декабрьская стужа неприятно щекотала щеки, поэтому фил посильнее укутался в шарф. вокруг него кружились гоняемые ветром снежинки, то и дело падая на нос. погода была не самая приятная, но вот на душе у него было славно. каникулы начались на неделю раньше из-за внезапно прорвавшейся трубы, поэтому ноги несли черных к дому сменкиных, а в рюкзаке таилась пачка лейс с крабом, которую уже не терпелось оприходовать.

до ушей доползали звуки приходящих уведомлений, и юноша прекрасно знал, кто их отправитель. после перепалки со стасиком фил сблизился с ильей и мог уже по праву называть его своим другом. и между прочим очень общительным другом! где бы ни были, обязательно хотя бы парочку сообщений друг другу настрочат. вспоминая историю с самого начала, черных поражался, сколько всего произошло за такой короткий срок. и не мог не думать о некоторых… странных мыслях, которые его в этот срок посещали. вдруг рассуждение прервал телефонный звонок, и на экране высветилось короткое «вик».

— чувак, ну ты там скоро? – послышался немного хриплый голос из трубки.

— я не электрокар, вик. не ссы, скоро буду, – холодный ветер задувал в микрофон, и фил надеялся, что его все же было слышно, несмотря на помехи.

— давай быстрее, а то голубки меня кинули, и теперь скучно ужасно-о-о. – сидевший на полу вик положил голову на стоящую сзади кровать и печально промычал.

— не печалься, принцесса, твой принц уже летит к тебе с чипсами. – истошные вздохи друга и вправду заставили фила быстрее перебирать снежную кашицу ногами.

***

— подожди, я сейчас миску принесу. – увидев, как друг достает из рюкзака заветный шуршащий пакет, сменкин удалился на кухню.

а фил принялся в очередной раз рассматривать комнату вика. она как будто отражала всю суть своего владельца и потому очень нравилась черных. стол был захламлен донельзя: завален тетрадками и непонятного происхождения запчастями, а на краю даже лежал паяльник. юноше казалось, что здесь точно когда-нибудь случится пожар. но вот остальная часть помещения была на удивление убранной: одежда никогда не валялась, не висела на стуле, как у самого черных, а аккуратно лежала в шкафу, кровать была всегда заправлена, а по полу не валялись вещи различного происхождения.

этакое сочетание хаоса и порядка в сменкине поражало и было его отличительной чертой. собранный и смекалистый парень, немного боязливый, но живущий по принципу «вижу цель – не вижу препятствий», в процессе достижения которой мог снести голову всем окружающим и заодно себе. в этот момент размышления черных прервались звон посуды, доносящимся с кухни. ладно, не очень собранный. фил даже сказал бы, что в быту его друг до жути криворукий.

вернувшись спустя пару минут с целой миской, вик обнаружил фила за очередной перепиской с ильей, что уже стало обыденностью. он даже к чипсам не притронулся, во дела! обычно уже полпачки успевал съесть без присмотра.

— ты выглядишь так же, как арт, когда ему кира в первый раз сердечко отправила. – хихикнув, сменкин пересыпал снэк в с трудом добытую миску.

— а? чего? – только оторвавшийся от телефона черных даже не сразу заметил присутствие друга.

— говорю, выглядишь, как арт, когда ему кира сердечко отправила. – вик уже пожалел о сказанном, но, как говорится, слово не воробей, поэтому все же повторил свою фразу.

— да ну тебя, вик! чушь не неси. – фил отложил телефон и в знак шуточного возмущения кинул в «обидчика» подушку.

— ладно-ладно. – сменкин с улыбкой всучил другу джойстик и приземлился рядом.

***

по прошествии пары часов все конечности фила затекли, и он решил немного размяться, навестив киру с артом в соседней комнате. вик сразу предупредил, что это не кончится ничем хорошим, но черных был настроен решительно. постучался аж целых три раза, что для него, как для человека бесцеремонно ко всем врывающегося, было большим достижением. не получив ответа, решил дернуть за ручку, и дверь легко поддалась.

аккуратно заглянув в комнату, он лицезрел только мирно сопящих друзей и шебуршащий на фоне стрим по варкрафту. в голову уже почти заползла подлым червем идея подрисовать голубкам усы, но в прошлый раз это чуть не кончилось сломанной рукой, поэтому червь быстро был выгнан обратно в дикую природу, а черных выбрал более мирное занятие.

— ви-и-ик, я кушать хочу, – фил просунул голову в проход и глазами начал искать друга, – пойдешь со мной на кухню?

— ну ты наглый, – с дедовским кряхтением сменкин все же поднялся с кровати, – куда ж я денусь, пошли.

по квартире уже понеслись радостные выкрики, но быстро смолкли, потому что черных вспомнил, чем чревато будить чету мещеряковых.

кухня была, пожалуй, самой оживленной комнатой в этой квартире. небольшое, но уютное помещение переполняли разного рода мелочи: баночки, пакетики и любой другой хлам, не нашедший себе места в других частях квартиры. в центре стоял большой стол с пожившей жизнь цветочной скатертью, купленной в ближайшем фикс прайсе. в углу около окна даже уместился какой-то цветок! точнее палка с листьями, но тетя таня яро утверждала, что эта палка обязательно расцветет в следующем году. и так уже три года.

