синий круг а в нём белая надпись.
Несколько секунд загрузки и вот экран вновь меняется.
Теперь на нём изображение...
Нет, это фотография.
Улыбающийся во всех тридцать четыре зуба Стивен, Аметист, положившая голову на макушку мальчика и высунувшая язык и...
Гранат, стоящая позади всех.
За блеском очков выражение глаз не разобрать, однако лёгкая улыбка бордовых губ выдаёт её настрой.
Когда она в последний раз так улыбалась Жемчуг?
После того, что сделала помощница Розы, после того глупого случая со слиянием, Гранат только полностью игнорировала девушку.
И самоцвет знает, что она в этом виновата.
Слияние — особенная тема для Рубин и Сапфир.
И делать это лишь для того чтобы "почувствовать себя сильной " было просто....
Предательством...
Нет, она сможет выбраться!
Она получит прощение Гранат!
Она вернется к Стивену и Аметист!
Её ничто не остановит!
И вновь история повторяется.
Вновь кулаки в кровь.
Вновь усталость и сонливость.
Вновь потеря сознания...
***
Жемчуг сидит прислонившись спиной к ледяной стене.
Она устала.
Вновь её попытки ломают только саму девушку, но вовсе не стену.
Сколько она раз пыталась пробиться после того прилива сил?
Десять часов?
Двадцать часов к ряду постоянно поднималась на ноги и долго била проклятую стену?
Нет, ей не выбраться в одиночку...
Рука скользит по полу, в поисках хоть чего-то, что сможет ей помочь.
И вновь пальцы, не прекращая источать боль, нащупывают панель с множеством кнопок.
Воительница поднимает мобильный аппарат.
Включает его.
И вновь видит фотографию с самыми дорогими ей самоцветами.
Стивен, Аметист, Гранат, как они там без неё?
Да, за воплощение любви можно не волноваться.
Да и скорее всего за непоседливую кварц и сына Розы тоже, ведь они вместе с Гранат, а значит ничего страшного не произойдёт.
К тому же, слияние Сапфир и Рубин является куда лучшей матерью для малыша Юниверса.
Во всяком случае, она гораздо лучше чем Жемчуг.
Посередине, белыми цифрами, выведены дата и время:
17 июля.
20:00
Девушка проводит пальцами по кнопкам, случайно куда-то нажимая.
Что это?
Экран вновь изменился.
На нём появились какие-то квадратики с рисунками, записи.
И тут в кристально-чистых, бирюзовых глазах разгорается радостная надежда.
Значок трубки — скорее всего именно сюда нужно нажать, чтобы позвонить кому-либо!
Трясущимися руками девушка, с помощью самого большого квадрата среди других кнопок, быстро выбирает то, что ей нужно.
И действительно!
На белом экране появляются буквы, складывающиеся в имена, а под ними ряд цифр-номеров.
Взор девушки быстро изучает список.
Бледные губы читают имена, в надежде найти и не упустить тех, кто может помочь.
— Ами — должно быть аметист, Мэр Дьюи(политическая услуга), Сэйди из БП.
Друг Ларс из БП. Пиди Кортошечная, Рональдо картошечная, — самоцвет невольно улыбается, — Ох, Стивен, надо будет подтянуть с тобой грамматику, хотя, быть может список заполняла и Аметист? — и продолжает чтение, — Мистер Жаркинс, мистер улыбашка из аттракционов? Кто это вообще? Почта Джейми...
И вот наконец, перебрав почти всё Прибрежье, фехтовальщица находить того, кто ей нужен.
Сразу после Грега Юнивëрса идёт Стивен!
Всего мгновение требуется для того, чтобы набрать номер и заставить телефон заливаться, несущими надежду, гудками.
Вот-вот она сможет вызвать помощь!
Выбраться отсюда!
Но вера в лучшее рвëтся оглушительным звоном в тот момент, когда из динамика доносится мёртвый, безэмоциональный механический голос.
— Абонент находится вне зоны доступа, попробуйте позвонить позже...
В груди что-то екает, холодный пот прошибает девушку.
— Ч-что это значит! — голос не слушается, он будто более и не принадлежит Жемчуг.
Осипший, тихий, напуганный и такой уставший.
Вновь попытка звонка, опять ничего.
Может Аметист?
Нет ответа.
Хоть кто-нибудь?
Но попытки приводят к одному результату, ровно как и битва со стеной.
Неужели ей остаётся только ждать?
Опустив руки, молча ожидать спасения хоть от кого-то.
Девушка опускает взор.
Долго изучает номера, имена, но бессмысленно...
Жемчуг проводит пальцем по кнопкам, выходит в меню, тогда взор замечает новую иконку: "Галерея".
Что там?
Щелчок и экран с фотографией и иконками приложений исчезает, уступая место новому списку.
Сплошной набор цифр с перепиской jpg.
Нажатие на кнопку.
На мгновение чёрный экран, после чего на нём появляется новая фотография.
Нет, не фотография.
Это видеозапись...
— Аметист, ну хватит дурачиться! Мы же записываем для Жемчуг! — звонкий голос маленького мальчика прорезает тишину.
Изображение трясется из-за чего какое-то время разобрать, что изображено на экране, становится невозможно.
Но вот небольшие квадратики наконец вновь складываются в изображение.
Бело-серые волосы, фиолетовая кожа и конечно же, пурпурный самоцвет на груди.
Аметист, кто же ещё?
— Что бы ты хотела сказать Жемчуг? — чуть-ли не восклицает вопрос Стивен, на что кварц задумчиво закатывает глаза, складывая руки за головой.
— А что можно сказать. Наша же Жемчуг — мисс совершенство! — явно передразнивая девушку, начинает она, однако подумав, добавляет, — Не будь занудой Жем! Забей ты на всю эту "у всего есть своё место " и прояви свою бунтарскую сущность, просто научись веселиться!
Изображение сменяется белым шумом всего на несколько долгих минут.
Когда белые полосы снежинок исчезают, камера фокусируется на новой фигуре.
Угольно-черные, кудрявые волосы, огромные очки, отливающие голубым и розовым оттенками.
Манящие, бордово-фиолетовые губы и кожа глубокого, карминового цвета, сильные руки сложены на её груди.
Жемчуг вздрогнула: холодная дрожь пробила хрупкое тело фехтовальщицы.
Из-за последних происшествий, для девушки эта реакция стала почти обыденностью.
Холодное отношение со стороны Гранат, после случая со слиянием, стало постоянным явлением.
Очки вечно покрыты пугающе-морозной пленкой света, мешающей разглядеть взор, из-за чего найти хоть что-либо напоминающее намёк на дружелюбие было просто невозможно.
И сейчас ничего не изменилось.
Этот блеск очков и полное отсутствие эмоций бьет похлеще любой плети или же даже дестабилизатора Яшмы.
Это так ужасно...
Так больно...
— Жемуг, — голос, донесшийся из динамика "раскладушки", запускает холодок, прожигающий кожу, мышцы, пробиваясь к самому костному мозгу и обращает сеточки нервов в лëд
Сердце переворачивается и пропускает удар, ребра сдавливают легкие, не пропуская воздух внутрь, от чего голова начинает кружиться.
Но больше Гранат ничего не произносит, она просто отводит взор в сторону.
Изображение превращается в цветовую вермишель, после чего складывается в облик кудрявого мальчика.
— Жемчуг, мы любим тебя! — радостно улыбаясь восклицает Стивен.
Картинка замирает, словно бы останавливая время.
Девушка ещё долго сидит просто глядя на картинку пред собой.
Её плечи содрогаются в беззвучном плаче.
Холодные капли звонко ударяются об экран и пол, разлетаясь на множество мелких хрусталиков.
Тихие всхлипы повисают в застывшем воздухе...
***
23 Июля.
20:17
Жемчуг в который раз пересматривает запись.
Телефон служит ей лишь средством напоминания ради кого она живет, а также напоминанием того, ради кого она продолжает сражаться.
Удивительно то, как он может держать свой заряд так долго.
Почти сутки напролёт она пытается пробить стену, когда же желание биться исчезает, Жемчуг вновь просматривает фотографии и последнюю запись.
После чего вновь поднимается, вновь ранит себя, лишь бы пробить эту преграду, отделяющую её от семьи.
И каждый раз, когда её конечности охвачены пламенем боли, фехтовальщица и стратег мысленно переносится в то недалёкое, светлое прошлое, в котором они все были вместе и могли радоваться даже простым мелочам, таким образом пытаясь заглушить это убивающее жжение.
Но порой и это не помогает, тогда Жем доводит себя до того состояния, что возвращается в самоцвет.
Она восстанавливается и снова кидается в неравный бой со стеной.
****
29 июля.
12:06
— Жемчуг, мы любим тебя!
Добрые слова сына Розы превращаются в жестокую насмешку, но Жемчуг продолжает пытаться видеть в них лучшее.
— Шестнадцать процентов заряда, — подмечает про себя девушка, глядя на уже почти полностью опустевшую батарейку в верху экрана.
Взгляд соскальзывает чуть в бок и пересохшие губы констатируют.
— Двенадцать дней...
Двенадцать дней он находится в полном одиночестве, да, это ничтожно мало по сравнению со сроком жизни любого самоцвета и из-за этого удивительно, что никто её пока не ищет.
— И не будут искать...
Девушка пытается гнать эту мысль как можно дальше, однако она всё настойчивее заседает в голове.
Страшно....
