Это было почти забавно, то, как реальность расходится с фантазией. Мама Рори всегда говорила, что если он будет хорошим мальчиком и будет верить в большого бородатого дядю на небесах, то после смерти за ним спустятся ангелы — белокурые, в сделанных из света одеждах, они будут играть на трубе, а потом заберут его в Рай, на облака.

Мама Рори говорила, что там, в Раю, они обязательно встретятся снова.

Но когда ангел коснулся Рори своей каменной ладонью, холод которой ощущался, казалось, даже сквозь одежду, вокруг всё размылось и перемешалось, словно на невысохший холст пролили воду, и краски расплылись в бесформенное пятно. Ангел правда забрал его, забрал после смерти, но совсем не в Рай — по крайней мере, то место, в котором оказался Рори, когда мир снова обрёл чёткость, на небеса не очень-то походило.

Глядя на тихую пустынную улицу, Рори быстро понял, что больше не в Канзасе.

И даже не в двадцать первом веке, а на пару веков раньше, судя по архитектуре зданий. А он ведь почти обрадовался тому, что, по крайней мере, никто не видел появившегося посреди улицы человека — он успеет привлечь к себе достаточно внимания своей одеждой.

Рори не знал, куда ему идти, и не только потому, что вообще понятия не имел, где находится: судя по полумраку, было раннее утро, но во многих окнах уже горел свет, а значит, ещё чуть-чуть, и люди покинут дома и отправятся по своим делам, и Рори при всём желании не сможет остаться незамеченным. К тому же, было холодно и промозгло, а Рори к таким трудностям не готовили, и пальцы на ногах уже замерзли достаточно, чтобы пошевелить ими было проблематично.

В любом случае, нужно спрятаться куда-то, пока Доктор и Эми его не отыщут. У них это может занять какое-то время, но Доктор же, чёрт возьми, гений с машиной времени, рано или поздно он найдёт его. Оставалось только надеяться, что это «поздно» не будет через десять лет.

Стараясь засунуть стремительно коченеющие пальцы поглубже в карманы, Рори поспешил скрыться в ближайшем переулке, думая о том, не решат ли его там ограбить какие-нибудь местные представители низшего класса. Он попытался определить хотя бы, в какой стране находится, но быстро потерпел неудачу: Тардис всё ещё переводила всё на английский, а никаких опознавательных символов ему пока не встретилось.

Рори бродил по городу, сталкиваясь со всё большим и большим количеством людей, которые с каждой секундой всё сильнее наводняли улицы, пока, наконец, ему не удалось забрести в тёмный тупичок, заваленный какими-то ящиками. Устроившись на одном из них, Рори прислонился к холодной каменной стене, напоминавшей недавнее прикосновение ангела, следы которого, казалось, ещё остались на коже. Рори видел собственное дыхание в холодном воздухе.

Кажется, в таком положении он провёл целую вечность — не слишком весёлое, надо сказать, занятие, но с терпением у Рори было всё в порядке. Он знал, что вот ещё чуть-чуть, ещё немного, и Тардис появится посреди улицы, ветер донесет откуда-то её надрывную сирену, а потом из синей-синей будки выбежит Эми. Обнимает его и, наверное, начнёт рассказывать, как они сбежали от ангелов, а Доктор рядом только улыбнётся — потому что, конечно же, он знал, что всё непременно закончится хорошо.

В стремительно темнеющем небе уже зажигались первые крохотные звёздочки, и чем сильнее на город опускался сумрак, тем громче был ветер, и тем холоднее становилось. Рори уже казалось, что он чувствует, как горло начинает болеть. Он думал о том, чтобы встать с места, но потом побоялся, что этим только запутает Доктора, да и кто знает, что может случиться в совсем незнакомом городе?

Кажется, в какой-то момент сверху посыпались мелкие хлопья снега.

Однажды он уже почти замёрз до смерти — ему не хотелось бы ещё раз.