в другом углу стояла пошарпанная газовая плита, зажигающаяся только от спичек. кира любила всем рассказывать, как в детстве вик жутко боялся пользоваться спичками, и когда сестра в очередной раз попыталась помочь ему этот страх перебороть, совершенно случайно кинул горящую палочку в стоявший на окне кактус. благо маме он никогда не нравился, и она даже не расстроилась, когда дети сказали, что его случайно смахнул в окно кот, хотя на окне стояла москитная сетка, а кот был соседский.

из раздумий фила наконец вытащил звук вскипятившегося чайника.

— вик, слушай, а я правда так выгляжу, когда с ильей переписываюсь? – отчегото черных потупил взгляд и принялся рассматривать цветочные узоры скатерти, как будто не видел их уже раз сто.

— как так? – фил не знал, строит ли сменкин из себя дурачка или правда не понимает.

— ну… как ты сказал про арта и киру. – слова будто свинцовые оседали на языке и выходили с большим трудом. какой же он глупец. зря завел этот разговор.

— в каждой шутке есть доля правды. а это тебя беспокоит? – сюрпнув чай из чашки с чародейками, вик заискивающе посмотрел на собеседника, будто пытаясь не услышать ответ, а найти его на чужом лице.

— только не делай такой серьезный вид, прошу. у меня ощущения, будто к психологу пришел, – грея отчего-то похолодевшие руки о чашку, фил посмотрел в окно, не нашел там ответа на заданный вопрос и вернулся к разглядыванию цветочных узоров, – вообще да, беспокоит. ну типа… есть ощущение, будто так не должно быть что ли. то, что я думаю, то, что делаю. все это как-то неправильно.

— например? – сменкин вскинул бровь, продолжая внимательно слушать.

— мне вот недавно приснился сон, в котором я пялился на него, жутко смущался от этого, а проснулся… господи, не могу поверить, что говорю это. а проснулся со стояком. – опозоренный фил приложился губами к чашке в надежде утопить в ней свой стыд.

— та-а-ак. а что еще?

— я постоянно ему пишу и жду сообщения, радуюсь, когда вижу, что он в школе, и, наоборот, грущу, когда он не приходит. ты думаешь почему я на прошлой неделе такой кислый был? эта падла же заболела. вот! переживал, когда у него температура большая поднялась и в целом когда узнал, что он плохо себя чувствует. а когда я школу прогулял в последний раз, он мне написывал типа, чего тебя нет, как ты, когда придешь. и мне так от этого приятно было. – как бы фил не пытался держать себя в руках, довольная улыбка все равно поплыла до самых ушей, а щеки порозовели. вик в жизни бы не поверил, что другу просто стало жарко после горячего чая.

— а ты такое не чувствуешь, когда что-то похожее происходит с нами? с артом, например? – черных клялся, что сменкину надо было идти в соцгум, а не в физмат, иначе почему он так хорошо знал, куда давить. его вопросы стрелами пронзали сознание фила словно какую-то мишень.

— ну… конечно, я за вас переживаю, вы мне дороги и все такое. но с ним почему-то это по-другому ощущается. – отчего-то юноша чувствовал себя виноватым, будто ставил илью выше остальных друзей, но старался прогонять эти мысли, как зайца с бабушкиного огорода. это же не так, правда?

— не объясняйся, фил, ты же знаешь, я не обижаюсь на всякие глупости, – сделав небольшую паузу, чтобы дать явно волнующемуся собеседнику прийти в себя, вик продолжил, – скажи, а с дианой у тебя так же было?

фил понимал, к чему все шло, но старался игнорировать напрашивающиеся выводы.

— с ней скорее по приколу было. нет, я, конечно, чувствовал к ней что-то, симпатию, может. но по большей части мне откровенно похуй было, как она себя чувствует, что делает. ну знаешь, просто хотелось узнать, каково быть в отношениях и все такое. – умиротворенность собеседника успокаивала и самого черных, поэтому его взгляд потихоньку сползал со скатерти и теперь аккуратно гулял по футболке друга.

— фил, ты сравниваешь своего… назовем его другом. так вот, ты сравниваешь своего друга и свою бывшую девушку. чуешь, чем пахнет? – вик мягко улыбался, будто не видя в происходящем ничего страшного, а мозг черных в это время трещал по швам.

— не-не, вик, подожди. ты же не… – мозговой штурм заставил фила немного помолчать и еще раз обработать то, что он собирался сказать, – то есть ты хочешь сказать, что я влюбился в муромова?

— в общем и целом, да. – и снова пьет чай так, будто ведет легкую светскую беседу, а в глазах фила не трещат звезды страха.

еще несколько минут они сидели в тишине, только иногда прерываемой сюрпаньем чая и хрустом печенья. вик знал, что такое сложно принять, филу особенно, поэтому не торопился. черных же чувствовал, как плавится мозг. он же еще с самого начала все понимал, но принимать явно не хотел. эти хитрые улыбки, янтарные глаза, чертовы веснушки, эти странные сны, эти тяжелые удары сердца, это плавящее тепло. они заставляли сгорать заживо.

фил ведь и до этого чувствовал, как тянет к занудному старосте, как щекочут нервы мимолетные взаимодействия, но думал, что это злость, страх, что угодно, но не это. все стало настолько заметно, что бегать от самого себя было уже бесполезно. черных будто ударили обухом по голове, не дав даже шанса увернуться. блять. он влюбился в парня. и ладно бы просто парня! с этим он мог смириться, потому что не раз уже засматривался на других, представлял… в не очень приличном свете. но влюбиться в муромова! это же надо было еще умудриться. какой позор.