Но ведь для Аметист и Гранат эти двенадцать дней не более чем пара мгновений для человека.
Однако...
Для Стивена это слишком долго....
Они должны были начать её искать!
Так почему же?
Нет-нет-нет, просто нужно время! Подождать немного и за ней придут!
— Правда? — вслух задаётся вопросом девушка, подвергая мысли ужасному сомнению.
Нельзя допустить этого!
Нужно доверять им!
***
30 июля.
06:19
3 процента...
"А что будет, года его заряд иссякнет? Ты подумала об этом?!Как ты будешь пытаться звонить! " — мысленно ругает себя девушка.
— Но я ведь делала этот только ради того, чтобы пытаться позвонить! И для напоминания... — пытается она же найти себе оправдание, однако трезвый рассудок вновь показывает крайне серьёзную ошибку.
—"Ты не думала о том, что будет когда всё напоминания о них исчезнут? Ты ведь прекрасно знаешь, как наказывали других жемчуг?"—
Самоцвет вздрогнула.
Пусть ей не доводилось видеть исполнения приговора, однако слухи, ходящие в Родном Мире, были весьма пугающими...
Жемчуг встряхнула головой.
У неё появился новый стимул биться.
Новый, более сильный и в тоже время ужасный — страх, пред ожидающей её участью.
Жем поднимается на ноги.
Израненные кисти находят небольшую пластинку из металла — осколок её меча, что десять дней назад разлетелся об стену.
Острие впивается в пальцы, но Жемчуг не обращает внимания на боль, вновь кидаясь на неизменную стену.
Но лишь одного удара хватает, чтобы осколок со звоном разлетелся пополам.
Вой, разрывающий лёгкие и глотку горечью, вырывается из девушки...
***
Девушка бьёт по стене, в то время как здравый рассудок кричит ей:
— "Хватит, прекрати! Тебе это не поможет! Ты не выберешься! Ты только ранишь себя!"
Но, переча трезвости, Жемчуг продолжает превращать свои руки в багровое месиво, вытирать мокрые дорожки от слез на щеках, растирая по лицу вязкую, алую жижу из крови.
— "Это безумие! Находится в полном мраке, совсем одной и надеяться, что кто-то придёт. Так глупо... "
— Нет, это не безумие! Я смогу победить! Я точно выберусь!
Но внутренний голос лишь перечёркивает её крик отчаянным.
—"Дура... "
***
Пустым взором она смотрит на небольшую коробочку-телефон, которую бесцельно крутит в руках.
В этом приборе уже очень давно закончилась энергия, а значит теперь он не является чем-то большим, чем просто кусок пластмассы.
Сколько времени уже прошло с того момента, как мобильник отключился?
Если часы на нëм не врали.
И если восприятие времени и примерный подсчёт не врут, прошло уже девять месяцев.
Нет-нет, меньше, гораздо меньше.
Мрак и тишина сбивают ощущение и растягивают время.
Она здесь не более трёх-четырёх месяцев.
Правда же?
На подсознательном уровне девушка понимает, что она не права.
И что правильнее первый вариант, однако фехтовальщица пытается душить эту мысль.
Ведь четыре месяца — немного для самоцвета, однако Жемчуг всё-равно страшно.
Что будет дальше? Сколько ещё ей предстоит просидеть здесь?
Как там Гранат и Аметист.
Что там с Розой, то есть, конечно же со Стивеном?
— "Успокойся, тебе всё равно ничего не остаётся, кроме как ждать... " — тихо произносит внутренний голос.
— Но я хочу выбраться! Я должна вернуться! — едва ли не срывая голос, выкрикивает девушка.
Но рассудок неизменно спокоен и холоден.
Это так раздражающе...
Жем пару раз нажимает на кнопки, надеясь, что это была ошибка, простая невнимательность, на самом деле энергии ещё хватает, но нет.
Заряд батареи на нуле...
***
Вязкий мрак расступается, пред бирюзовым блеском энтузиазма в глазах и белым свечением прекрасного самоцвета.
У Жемчуг должно получится зарядное устройство.
У неё должны быть хоть какие-то детали...
Но долгие часы поисков не приводят к желаемому результату.
Единственный источником заряда является лишь небольшой, красный зарядный блок.
Единственное, что он может дать, всего лишь пара минут, а может и меньше.
Жем уже использовала их.
Сумела воскресить из мёртвых маленький прибор.
Она попыталась позвонить Гранат и Стивену, но получила в ответ только "абонент временно недоступен"
Ещё самоцвет успела запомнить дату, от которой её сердце пропустило удар.
26 июля.
23:01
Так долго....
***
Она бьётся.
Пытается выбраться, не хочет сдаваться.
Не хочет...
Разум словно в опьянении.
В розоватой, мутной дымке, замедляющей мысли, словно бы поглощающей электрические импульсы, от чего они просто не доходят до мозга.
Девушка уже не до конца понимает, что делает.
Её цель - лупить чертову стену.
Бить её до тех пора, пока не пробьет её...
***
Телефон разлетается множеством осколков.
Гнев, что затопил девушку с головой, наполнил лёгкие тягучей и тяжелой смесью боли и ярости, требует выпустить себя.
Жемчуг опять со всей силы врезает по стене.
Слышится треск.
Новый удар, после которого девушка едва не слепнет от боли.
Гнев не способен затупить пульсацию боли также хорошо, как надежда.
Крик, словно птица с железными перьями, бился в груди, оставляя в лёгких длинные, болезненные порезы, жгучую боль от которых было уже не сдержать.
Долгий крик, разрывающий горло и грудную клетку лезвиями холодных крыльев, наконец оглашает маленькое пространство, затопленное тяжёлым мраком.
***
—Аметист, надеюсь, ты не научила Стивена чему-то плохому?
***
Полная, оглушающая, давящая, звенящая тишина.
Мрак, вязкий, густой, холодный, не оставляющий ничего кроме страха.
Жемчуг тихо всхлипывает.
Опьянение спало с её рассудка после того, как она в очередной раз "пуфнулась".
Она смутно помнит последние происшествия.
Жжение и сухость, царапающие осипшие горло.
Кровь, розовато-белёсые кости, разорвавшие белоснежную кожу
и боль, боль, боль...
Девушка закусывает только восстановившиеся губы и притягивает коленки к груди, приобнимая их.
Просто ждать, больше ничего не остаётся...
За ней обязательно придут и спасут!
Но сколько ещё ждать?
Когда начнут её искать?
И...
Правильный ли Жемчуг задаёт вопрос?
Что если за ней не придут вовсе?
Но почему?!
— "А достойна ли ты этого? " — раздаётся в голове собственный голос.
Что если её действительно не ищут?
Нет-нет!
Жемчуг нужна Розе!
Роза точно найдёт её...
Но тут воспоминания проясняются.
Розы больше нет, есть лишь еë сын.
Маленький Стивен, который слишком юн, чтобы хоть бы пытаться найти Жем.
Да и зачем она ему?
У сына Розы остаются Гранат и Аметист!
Да, на Аметист, как на мать, положиться нельзя, но Гранат....
Гранат будет хорошей матерью.
Они справятся и без такого дефектного самоцвета, как Жемчуг.
Поэтому Аметист не будет её искать.
А Гранат...
Гранат ненавидит фехтовальщицу.
У Рубин и Сапфир на то есть причины.
Жемчуг соврала Гранат лишь для того, чтобы эгоистично почувствовать себя сильнее.
Она не думала ни о ком, кроме себя.
Какая же она ужасная...
Жемчуг всегда была проклятой эгоисткой.
Разве что, в самом начале она делала все ради Розового Алмаза.
Но после того, как Розовая подняла восстание, Жем всё чаще стала думать лишь о себе и о том, как привлечь внимание прекрасной Розы...
— "Ты эгоистка"— бескомпромиссно и обжигающе холодно подводит черту внутренний голос.
И от осознания ничуть не легче...
***
— Моя милая Жемчуг, ты изумительна! — нежный голос достигает ушей, заставляя девушку с надеждой поднять голову.
Обрамлённый голубоватым светом, такой родной силуэт.
Роза Кварц стояла перед ней, с теплотой во взоре глядя на фехтовальщицу.
У неё прекрасные пухлые губы, которое Жемчуг всегда мечтала поцеловать.
Пышные, розовые кудри, мягкие, точно шёлк.
— Роза... — срывается с губ жалобный стон.
Жемчуг тянется к протянутой ей руке, однако едва кончики её пальцев касаются изображения, раздаётся тихий и печальный голос:
—Ты ведь этого хотела?— этот женский голос был знаком слишком хорошо, словно девушка слышала его сотни раз, каждый день.
— Кто... — едва шевелит пересохшим губами Жем.
Но тут раздаëтся треск.
Облик Розы рассыпается голубоватыми осколками, разрушая этот проблеск надежды.
Пускай осколки голограммы падают лишь на пол, однако девушка чётко ощущает, как впиваются в сердце острия стекла из света.
Не до конца осознавая, что именно делает, самоцвет пытается ухватиться за тающие остатки света, в безумной попытке собрать их обратно.
Но ничего не выходит.
Отблески Розы исчезают с каждой секундой, оставляя лишь мрак и следы от острых сколов металла и стекла, которыми девушка пыталась пробить стену, в бледных ладонях.
Когда пропадает в небытие последний осколок, Жемчуг, с тяжёлым стоном, устало падает на пол, закрывая слезящиеся глаза.
Долгое время она просто лежит, не находя сил даже двинуться.
