ведь даже представить вы себе не можете, как сильно Морок любил Варвару.

он любил серьёзную, строгую девушку Варвару.

любил дружелюбную, добрую Варю.

любил милую, сладкую Варечку.

любил её всем сердцем.

Влад любил когда она приходила в школу с завитыми плойкой волосами, что доставали ей до колен. распущенную копну чернявых локонов он любил намного больше, чем строгую собранную косу. однако и плетения на её аккуратной головке смотрелись как дорогая лепнина на старинной опере.

Влад любил когда она смеялась в школьных коридорах, ухахатываясь с чьей-то глупой шутки брошенной так бездумно и бесполезно, что казалось будто все смеются просто так. он завидовал шутнику, который рассмешил принцессу. и завидовал подруге что касалась её плеча, стараясь не упасть со смеху.

Влад любил встречать её как бы случайно по городским улицам. любил зимой её милую пурпуную шапку с пушистым шариком, а летом обожал её строгий взгляд стреляющий испод узких модных очков. ему нравилось наблюдать, как принцесса разглядывала всё будто в первый раз. будтото золотые горы, а не облезшие деревья.

Влад был разбит когда закончил школу, и всеми силами старался находится в тех местах, где чаще всего гуляет принцесса. он не следил, он оберегал от злых сущностей, как живых так и нет. когда она падала, он сосредоточено смотрел на неё и что-то шептал себе под нос. брови его хмурились а глаза в конечном счёте жмурились, кулаки сжимались но всё срабатывало как нужно – содраная коленка к вечеру уже затягивалась.

Марков был счастлив, когда она пошла в первый класс. он смотрел как маленькая Варечка, с двумя бантиками на хвостиках махала колокольчиком, сидя у выпускника на плече. как же четвероклассник Владик тогда завидовал этому парню, и как же надеялая что его плечо достаточно сильное дабы маленькая Колючка не свалилась.

каждый раз когда удавалось с ней заговорить, Влад старался делать вид будто ему и дела особого до неё нет, но выдавал лишь нежный, любящий взгляд. она не понимала его, и наверное поэтому часто отказывала в предложениях прогуляться, или хотя бы обменяться номерами. ей нужды в этом не было, рядом и без него крутилось достаточно парней её возраста – старше казалось чем-то не особо нужным.

ей шестнадцать, ему исполняется девятнадцать.

он полюбил её в свои шесть лет. так давно, так глупо, так бестолково. но роднее её он не знал.

Варвара считала что сны о прошлой семье, о любящих маме и папе были лишь снами. считала что воспоминания о лохматом пареньке лишь надуманность, что-то нереальное.

Владислав вспоминал эти моменты с теплом на душе. вспоминал как её мама смотрела на неё с любовью – брови сведены к переносице, веки чуть прикрыты а уголки губ немножко выползли к верху. губы она поджимала каждый раз, когда брала маленькую дочку на руки.

Влад вспоминал и её отца – сильного, мужественного, бородатого мужчину с яркими синими глазами. он всегда был рядом с женой куда бы она не пошла, куда она посмотрит – туда уже смотрит и он, что она скажет – то он поддержит. Влад находил в их паре нечто прекрасное, так сказать идеальное. чего не находил в своём отце.

ох, Влад не просто любил её. он знал о ней всё и ни капли не жалел, что она не знает даже его имени. он был счастлив каждый вечер молиться на неё всевышним силам вселенским. он был счастлив каждый час бормотать какой-то заговор дабы с ней всё было хорошо.

как же Марков счастлив, находясь с ней рядом в одном доме прямо сейчас, так близко, тепло, трепетно.

***

большие дома часто пугали своими просторами. в маленькой однушке ты точно знаешь каждый поворот, каждый угол и все дыры в стенах, которые стыдливо прикрывали дешёвые картины. большие дома другие. в них множество теней, где видны два красно-белых глаза в углу, в которых хитро лыбясь прятались все демоны нашего сознания. а в запертых комнатах выл совсем не ветер из приоткрытого окна... а точно духи неприкаянные, сущи с разорванными рожами что глазом возле рта проводили тебя по коридору. а ты даже не знаешь, что он стоит прямо перед дверью, парит и рычит, шипит, захлёбывается тьмой.

дом Варвары и был таковым – где-то слишком чёрным, где-то слишком белый. где-то его будто и не было – одни окна да дома напротив, такие же пустые и полные одновременно. а где-то слишком много стен и углов – даже развернуться негде. Варвара привыкла к такому, к тому, что её комната не объято большая, и кровать изголовьем к стене огромная – без бортиков, без пружин что давят на кости, без тепла. Варвара привыкла к тому, что она выходит рано утром на кухню, потягивается пока кофемашина шумит, а после осторожно выливает тёмную жижу в чашку с цветочками. она привыкла к двум перманентным вещам – тому что в кошельке всегда будет определенная сумма денег – около двух тысяч на день точно, и тому, что с раннего утра и до позней ночи, родителей нет дома.

ну, вы же понимаете? работа-работа-работа, к сожалению, не перейдёт как икота на Федота. но Варвара особо и не жалуется, однако, после таких снов как сегодня, ей, в её одиночестве становится неуютно, и стены уже не кажутся такими крепкими. они даже реальными не кажутся. но что поделать? сейчас придется встать, открыть нереальную дверь, пройтись по фантомному коридору будто через ровный строй монстров – у каждой двери свой рык, вой и скулёж. потом спуститься по лестнице которая выламывает страхом ноги и наконец-то выдохнуть.