— пиздец. мне нравится муромов. – попавший в горло чай не смог избавить от сухости, появившейся после осознания масштабов кошмара, в который угораздило попасть фила.

— и я об этом, друг мой любезный, и я об этом. – добавляющийся к этой фразе умный вид не мог не посмешить, поэтому из черных все же вышел слабый, но искренний смешок.

— только вот не надо лосяша включать, лучше скажи, что мне делать теперь. – с этими словами фил, окончательно отчаявшись, с грохотом уронил голову на стол.

— заголяй бегать.

— ну вик! – со стороны стола послышалось крайне недовольное бурчание.

***

фил ломал голову днями и ночами, ведь новоявленное осознание собственных чувств не давало покоя, донимая ежеминутно и заполняя собой все пространство в голове. что ему теперь делать? как себя вести? стоит ли вообще заикаться о признании? а что, если илья гетеро? или что, если уже влюблен в кого-то? десятки вопросов скручивались в клубок колючей проволоки, то и дело оставляя царапины на стенках и без того потрепанного сознания. хотелось кричать, биться головой о стены, да что угодно уже, лишь бы эти мысли утихли хотя бы на минуту!

кира советовала отвлечься, переключить внимание на что-то другое, но как тут переключишь, когда перед глазами только и стоит образ рыжей бестии. не помогало ничего: ни фильмы, ни игры, ни прогулки. фил даже пробовал взяться за учебу, лишь бы не думать! когда такое было? даже если бы он нашел способ отвлечься, уже минут через пятнадцать эффект бы улетучился от звука нового уведомления. одновременно хотелось разбить телефон об стену и сиюсекундно взять в руки, открыв нужный чат. голова кипела похлеще воды с пельменями в ржавой кастрюле.

от усталости и бессилия в сопротивлении навязчивым думам фил плюхнулся на кровать и уже с полчаса взглядом бурил в потолке дыру. он пробурил бы вторую, если бы из размышлений не выдернул звонок. на дворе воскресенье, все занимались своими делами, так с чего он вдруг кому-то понадобился? нехотя нащупав валявшийся на постели телефон, черных попытался сфокусировать взгляд на экране: высвечивалось простое, но взрывающееся в мозгу разноцветными фейерверками «илья». почему именно сейчас?

— алло? – немного хрипло промолвил фил, пытаясь придать голосу спокойствие, но выходило с трудом.

— ф-фил, слушай, – голос собеседника подрагивал, что уже пугало, ведь было ему совсем несвойственно, – ты не отвечал на сообщения, п-поэтому я позвонил.

муромов делал достаточно большие паузы между каждыми тремя словами, что настораживало лишь сильнее. было слышно, как он отчаянно пытался сдержать слезы, и от этого душа черных изнывала в муках, неспособная прижать к себе и утешить. еще в трубку задувал наверняка холодный январский ветер, и фил надеялся, что илья не выбежал из дома, накинув на себя что попало.

— з-знаю, что внезапная просьба, – после очередного недолгого молчания собеседник продолжил, – м-можно я-я к тебе приду?

в голосе обычно гордого ильи звучала мольба. от этого сердце черных колотилось все быстрее в неугомонной тревоге, но он понимал, что хотя бы сейчас не должен дать слабину, поэтому ответил настолько спокойно и мягко, насколько мог.

— конечно, я пока поставлю чай.

фил сбросил звонок и положил телефон обратно на кровать. если илья был неподалеку от своего дома, то на все про все оставалось минут десять-пятнадцать. времени как раз хватало на все кроме самобичевания, поэтому черных все же поднялся с постели. первым делом нужно было известить маму о надвигающемся госте, а папы как обычно дома не было, что значительно облегчало работу. носки зашуршали по половицам, то и дело провоцируя скрипы.

— филя, почему опять без тапок? – слова мамы не вызывали в сердце страха или злости: ее примечания были добрыми, да и являлись, наверное, самой стабильной вещью в жизни черных.

— да, мам, слушай, – будто не слыша материнских «фи», сразу перешел к делу, – ничего, если ко мне сейчас друг придет? мы у меня тихо посидим.

— конечно-конечно. а кто, если не секрет? артем?

— илья, мой одноклассник. я говорил уже, что мы с ним общаться хорошо начали. вот. – уши предательски алели, а оксана сделала вид, что не заметила этого.

— хорошо-хорошо. все, иди лучше чайник поставь. – мама мягко улыбнулась и вернулась к компьютеру. даже в свой выходной грешила работой, ну что за женщина.

фил улепетал на кухню. отстававшие на пять минут часы показывали 15:45, значит минут через семь должен был прийти илья. отлично. хотелось сказать «ужасно», учитывая дикое сердцебиение черных и беспорядочные мысли, но отрицать, что с муромовым было все же приятнее, чем без него, по меньшей мере глупо.

поставив чайник, юноша открыл верхний шкафчик и принялся выбирать кружки из своей скромной коллекции. в первый и пока что единственный раз, когда предмет воздыханий посещал скромную обитель фила, илья выбрал пожившую жизнь чашку с черепашками ниндзя, поэтому она первой встала на стол. у самого черных сегодня было настроение для подаренной артом на прошлый новый год чашки с райаном гослингом, которая, правда, чуть не поцеловалась с полом, но была успешно спасена.