Но что-то не так.
Сквозь опущенные веки девушка видит голубоватый свет.
Но почему он ещё не исчез, почему?
Свечение исходит от чего-то перед самоцветом, но от чего?
Жемчуг открывает глаза.
Блеск на чёрной стене отражался дрожащим, бело-голубым оттенком.
Что это?
Девушка с трудом поворачивает голову и тут же замирает.
На месте где совсем недавно стояла прекрасная Роза Кварц, сейчас застыла иная, тощая, фигура.
Жемчуг прекрасно узнаёт этот силуэт.
Узнаёт тонкую талию, бледную кожу, обтягивающую, натренированные постоянными битвами, мышцы.
Аккуратные, изящные черты лица.
Острые скулы, вздернутый нос.
Волосы, светло-персикового цвета, вернее, из-за голограммы бледно-голубого.
И самоцвет посреди лба, тускло сияющий в темноте.
Это она сама, только лишь взгляд совершенно чужой.
Тяжёлый, пустой, в нём ни осталось и капли жизни, или хотя бы стремления к ней.
— Ради чего? — её голографические губы двигаются совсем как у настоящей Жемчуг , однако же она всё ещё выглядит пугающе неживой.
Она говорила, но ни единый мускул не дёрнулся, словно она ничего и не произносила вовсе.
А может, действительно не произносила?
Просто показалось?
Девушка касается своего самоцвета, тогда изображение начинает прерываться.
Да, это всего лишь её голограмма, она не может говорить что-нибудь сложнее "тренировка начинается" и "враг обнаружен ".
— Ради чего ты это делаешь? — холод пробирается под кожу, едва Жем слышит свой собственный голос, исходящий от голограммы для тренировок.
— Ч-что?
Голограмма продолжает стоять над девушкой.
Её взор не меняется, все также оставаясь таким же остекленевшим и уставшим.
—Ради кого ты это делаешь? — повторяет облик из света.
На мгновение Жемчуг лишается голоса, в испуге глядя на свою копию.
— Я...я... — бормочет она до тех пор, пока голос не решает вернуться к хозяйке. — Ради Земли! Ради Гранат и Аметист, ради Стивена...— дрожащим голосом произносит она, но для голограммы этого, будто бы, недостаточно.
Она продолжает стоять неподвижно, давя взором Жемчуг.
— Я всё делаю ради них!— но голо-жемчуг по-прежнему не движется, ожидая истины.
— Всё ради них! — слова обращаются всхлипом, но иллюзии из света все равно на состояние девушки, она продолжает стоять неизменно и бесчувственно.
И это присутствие сжигает те ничтожные обрывки нервов, что остались у фехтовальщицы.
Жем сжимает виски и опускает голову, словно тишина в маленькой тюрьме, стала наполнена ужасными, раскалывающими мозг, звуками.
Эта тишина звенит ужасающим писком, разрывающим барабанные перепонки.
— Ради Розы! — в отчаянии кричит она, надеясь, что хоть это поможет ей избавиться от этой голограммы — Я делала это ради Розы!
Только тогда голограмма приходит в движение.
Она опускается на корточки, чем привлекает внимание девушки.
Тонкие, полупрозрачные пальцы неощутимо коснулись острого подбородка.
Надежда на поддержку затеплилась в сознании Жемчужины.
— Ложь...— тихий шёпот стал ножом, вонзившимся в живот.
Девушка резко отдернулась назад, болезненно врезаясь затылком в стену.
— Какого... о чём ты? — вместе с ужасом вылетает из груди фехтовальщицы.
Несколько секунд голограмма вновь просто смотрит на свою создательницу.
— Всё, что ты делала, ты делала лишь для себя, — холодно поясняет девушка.
— Нет-нет-нет! — быстро бормочет Жем, однако силуэт из света продолжает.
— С твоего появления ты всегда пыталась угодить Ей. Зачем?
Кристальный самоцвет пыталась закрыть уши, чтобы не слушать, но её голос звучал словно в голове, не становясь тише.
— Ты хотела, чтобы она испытывала к тебе чувства, только ради этого ты была ей так предана. Ты ревновала её к Гранат только потому, что Розе она понравилась. Помнишь, как ты пыталась подставить Гранат, чтобы Роза решила, что лучше тебя нет никого. Даже сама мысль о том, что твоя любовь нашла что-то в слиянии, была для тебя пугающей, не так ли? Само существование Гранат вызывало у тебя лишь приступы ревности. А как ты ругалась с Рубин? Ты ревновала Розу даже к Аметист, хотя сама понимала, насколько это глупо. А что ты сделала после.... Исчезновения Розы?
Девушка не хочет слушать, не хочет признавать эту болезненную правоту.
— Ты пытаешься найти свой идеал в Гранат, заменив Розу. Убеждаешь саму себя в том, что любишь её, но понимаешь, что это не так. Куда тебя привело это эгоистичное желание, чтобы тебя любили?
— Замолчи! — девушки подхватывает какой-то осколок с пола и тут же бросает в замершую пред ней фигуру.
Кусок стали меча пролетает сквозь самоцвет иллюзии, врезается в стену со звоном, после чего, рикошетит обратно, падая возле ног девушки.
А голограмма не останавливается.
— Ты не думала о чувствах Рубин и Сапфир, пытаясь вмешаться в их отношения. Ты использовала слияние, надеясь стать частью их любви.
Надеясь почувствовать силу...
— Прекрати! — пытается прервать иллюзию фехтовальщица, но ничего не получается.
Разогнать её, подобно дыму, не выходит.
От ударов осколком меча нет никакого вреда телу из света.
Тогда лишь одна, безумная идея приходит в, воспаленный отчаяньем, мозг.
Самоцвет прерывисто глотает воздух.
Рука с зажатым в пальцах куском стали поднимается ко лбу, едва не касаясь камня.
—Уходи...
Голограмма замолкает, всё тем же взором глядя на девушку.
Тогда Жемчуг повторяет, но уже гораздо громче, чуть ли не крича.
— УХОДИ, ИНАЧЕ Я РАЗОБЬЮ ЕГО!
Некоторое время фигура из света молчит, не двигаясь.
Но вот она склоняет голову, словно кивает, после чего распадается, исчезая блёстками во мраке и оставляя Жемчуг в одиночестве.
***
Жемчуг двигается в утончённом танце, купаясь в прохладном, мягком свете серебряной луны, обращающим песок в серебряную блестку и окрашивающим чёрную воду моря белыми бликами.
Изящные, натянутые ноги рисуют в серебре песка узоры.
Пожалуй, эти персиковые гетеры не так плохи, как девушка о них думала.
Да и двигаться не мешают.
Но главное, Роза сказала, что они ей идут!
Подходят к цвету волос!
Нет, эти гетеры просто прекрасны, раз они понравились Розе!
Да и это прозрачное пончо до локтей не такое уж и плохое.
Девушка усмехается, этот новый танец идеально подчёркивает еë собственные достоинства, так же как и одежда, и точно должен понравиться Розе.
— Ты всё ещё пытаешься обратить на себя её внимание? — знакомый голос доносится из-за спины, заставляя девушку вздрогнуть, потерять точку равновесия и неловко грохнуться в песчаную крошку.
— Хэй! — возмущенно скрестив руки на груди, выкрикивает Жем. — Подкрадывается со спины и мешать другим неприлично!
Высокая девушка, стоящая у огромного булыжника чуть ли не с себя ростом, по-доброму улыбнулась.
Именно ей принадлежал голос.
Одета гостья была в чёрные легинсы и темно-красную тунику, которую разделяла на две части светло-розовая полоса, напоминающая извивающуюся реку.
Красивые глаза закрывали широкие очки, не позволяющие разглядеть взгляда хозяйки.
Свет, отражённый от луны, падал на девушку таким образом, чтобы идеально выделить её сильные мускулы, крепкую, спортивную фигуру и чёрные, кудрявые пряди волос.
— И я не пытаюсь восхитить Розу!
Однако Гранат прекрасно знала правду и врать ей было совершенно бесполезно.
Жемчуг отвела взор, глядя на тихо колеблющиеся море.
Некоторое время они обе молчали.
Первой проявила инициативу слияние Рубин и Сапфир.
Девушка плавно опустилась на песок рядом с Жемчужиной.
Ещё некоторое время они молча смотрели куда-то вдаль, словно пытаясь рассмотреть, что же находится за границей, где сливаются глубокая синева неба и бесконечная чернота глади воды.
И вот Гранат заговорила.
— Ты же знаешь, она сделала выбор,
Жем раздражëнно фыркнула в ответ.
— Не надо мне напоминать про этого "Мистера вселенную " — она пыталась говорить ровно, однако дрожащее дыхание было сложно замаскировать, также как и намокшие глаза, хорошо хоть тень ночи помогала скрывать их,— Я не ревную, если Роза решила выбрать его, я не против, — судорожный вдох — главное, чтобы она была счастлива...
Жем готова была разрыдаться, но нет, не здесь, не сейчас, не перед Гранат.
Она должна быть сильной, должна не показывать эмоции.
Но тут девушка чувствует, как горячие и сильные руки обвивают её, крепко прижимая к телу.
Носом фехтовальщица утыкается в плечо.
Гранат не произносит ни слова.
Она просто молчит, прижимая к себе хрупкую воительницу.
И Жемчуг чувствует, как слёзы текут по её щекам и она сдаëтся, выпуская терзающие эмоции.
Так они сидят до тех пор, пока из-за спины не доносится новый голос.