Ещё раз встретиться со смертью: они и так виделись слишком часто, словно старухе с косой стало скучно за работой, и она решила сыграть в салочки. Она ловила Рори, хватала его своей ссохшейся, жилистой рукой, заносила косу и — вжить! — Рори мёртв. А потом она ждала, пока голова прирастёт обратно к телу, глядя на это пустыми, ничего не выражающими глазницами, и давала Рори пинок под зад, ухмыляясь — на этот раз, убегай быстрее, иначе я поймаю тебя. И каждый, каждый чёртов раз, всегда — ловила.

И почему-то Рори казалось, что после стольких лет Смерть просто устала от этой маленькой игры, и этот раунд будет для него последним.

Было холодно.

Думать было холодно.

Рори попытался подняться с места, но тело словно решило не слушаться, и не сдвинулось даже на миллиметр. О, он слишком хорошо представлял, что будет с человеком, заснувшим на холоде — даже сейчас, при не такой уж и низкой температуре, ничем хорошим это закончиться не могло. Нужно было сосредоточиться хоть на чём-нибудь, но мысли путались и разбегались.

А потом вдруг разом вообще ничего больше не было, кроме холода.

Ему снились рыжие волосы, синее-синее небо, запах яблок и свежей травы. Во сне никто не умирал. Во сне не было ангелов, боли и страха — только чужое тепло и негромкий смех, потому что во сне всё может быть так, как тебе того захочется.

Рори слышал сквозь сон чужие голоса, но не открывал глаз — у него даже не хватило сил, чтобы отмахнуться от надоедливого кого-то, так что он постарался сосредоточиться на картинках в голове, всплывающих в ослабевшем сознании. Не проснулся он и тогда, когда чья-то рука не слишком нежно ударила его по щеке, оставив на побледневшей коже алый след.

— Томми! — слышал Рори словно сквозь тонну ваты, — поскорее помоги мне, нужно отнести его в дом! Тот новый постоялец, он же врач? Зови скорее!

Было холодно.

Прикосновения холодные.

Смерть — холодная.

Слишком медленно бьётся сердце. В какой-то момент земля и небо, кажется, меняются местами, но Рори не может понять, что именно происходит с ним в реальности, даже не понимает, где эта самая реальность начинается. Да и к чёрту реальность — там только ледяные улицы, любопытные взгляды и ожидание. Во сне лучше, во сне всё хорошо, нет ангелов и других норовящих убить тварей, во сне с Эми всё в порядке, и с Доктором, и с Мелоди, и с ним самим. Во сне не надо бояться, не надо чувствовать боль, не надо умирать, не надо…

Что-то вырывает его из приятного, божественного сна, что-то, кто-то отнимает у него рыже-сине-яблочный рай, оставляя внутри только серое обездвиженное море ужаса и одиночества. Кто-то заставляет сердце снова биться, разгоняя кровь, кто-то заставляет его мысли оттаять, не позволяя Смерти выиграть этот раунд.

Хотелось оттолкнуть наконец, чтобы вернуться обратно, но было слишком поздно — всё исчезло, погрузившись в ничего не несущую темноту.

Руки у того врача были холодными.

Прошло несколько часов, прежде чем Рори окончательно пришёл в себя. Ощущения включались словно друг за другом: сначала он почувствовал тепло, затем — услышал идущий откуда-то снизу звук голосов, потом в нос ударил запах зажженного камина и пыльных страниц, и только потом, когда Рори наконец с трудом открыл глаза, то увидел перед собой ничем не примечательный деревянный полоток. В углу одиноко болталась брошенная паутина с несколькими завернутыми в куколки мухами.

Одно Рори знал точно — он больше не умирал.

— Аааа, ты проснулся, — констатировал чей-то радостный голос. Рори тяжело приподнялся на локтях и увидел стоящего в дверях человека, в волосах которого точно произошёл смерч. Незнакомца молчание Рори ничуть не смутило, кажется, он принял это за согласие, и, плотно закрыв за собой дверь, пересёк комнату, останавливаясь у самой кровати.

— Привет, — сказал Рори, когда тишина стала совсем уж неловкой — незнакомец, судя по взгляду, явно чего-то ждал, - я Рори…

— Артур Уильямс, я знаю, видел твои права, — кивнул он, не позволяя закончить. Не стал он также дожидаться, когда Рори начнёт возмущаться по поводу лазанья по чужим карманам. — Двадцать первый век, не Агент Времени, иначе у тебя был бы манипулятор временной воронки, — объявил он таким тоном, словно озвучивал самую очевидную вещь на свете, — но когда оказался в прошлом, не сеял панику, а тихо замерзал в уголке до смерти.

