В полвосьмого утра путешественники выдвинулись за пределы владений Катарины и устремились в свой первый путь по плодородной земле полуострова. Днём зелёные холмы, покрытые тропической растительностью, казались особенно яркими. Пенелопа показала пальцем в направлении холма, на верхушке которого виднелись развалины. С высоты, на которой они, как оказалось, находились, расстояние оценивалось как небольшое. Холм казался не таким уж и высоким. Однако стоило им спуститься и шагнуть на протоптанную жителями Леона Викарио и окрестностей извилистую тропинку, уходящую далеко-далеко за пределы видения, ребята поняли, что им предстоит нелёгкий путь и подъем по ступеням к храму, которых, оказывается, была целая сотня.

— У меня уже голова болит! Это точно солнечный удар! — воскликнул Глен, прикрываясь от солнца рукой. Он не мог найти свою панаму с эмблемой Nasa, которая, вероятно, валялась где-то на самом дне его огромного рюкзака.

Девушки шли спереди и шептались. Как ни старался он прислушаться к их беспокойному разговору, у него ничего не вышло. Ему вообще вся эта затея уже не нравилась, хотя поначалу отправиться к древнему храму, что находится на вершине горы, казалась ему великолепной. Тем более, возможно, это вовсе и не гора, если верить сеньору Маасу! Но спустя двадцать минут пути по невероятной жаре и духоте он уже не был так уверен. Солнце нещадно жгло белоснежную кожу; казалось, что плечи и лоб скоро попросту загорятся.

Тем временем Пенелопа пыталась выведать у Карен о причине, по которой тетя Катарина погнала их на гору в таком срочном порядке. Та молчала, витая где-то в облаках. Даже взгляд её казался совсем пустым.

— Да что б тебя, Карен! Говори уже! — дернула её за руку Пенелопа.

Девушка тяжело вздохнула, не то от духоты, от которой лёгкие будто бы сжимались в попытке выхватить хоть немного кислорода, не то от того, что устала от расспросов. Она всё-таки сдалась.

— Ладно, только пусть это останется между нами, — наконец, ответила Карен.

Смуглянка помотала головой, выражая своё недовольство. Неужели подруга так не доверяла ей?

— Катарина сказала, что увидела во сне меня, а рядом со мной большой тёмный силуэт. То ли тень человека, то ли дух. Сказала, что не может понять, есть ли в нём зло или нет, но на всякий случай дала мне кое-что, что я должна положить на ступени старой церкви будто бы в дар Богам.

Пенелопа нахмурилась.

— Рис с бобами и сахаром? — тихо спросила она.

— Да, — быстро ответила Карен и оглянулась. Глен шёл в десяти шагах позади них, озираясь по сторонам.

— Она вечно всем нам сует эту смесь. Чуть что — сразу подношение богам всё исправит! — закатила глаза Пенелопа.

— Хочешь сказать, что это бред?

Подруга задумалась. Её мать всегда выполняла просьбы Катарины, если та вдруг звонила и говорила, что видела нехороший сон.

— Не знаю, — пожала плечами она. — Обычно мама слушала её советы. Что касается меня и отца, мы с ним относимся к этому скептически. Пару раз я просто забывала подношения в бардачке. Не хотелось ехать в другой конец города, чтобы водрузить это на алтарь. Так что не волнуйся! А про Мейсона она что-то сказала? — улыбнулась Пенелопа.

— Да, — тяжело вздохнула Карен, — сказала, чтобы я и думать забыла о нём. В противном случае буду страдать.

Пенелопа положила свою руку на плечо Карен и снова улыбнулась.

— Вот это точно надо сделать! Зуб даю!

— Эй! Стойте! Куда это вы так дёрнули?! — кричал Глен.

Карен обратила внимание, что раскрасневшийся и запыхавшийся парень еле плёлся. Она не раздумывая сняла с себя бейсболку и надела на горячую голову брата.