решив, что чай гость выберет сам, в том числе и потому что фил только недавно выучил, в чем отличие зеленого от черного, юноша направился в свою комнату. черных чистоплотностью не отличался, а уж учитывая свалившийся на голову «кризис всего», как он это называл, можно было не удивляться тому, что комната превратилась в хламовник. времени оставалось немного, поэтому первым делом фил решил убрать то, что бросалось в глаза сильнее всего – валяющаяся повсюду одежда. сложив чистые вещи в шкаф, а грязные в корзину для стирки, черных оглянул свои владения, и сошелся сам с собой на том, что сделал все, что было в его силах.

как раз в этот момент раздался звонок. успокоившееся за время уборки сердце начало стремительно набирать скорость подобно гоночному автомобилю. с усилием отложив все тревоги на второй план, фил отправился к двери. что бы он ни чувствовал, сейчас он нужен илье. и не волнующаяся размазня, а надежный друг. хотя бы друг.

быстро расправившись с замком, он наконец впустил гостя. на улице задувал нехилый ветер, а оставшаяся по пока непонятным причинам без шапки голова ильи превратилась в рыжее гнездо. щеки были красны от мороза, а глаза от слез. потрескавшиеся, покусанные и зализанные губы горели болезненно красным. на шее болтался размотавшийся бордовый шарф. из-под распахнутого черного пальто выглядывал свитер с принтом непонятного происхождения и вытянутые в коленках, по-видимому, домашние штаны. в общем на муромова больно было смотреть, будто котенка выбросили со второго этажа, так и хотелось его пожалеть и приласкать.

— дома только мама, если что. пойдем чай пить? – один вид такого ильи заставил черных позабыть все былые тревоги, и в голове бегущей строкой засветилось лишь слово «помочь».

в ответ послышалось только тихое «угу». в движениях юноши читалась скованность, голова была немного опущена, будто он не позволял себе поднять взгляд на друга. слова о том, что фил этого не заметил, были бы ложью. он скорее старался вести себя как обычно, тем самым раскрепощая собеседника. за время не очень долгого, но достаточно тесного общения черных выучил некоторые особенности ильи и научился с ними справляться.

— мама любит чай, так что тут полно всякого. выбирай какой нравится. – фил открыл ящик под столешницей, полный разнообразных коробочек и пакетиков, как бы приглашая друга в чайную обитель.

будто не до конца отошедший от чего-то муромов не сразу включился и едва понял, что от него хотят. растрепанная рыжая челка лезла на глаза, но он даже не пытался ее поправить. это очень хотелось сделать черных, но он старался сдерживаться, боялся спугнуть. илья присел на пол около шкафчика и принялся с любопытством изучать надписи на многочисленных упаковках. через минуту размышлений он все же остановился на какой-то и поднялся с коробкой мятного милфорда.

— это как раз мамин любимый. правда отец не понимает, почему ей так нравится самый дешманский чай. а она говорит: «сердцу не прикажешь». – посмеиваясь, черных наливал в чашки кипяток. уже запомнив, что гостю нужно его не больше половины, остановился и потянулся к холодильнику за бутылкой холодной воды.

«он запомнил. приятно.»

— мне стоит спрашивать, что случилось? – постарался мягко вымолвить фил. почему-то он чувствовал, будто вернулся в их предновогодний разговор с виком и сел на место друга.

с другой стороны стола послышался короткий смешок. илья потихоньку приходил в себя.

— ну-у-у если в кратце, отец пьяный заявился к нам, хотя мать перестала с ним общаться после развода, а я тоже уже месяца три с ним не разговаривал. – муромов грустно посмотрел на свое расплывающееся отражение в чашке, будто пытаясь найти какой-то ответ в коричневой жижице, – устроил концерт, на коленях просил вернуться. видимо его девица семью захотела наконец нормальную, а этот сбежал, потому что только поебушек хотел. вдруг вспомнил, что у него своя семья есть. точнее была.

фил не знал, что ответить. он вообще в первый раз слышал подобное откровение от муромова. ведь тот был готов говорить о многом, но не о семье. доныне черных только удалось выяснить, что родители друга в разводе, а теперь вскрылись такие подробности. у него самого родители часто ссорились, но все равно оставались вместе и, наверное, любили друг друга. в семье сменкиных вообще царила идиллия. а арт… про его маму было принято молчать, да и вдвоем с дядей лешей они вполне хорошо справлялись. а тут такое. нужно было пожалеть илью? посочувствовать ему? вместе позлиться на отца?

— и поэтому ты из дома ушел в чем было? – выбор пал на тактику «перевести тему», но разволновавшийся фил сделал это не совсем умело.

— ну типа. – илья сделал глоток чая и на какое-то время замолчал, потупив взгляд.

время тянулось неумолимо долго. в тишине раздавались только мерное тиканье часов и редкие сюрпанья. янтари муромова в беспорядке ползали по столешнице, будто ища что-то. а озера черных изучали фигуру напротив. глаза ильи лишь немного пробивались через запутанную ветром челку, морозный румянец сошел с щек, уступая место россыпи веснушек, покусанные губы будто налились алыми чернилами. ох, зря фил посмотрел на них. теперь в голове мелькали сюжеты, в которых он припадает к чужим устам, медленно смакует их, сминает. чувствовалось, как загорались румянцем уши и нетушимый пожар смущения потихоньку распространялся на щеки. надеясь, что это поможет, фил спрятался в чашке и делал вид, что пьет уже давно закончившийся чай.