Скорости, с которой незнакомец приблизился к Рори, резко садясь рядом, позавидовали бы олимпийские чемпионы по бегу.

— Вопрос в том, как ты сюда попал?

— Вопрос в том, кто, эээ, Вы, — осторожно спросил Рори, делая бессмысленную попытку отодвинуться назад, ничем, однако, не увенчавшуюся — за его спиной была только подушка, ещё сильнее вжаться в которую было физически невозможно. Незнакомца этот вопрос явно сбил с толку — он какое-то время молчал, словно вспоминая собственное имя, задумчиво глядя куда-то в сторону. Впрочем, Рори сразу понял, что у мужика с головой не всё в порядке. А может, он просто слишком привык иметь дело с психами, чтобы удивляться.

— Питер Лидделл, — наконец представился он с неловкой улыбкой, будто извиняясь за собственные действия. — Путешествую, — сразу добавил Питер, в очередной раз не позволив Рори спросить самому, — а ты?..

— Я здесь случайно. Мы вроде как попали в неприятности, и…

— «Мы»? Вас несколько? — оживился Питер, плохо скрывая обеспокоенность, ярко отразившуюся на лице.

— Да, — ответил Рори со вздохом, — но они остались там. В будущем. Ты слышал про Плачущих Ангелов?

Питер скривился от одного только названия.

— О да. Больше, чем хотелось бы, — подтвердил он, резко подскакивая с кровати и подходя к окну, словно ему никак не сиделось на одном месте, — значит, Плачущие Ангелы захватили Рори Уильямса, мм? Тебе повезло, что тут есть я.

— Правда? — усомнился Рори, окидывая Питера придирчивым взглядом. Тот не вызывал своим видом много доверия, разве что желание сводить его в магазин и научить нормально подбирать гардероб.

Странно, что Рори лишь сейчас заметил, как одежда Питера точно так же выбивалась из эпохи, как и его собственная. Наверное, фильтр восприятия, или как там эта штука правильно называлась.

— Ну. Я могу отправить тебя обратно, — Питер вновь начал мерить шагами комнату, так что в какой-то момент Рори просто перестал сделать за ним. — Но не сейчас, нет, сейчас я не могу уйти, — сказал он, наконец останавливаясь, — мне нужно вроде как поймать опасного преступника.

— Я могу помочь.

Рори почти не задумывался, когда говорил это — мозг как-то сам рассудил, что полицейским Питер быть никак не может, к тому же, преступник явно был необычным. А вот почему именно Рори предложил свою помощь, было загадкой даже для него самого. Он предпочел остановиться на варианте, в котором чем быстрее Питер поймает своего преступника, тем быстрее Рори окажется в своём времени.

Питера эта фраза слегка ошарашила — он явно собирался вновь сорваться с места, но просто замер на месте, глядя на Рори с непониманием, растерянностью и каким-то едва уловимым восхищением во взгляде.

— Это инопланетянин, — добавил он после паузы, решив, видимо, что Рори этого ещё не понял.

— Я привык иметь дело с инопланетянами, — уверил его Рори, — к тому же, будет быстрее, если я помогу, разве нет?

Питер задумался. Какое-то время он взвешивал все «за» и «против», пока наконец не пришёл к выводу, что Рори, в общем-то, прав: помощь была только в плюс, хотя, конечно, подвергать его опасности Питер не торопился. И да, так действительно будет быстрее.

— Хорошо. При одном условии, — объявил Питер, словно Рори не помощь предлагал, а просил принять его в увлекательную игру «Поймай монстра», — отдохни тут несколько часов. Ты едва не умер, не хочу, чтобы ещё что-то случилось.

Рори не стал особенно протестовать — он знал, чем грозит обморожение, и что телу действительно следует дать некоторое время отдохнуть, на всякий случай. Монстр, наверное, никуда не убежит, если он позволит себе расслабиться ненадолго.