— А Грек прикольный! У него много хлама!
Следом слышаться негромкий, мягкий смех Розы.
Жем вздрагивает, отстраняется от Гранат и делает глубокий вдох, успокаиваясь, стирает с глаз следы слëз.
Между тем маленькая женская фигурка уже вскарабкалась на валун.
— Эй, чем вы там заняты?! — выкрикивает Аметист, глядя на девушек сверху вниз.
Вот появляется ещё одна фигура.
Она плавно и изящно, словно выплывает из-за огромного камня, ступая босыми ногами по холодному, серебристому песку.
Солёный, влажный воздух чуть треплет объёмные, розовые, длинные пряди и белое платье, так похожее на цветок розы.
Прекрасная Роза Кварц опускается рядом с девушками.
Дефектная солдат-кварц соскальзывает вниз, поднимая облако пыли и подбегает к кромке воды, отчасти утопая во влажном песке.
Девчонка самоцвет останавливаться, заинтересованно глядя в море.
Кристальные самоцветы просто сидят рядом, глядя в даль.
— Жемчуг, — наконец прерывает тишину Гранат — Ты не хочешь показать нам свой новый танец?
Глаза девушки округляются, превращаясь в два небольших озерца, полных удивления.
Жем пытается безмолвно отказаться, машет головой, показывая Гранат мол "нет, не надо!", но уже поздно.
Целительница поворачивается к своей подчинённой с восхитительным блеском в прекрасных тёмных глазах, напоминающим пятиконечные звëзды.
— Танец? — одними губами повторяет Роза.
Хрупкая воительница закусывает губы и приобнимет себя за плечо.
— Я не уверена, что он тебе понравится...
Но Кварц вновь нежно улыбается, вселяя в сердце уверенность.
— Пожалуйста, Жемчуг, — с мольбой просит командир восстания.
И это действует.
Со вздохом, девушка закрывает глаза и легко поднимается на ноги, выполняя движение, названное людьми "аттитюдом".
Однако она замирает, чувствуя как холод разливается в её жилах.
Что могло измениться?
Почему в миг стало так холодно?
Жем поднимает веки, опуская взгляд вниз, на команду.
Роза, Гранат и Аметист неподвижно сидели на песке, опустив головы так, что бы фехтовальщице не было возможно разглядеть их глаза.
— Что-то не так? — неуверенно спрашивает Жемчуг, чувствуя как страх в голосе звучит дрожащей струной.
Ветер исчез, унеся с собой все звуки.
Даже шум морских волн, бьющихся о песчаный берег, исчез.
Что происходит?
— Я ошибка, правда же? — голос маленькой Аметист прорезает тишину.
Жемчуг вздрагивает, оборачиваясь на дефектную кварц.
Вечно говорливая девушка не произносила ни слова, словно сдерживала эмоции за каменной стеной.
Но вот с её губ слетел тихий всхлип.
Несколько капелек скатились от её глаза к носу и упали на песок, оставляя влажный след.
Это проявление эмоций дало начало чему-то странному.
Короткие, серебристые волосы заколыхались, словно их в ярости начал трепать ветер.
Силуэт бунтарки менялся на глазах.
Плечи, фигура...
Она будто взрослела за считанные секунды.
Но вот всё закончилось и Аметист резко подняла голову.
Длинные лохматые волосы отчасти падали ей на лицо , закрывая лишь один глаз, но в следующий миг поток объявившегося ветра сбил чёлку назад.
В пурпурных глазах Аметист стояли слезы, а вместе с ними горе, боль и отчаянье.
— Я же порождения зла, так ты считаешь!? — крик вырвался из горла бунтарки.
Фехтовальщица сделала было шаг к подруге.
— Аметист... Я не... — попыталась найти утешающие слова она, однако, не смогла даже договорить.
Её собственное имя, произнесённое устами Гранат, заставило воительницу резко обернуться.
Слияние Рубин и Сапфир стояла подобно статуе, глядя на бывшую союзницу.
Её облик тоже преобразился.
Одежда сменила цветовую палитру, перейдя с бордовых оттенков, на пурпурные и светло-розовые.
Полоса с плавными изгибами приобрела острые черты, став похожей на угол звезды — символа восстания.
— Ты солгала мне. Ты использовала меня, — этот ледяной, но в то же время обжигающий, подобно чистой лаве, тон, не означал ничего хорошего, ведь так Гранат говорила только с врагами, что попытались причинить вреда её друзьям.
— Гранат, ты всё не так поняла, я... — но девушка закончила за Жемчуг.
— Лгунья, — у девушки не нашлось, что ответить.
А Гранат же сняла очки, чтобы Жем могла посмотреть ей прямо в глаза, в которых читался кипящий гнев и обида.
— Но.... Гранат! — девушка попыталась схватить слияние за руку, однако же из этого ничего не вышло.
Воительница сделала шаг назад, не позволяя коснуться себя.
Её лицо исказилось в презрительном выражении.
— Жемчуг, — голос принадлежал Розе и от этого стало не просто холодно.
Сердце в груди остановилось, отдаваясь давящей болью, от которой, казалось, голова пошла кругом, вызывая тошнотворное чувство.
— Жемчуг, — вновь повторяет зов Роза и тогда девушка оборачивается.
Командир восстания стоит к ней так близко, что кажется, будто ещё чуть-чуть и тёплое дыхание коснётся лица девушки.
Роза молчит.
Ее волосы падают на глаза, закрывая их и создавая угрожающую тень.
— Ты действительно, искусная лгунья, Жемчуг... — голос полон упрека, что заставляет девушку закричать в ответ.
— Н-но я храню твои секреты! Ты просила меня это сделать!
Но Роза не слышит слов и продолжает.
— Именно поэтому я никогда не останусь с тобой,— Роза приподнимает лицо Жем за подбородка, —Ты могла меня спасти, сделать так, чтобы я до сих пор была с тобой,— образ Кварц тает, длинные волосы светлеют, у плеч они отпадают и исчезают, словно сгорая в бело-розовом свете.
Кожа темнеет, преобладая всё более розовый оттенок.
Роза Кварц становится выше, её фигура, одежда преображаются.
Нет, перед Жемчуг больше стоит не лидер восстания.
Самая младшая из Алмазов обжигала своим холодным взором девушку, замершую пред ней в трепетном страхе.
— Ты всего лишь напоминание о прошлом, ничего более, — её руки, облачённые в тонкую ткань ярко-розового цвета коснулись щеки.
Жемчуг в испуге жмурится, но не пытается отпрянуть.
—Открой глаза,— слышит она тихий, спокойный голос её Алмаза и не способна ослушаться, послушно поднимая веки.
Всё вокруг преобразилось.
Небо обрело ало-бордовые оттенки.
Песок под под ногами обратился в грязь из пепла, земли и множества осколков самоцветов.
— Жемчуг, — фехтовальщица чувствовала как холодные руки её Алмаза опускаются к её запястьям, сводя ладони вместе, — Ты могла меня спасти,—произносит Розовая, заставляя подчиненную посмотреть ей в лицо, однако у самой Алмаза голова опущена.
Девушка пытается поймать взор розовых глаз и у неё получается.
Жем также опускает взгляд и застывает на месте, не в силах даже двинуться.
Её пальцы сжимают мертвенно холодную розовую рукоять.
Бледное, широкое лезвие, охваченное у основания металлическими лепестками розы, вонзалось в живот стоящей пред Жем девушки, легко раскалывая конус самоцвета на две части.
— Р-роза... — с трудом, едва ли не шепчет девушка.
— Кто из нас ? — только после этой фразы девушка ощущает длинные, мягкие волосы спадающие на её собственные плечи и длинное, тяжелое платье, непривычно сковывающее её движения.
Только сейчас она понимает, в каком она обличии.
— Роза...
***
Жемчуг резко открывает глаза, однако ничего не видит, лишь чувствует как слезятся глаза и как холодят кожу влажные дорожки.
Ей кажется, будто органы зрения отключились, однако потом она вспоминает о ловушке и издаëт горестный стон.
Как ей выбраться?
Как спастись!?
Но ответа девушка не получит.
В ней уже нет сил делать хоть что-то, она бы с радостью, раз и навсегда обратилась в самоцвет, не
восстанавливаясь до тех пор, пока Роза не найдёт её.
Однако ждать спасения придётся только в своём теле.
Энергия, что накапливаться внутри камня, должна куда-то выплескиваться.
Именно таким образом самоцветы восстанавливают свои тела.
Они не способны долго удерживать свет внутри камня, рано или поздно, он всё равно выйдет наружу, даже если сама самоцвет этого не хочет.
Есть лишь один способ впасть в вечный сон.
Если камень заключён в пузырь, то сферическая клетка будет безостановочно пожирать энергию из самоцвета, не давая шанса восстановиться пленнику.
Жем с радостью заключила бы себя в пузырь, однако сделать так не представляется возможным.
Жемчуг лежит на холодном полу, глядя в кромешный мрак перед глазами.
Роза и остальные придут за ней.
Спасут её от этого заточения.
Не сможет же Роза променять Жемчуг на какого-то человека.
Он ведь не был с ней настолько же долго, сколько Жемчуг.
Они всегда были рядом, всегда были близки, а этот "Грег", всего лишь мимолётное увлечение, не более.
Девушка закрывает глаза.
Она готова ждать...
***
Ждать так долго.
Невыносимо, мучительно, до безумия долго...
