Шинон шел впереди, продавливая хрупкие зеленые побеги, что густо покрывали здешние земли. Вокруг копошились земные животные, издавая разнообразные звуки. Крупные и мелкие, их насчитывалось сотни; некоторые даже представляли опасность. Деревья на планете достигали огромной величины, а их стволы были твердыми и широкими, покрытые прочной корой. Температура оказалась намного более комфортной, чем он себе представлял. Эту планету грела белая звезда, и всё здесь, начиная с растений и заканчивая ууманами, подчинялось циклу — вращению планеты вокруг солнца и своей собственной оси. В то время, когда полушарие отворачивалось от звезды, — а происходило это почти каждые двенадцать часов, — Земля погружалась во тьму, и все живое засыпало. Шинон был почти уверен, что, посадив челнок ночью, они избегут многих проблем. Хоть Накшар и уверял, что здешняя местность не заселена, Шинон знал, что ууманы быстро осваивают новые земли, а данные Накшара устарели.

Аттури знал многое о Земле. Даже чересчур. Бывший главнокомандующий и вовсе был уверен, что Шинон бывал здесь когда-то, возможно, незаконно.

Маленькая голубая планета, большая часть которой состояла из соединений кислорода и водорода в жидкой форме, никогда особо не интересовала Накшара. Ууманы казались ему скучными противниками, а животные, на которых охотились его предки, давно уже вымерли. Вероятно, он бы никогда и не побывал здесь, если бы не артефакты.

Ступая по мягкой влажной почве и траве, он улавливал ароматы планеты — мускусные запахи животных и свежие, горьковатые запахи растений, покрытых росой.

Альбинос внезапно оказался впереди. Он с интересом разглядывал все вокруг, даже срывал некоторые побеги и, раздирая в клочья, всматривался в них, перебирая пальцами. Трудно было предположить, что именно он пытался выяснить. Да и, честно говоря, это мало заботило Шинона и Накшара.

Внезапно Рау остановился. Он пригнулся и медленно начал красться вперед. Накшар замедлил шаг, как и Шинон. Все до единого почувствовали вибрации: что-то живое и, возможно, даже разумное находится впереди, стоит им выйти из зарослей.

— Ууман, — пробубнил вдруг Рау, включив невидимость. Остальные последовали его примеру.

Накшар присмотрелся: сквозь упругие стебли земных растений виднелся тонкий силуэт землянина или землянки. Силуэт в длинном тканевом одеянии неспешно шел по тропе, удерживая в руках что-то вроде мешка.

— Убью, — тихо сказал Рау и двинулся вперед.

— Стой! — прорычал Накшар, приближаясь к нему. — Здесь не должно было быть ууманов! Если они все же заселили это место, мы не должны никого из них убивать!

— Глупости, Накшар. Ты уже не клановый воин, когда ты это примешь? — вмешался Шинон.

— Остановитесь! — рявкнул он, стукнув копьем о землю.

— Брось, Накшар, дай нам хоть немного поразвлечься!

Рау резко двинулся вперед, оказавшись прямо за спиной уумана. Яут остановился, разглядывая, а ууман оцепенел, услышав движения у себя за спиной. Его хрупкие плечи задрожали, мешок выпал из рук. Шинон последовал за альбиносом, в то время как Накшар остался в зарослях, наблюдая и негодуя. Сколько бы времени ни прошло с момента изгнания, он не мог и не хотел становиться таким же, как эти двое — отпетым негодяем без единого проблеска благородства и чести. И пусть сейчас он вынужден терпеть происходящее, потому как без поддержки в одиночку ему бы не удалось проделать этот путь, он все равно сохранит в себе достоинство.

— Это самка, — тихо сказал Шинон, приближаясь.

Было в этом что-то странное. Шинон вдруг отодвинул Рау и взял инициативу в свои руки. Он рассматривал тело, будто наслаждаясь ужасом, что исходил от уумана. Внезапно Шинон убрал сюрикен и подошел совсем близко к ууманке. Та заметила странное преломление света в пространстве, отчего губы её задрожали в попытке произнести слова молитвы.

Шинон резко схватил землянку за длинные отростки и приподнял на свой уровень, продолжая пялиться на неё, чем вызвал крайнюю степень недоумения у Накшара. Что он решил сделать с этой невинной самкой? Она извивалась и кричала, из глаз её катились слезы. Внутри бывшего воина чести вспыхнул огонь. Накшар негодовал и не мог более наблюдать за издевательством над хрупким безоружным существом, поэтому двинулся по направлению к Шинону и Рау.

Тем временем вторая лапа Шинона схватила мягкое тело ууманки и стала его щупать. Он сжимал её грудные наросты, продвигаясь все ниже и ниже, лапал живот и бедра, разрывая легкую ткань на теле дрожащей от страха девушки. Она извивалась и пыталась оттолкнуть невидимую руку, но в ответ получала царапины от длинных когтей, до крови раздирающих нежную кожу.

Накшар заподозрил самое низменное желание в Шиноне. Он явно хотел овладеть этой самкой — «поразвлечься» теперь приобрело совсем иной смысл. Накшар подлетел к нему.

— Отпусти самку, Шинон! — угрожая ему копьем, потребовал бывший главнокомандующий.