Он совершенно не волновался за Эми: она там с Доктором, а уж тот-то точно не позволит, чтобы с ней что-то случилось. Вполне вероятно, что Эми уже в Тардис, в безопасности. И, также вероятно, что Рори сейчас нужна помощь больше, чем им.

В любом случае, им нужно будет какое-то время, чтобы найти его. Доктор, должно быть, уже отслеживает сигнал или что-нибудь в этом духе. Рори не знал, почему это звучало как утешение самого себя, если было чистой правдой. В глубине души он всё-таки слегка волновался, но эта тревога не имела ни малейшего смысла, так что он отбросил эти мысли в сторону.

Питер сказал, что Мэри, дочка хозяина, принесет для Рори чаю, и скрылся за дверью, на мгновение впуская в комнату гул с нижних этажей. В следующую же секунду стало тихо. Рори вздохнул, перевернулся на бок и, зарывшись с головой в одеяло, закрыл глаза, стараясь заснуть, но вместо этого ещё долго лежал, искренне стараясь просто ни о чём не думать. Получалось не то чтобы очень хорошо: Рори всегда был скорее пессимистом, так что мысли о трагических исходах событий так и лезли в голову.

Он так и пролежал без сна, пока не услышал приближающиеся шаги.

Мэри оказалась молодой девушкой с пышными темными волосами и глазами, делающими её лицо похожим на совиное. Как оказалось, это она нашла Рори в том переулке, когда выходила тайком кормить бродячих кошек.

Рори много чего узнал из разговора с ней, особенно про Лидделла: тот приехал пару дней назад, представившись путешественником, пишущим книгу о своих странствиях. Мэри не нравилось, как Питер по ночам пропадает невесть где, приходя лишь под утро и будя всех постояльцев, но во всём остальном он казался стоящим доверия.

Рори решил, что по ночам Питер, должно быть, ловит того самого преступника, как какой-нибудь Шерлок Холмс, шныряя по подворотням и неблагополучным районам.

Через какое-то время Мэри позвали снизу, и она, обещая навестить Рори снова, ушла.

Снова стало тихо: Рори замер, сидя на кровати с чашкой чая в руках, грея пальцы о её горячие стенки. Он не мог понять, почему что-то казалось ему неуловимо не так.

И хотя чай на вкус был совершенно обычным чёрным чаем без каких-либо примесей, Рори совершенно чётко ощущал запах яблок.

***

По ночам было особенно холодно, настолько, что даже Доктор с его малочувствительным к низким температурам организмом ощущал это. Хотя, быть может, это какая-то особенно извращённая игра воображения.

Ветер бил в лицо, озлобленно трепал полы плаща и забирался под одежду, когда Доктор шёл по тёмным, едва освещённым светом фонарей, улицам города. Небо было затянуто плотными тучами, лишь изредка сквозь облака выглядывал жёлтый глаз луны.

В это время было уже совсем безлюдно, лишь вблизи баров можно было услышать людские голоса, смех и пьяные крики припозднившихся гуляк, с трудом различимые за пронзительным завыванием ветра.

И чем дальше он уходил от центра города к его окраинам, тем темнее и тише становилось, тем мрачнее делались окна в домах и пустыннее и пустыннее улицы. В какой-то момент тяжёлые тучи разорвало тонкой, острой полосой молнии, и всё вокруг утонуло в раскате грома.

В воздухе запахло приближающейся грозой.

Когда очередная резкая вспышка разбрызгала блики света по тёмным окнам, краем глаза Доктор заметил порывистое движение, будто огромная, чёрная птица спикировала вниз и теперь стремительно улетает прочь. Но Доктор успел обернуться вовремя, чтобы различить человеческий силуэт, заворачивающий за угол, и тут же броситься следом.

На самом деле, Доктор не собирался влезать в распутывание очередной тайны. Он хотел просто выпить глинтвейна и поесть имбирного печенья, но заголовки газет пестрили новостями об убийстве, и в голове Доктора задребезжал воображаемый детектор агрессивных пришельцев.

Люди называли убийцу Джек Попрыгун и верили, будто он демон и умеет парить в ночном небе, подбирая себе жертву.

И, быть может, Доктор не был бы против иметь дело с демоном, но, увы, Джек Попрыгун был человеком — а это всегда гораздо-гораздо хуже.