Жемчуг обнимает колени, что ещё ей остаётся?
Весь её арсенал оказался бесполезен.
Она испробовала всё варианты, однако и это ни к чему не привело.
Что же делать?
Жем жмуриться и вытирает слезы, после чего вновь открывает глаза.
Голубое сияние заполняет небольшое пространство, лишь отчасти прогоняя тьму.
Это опять она!
Опять голограмма!
Силуэт из света стоял всë на том же месте, где был и в прошлый раз.
Лицо голографической Жемчуг не выражало ничего, помимо уже знакомой пустоты.
Она просто стоит, молча глядя на обессиленную создательницу.
Но от этого молчания не легче, лишь тяжелее становится.
Чем дольше она стоит тем сильнее натягиваются струны нервов.
Девушка на грани, в то время как иллюзия из света продолжает стоять.
— Уходи... — тихо хрипит самоцвет, на что голограмма никак не реагирует, словно не слыша фразы.
Тогда Жем принимает вторую попытку.
Она поднимается на ноги, что тут же подкашиваются и она падает обратно.
— Уходи! — уже пытается кричать фехтовальщица.
Но фигура из твердого света продолжает стоять на месте.
Тогда Жемчужина пытается прикрыть свой самоцвет руками, не позволяя вырваться из него образу.
Но и это усилие тщетно, будто Голожемчуг уже не является её копией, вырвавшийся из камня в образе сгустка света.
Она будто существует сама по себе.
— Убирайся!
Жемчуг в отчаянии выхватывает с пола кусок меча, который так и остался лежать рядом с ней, покрытый засохшей коркой крови девушки.
Мгновение и вот остаток лезвия вонзается в грудь прислуги Розы Кварц.
Сон заволакивает фехтовальщицу в пелену усталости, погружая её на самое дно тьмы.
***
Крики ликования и насмешливые возгласы заполонили окружение, когда солдаты родного мира начали в панике покидать поле брани.
— Это всё? — голос Розы Кварц звучал пораженно, несколько тревожно, словно она вовсе не ожидала подобного исхода, однако, вместе с этим волнением, её тон был полон облегчения.
— Гранат, будь добра, скажи что эта война окончена...
Прямо на глазах радость победы заливала жизнью измученные лица самоцветов.
Они победили...
Десятки или сотни лет войны и вот этот долгожданный момент.
Роза тихо выдыхает, после чего оборачивается к стоящей в нескольких шагах от неё, помощнице.
— Жемчуг, мы победили... — нежно произносит она, подходя ближе и нежно беря бледную руку девушки.
Но она лишь потерянно кивает.
Однако радость, приятной волной расслабления охватившая тело Розы,в миг исчезает, стоит её лишь взглянуть на Гранат.
Провидица стоит на месте, словно скованная оцепенением ужаса.
— Нет, мы не победили, они отступают не просто так! — выкрикивает слияние.
— Прошу, скажи, что ты видишь, — как можно нежнее, дабы успокоить соратницу, просит лидер восстания.
Но тут она вздрагивает и, словно почувствовав что-то, резко оборачивается, поднимая голову к небу.
Три далекие точки — звезды зажглись на небе голубым, белым и жёлтым пламенем.
Из толпы ликующих бойцов донесся чей-то шутливый возглас.
— Ого, в честь нашей победы звезды зажигаться стали!?
Самоцвета поддержали веселыми смешками, однако же Роза не разделяла настроения её Кристальных Самоцветов.
В тёмных глазах воительницы застыл, столь неестественный для неё, ужас...
Жемчуг не обращала внимания на окончание сражения и радость, охватившую союзников.
Она словно выпала из реальности, погрузившись в некий транс.
Всего несколько минут назад она продолжала интуитивно сражаться, защищая Розовый... Розу Кварц, сжимая в похолодевших руках клинок.
Теперь же, когда битва окончена, Жемчуг остаётся наедине с собой.
Наедине с картинкой, что на время боя ушла куда-то на второй план, теперь же, вновь вернулась, отчётливо застывая пред глазами.
Розовая рукоять, сжатая бледными, трясущимися руками.
Лезвие, охваченное металлическими лепестками розы у самого основания, врезалось в живот, едва ли не задевая прекрасный самоцвет прекрасной, высокой девушки, застывшей пред Жем.
Ей было больно.
Нет, не только Розовой, но и самой Жемчуг.
Ей было физически сложно даже поднять меч на свою хозяйку, не то что, вонзить в тело.
Её руки словно окутывали тяжёлые ленты, мешающие двигаться, грудную клетку же распирало болью и страхом.
Когда же она пронзила фигуру её Алмаза, боль от этого действия, будто передалась ей.
Жемчуг чувствовала, будто огромный клинок пронзает её живот, проделывая огромную, сквозную дыру.
Ей казалось, будто остриё лезвия медленно скользить по венам, неспешно вскрывая их, а следом, сантиметр за сантиметром, накручивает нити задетый нервов и кровеносных сосудов на клинок.
Голова раскалывалась от боли, схожей с множествами ударов огромной секирой.
Жемчуг ощущала боль, сравнимую за повреждением самоцвета.
Будто некто медленно уничтожал жемчужину во лбу, откалывая кусочек, за кусочком, вгоняя острую иглу всё ближе к центру камня.
Девушка мало что видела.
Всё, кроме Розовой и меча, который помощница держала в руках, было поглощено размытыми тенями.
В тот момент, когда Розовый Алмаз и множество осколков, упали на пол паланкина, Жемчуг исчерпала всё силы.
Она упала на колени, прижимая к себе самоцвет её хозяйки.
Девушка слышала крики ужаса, шока и в тоже время возгласы восхищения и ликования.
Однако они были приглушёнными, как эхо, разлетающиеся по пещерам...
В этот момент кто-то резко схватил её за запястье, утягивая из мира ужаса.
***
Жемчуг просыпается на неизменно холодном, чёрном полу.
Снова в тюрьме.
Снова ничего не изменилось.
Она не способна ничего сделать.
Она бесполезна...
Жалко...
Скорчившись в позе эмбриона, она не плачет — уже и не хочется.
— А помнишь, как мы встретили Аметист? — внезапно спрашивает у темноты Жемчуг.
— Мы с Розой и Гранат тогда разделились и пошли изучать детский сад... Я так ревновала... — она смеяться не весело, безэмоционально и болезненно.
***
Жемчуг идёт по затуманенной дорожке меж искореженными скалами.
Этот детский сад, пустой и давно разрушенный, не вызывал никаких эмоций, помимо гнева на Родной Мир и жалости к земле.
Но также причиной гнева служило и разделение команды.
Для изучения детского сада-бета их тройке пришлось разойтись.
И вместе с Розой ушла Гранат, а не Жемчуг.
Это неправильно и нечестно!
Жемчуг ближе для Розы, чем это слияние.
К тому же, Гранат это два самоцвета, а значит было бы честно и разделиться два на два.
Гранат и Роза с Жемчуг.
Разве так было бы не правильнее?
Девушка фыркнула и, вынудила из самоцвета во лбу длинное копье света, нанесла удар по какому-то булыжнику, не в силах сдержать гнева.
Облако пыли поднялось в воздух.
— Это был мой камень! —тонкий голос, раздавшийся столь внезапно, заставил Жем мгновенно принять боевую позу, ожидая атаки, которой не последовало.
Из облака выкатилось маленькое, фиолетовое нечто.
Только приглядевшись девушка поняла, что это был самоцвет и тут же приток ярости обдал разум холодным пламенем.
Копье бросилось вперёд и остановилось у горла напоминания о войне.
— Кто ты? И что ты здесь делаешь? — могильно-ледяным тоном задала вопрос она.
— Я... Я эм... — девочка с серо-фиолетовой кожей, короткими и лохматыми, серебряными волосами.
В качестве одежды на ней была только серая форма, которая появлялась на всех, только родившихся самоцветах.
Видимо, это Аметист "родилась" совсем недавно.
И что с ней не так?
Разве детский сад не должен был выводить идеальных солдат?
Это мелкое недоразумение явно не походило на воина.
Такое чудо точно привлечёт интерес Розы.
Губы фехтовальщицы скривились в ревнивом отвращении к бракованному кварцу, однако девушка подавила это чувство, не показывая его на лице.
— Откуда ты взялась?
Девочка села на землю и пожала плечами.
— Вылезла из норки...
— И? —чуть изогнула бровь Жем, но маленькой Аметист больше нечего было рассказать.
— Когда я вылезла, тут всё так и было, — девочка обвела взглядом серое окружение.
А владелица копья лишь кивнула и тихо пробормотала:
— Ясно..
Что же с ней делать?
Рассказать Розе?
Но что будет потом?
В прошлый раз когда они нашли что-то новое (слияние), её командир была слишком увлечена этой Гранат.
А что если эта мелкая тоже отнимет у Жемчуг всё внимание Розы?
Нет, этого нельзя допустить.
Любовь Розы Кварц должна принадлежать только фехтовальщице!
В этот момент из размышлений девушку вывели голоса, доносящиеся издали.
Роза и Гранат идут сюда?
Нет-нет!
Рано...
— Кто это? — Аметист склоняет голову в бок, в надежде разглядеть новых посетителей сквозь туман.
— Послушай меня... — Жемчуг опускается на одно колено, чтобы быть ближе у малышке-самоцвету.
— Это мои друзья, однако они, к таким как ты, относятся немножко... Предвзято...