— спасибо. – илья немного замялся, – я совершенно не думал, когда убегал. просто взял в руки, что попалось первым, и выбежал. казалось, если не выйду сейчас в дверь, то через полчаса выйду в окно. вышел на улицу, а там дубак. ну конечно, январь, что я еще хотел в осеннем пальто. а кроме дома-то мне идти больше некуда. друзей больше нет, никого нет, но вспомнил про тебя, и в душе прям надежда какая-то проснулась. в общем спасибо, что принял.

— да не за что. да уж, никогда не думал, что сам илья муромов будет меня за что-то благодарить. – улыбка фила согревала все помещение. по крайней мере илью уж точно.

— да уж, никогда не думал, что в слезах прибегу искать убежище у черных. докатился. – слабая улыбка озарила лицо муромова, а для фила была подобна безоблачному зимнему рассвету.

— пойдем что ли у меня погамаем во что-нибудь. – не зная, как реагировать на неожиданную благодарность и кроткость ильи, фил снова попытал счастья с тактикой «перевести тему» и предложил первое, что пришло в голову.

— я только за. – и это было именно то, что нужно илье.

***

единственным источником света в комнате был монитор с открытым телеграммом. спустя полтора часа игры фил отлучился в туалет, а вернувшись, обнаружил илью мирно спящим на кровати. должно быть, его очень утомили сегодняшние события. увидев, как ежится свернувшийся клубочком муромов, черных аккуратно накрыл его одеялом и, не сдержавшись, легонько прикоснулся губами ко лбу. время было еще не позднее, так что решение дать другу поспать, показалось самым верным, и, оставив его в покое, фил вернулся к компьютеру.

вы | 18:39

и он щас спит у меня

вот такие пироги

вик | 18:40

Думаешь всё-таки подождать с признанием?

вы | 18:40

я боюсь пока

да и к тому же не так это нетерпимо

ну да когда смотрю на него хочу поцеловать но не целую же

ой подожди ему звонят

на затемненном экране чужого смартфона высвечивалось короткое «мама». висело уже четыре пропущенных, которые илья, видимо, намеренно не взял. а сейчас его не могла разбудить даже мелодия собственного звонка. немного покумекав, фил все-таки ответил на звонок и тут же услышал женский взволнованный голос

— илья, ты где? ты хотя бы тепло оделся? я уже два часа дозвониться не могу. – черных было жалко женщину: ее голос подрагивал и сквозил тревогой. сначала заявился пьяный бывший и устроил нервотрепку, а теперь сын сбежал непонятно куда. она, наверное, уже извелась вся.

— извините, это его друг, фил.

— фил… филлип? да, кажется, илья говорил про тебя. где вы? у вас все хорошо? – было слышно, как яна шумно выдохнула. вероятно стало легче от осознания, что ее чадо хотя бы не скитается по зимнему петербургу в одиночестве.

и почему-то местоимение «вы» грело филу душу.

— все хорошо. он сразу пришел ко мне, поэтому не замерз. а сейчас так вообще заснул, поэтому, наверное, не отвечал на ваши звонки. – в этот момент послышались шебуршания со стороны кровати: муромов пытался сесть, но спросонья путался в одеяле, – о, он как раз проснулся. дать ему трубку?

— не надо, он, наверное, не хочет меня слышать. – женщина немного помолчала и продолжила, – только позаботься о нем, пожалуйста. и передай, что, если он захочет остаться на ночь, я не против.

— хорошо! тогда если он не напишет вам, я буду держать в курсе. – перед глазами был лишь комочек одеяла, из которого выглядывала огненная челка и явно недовольные глаза.

— спасибо, филлип. – сразу же после окончания фразы из телефона раздались гудки, и тут же заговорил комочек одеяла.

— спасибо, что поговорил с ней. – взгляд ильи смягчился, и он все же решил снять одеяло с головы. взору черных открылось гнездо похлеще того, что пришло к нему с улицы.

— а она… тоже что-то натворила, или ты просто не хотел говорить? – быстро избавившись от позывов смеха из-за прически собеседника, промолвил фил.

— тут скорее я наговорил. – чуть помявшись, он продолжил, – я был на эмоциях, ну и выдал все, что накопилось. про то, что она после развода ушла в себя и забыла про меня, а потом будто забыла вспомнить, что у нее вообще сын есть. знаю, ей тоже тяжело, я просто не сдержался. но зато она про меня, видимо, вспомнила наконец.

для фила сегодня многое было впервые. например, видеть муромова виноватым, кающимся, грустным и беззащитным. хотелось обнять его крепко-крепко, залатать все душевные раны и не отпускать.

— так, – опомнившись, начал черных, – ты хочешь остаться или попозже домой пойдешь?

— у тебя, наверное, отец уже вернулся. да и я ворвался, как ураган, напрашиваться еще и на ночь было бы слишком нагло. – илья понуро опустил взгляд, изучая узор постельного белья.

— илья, я спрашиваю: ты хочешь? – непривычная серьезность фила заставила муромова опешить и поднять взгляд, как по приказу.