Ветер с каким-то безумным азартом бил Доктора по лицу, когда тот бежал сквозь тёмные улицы и раскаты грома, и тяжёлые, крупные капли дождя, усиливающегося с каждым мгновением, за укутанным в чёрный плащ силуэтом. Доктор бежал, фиксируя взгляд перед собой, едва не поскальзываясь на мокрых камнях дороги, и в тот момент, когда казалось, что он почти нагнал Попрыгуна, почти протянул руку и ухватился за длинные полы его изорванного плаща, всё вокруг озарилось ярким, пронзительным светом молнии, расчертившей небо и словно разломившей его на две части громадной, уродливой трещиной. Стёкла в оконных рамах задрожали от оглушительного раската грома, разнесшегося над городом и утопившем в себе все звуки, и на секунду, всего на одну секунду Доктор моргнул, а когда открыл глаза, перед ним была лишь пустая улица, стремительно тонущая в дожде.

Гром утих, и воздух наполнился шелестом дождевых капель. Кажется, остановился даже ветер.

Вместе с водой по камням растекалась тёмная, едва различимая в свете фонаря кровь.

Доктору понадобилось всего лишь моргнуть, чтобы упустить тот момент, когда Попрыгун настиг свою жертву. Доктору понадобилось всего лишь один раз ошибиться, решив, будто тот убегал, чтобы позволить умереть ещё одному человеку.

Доктор подошёл к ещё тёплому трупу, на шее которого была длинная, тонкая полоса — один точный смертельный удар, чтобы прервать чью-то жизнь. В темноте Доктор с трудом мог различить лицо уже немолодого полицейского, которому просто не повезло патрулировать эту улицу сегодня.

— Прости, — прошептал Доктор — его голос тут же утонул в шуме дождя, — мне очень жаль.

Он стоял ещё так какое-то время, до тех пор, пока одежда не промокла окончательно, а пальцы не стали близки к тому, чтобы перестать гнуться.

Здесь он уже ничего не может сделать.

Но больше в этом городе никто не умрёт от рук Джека Попрыгуна, кем бы он там ни был, хоть демоном, хоть человеком. По крайней мере, Доктор сделает всё, что в его силах, чтобы этого не случилось.

Когда Доктор вернулся в гостиницу, дождь почти прекратился, и сквозь темноту неспешно продирался первый утренний полумрак. Ближе к полудню температура снова упадёт, дождевые капли превратятся в снежинки, а дороги покроются льдом. К тому моменту, как труп полицейского найдут, его уже засыплет снегом.

— Мистер Лидделл! — очень возмущённым полушепотом воскликнула Мэри, протирающая стаканы у барной стойки — она всегда вставала засветло, поэтому у Доктора не было ни малейшего шанса на неё не наткнуться. — Вы что, опять всю ночь где-то шлялись? Вы же знаете, как это опасно.

Доктор в ответ только неловко улыбнулся. Он знал.

Когда Мэри предложила налить чаю, Доктор не стал отказываться и, оставляя за собой на полу мокрые следы, пошёл следом за девушкой в хозяйскую кухню.

Они просидели там, наверное, несколько часов, обсуждая всё, что приходило в голову, до тех пор, пока сверху не послышались шаги, и Мэри не убежала по делам.

— Жаль мне этого Рори, — сказала она перед уходом, — я слышала, как он кричал ночью. Всё время звал какую-то Эми.

Мы, вроде как, попали в неприятности — вспомнил Доктор. Оставалось надеяться, что с той девушкой всё в порядке. В конце концов, ангелы на многое способны.

Когда Доктор поднялся наверх, Рори уже проснулся и теперь кутался в одеяло — дрова в камине выгорели за ночь, и в комнате было достаточно прохладно.

— Привет, — радостно поздоровался с ним Доктор, стягивая с себя мокрый плащ и кидая его куда-то на пол. Он достал из кармана чудом не промокшую звуковую отвертку и высушил свою одежду — очень удобная функция, которую Доктор поставил на планете Вечного Дождя. А вот с одеждой Рори нужно что-то делать — ходить по городу в джинсах ему нельзя. Он явно, в отличие от Доктора, не обладает врождённым фильтром восприятия — в смысле, неотразимостью, которая заставляет окружающих забывать о твоём внешнем виде.