— Ты весь горишь! Господи, Глен, ну чего ты так раскис?! Мы прошли только половину пути! — воскликнула она, доставая из сумки бутылку с водой.

— Ох ты бледный гринго, — качала головой Пенелопа.

Друзья снова пустились в дорогу. Вскоре перед ними нарисовалась та самая гора-пирамида с выделенными из камня ступенями. Путники на минуту остановились, отдыхая перед сложным подъемом. Пенелопа закурила, а брат с сестрой опустошили ещё одну емкость с водой. Карен смотрела на самую верхушку холма, откуда торчал обломок облезлого от дождей и беспощадных лучей солнца креста.

Нет, все же она не верит в то, что поведала ей шаманка. Находясь здесь, в этом отдаленном от цивилизации месте, среди бескрайних холмов и густых тропических лесов, действительно можно было поверить в существование каких-то тёмных сущностей и древних богов. Возможно, местные просто незнакомы с наукой, и то, что им не удаётся объяснить, они привыкли считать сверхъестественным, божественным, духовным. Катарина просто перебрала текилы, впечатлилась беседой и увидела странный сон, что являлся всего лишь продуктом мозговой активности.

— Сеньор Маас был прав, — внезапно прервал её размышления Глен. — Смотрите, этот холм и вправду имеет четырехгранную структуру!

— Сеньор Маас, к твоему сведению, Глен, верит и в духов и считает, что его курятник пару лет назад разорила чупокабра, — ухмыльнулась Пенелопа.

Пройдя пять десятков ступеней, ребята снова остановились. Карен вытерла льющийся градом пот со лба и сняла рюкзак, чтобы достать оттуда влажную салфетку. Лямка предательски соскользнула с плеча, и часть содержимого, включая мешочек с бобами и рисом, вывалилась наружу. Мешок и бутылка воды полетели вниз с крутых ступеней, подпрыгивая и переворачиваясь. Пластик смялся, издав неприятный звук, а мешок развязался, из-за чего содержимое посыпалось во все стороны.

— Чёрт! — выругалась Карен.

— Да уж, руки как крюки, — подытожила Пенелопа, поджав губы.

Карен одолело странное чувство. Оно образовалось в районе желудка и теперь продвигалось к горлу, образуя ком. Карен испугалась. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль: «Это явно не хороший знак». Подношение было безвозвратно утрачено, и весь путь они проделали зря.

Она встала, словно каменная статуя, и начала рассматривать пустой холщовый мешочек и смятую бутылку воды. Лишь звонкий смех Пенелопы и всхлипывания брата, который так смеялся, что подавился слюной, привели девушку в чувства.

— Эх ты, растяпа, — сказала смуглянка.

— Блин, ну не смешно! Что теперь скажет твоя тетушка? — расстроилась Карен.

— Мы ей не расскажем, — ответила Пенелопа. — Надеюсь, ты не думаешь, что случилось нечто плохое и что теперь злой дух точно до тебя доберётся? — сузила глаза подруга, растягивая губы в улыбке.

Карен и сама не знала, что она на этот счет думала. Возможно, ей было бы спокойнее, если бы подношение все-таки удалось донести до нужного места, но сказать об этом она не посчитала нужным. Девушка предложила продолжить подъем, чтобы хотя бы глянуть на развалины старинного храма.

— Да не волнуйся ты! — похлопал сестру по спине Глен.

Наверху их ожидала равнина примерно в сотню квадратных метров, покрытая выжженной травой. В центре красовались руины церкви Святой Девы Исамальской, покровительницы полуострова Юкатан. Храм, должно быть, когда-то действительно был венцом колониального строительства — центром распространения христианства среди майя. Постройка, как и ожидала Карен, была возведена в мавританском стиле. Массивные ступени и огромная аркообразная дверь, разбухшая от влаги и горячего солнца, красовались под зубчатой крышей. Где-то виднелись руины колонн и статуй.