— Перед... Взято? — повторила девочка, не до конца понимая, что именно хочет донести ей пришедшая, красивая воительница.
Фехтовальщица закатила глаза и попробовала выразиться более простым языком.
— Они могут сделать тебе больно,
Кварц вздрогнул и испуганно оглянулась, а девушка продолжила.
— Давай я их сначала подготовлю, чтобы они отнеслись к тебе хорошо, а потом уже и познакомлю. А пока спрячься, я ещё зайду к тебе, хорошо?
Аметист доверчиво кивнула, поднялась и побежала, вероятно, к своей "норке".
— Жемчуг, ты что-то нашла? Кажется, я слышала, как ты что-то говорила? —нежный голос Розы приятно грел даже тело, не только разум и воительница улыбается.
— Нет, здесь никого и ничего! — невинно отзывается она, заставляя копьё раствориться в воздухе мелкими блёстками.
Роза Кварц, в сопровождении Гранат, появляются пред девушкой.
Предводитель восстания верит лжи своей подчиненной, однако в глазах Гранат отражается подозрение и Жем старается как можно быстрее отвести взгляд.
Втроëм они покидают это проклятое место и Жемчуг надеется более не возвращаться сюда, хоть и будет делать это каждый месяц, дабы проверить бракованную малышку-кварц.
Она ещё не знает, что несколько лет спустя сюда вернётся и Роза, желая проверить, смогла ли земля исцелить свои раны, однако вместо этого она найдёт Аметист, заберëт её с собой и позволит стать частью команды...
***
Девушка сидит на полу, прижимаясь спиной к, обжигающей холодом, стене, смотря в абсолютный мрак пред собой.
На лице нет эмоций.
Взор стеклянно-пуст, измучен.
Истощённые руки безвольно сложены на коленях.
Но вот тонкие, искусанные губы приоткрываются.
Происходит короткий, судорожный вдох, после которого из горла пленницы вылетают слова..
— Ты права... — она обращается к своей голограмме, которой здесь нет.
Вернее, к самой себе.
Жемчуг поняла, что её "отражение", было создано ей самой только ради того, чтобы не быть одной.
Это шутки чертового мозга, что пытался донести до девушки нечто важное.
Голографическая копия говорила лишь то, о чем сама создательница думала, то, что она сама понимала, пусть и отрицала, боясь признать.
Но теперь наваждение спало со внутреннего взора и, обернувшись назад, Жемчуг поняла многое...
Даже слишком...
— Я лгунья... — тихо произносит она, словно вынося приговор, — Ты права,
я жила ложью. Лгала Гранат, Аметист, Стивену... Даже самой себе... Я надеялась, что когда-нибудь эта ложь приведёт меня к Розе, убрав всё препятствия, но...
Жемчуг откидывает голову назад, прислоняясь к стене.
— Я столько раз думала о том, чтобы забрать у Стивена самоцвет... Но.... Никогда не задумывалась о том, чего хотела бы ты, Роза... Из меня вышла плохая мать, прости... Я не смогла выполнить твою просьбу...
Она поднимается, пробует призвать копьё.
Но оно разбито, более нет оружия, как и сил в тощем теле.
Она пытается ударить по стене.
И мышцы тратят на это всю оставшуюся энергию.
Девушка валиться на пол и ударяется головой об чернь камня.
Силуэт мгновенно обращается в белое облако, развевающееся в остатках воздуха, а небольшой, круглый самоцвет звонко ударяется об пол...
***
Жемчуг вытягивают из кошмарного видения в реальный, пахнущий жженой землёй и сталью, мир.
Девушка поднимает голову и замирает, когда белое сияние с небес полностью прогоняет наваждение
Розовый...
Вернее, Роза Кварц сжимала её руку в своей, крепко прижимая к себе девушку.
Другой же рукой она обнимала Гранат.
Главарь восстания словно пыталась заслонить собой своих самых близких подчиненных.
Огромный, розовый диск накрыл тройку, отчасти прозрачным, щитом.
На миг вокруг мир застыл, лишившись всех звуков, словно кто-то остановил время.
Словно затишье перед бурей.
В следующую секунду белое сияние ударило по окружению с оглушающим грохотом.
Щит сумел сдержать безумную мощь, однако давление энергии заставило Гранат и Жемчуг пригнуться, не в силах выдержать безумия силы.
Воздух словно раскалился, обжигая самоцветы электрическим током.
Дышать было не просто нечем, дышать было невозможно из-за газообразной лавы, в которую был обращен кислород.
По ушам нещадно бил низкий тяжёлый гул, несущий в себе режущий звон и невыносимый рокот грома.
От этой смеси бы у людей давно лопнули не просто перепонки, но и сами головы, благо самоцветы имеют несколько иное строение тела.
Жем с трудом поднимает голову, чтобы взглянуть на тех, кто рядом.
Роза стоит в напряжении, двумя руками сдерживая щит, вливая в него всё больше энергии.
Что же эта за мощь, ударившая вокруг, если даже Алм... Розе Кварц приходится отдавать всё свои силы на сдерживание атаки.
Между тем Гранат упёрлась обеими руками в землю, на которой едва были видны зелёные стебельки травы.
Она глотала раскалённый воздух, вцеплялась в рыхлую землю, а пот прошибал её дрожащее тело.
Она явно держится из последних сил, чтобы не распасться.
И сейчас Гранат так слаба...
В голову лезет пугающий мрак в образе мыслей: "Я могу толкнуть её в этот белый свет и тогда мы с Розой снова будем только вдвоём. Нам никто не будет мешать. Мы будем вместе"
У Жемчуг с трудом получается подняться на ноги и сделать первый шажок, после которого колени мгновенно подгибаются, едва не роняя девушку вниз.
Но вот она делает новый шаг, ещё один и ещё, наконец оказываясь рядом со слиянием.
Это такой шанс, чтобы избавиться от той, кто может отнять всё внимание Розы..
Помощница предводительницы Кристальных Самоцветов наклоняется:
— Гра-гхн-ат... — хрипит она.
Воительница с трудом поднимает голову на хрупкую фехтовальщицу.
Та протягивает ей бледную, тонкую руку.
Нет, Жемчуг не станет поступать так подло.
Она не смеет нанести удар в спину союзника: это слишком низко.
Это отвратительно.
И Жем отгоняет эти мысли, помогая подруге подняться и сохранить своё единство.
Гранат благодарно кивает, после чего, кивком головы, указывает на Розу, что уже опустилась на одно колено, постепенно покоряясь безумному вихрю мощи.
Жем кивает и вместе они подбираются к командиру.
Слияние призывает каменные перчатки, чей силуэт из света мгновенно увеличивается в несколько раз.
Огромными руками она упирается в щит Розы, поддерживая его.
Жем же прильнула к своей возлюбленной: ей нужно больше сил...
Сияние слияния окутало их фигуры, а мгновение спустя прекрасная женщина выпрямилась, держа в руках рукоять огромного зонта, чьи края по прежнему продолжала пытаться поддержать Гранат.
Когда гул вокруг стихает а бесконечный столб энергии растворяется, три фигуры обессиленно падают на островок редкой, зелёной травы, а вокруг остаётся море чёрного пепла, смешанного с целыми и разбитыми самоцветами...
***
Жемчуг вздрагивает, когда в бесконечный раз открывает глаза в темноте.
Она уже не задаётся вопросом "сколько уже здесь находится? " и "когда придёт помощь?".
Помощи не будет.
Она не заслужила этого.
Жемчуг была ужасна.
Была эгоистичной предательницей, которой абсолютно плевать на всех.
Она не встретит никого из её семьи.
Чтобы не сойти с ума от этой давящей тишины, самоцвет приоткрывает рот.
— Знаешь, я скучаю по ним. Не только по Гранат, Аметист и Розе...— а в ответ звенящей молчание.
Но Жем продолжает говорить в пустоту....
***
Кулак встречается с камнем, разбрызгивая вязкие капли по черни стены.
Рука дрожит от боли, которая пронзает кости, нервную систему, поражает сухожилия и сжигает мышцы.
Она плохо видит из-за тумана слёз, однако жжение боли куда явственнее вырисовывает картину окружения, чем взгляд.
Жемчуг, словно вяло, медленно отнимает руку от стены.
Кисть безвольно свисает, больше походя на кожаную перчатку, наполненную кусочками мяса, к которым примешали обломки косточек, которые пронзают оболочку, выпуская длинные струи крови. Больно...
Губы сухие, покрытые запёкшейся кровью, мелко подрагивают.
Дышать становится всё тяжелее из царапающей сухости, опускающейся по горлу.
Как же...
Больно...
Хочется пить, но в тоже время выворачивает наизнанку, хотя желудок пуст и пуст был всегда...
Ещё один удар, содрагающий всё тело.
Крик прерывается вспышкой белого дыма, после которой на ближайшие пару часов воцарится тишина...
***
Раз за разом.
Снова восстанавливается, снова убивает себя
Круговорот саморазрушения в четной попытке создать выход не кончается.
Каждое мгновение растягивается, растягивая и адскую боль, что раз за разом возвращается.
Она придёт, Роза придёт, должна прийти, дол...
Пуф...
***
Клинок сабли не оставляет следов на стене, выбивая лишь вспышки искр.
Не остановится ни сейчас, ни когда.
Продолжит биться, восстание не сдаётся.
Она не сдаётся, не должна.
Друзья Жемчуг спасут её, даже несмотря на то, что она делала, несмотря на то, что она не заслуживает спасения.