вдох, выдох, улыбка.

Варвара открывает последнюю, самую опасную дверь – входную.

— проходи!! — приветливо говорит девушка, всматриваясь в окаченевшего, осыпанного снегом Влада. он неспеша преодолевает мелкий порожек, ступая так будто проверяет дорогой паркет на наличие бомб. он приветливо улыбается посиневшими губами, и чуть дрожащими руками передает ей картонку на которой стояли два стаканчика кофе.

— возьми, пожалуйста. — коротко выдаёт он. Варя берёт стаканчики в руки, и немного не понимает. правая бровь приподнимается в непонимании и некотором вопросе. но после того, как Влад разулся и осторожно подвинул ботинки в другой уличной обуви около комода, он снова поднимает взгляд на Варвару. нежно, но так глупо улыбается, и прочистив горло от молчания и завороженности внешним видом девушки – говорит:

— с добрым утром, Варь!

а вместе с этими словами, всё будто встаёт на свои места. снова видится реальным, осязаемым и чувственным. некогда чёрно-белый дом играет красками, и Варвара улыбается так нежно и спокойно, что заставляет заткнутся парня на мгновение. в его голове что-то щёлкает, он что-то явно вспоминает но особого значения не придаёт.

— чего ждёшь? — она отходит на пару шагов и внимательно смотрит как Влад расстёгивает куртку, на вороте немного присыпанную снегом. он стремительно тает в тепле дома, и искусственная шерсть намокает. выглядит как слипшиеся сосульки.

— жду, когда ты наконец... в смысле... жду пока... ну я.. — он путался в словах, перебирая вслух глупые мысли. чёрт, дурак. — я хотел сказать что... эм...

— просто замолчи, Марков, думать это явно не твоё. — он затыкается снова чувствуя вину, и собственную глупость. но всё это меркнет, ведь тон Вари всё так же был нежен, а улыбка мила что невозможно чувствовать себя более странно, чем просто трепетно и нежно.

— как скажешь, Колючка — он одаривает её более нежной улыбкой, и снимает с себя потяжелевшую куртку. вешает её на крючок, а под ним ставит промокшую от снега обувь. Влад почти не чувствовал ног, и пальцами двигал лишь медленно. его кровь заморозилась, его нос покрасневший но, он спокойно забрал у Варвары коробочку с кофе, отдал ей стаканчик с её шоколадным рафом.

парень прошел вглубь дома так по-хозяйски, но внутри него отчетливо кричали „стой, невежа!!“, а он пытался уцепиться взглядом за проход к кухне. прохода не было, кухня почти прилегала к прихожей, совмещенная с гостинной. Влад садится за стол, и рядом кладёт пакет с круассанами.

Варвара недоумевает на самом деле, но запах шоколада со всех сторон явно распологает её к лучшему. она немного ещё стоит в прихожей, наблюдая за самовольством только что смущающегося как младшеклассник Морока, а после прошла к нему ближе.

— что в пакете?

— а ты загляни. — Варвара хмурится недоверчиво, но улыбается спокойно, будто такое он проворачивал почти каждое утро.

она разворачивает пакет, приоткрывает бумагу и распливается широкой детской улыбке. её голубые глаза впиваются в Маркова с такими яркими искрами, будто сейчас они загорятся рядом на манеру бенгальских огней.

— да ты дурак!! — Влад пропускает лёгкий смешок, наверное, он хотел его скрыть но не вышло. он пытался себя сдерживать чтобы не наброситься на неё. Влад хотел только обнимать и прижимать Косовскую к себе.

— можно?... — тон её стновится тише, а взгляд бегает то на парня, то на шоколадное лакомство.

— конечно, Варь, я ведь тебе их принёс — его тон наоборот более нежный. Влад подпирает голову рукой и так бесстыже смотрит, как принцесса осторожно берёт еле тёпляй круассан и немного надкусывает. ей вкусно, ей хорошо.

Владислав отпивает немного капучино из своего стаканчика и думает, что всё слишком тепло для такого холодного дня. думает, что самый лучший подарок на день рождения он уже получил – её улыбку.

почему-то всего полчаса решили их отношения и позицию – больше они явно не незнакомцы, коими были совершенно недавно. они были хорошими знакомыми, что знали каждую чёрточку в почерке друг друга, знали легендарные истории параллельно с теми зановесочными, о которых принято умолчать. они знали любимые фильмы друг друга. Морок узнал что она любит читать Маяковского, а Варвара узнала что он обожает сказки Пушкина. Морок казался Варваре вовсе не Мороком – душа его не была тёмной, не была окутана злыми чарующими заговорами и совершенно теплила, а не страшила. глубина его мыслей и чувств казалась Варваре достаточной, чтобы держаться на плаву, но при этом по шею находиться в воде. в какие-то моменты, она ловила свой пристальный взгляд на его синюшных глазах и не могла вспомнить, где же она уже их видела? почему-то, они ей были самыми родными, самыми успокаивающими.

Марков как оказалось, знал её не так хорошо как думал. понятное дело, такая девушка – бездонный омут в который прыгнув – не выплывешь никогда. столько скелетов в шкафу, равносильно ангелам у ложи. слишком многое она переживала, при этом опровергала в момент все школьные слухи о себе. не спала она с каждым встречным, не выпивала она с двенадцати лет, не курила с десяти – она даже не пробовала. она ни с кем не встречалась, и никому ничего личного не рассказывала до этих пор. до Владислава.