— Не командуй! — проснулся Рау, выступив вперед.

— Я не позволю тебе сделать это!

— А что я, по твоему, собираюсь сделать? — удивился тот.

— Очевидно, что хочешь овладеть самкой ууман! — проговорил черный яут, стоя за спиной ууманки.

Шинон рассмеялся. Умманка же слышала только булькающий стрекот и рык, раздающийся со всех сторон. Её сердце забилось с такой силой, что стало больно. Казалось, что она вот-вот умрет от нехватки дыхания.

— Отпусти самку, Шинон! — проревел Накшар, замахиваясь.

Рау напрягся и приготовился защищать своего соратника, словно верный пес.

— Давай, чего медлишь, кидай! — захрипел Шинон. — Попадешь прямо по ней! — сотрясая дрожащую ууманку, произнес он.

Накшар молниеносно ринулся к ууманке и выбил её из рук Шинона. Девушка отлетела в сторону, ударившись о землю. Кажется, она что-то себе сломала — её стон пронзил горячий воздух и разлетелся по всей округе, спугнув птиц с деревьев.

Накшар и Шинон сцепились, но ненадолго: поколотив друг друга, они разошлись в стороны. Оба понимали, что сейчас важнее найти то, для чего они сюда прибыли, а уж потом разбираться с разногласиями. К тому же Накшар был намного опытнее и сильнее Шинона. Единственное преимущество аттури — его верный страж Рау, который с вероятностью в сто процентов вмешался бы в потасовку, будь там угроза для жизни «хозяину».

Иногда у Накшара крутилась следующая мысль: не думает ли Шинон, заполучив артефакты, заграбастать себе все и оставить его ни с чем, а то и вовсе лишить жизни? По этой причине он обезопасил себя, сделав так, что без него никто не сможет вернуться обратно. В случае, если с Накшаром что-нибудь случится, сигнал с перепрошитого им персонального коммуникатора отправится прямиком к Старейшине и оповестит о том, что храм на Земле обнаружен и разграблен. Сигнал также передаст координаты и уникальный идентификатор челнока, на котором они прибыли. Обнаружить их не составит никакого труда. Аттури не знал об этом, да и не узнает, если все пройдет как запланировано — тихо и спокойно.

— Самка мертва? — спросил Рау, указывая в сторону хрупкого тела, припечатанного к земле.

— Нет, — ответил Накшар. — Пусть так и останется. Она может и не вспомнить, что здесь случилось. Сородичи рано или поздно её найдут.

— Только потому, что у нас нет времени! — озлобленно проговорил Шинон, выключая стелс. Его глаза пылали скрытой яростью, а лапа сжимала сюрикен. Альбинос же не двигался, наблюдая за ним.

Оставив живую ууманку в покое, хищники пустились к пирамиде. Накшар осмотрел её: ууманка сломала руку, приземлившись на неё, но перелом всё же лучше смерти от руки Шинона. Страшно даже представить, что он мог с ней сотворить. Накшар не мог не обратить внимание, как он изменился, почувствовав власть над этой беззащитной самкой. Его тело напряглось и выпрямилось, голос стал увереннее, а вокруг словно собралось биополе, наполненное самодовольством и возбуждением. Накшару всегда казалось, что аттури не так уж прост по своей природе. С первого взгляда он молчалив и нерешителен, но порой казалось, что внутри него сидит нечто потаённое и рвется наружу. Нечто тёмное, скользкое, отвратительное.

Вскоре инопланетяне уже прибыли на место. Неудивительно, что ууманы так и не раскрыли секрет пирамиды — она покоилась под толщей земного покрытия и, так же как и сотни других возвышенностей, была усеяна растениями. Им не составило труда заметить неладное. Внутри пирамиды кто-то был. И не один.

— Вперед! — бодро сказал альбинос, поправляя свой увесистый шлем.

— Подожди, — ответил Шинон.

— Это плохо, очень плохо! — сказал Накшар, меняя фильтр зрения.

— Все было бы куда проще, если бы ты предупредил нас, чертов ты предатель! — выругался Шинон.

— Она мертва, — ответил Накршар. — Её цикл уже тысячи земных периодов назад завершился, об этом не беспокойся. Пару ууманов для нас не преграда, мы их быстро выведем отсюда.

— Присмотрись, Накшар! Механизм уже заработал, выкладка готова, она жива! — рычал Шинон.

Только альбинос ничего не видел. Рау не достался фильтр, позволяющий видеть насквозь. Он не понимал, о чем идет речь, да и в жизни не встречался с жестким мясом; не знал, как они размножаются, совсем не ведал о том, как с ними бороться и почему Шинон так разозлился, увидев ууманов. Он ведь хотел с ними «поиграть»…

— Перебить их будет нетрудно! — уверенно произнес Рау.

Двое других хищников стояли, не обращая на него внимания, и присматривались. Ууманы на втором уровне, в зале жертвоприношений, а яйца уже готовы и выложены на специальное устройство. Если любопытные ууманы доберутся до пульта управления и невзначай запустят процесс, то стены пирамиды опустятся, превратив её в бескрайний лабиринт, а яйца поднимутся наверх, чтобы раскрыться и явить свету лицехватов.

Если они не успеют вовремя, то им придётся очень несладко.