сердце застучало, как товарный поезд по старым рельсам. фраза черных звоном отскакивала от стенок пустого сознания. он назвал по имени? казалось, колочение ильинского мотора раздавалось эхом в просторной комнате. еще и щеки предательски розовели, но в свете одного лишь монитора это вряд ли было заметно.

— хочу.

— вот и отлично! – лицо фила озарила искренняя улыбка, и он поднялся с места, – сиди здесь, а я пойду с родителями договорюсь.

с этими словами черных удалился, оставив муромова наедине с его мыслями. в звонкой тишине те звучали еще громче, буквально поедая мозг юноши изнутри, но он всячески старался отвлечься. хотя как тут отвлечешься, когда вся комната буквально пропитана им? легким запахом парфюма, каких-то снэков и ополаскивателя для белья. между прочим приятного! на стенах весела парочка плакатов из любимых игр, монитор был сплошь усыпан какими-то наклейками, а компьютер усиленно пыхтел. кстати про монитор. на нем светилось знакомое оформление. видимо, телеграмм. фил даже не закрыл чат. дурачок. и нет, илья не будет смотреть. правда? илья же хороший мальчик?

ой подожди ему звонят

в глаза бросилось последнее сообщение черных. он явно говорил про муромова. сердце, казалось, пропустило пару ударов. демоненок на левом плече подначивал прочитать предыдущую часть диалога, и илья уже почти встал, чтобы добраться до широкого экрана и лучше рассмотреть его содержимое, но тут дверь открылась.

— все супер, ты остаешься. – с той же улыбкой черных вернулся в комнату и сел на уже остывший компьютерный стул.

— а как же отец? тебя не наругали? – муромов виновато поднял на собеседника взгляд преисполненный волнением.

— слушай, ну он же не изверг. конечно, они с мамой побубнели, что надо заранее предупреждать. – фил надул губы словно обиженный ребенок, – но я объяснил ситуацию, и все нормально. мама встала на мою сторону, и мы отца уломали. да он и недолго ломался.

еще какое-то время они просто смотрели друг на друга. всматривались, изучали, прикасались одним лишь взглядом, боясь, что от настоящего касания исчезнут.

— фил, за что же ты мне такой достался? – илье понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что он произнес это вслух. слова вырвались сами собой, а мозг уже корил себя за такую нелепую оплошность.

— в смысле? – фил похлопал глазами, думая, что ему послышалось. слишком уж щедро было такое слышать от муромова.

— ты так стараешься ради меня. даже неловко как-то. – юноша снова опустил взгляд, теребя в руках несчастное одеяло.

— да ладно тебе. я делаю это, потому что хочу, а не потому что надо, так что все в порядке. – черных снова мягко улыбнулся, как бы заверяя этим собеседника, и перебрался на кровать. – раз ты остаешься, может фильм какой-нибудь посмотрим?

и только сейчас до ильи дошло. их двое. кровать одна. он остается на ночь. муромов никогда не думал, что окажется в сюжете из второсортного фильма. от одной мысли об этом щеки наливались краской, а взгляд прыгал по всей комнате, усиленно избегая фигуру напротив.

— раз я остаюсь… как мы будем спать? – илье одновременно хотелось и не хотелось услышать ответ. мысль о том, что придется спать вместе с филом, приятно будоражила сознание, но вместе с этим вытягивала нити тревоги из огромного клубка.

— блин, точно, – теперь опешил и черных, вдруг осознав масштабы трагедии. у них на такой случай была, конечно, раскладушка, но он не хотел ни отпускать муромова, ни заставлять его мучаться всю ночь на скрипящей недопостели. так что быстро было принято решение умолчать об этом. – кровать у меня в комнате, как видишь, одна. но если сильно брезгуешь, могу придумать что-нибудь.

— да нет, все нормально. ну только если ты не пинаешься во сне. – раздался тихий смешок, и фил почувствовал прилив тепла.

— если буду пинаться, разрешаю скинуть меня с кровати.

— ловлю на слове! – илья поднял указательный палец в качестве предупреждения, – а насчет фильма идея хорошая. только я даже не знаю, что можно включить.

— хм, ты майора грома смотрел? – фил с прищуром посмотрел на собеседника, будто проверяя его.

— нет. – от такого взгляда муромов почувствовал себя в чем-то провинившимся ребенком.

— и комиксы не читал? это преступление, надо срочно исправлять! – черных потянулся к столу, повернул монитор и придвинул его ближе. на экране все еще висел открытым диалог с виком, и юноша постарался закрыть его как можно быстрее, а то сообщение про поцелуи уж слишком бросалось в глаза. он очень надеялся, что илья ничего не заметил.

***

илья мирно посапывал, отвернувшись к стене, а фил не мог уснуть. все смотрел в потолок и думал. как он здесь оказался? в одной кровати с заносчивым ябедой муромовым? конечно, этот титул ему уже давно перестал подходить, но в голове события последних месяцев все равно не укладывались. скажи кто филу в начале учебного года, что все так обернется, он бы не поверил и покрутил пальцем у виска. теперь же жизнь без ильи была и не жизнью вовсе, его сообщения грели душу, а присутствие заставляло на седьмое небо подпрыгивать. странно это все.