На оставшихся в целости и сохранности ступенях была целая куча мешков, подобных тем, что должна была приволочь сюда Карен, а так же свечи, сухие букеты полевых цветов, сгнившие угощения, бусы и разноцветные браслеты.

— Заглянем внутрь, — обрадовался Глен и пустился вверх по ступеням.

— Осторожней, стены могут обвалиться! — крикнула ему в след Карен и последовала за ним с целью остановить. Он так быстро проскользнул внутрь сквозь прогнившие и покосившиеся двери, — даже цвета их не разобрать, — что Карен взглядом уцепилась лишь за удаляющийся от неё желтый рюкзак. Пришлось пойти за ним внутрь.

В помещении было сыро. Солнечные лучи проникали сюда сквозь округлые окна, в которых не осталось ни намёка на само стекло. Вьющиеся «щупальца» сорняков обволакивали потрескавшийся каменный пол, когда-то покрытый плитами. От них не осталось и следа. Корни сорняков прятались глубоко, а стебли выходили из огромной трещины посреди основного зала. Стены покрывал мох, скрывающий побледневшие фрески. Глен устремился в самое сердце храма — к алтарю. Он бесстрашно ступил на помост и, включив фонарик, осматривал пространство, что скрывалось в тени.

— Глен, пошли отсюда! Тут такая трещина в полу, что, мне кажется, одно лишнее движение, и церковь просто развалится! — тихо пробормотала Карен, разглядывая стены. Девушку завораживали изображения ангелов, что виднелись на облупленных стенах, а воображение дорисовывало те элементы, что безнадёжно стёрло время. Возможно, она бы не ушла отсюда, если бы не эта трещина.

— Сейчас, ещё секундочку! — отозвался брат.

Пенелопа не спешила заходить вслед за друзьями, оставаясь на ступенях и фотографируя прекрасный вид с высоты холма.

Глен и сам не знал, что хотел найти в руинах храма, разорённого суеверными жителями близлежащих деревень и городков. Очевидно, те растащили всё, что только можно было унести. Ничего особенного он конечно же не нашёл, но его внимание привлек напольный диск, расположенный прямо за мраморным алтарем. Глен приблизился к полу и посветил фонариком, убедившись, что это не что иное, как люк, который, должно быть, вёл в подземелье. Парень радостно поднялся и уставился на сестру.

Карен осторожно подобралась к нему, увидев что-то, отдаленно напоминающее крышку канализационного люка. Она отрицательно замотала головой, предугадывая предложение брата попробовать его открыть.

— Карен! — недовольно нахмурился Глен.

— Даже если мы и попробуем, чем ты собрался его открывать? У нас нет с собой инструментов. Что, пальцами будешь поддевать эту огромную крышку? Она наверняка намертво приклеилась.

— Мы можем вернуться сюда ближе к вечеру!

Карен не хотела показаться Глену стервой, поэтому просто пожала плечами, понимая, что вечером они будут где-нибудь на пляжной вечеринке попивать мохито и пританцовывать под звуки латиноамериканского техно. По крайней мере, так ей всегда и представлялись вечеринки на побережье жаркой Мексики. И, скорее всего, Глен позабудет о своих намерениях вскрыть люк.

Узнав о желании Глена, Пенелопа рассмеялась, крепко ухватившись за его плечо. Люк — не что иное, как небольшой погреб, в котором священники хранили свечи и благовония, чтобы те не портились от высокой температуры и влажности. Она сказала, что погреб давно уже пуст, а крышка намертво припаяна — шанс её отодвинуть равен нулю. Глен, конечно, расстроился, но совсем ненадолго. Карен же решила оставить на алтаре свою красную нить — браслетик с маленькой серебряной звёздочкой, который не снимала с самого первого курса, точнее, вступительных экзаменов. Вероятно, и он мог бы помочь донести до древних богов просьбу о помощи и защите. Иначе зачем остальные тащили сюда кучу украшений, бус и серёг?