В конце концов, выпытав у Рори размер его одежды, Доктор вышел из комнаты и вернулся спустя пару минут.

— Вот, держи, — сказал он, кидая на кровать пару чёрных брюк, белую рубашку и сюртук, который позаимствовал у своей восьмой регенерации. Рубашку с брюками он купил в Примарке.

— Так какой у нас план? — спросил Рори, застёгивая рубашку (он, видимо, решил не противиться вынужденной смене гардероба). Вежливо отвернувшийся Доктор пожал плечами.

— Я планировал его выманить, но, кажется, ему совершенно всё равно, кого убивать, — сказал он, — но оба были убиты в одной части города, так что искать стоит там. Я расставлю оборудование по периметру, посмотрим, сможем ли мы его засечь.

Доктор знал, что это не лучший план, но другого не было, а действовать надо было быстро.

— Тогда я тебе помогу, - кивнул Рори, одёргивая сюртук. — Я похож на местного? — спросил он без особой надежды в голосе.

Доктор обернулся, окинул его придирчивым взглядом и решил, что сойдёт, если особо не присматриваться.

К Тардис, которую Доктор оставил в заброшенном ангаре неподалёку, Доктор Рори решил пока не пускать: просто на всякий случай, да и вообще, кому-то надо было дежурить у дверей и свистеть при появлении потенциальной опасности.

Опасности, правда, не последовало, но Доктору в любом случае так было спокойнее. Почему-то.

До конца дня они занимались развешиванием оборудования по городу, той его части, где мог бы появиться Попрыгун. Несколько раз к ним подходили полицейские, но Доктор быстро тряс психобумагой, и те, извиняясь, спешили оставить их в покое, а некоторые начинали так активно предлагать помощь, что он начинал невольно гадать, что те там себе напридумывали.

Странно, но Рори совсем не удивился. Доктор заметил это ещё когда сушил одежду отвёрткой — его совершенно ничего не удивляет. В 2012 явно не встретишь ничего подобного, разве что ты работаешь на какую-нибудь секретную организацию, но ни на солдата, ни на учёного Рори похож не был.

— Это последний, — объявил Доктор, цепляя датчик на стену здания и переводя взгляд на небольшое устройство, экран которого отображал множество красных движущихся точек.

— И как мы узнаем, который из них тот маньяк? — спросил Рори, заглядывая Доктору через плечо.

— Я просканировал его в прошлый раз, — ответил Доктор, — его точка будет зелёной. И, кстати, он не маньяк.

— Нет?

— Нет. Маньяки так не убивают, — сказал Доктор со вздохом, — я бы сказал, что он действует скорее, как профессиональный убийца. Вот только в этом нет никакого смысла, потому что убивает от кого попало. Первой жертвой была женщина, мать троих детей. Её нашли рано утром с перерезанной глоткой, как и второго. Даже если они были знакомы, какому инопланетянину понадобится их убивать?

Доктор провёл следующие несколько дней в попытках найти ответ на этот вопрос. Как он и ожидал, жертвы даже не знали друг друга. Ничего, совершенно ничего общего, кроме того, что они оказались в неподходящем квартале.

Каждую ночь они с Рори дежурили в ожидании зелёной точки на экране, но Джек Попрыгун притих, словно поняв их намерения.

Доктор видел, что Рори волновался. Доктор бы тоже волновался, окажись на его месте, в чужом времени, далеко от дома, зная, что близкий человек находится в опасности. Самым страшным было то, что Рори искренне ему помогал, ни разу за всё это время не поторопив, ничего не сказав, только то и дело бросая какие-то странные взгляды, которые Доктор так и не смог расшифровать.

Четвёртая ночь их ожидания была ясной: на чистом небе сияли звёзды и убывающий полумесяц, ветра почти не было, но на оставшихся после вчерашнего ливня лужах расцвела тонкая, свежая корочка льда.

Доктор как раз с хрустом давил одну такую, когда Рори его окликнул.