как можно просто общаться с тем, кто не выходит из головы ни на секунду? делать вид, что все так и должно быть, что никаких чувств нет? что не хочется поцеловать, обнять, прижать к себе и слышать биение сердец в унисон. фил хотел, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась, и он все так же мирно посапывал рядом. был рядом всегда. черных перевернулся на бок и аккуратно приобнял илью. утром сделает вид, что это получилось совершенно случайно, и вообще фил всегда во сне обнимает вторую подушку, которая в этот раз оказалась занята.

***

трель будильника буквально тисками вырвала фила из сна. просыпаться не хотелось, а отлипать от ильи особенно. пришлось развернуться, чтобы выключить злосчастную мелодию, и со стороны послышалось недовольное мычание.

— сколько время? – непроснувшийся хриплый голос муромова заставил пробежать табун мурашек.

— семь сорок, – фил улегся обратно на подушку, – можно еще минут пять подремать.

— ты с дуба рухнул, черных? мы так опоздаем. – угрюмый илья сел в кровати, потирая глаза. на учебу он забил, но вот опозданий себе все равно не прощал, и потому старался не допускать.

— да забей, до школы идти десять минут, уроки в пол девятого начинаются, мы все успеем. – черных перевернулся на бок и сладко зевнул.

— ладно, подреми пока, соня. но сначала найди мне зубную щетку. – убеждения фила не произвели особого впечатления, но илья хотя бы сжалился и не начал его расталкивать. спасибо ему за это.

— возьми новую в шкафчике над раковиной. – даже не открывая глаз, промямлил черных.

дверь закрылась, и фил разочарованно вздохнул. илья ушел, а эта ночь была первой и единственной, когда черных позволил себе докоснуться до предмета вожделения, ведь знал, что, сделав это один раз, сдержаться больше не сможет. но вчера позволил себе нарушить это правило. и до чего же было хорошо!

илья был таким мягким, отчего-то неловким и, филу хотелось думать, смущенным. а магия утра превратила принцессу в недовольную тыкву. черных понимал, что он та еще гадость, но в глубине души хотел, чтобы михаил заявлялся к муромовым почаще, а его сын почаще навещал фила. но не всем мечтам суждено сбыться. поэтому юноша собрал остатки сил, чтобы хотя бы сесть на кровати, и принялся убирать волосы с лица, дабы походить на ходячее гнездо чуть меньше.

в этот момент в комнату вернулся илья.

— тетя оксана сказала, что у нее сегодня хорошее настроение, поэтому сделала оладушки. – он подошел к филу и присел на кровать, – это жесть, мне так перед ней стыдно было. пришел незваный, напросился на ночь, всем проблем доставил, а она все равно с такой добротой на меня смотрела. господи, больше никогда не появлюсь у нее на глазах.

муромов спрятал лицо в ладонях, чувствуя обуревающий стыд. он не привык просить помощи, доверять, навязываться. а тут получилось все и сразу! в голове звенел вопрос: как он вообще мог такое себе позволить?

— иль, ну чего ты с утра пораньше, – черных потер глаза и приобнял друга за плечо, спросонья не заметив, как из уст вылетело донельзя милое обращение, – ты сидел тихо у меня, все, наверное, забыли, что дома кто-то еще есть. да и если мама вообще заговорила с тобой утром, это уже хороший знак, потому что обычно она всех убить готова.

— л-ладно, – илья отчего-то смущенно потупил взгляд, – можешь мне какуюнибудь одежду дать? а то я… в школу же не пойду вот так.

видок у муромова и правда был не из лучших, поэтому фил угукнул и пошел к шкафу. смерив друга взглядом, он пришел к выводу, что размер у них должен быть одинаковый, что существенно облегчало задачу. одежды, которая смахивала бы на школьную форму, у черных было немного, но он смог откопать черные брюки и простую белую рубашку на размер или два больше собственного.

— сойдет? – держа в руках выбранную одежду, фил заинтересованно посмотрел на илью, уже готовый к всевозможным «фи».

— вполне, – парень включил телефон и о чем-то задумался, – ладно, гладить времени нет, и так нормально. спасибо, фил.

спустя пару месяцев этакий панцирь ильи в виде подколов и закрытости пусть чуть и ослаб, но деваться никуда не собирался. поэтому это «спасибо, фил» звучало особенно нежно и благодарно. все же в тыкве еще оставались семена принцессы. уши черных заметно покраснели, и он скоропостижно удалился в ванную. конечно, фил бы соврал, если бы сказал, что не хотел увидеть переодевающегося илью, но смущать его своим взглядом и палиться пока не собирался.

за завтраком они особо не разговаривали, но и мешать наслаждению вкусной маминой стряпней словами было бы настоящим преступлением. илья поднялся из-за стола первым и направился вместе с тарелкой и чашкой к раковине. черных же достаточно быстро к нему присоединился, но вместо того, чтобы помочь, подложил и свою грязную посуду.

— черных, ну ты падла. но ладно, я сегодня добрый, так что иди лучше найди мне какую-нибудь тетрадку с ручкой, и тогда я, так уж и быть, помою за тебя посуду. – фила распирало непреодолимое желание чмокнуть муромова в щеку, как в типичных американских фильмах про идеальную семью, но он нашел в себе силы сдержаться и, хихикнув, удалился с кухни.

вернувшись же, обнаружил илью за рассматриванием собственного отражения в большом коридорном зеркале. почему-то эта картина вызывала умиление и смех, от которого черных, собственно, не удержался.