Но где-то внутри черепа скребётся мысль "Тебя не спасут. Ты одна"
Жмечуг это прекрасно знает.
Но она хочет верить в лучшее, в то, что Она за ней придёт.
***
Лежит на полу.
Рука сжимает древко обломанного копья.
Устала, пуста, почти мертва.
Но Жемчуг верит в то, что она придёт.
Нужно просто подождать, совсем немного.
Совсем чуть-чуть...
Тонкая рука приподнимает оружие.
Медленно подносит кисть к горлу.
Острие легко прорезает тонкую, мертвенно-белую кожу.
Жидкость сочится небольшим, вязким ручейком.
Она придёт, просто подождать.
Просто...
Пуф...
***
Жемчуг сражается.
Использует всё, что только может.
Вновь тратит свою энергию на создание нового оружия, которое будет бесполезно здесь.
Но Жемчуг продолжает.
Знает, что никто не придёт, но продолжает твердить:
— Она придёт за мной. Она спасёт. Она придёт. Она придёт, она придёт она. .
Пуф...
***
Время обратилось бесконечной петлёй, раз за разом повторяющейся.
Девушка просыпается на полу уже не имея сил для дальнейших сражений за свою свободу, от чего она остаётся там, где очнулась.
Она лежит и слушает, в ожидании чьих-либо шагов, которых не будет.
И Жем это знает.
Никто не придёт за такой предательницей как она.
Жемчуга — декоративные, слишком заносчивые самоцветы.
Они никому не нужны.
Тогда она поднимается, бьётся со стеной до тех пор, пока силы полностью не покидают тело, а ладони и костяшки не окрашиваются алым.
Тогда она вновь валится на пол, устало сидя у стены.
Жемчуг говорит что-то едва слышно, даже для самой себя.
Осипший, слабый, пустой голос покидал её грудную клетку.
Жемчуг не запоминает, что она говорит: цитирует ли стихи людской культуры, просит выпустить её, проговаривает правила этики Родного Мира и его легенды?
Нет, девушка не знает.
Но ей просто ничего не остаётся.
И в какой-то момент она просто проводит по холодному полу запястьем, от чего обломки лезвий вспарывают кожу и темно-голубые полосочки вен.
Кровь покидает тело.
Приходит сонливость и...
А после она восстанавливается и всё начинается заново.
***
— Это же так нелепо! Среди жемчугов самих Алмазов находится предательница. Кристальный самоцвет среди высших чинов!
— Так значит... Ты не расскажешь? — Голубая взволнованно перестаёт приводить в порядок золотистые волосы подруги.
Также останавливается чуть поодаль Белая Жемчуг, поворачивая голову в сторону девушек.
Жёлтая чуть приподнимает подбородок и самозабвенно щуриться, словно собираясь поставить какое-то условие, что позволит шантажировать Жемчуг Розового Алмаза.
— Нет, — наконец произносит она, — Это будет ужасным позором для моего Алмаза, впрочем и для остальных тоже.
Только представьте, жемчужина, что была создана всеми старшими алмазами, чтобы утешить Розовую, оказалась бракованной. Чтобы из под рук моего Алмаза вышел какой-то кристальный обломок?! Это немыслимо и возмутительно! И потому я предпочту утаить это.
Две жемчужинки, что служат Розовому Алмазу и Синей, облегченно выдохнули, но тут же снова затаили дыхание, стоило Жёлтой протянуть:
— Однако... — сделав новую паузу, проговорила воительница, — Объясни мне вот что, как можно предать свой Алмаз? Мы ближе всех для них. И разве не ты постоянно кричишь о том как влюблена в Розовую, да о том, как она хороша?
— Но мы же тоже так говорим, — подала голоса Голубая.
Жёлтая фыркнула на подругу, как бы говоря, что вопрос не относится к ней.
Белая пожала плечами.
— Я не отрицаю того, что люблю её, просто...
— Променять Алмаз на какого-то дефективного солдата—кварца? Это даже звучит бредово! Кварцы всего лишь безмозглые крушилы! — не став дослушивать подругу, всплеснула руками Жёлтая.
— Нет, она не такая как все! Она видит красоту мира. И именно благодаря ей я тоже увидела истинный мир и то, что с ним делают Алмазы!
Жёлтая фыркнула и закатила глаза.
— Ну и бредятина.
Жемчуг чуть улыбнулась.
— Каждому своё...
Но тут вновь заговорила Голубая.
— Любовь жемчугов к своим хозяевам — не более чем программа, чтобы они не предали тех, кому служат... И это...— были видно, что говорить такое сложно и самой прислуге Синего Алмаза.
Она опустила головку, нервно сжимала собственные запястья, чуть царапая бледную кожу тонкими ноготками, оставляя белые полосочки.
— Мы не испытываем настоящих чувств, это... Это просто помешательство... — она выдохнула, пытаясь заставить дрожащий голос звучат более твёрдо, —Поэтому, я не понимаю, как ты смогла полюбить кого-то ещё?
В комнате воцарилась жутковатая тишина.
Из-за чего Голубенькая лишь сильнее сжалась.
Но вот это молчание прервалось негромкой, короткой фразой.
— Нет...
Жёлтая и Голубая подняли головы, чтобы посмотреть на третью подругу.
— Будь добра, говори громче, — проворчала Жемчуг легендарной воительницы.
И тогда Белая повторила.
— НЕТ! — она резко обернулась, так чтобы девушки смогли видеть её лицо, искажённое гневом, — Я не такая! Мои эмоции настоящие! Мы с ней настоящие! — кричала она.
Подруги же не смели как-либо противостоять её речи.
А Жемчуг же уже вплотную подошла к прислуге Синего Алмаза
— Ты не знаешь, о чем говоришь! — прошипела она, — Не смей нести эту чушь...
Голубая напугано кивнула.
Казалось, ещё одна секунда и Жемчуг сорвётся, вытащив из самоцвета во лбу свою шпагу, чтобы пронзить ту, кто стояла пред ней.
И тогда вмешалась Жёлтая.
— Эй-эй, прекращайте уже! Вы хотите получить выговор от наших Алмазов? Не ожидала от тебе такой глупой реакции, Белая.
Жемчуг-кристальный-самоцвет сжала кулаки и тихо выдохнула, после чего отвернулась от напуганной Голубой.
— Послушайте, я хочу кое-что рассказать...
Белая закусывает щёку, раздумывая, поступает ли она правильно, стоит ли раскрыть карты пред теми, кто был с ней последние сотни лет, кто поддерживал её?
Сжав кулаки, девушка оборачивается.
— Я хочу вам кое-что рассказать, но клянитесь, что об этом никто более не узнает.
Голубая и Жёлтая переглянулись, однако кивнули.
Тогда подчиненная Розового Алмаза продолжила.
— Я хочу окончательно сбежать. Не служить Алмазам... — заговорщицким шёпотом проговорила фехтовальщица.
— Присоединиться к этой кварц...! — поражённо-возмущённый восклик слуги Жёлтой был прерван хрупкой ладошкой художницы, что зажала воительнице рот.
Жем же уверенно кивнула.
— Я буду свободна, я хочу этого...
Убедившись, что Жёлтая не будет кричать, Голубенькая убрала руку и вновь кивнула, прошептав.
— Мы не скажем...
— Дефективная, — буркнула слуга главнокомандующией самоцветной армии и, вздёрнув носик и прикрыв глаза, отвернула голову.
Тогда юная жемчуг-художница, бросив неуверенный взгляд на Белую, аккуратно положила свою руку на оголённое плечико подруги, поглаживая её тонкую, бархатистую кожу ванильного оттенка.
— Жёлтая, пожалуйста.
Немного поморщившись (скорее для вида), девушка согласилась.
— Ладно уж, ничего не расскажу...
Художница и фехтовальщица облегченно выдохнули, но, стоило Жёлтой произнести протяжное "но", снова задержали дыхание.
—... Расскажи как ещё раз, какое было лицо у Синего Алмаза когда на еë глазах слились те двое дефектных, Рубин и... Аквамарин вроде?
— Сапфир, — аккуратно и тихо поправила светловолосую подругу Голубая.
Жем хмыкнула:
— Не лучше чем у Жёлтой, когда кто-то из наших её обломком кристальным обозвал.
Жемчуг военного командира самоцветов фыркнула, гордо поднимая голову.
Художница тихо прыснула в кулак, отвернув головку.
Но её смех не продлился долго, из-за страха, пробежавшего по спине содрогающей волной.
Её взгляд замер на четвёртой девушке, недвижимо стоявшей поодаль, сложив руки на груди в знаке алмазов.
— А она не расскажет ничего им? — неуверенно дёрнула она за руку Жемчужину Розового Алмаза.
Девушка обернулась и тоже вздрогнула, завидев фигуру бывшей подруги.
— А она вообще умеет говорить? — недоверчиво скрестила руки на груди и чуть прищурилась Жёлтая.
Белая тихо вздохнула и поднялась с пола.
— Я...Не думаю что она... Живая имеет свою волю и может что-то запоминать...
Оказавшись рядом со сломанной Жемчуг, воительница аккуратно коснулась её щеки, испещренной угловатыми полосками трещин.
Бывшая Розовая даже не дрогнула, словно была всего лишь статуей, декорацией или украшением.
— Мне жаль... — тихо пробормотала девушка.
Скорбное молчание, повисшее в кристальной комнате, было нарушено негромким, мягким голосом.
— Как это случилось?