— Питер, — позвал он, и Доктор не сразу среагировал, на мгновение забыв, что назвался чужим именем, — кажется, он здесь.

Доктор тут же подлетел к Рори и отнял у него прибор: устройство фиксировало несколько точек — одна из них была зелёного цвета и стремительно куда-то двигалась.

— Вот и попался, — пробормотал Доктор, победоносно улыбнувшись. — Давай, он недалеко, мы ещё успеем! — крикнул он, кидая прибор Рори и резко срываясь с места.

Рори не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.

Они бежали так какое-то время по опустевшим улицам, следуя за сигналом. Казалось, будто в траектории Попрыгуна нет совершенно никакого смысла: он то резко сворачивал, то менял направления, словно искал что-то наугад. И каждый раз, когда, казалось, ещё немного, и они его нагонят, Попрыгун вновь уходил от них.

И, в какой-то момент, он просто исчез.

— Вышел за пределы датчиков, — рассержено сказал Доктор, оглядываясь по сторонам. Не может быть, чтобы он так быстро добрался до окраин, значит…

Доктор даже не успел ничего сказать, просто побежал вперёд и завернул за угол, тут же уткнувшись в небольшой старый дом с заколоченными окнами, давно покинутый хозяевами, но до сих пор отчего-то стоящий на месте. Сквозь неплотно приколоченные к оконным рамам доски на втором этаже пробивался свет.

Дверь была выбита.

Не задумываясь, Доктор побежал внутрь, но ещё на лестнице его ушей достиг пронзительный женский крик.

Комната на втором этаже была заполнена светом и кровью.

Молодая девушка беспомощно обнимала юношу с перерезанным горлом и стекленеющими глазами — её заплаканное, полное ужаса лицо будет последним, что он увидел.

Впервые Доктор был к Попрыгуну настолько близко. Он был бледен и худ, его губы посинели, а глаза не выражали совершенно ничего, только бесконечную пустоту и холод. В своих длинных пальцах он сжимал серп с тонким лезвием из материала, которого не встретишь на Земле.

На плачущую девушку Попрыгун не обратил совершенно никакого внимания, лишь развернулся и направился к выходу, будто кукла, заведённая выполнить только одну цель.

— Стой! — крикнул Доктор, по инерции вытаскивая отвёртку, хотя вряд ли она особо поможет. Попрыгун медленно перевёл взгляд на Доктора – казалось, будто даже движения глаз давались ему с большим трудом, как если бы его тело уже очень и очень давно окостенело. Когда он разомкнул синие губы, слова доносились словно не из его рта, будто за его спиной стоял чревовещатель и управлял послушной марионеткой.

— Моё время здесь вышло, — сказал Попрыгун голосом, похожим на шелест сухих листьев по асфальту, голосом, в котором чудилось множество других голосов, голосом, от которого по спине пробегали мурашки.

Потому что Доктор точно знал, что уже слышал его раньше, когда-то давно, просто не может вспомнить, когда. Или на самом деле вовсе и не хочет вспоминать.

— Зачем? — спросил Доктор с трудом сдерживая дрожь, — зачем ты это делаешь?

— Смерть будет всегда.

Что-то внутри Доктора дрогнуло от этих слов, дрогнуло, болезненно сжалось где-то между сердцами, будто где-то глубоко-глубоко в разуме шевельнулось нечто уже давно забытое, нечто, что нельзя было не забыть. От этого на мгновение, всего на одно мгновение, мир в глазах Доктора потух, задохнулся в темноте, а когда зажегся вновь, было уже поздно.

Попрыгун уже исчез, оставив за собой лишь кровь, смерть и скорбь.

Доктор вздрогнул и подбежал к девушке, всё ещё прижимавшей к себе мёртвое тело возлюбленного: её руки, и подол платья, и кончики светлых волос — всё было окрашено алым. Доктор много раз видел лица людей, потерявших тех, кто был им дорог. В первые несколько секунд — неспособность осознать происходящее, когда тебе кажется, что тот, кто умер у тебя на руках, вот-вот откроет глаза, вот-вот поднимется, но время идёт, а он лежит без движения, даже не дышит. А ты всё никак не можешь осознать, что больше этого человека не будет, и слёзы бессилия медленно стекают по твоим щекам.