Жёлтая и Белая с удивлением и непониманием оборачиваются на художницу.
Голубенькая мгновенно смущённо опустила голову, замялась.
— Я имею ввиду, неужели ты не побоялась предложить сбежать и Жëлтой?— обращаясь к мастерице боя на копьях, пробормотала Жемчуг.
Белая хмыкнула...
***
Если бы другие жемчуга были её подругами, то они бы должны были уже давно проверить, как она.
Отправить хотя бы весточку.
Но они этого не сделали, просто забыли про Белую Жемчуг, будто её и не существовало.
Но Жемчуг же тоже считала их подругами, так чем тогда они отличаются от... них
Них?
От...
В этот момент ломается не только палаш, разбившийся о стену несколько часов назад.
Они...
Её друзья...
Девушка с серой кожей и бело-серебряными волосами.
Нет же, с фиолетовой кожей.
Топаз...
Нет, Яш... Какой-то кварц, но...
Кто она?
Та девочка — дефективный солдат, кто?
А то слияние Рубин и Агат... Или...Аквамарин?
Как же...
Что не так?
Что с ней происходит?
А что если...
Как звали её?
Ту, кто должна прийти и спасти её?
Ту, чьë прошлое — Алмаз.
Она.
Её имя....
Как её звали?
Она, она....
Почему? Почему она не может вспомнить её имени!?
Рукоять разбивается об пол звёздной пылью.
Девушка валится на пол следом, расцарапывая тощие колени об какие-то осколки от оружия.
Дрожащие руки сжимают голову, словно надеясь, что стенки черепа надавят на мозг, выдавив из памяти воспоминаний Её имя.
Пальцы ерошат волосы цвета персика, неровные ногти впиваются в кожу, оставляя кровавые метки.
Как...
Как?
КАК ЕЁ ЗОВУТ!
Жемчуг закусывает губы.
Её лицо искажается ужасом.
Почему она не помнит?
ПОЧЕМУ ОНА НЕ МОЖЕТ ВСПОМНИТЬ?
Нет-нет-нет!
— С-спаси... — едва шепчет она, чувствуя, как солёные капли снова текут по её впалым щекам.
— Пожалуйста... — молит она, содрагаясь всем телом, едва ли не касаясь самоцветом пола.
Становится чертовски холодно.
Лед, зародившийся где-то в груди быстро растёт и распирает грудную клетку, выворачивая рёбра наружу, сдавливает всё органы, от чего появляется тошнота.
Жемчуг с трудом пробует вдохнуть воздух, но сделать привычного, пусть и на обязательного действия, не удаётся.
Что-то сжимает легкие, не позволяя им расправиться.
Жемчуг жмурится, но когда открывает глаза, более закрыть их не может.
Тени на полу сгущаются, мерцают жидким блеском.
Мрак, вязкой субстанцией заливает собой пол.
Ледяной мазут жжёт ноги, быстро поглощает руки, приклеивая их к полу тюрьмы.
Не получается оторвать ладонь, не выходит подняться.
А дышать становиться всё тяжелее, больнее.
Жгучие слезы стекают по коже щёк и носа, падают в жидкий мрак, от чего по нему расходятся круги.
— Спас... — девушка не заканчивает хрипеть фразу, так как из чёрной жидкости вырываются руки, что мгновенно вцепились в белое горло.
В следующий миг новые жидкие руки сжимают её запястья и плечи, тянут девушку на себя, чтобы сомкнуться над её головой безвоздушной, тяжёлой массой.
Они тянут на себя и Жемчуг не в силах противостоять.
Она падает, ударяется головой, боль пронзает бок, руки...
В миг наваждение исчезает, позволяя увидеть осколки мечей, вонзившихся в тонкое тело.
Больно....
***
Девушка вжалась в угол.
Ей страшно.
Чертовски страшно от того, что каждым сантиметром кожи она чувствует взгляд.
Голодный, мёртвый взгляд.
Воображение вырисовывает во мраке чёрные руки и клыкастые пасти, которые в любой миг могут поглотить её, не оставив о девушке и воспоминания.
За ней не придут.
Никто не попытается её спасти.
Она никому не нужна...
Мольбы о спасении не будут услышаны.
Она здесь навсегда...
В этой тьме разум вырисовывает жуткие, искалеченные, изуродованные силуэты тех, кто был близок для неё.
Воображение творит ужасные картины того, что могло произойти пока она здесь.
Что если Родной Мир вернулся за той зелёной злодейкой и Яш... Яшмой?
Возвращение Алмазов и их армии уничтожит землю.
Они не дадут ей второго шанса.
А это значит...
Её семье не выжить...
Три самоцвета, пусть один из них и является алмазом, но против трех глав и целой армии...
Ах, нет...
Всего два самоцвета.
Слияние и девочка с пепельными волосами.
И мальчик.
Хрупкий, маленький, не умеющий контролировать свои силы...
Это конец...
Звенящая тишина давит на мозг, что разрывается от болезненных мыслей.
Гул крови в ушах лишь усиливается, как и сердцебиение.
С каждым мигом эти звуки всё больше становятся похожи на гром боёв и взрывов войны, что вновь началась и протекает прямо за границей куба.
Жёлтые молнии скрежещут об стены, тëмно-синяя аура давит огромным весом страданий и боли.
Разум тонет в надуманной панике.
Или не надуманной?
Что если там, снаружи действительно идёт безжалостная битва?
Жемчуг больше не способна сдержать бурю эмоций.
Она хочет чтобы шум ударов прекратился.
Она хочет покоя, или чего-то, что можно было бы хотя бы отдаленно назвать покоем.
Жемчуг сжимает зубы, падает на колени, с силой бьёт по ушам, от чего перед глазами разлетаются белые искры, а всё вокруг плывёт.
— Хватит-хватит-хватит!
Она царапает грудь, а глупой надежде достичь сердца и сжать его, чтобы оно более не сокращалось.
Чтобы не издавало звуков.
В ушах стоят крики из прошлого, крики её друзей, что пребывают в агонии.
Нет, это лишь обман.
Но, если же это реальность?
Пальцы зарываются в грязно-персиковые пряди.
— Что мне делать...?
Но вот, словно обезумев, Жемчуг вскакивает ноги, подхватывая с пола обломок меча и вновь бросается на стену.
В бирюзовых глаза не остаётся и капли разумности, уступив место звериному отчаянью.
Лезвие глубоко уходить в белую плоть и с каждым ударом всё сильнее ранит.
Когда-же кусочек меча ломается, отлетая куда-то в тень, Жем, размахнувшись, врезает по стене.
Слышится противный хруст, что пронзает конечность в нескольких местах, от чего рука неестественно прогибается в локте и предплечье.
Кисть остаётся висеть безвольно, как конечность куклы.
А у Жемчужины не остаётся сил, чтобы согнуть хоть один палец.
Девушка запрокидывает голову, чтобы выпустить частицу боли через крик, однако горло до крови раздирает изнутри жуткий хрип.
Не выбраться.
Не сможет
Не спасётся
Снова умрёт
Снова будет здесь
В тенях, в ужасе
В холоде, что смертью окутывает её.
Она не сбежит
Не спасётся
Не спасётся
Не спасётся
Не....
Спасите....
***
Темно....
Девушка сидит недвижимой, неживой куклой.
Пустой взгляд направлен вперёд, тупо упираясь в стену.
Она словно мертвец или призрак бледна.
Взгляд не лучше.
Он матовый, стеклянный, пустой.
Тоже мёртвый...
Но вдруг, в гнетущей, вязкой тишине раздаётся звук.
Удар, напоминающий гром.
Второй.
И тут мрак разрезает щель белого, режущего глаза, света.
Сначала трещина небольшая, но после нового, противно скрежещущего звука, она становится ещё больше.
После слушится голос, зовущий кого-то.
Когда глаза чуть привыкают к свету, пред взором предстаёт силуэт.
Высокая, смуглая девушка с чёрными, собранными в хвост волосами, странной одежде и большим, золотисто-розовым мечом в руках.
Вместе с кем-то она окончательно сносит стену.
Клинок оказывается отброшен в сторону, а высокая девушка бросается вперёд.
Руками она обвивает её плечи.
Весело кричит что-то, смеëтся и плачет.
Как странно...
— Жемчуг, мы нашли тебя!
— Большая "Ж"! — в помещении появляется ещё одна девушка, с фиолоетовой кожей.
Она взволнованно, но натянуто весело кружит вокруг.
Только третий силуэт остаётся стать в расщелине.
Высоченная воительница, со странной причёской и очках в виде жёлтой звезды.
Она напряжена.
Будто напугана.
— Жемчуг! — первая девушка трясёт её за плечи, будто пытаясь заставить говорить.
Она обращается к ней.
Зачем?
— Почему ты не радуешься, это жы мы! Стивонни, Аметист и Гранат!
Черноволосая меченица перестаёт трясти еë, однако сильной хватки, от которой болезненно ломит худые плечи, не убирает, с надеждой глядя в тускло-биоюзовые глаза.
— Жемчуг? — спрашивает она снова и в голосе проявляется волнение.
Жемчуг не реагирует.
Пустым взором она рассматривает девушку пред собой.
Она молчит, словно вовсе не живая, словно кукла.
Но вот её сухие, растрескавшейся, тонкие губы приоткрываются.
Короткий и прерывистый вдох ворвался в её лёгкие.
Ещё несколько секунд тишины, после которых раздаётся хриплый, тихий голос:
— Кто ты?