Доктор много раз видел лица людей, потерявших тех, кто был им дорог. Доктор много раз был тем, кто терял тех, кто был дорог ему.

— Мисс, прошу Вас, отойдите от него, — прошептал Доктор, осторожно касаясь плеча девушки. Та, кажется, ещё не понимала до конца, что именно происходит, но её тонкие пальцы невольно разогнулись, выпуская складки чужой рубашки.

Доктор отвёл девушку вниз, передал её Рори и пошёл искать полицейского. В ту ночь никто из них так и не лёг спать.

Доктору казалось, что он до сих пор чувствует запах чужой крови.

Парнишке оказалось едва за двадцать, от только-только устроился на работу в местную школу — был учителем истории. Они копили деньги на свадьбу.

После этого убийства прекратились. «Моё время здесь вышло» — сказал Попрыгун Доктору, и с тех пор так и не появился. Люди говорили, будто демон насытился и вернулся туда, откуда пришёл, но Доктор был уверен, что лично он о Джеке Попрыгуне ещё услышит. Он не знал, откуда эта уверенность взялась в его голове. Быть может, интуиция.

Иногда Доктор закрывал глаза и по другую сторону век видел лицо той девушки, видел её глаза и страх, наполняющий их, и её руки, омытые в крови.

Доктор обещал себе, что больше никто не умрёт, но даже этого обещания не смог сдержать. Впрочем, было ещё кое-что, что он должен был успеть сделать, прежде чем попытается отыскать убийцу.

— Я отправлю тебя обратно, — сказал Доктор Рори спустя несколько недель, когда стало понятно, что Джек действительно здесь закончил. Это было, по крайней мере, справедливо.

В тот день снова шёл мелкий, моросящий дождь. Они проводили Мэри до станции – она уезжала из города на пару дней, оставив на замену какую-то свою давнюю подругу — и так и не вернулись в гостиницу.

Всю дорогу до ангара они молчали: Доктор от того, что не знал, что сказать, а Рори…

Доктора не покидало ощущение, что что-то с ним всё же не так. Нет, конечно, Рори не был похож на кого-то, кто мог в любое мгновение воткнуть нож в спину, не был похож на убийцу, которого подослали втереться в доверие, просто было в нём что-то такое, что заставляло Доктора задерживать на нём взгляд чуть дольше, чем следовало бы, и ждать...чего-то.

— Это моя машина времени, — объявил Доктор, толкая тяжёлую дверь в ангар и пропуская Рори внутрь.

Его взгляд в этот момент совсем не был похож на взгляд человека, которому сказали «Эй, вот эта телефонная будка может путешествовать во времени», скорее...словно он ожидал чего-то подобного. Только спустя пару мгновений Рори, будто спохватившись, изобразил удивление.

Доктор решил пока ничего не говорить по этому поводу, даже когда «она внутри больше» последовало с точно таким же опозданием.

Ему стоило бы всё понять уже тогда, но он же обещал.

Ему стоило бы остановиться ещё когда Тардис тряхнуло в первый раз, когда её сирена надрывно захрипела, когда искры посыпались из оголённых проводов на панели управления.

Ему стоило бы изменить курс в тот же момент, когда в голову ударила пронзительная вспышка «не-ходи-туда».

Но вместо всего этого Доктор позволил Тардис материализоваться посреди кладбища, мгновенно ощущая всем телом, как тонкие, золотистые линии времени схлёстываются и запутываются в узел. Доктор выбежал на улицу первым, тут же замирая на одном месте. Отсюда их нельзя было увидеть, но пару шагов влево, и…

Ангел даже не оборачивается в его сторону, сосредоточившись на своей жертве. Доктор моргнул, позволяя ему продолжить — иначе никак.

Молча, Доктор следит за тем, как ангел утаскивает в прошлое Рори Уильямса.

Молча, Доктор наблюдает, как рыжая Эми застывает на месте, как слёзы медленно текут по её щекам, и как глаза наполняются неверием.

Молча, Доктор всматривается в собственное лицо.

— Прощай, Доктор-в-лохмотьях!

Дверь Тардис за его спиной пронзительно скрипнула.