— фил! – возмущенный таким неожиданным порывом муромов быстро отвернулся и принялся надевать пальто.

— ладно-ладно, прости. смотри, я даже тебе сумку какую-то нашел, чтобы ты не как бомж ходил. – фил протянул другу простую черную сумку через плечо, которая, пожалуй, слишком хорошо подходила к образу ильи, собранному из говна и палок.

— да ну, черных, я и не знал, что у тебя что-то такое приличное есть. – явно приятно удивленный муромов принял предложенный ему предмет и стал заматывать шарф.

— представьте себе! – вдруг фил посмотрел на наручные часы, – до урока пять минут, будем торопиться?

илья лишь устало вздохнул. он знал, что с черных по-другому быть не могло.

— мы все равно опоздаем, так какая разница на пять минут или на десять? – довольный фил уже был готов с присущей ему иронией броситься илье на шею, видимо, не отошедший от радости ночных объятий, и оправдывал себя тем, что просто был пьян от чужого, непозволительно близкого присутствия. дело ведь совсем не в том, что он по уши влюблен.

***

в коридоре уже начавшей работу школы эхом раздавались шаги и были единственным звуком хоть как-то отличавшим это место от кладбища. сердце ильи почему-то тревожно билось, будто если они с филом вместе зайдут в кабинет, все сразу все поймут, узнают, застыдят. сложно было в беспокойную голову вложить мысль о том, что никто кроме них двоих не знал, что на нем сейчас одежда черных, в руках его сумка, а причесывался муромов его расческой и спал в его кровати.

казалось, что привыкшего к опозданиям спутника не волновало ничего: он шел и чуть ли не присвистывал с беззаботным видом. подойдя к нужному кабинету, фил почему-то замер, повернулся к илье и еле слышно произнес: «не волнуйся».

— извините за опоздание, можно войти? – споткнувшись о порог, фил чуть не ввалился в кабинет, но все же удержал равновесие.

— черных, я бы удивилась, если бы ты пришел на мой урок вовремя. – оксана анатольевна поправила очки, – муромов, и ты опоздал? вот это и правда удивительно. ладно, заходите.

повторять дважды не пришлось: юноши быстро заняли свои места. на лице ильи читалась вязкая тревога, но он постарался быстро скрыть ее за маской уже привычного одноклассникам безразличия. один лишь фил знал причину его волнения, точнее одну из них.

сам же черных, несмотря на утреннее расстройство расставанием с теплой постелью и не менее теплым ильей, сейчас был доволен как кот, поймавший добычу. даже математика не смогла сбить его настрой.

арт же в утренней рассеянности не обратил на это недоразумение особого внимания, кира недоверчиво хмыкнула, а вик попытался сложить два и два, но явно не те, что красовались на доске.

вик | 08:43

У вас вчера ничего не было случаем?

А то ты какой-то слишком довольный

А Илья слишком недовольный

Да и ты вчера мне весь вечер не отвечал

Очень подозрительно

вы | 08:45

вик!!!!!!!!!!!!!!

не было у нас ничего

мы посмотрели мгчд и легли спать

а из-за того что он пришел ко мне в домашней одежде и без вещей пришлось дать ему свое

вик | 08:46

А про одежду я не говорил :)

Ладно, Фил, не кипятись

Я аж отсюда чувствую твое возмущение

Просто понадеялся, что у тебя яйца все-таки отросли

и когда он только успел так обнаглеть! у фила волосы дыбом стояли, когда, а главное кто, вика успел таким гадостям научить? да это же просто нонсенс!

вы | 08:47

вик ты реально щас получишь

есть у меня яйца понятно!!!

вик | 08:48

Да-да, и поэтому ты сохнешь по нему, как школьница из аниме, но все еще ничего не делаешь

вы | 08:49

да иди ты

телефон со слишком характерным шумом плюхнулся на парту, а фил наконец решил сымитировать бурную деятельность, чтобы учительница наконец перестала бурить взглядом.

— следующий номер… черных, иди к доске. – но это не помогло.

кинув недовольный взгляд на вика, фил отправился к доске, предвкушая надвигающийся позор. он уже сотню раз успел проклясть себя за выбор профильной математики. конечно, приложив усилия, черных смог бы в ней разобраться, но зачем тратить время на бесполезные логарифмы и первообразные, когда можно провести его с пользой за игрой?

— а чего он так зло на тебя смотрел? – шепотом поинтересовалась у брата кира, надеясь, что тот сможет удовлетворить ее любопытство.

— да так, я думаю он сам тебе потом расскажет.

***

фил мерил шагами комнату, так как был уже не в силах усидеть на месте. перед глазами то и дело летали сообщения вика. и как бы не хотелось это признавать, друг был прав. черных изводил себя и иногда сменкина мыслями об илье уже какую неделю, но ничего не делал. они все так же много переписывались, иногда ходили гулять, но этим все и кончалось. юноша не мог иногда даже смотреть на муромова без стеснения, что уж говорить о каких-то действиях или, прости, господи, намеках.

но жить так явно было невозможно. невозможно ежедневно издалека смотреть на него, представлять, как держит за руку, обнимает, целует, а потом стыдливо отворачивать голову, надеясь, что на лице не проступили признаки смущения. но что ему делать? как подступиться? как признаться? как найти в себе силы? что делать, если отвергнут? а что делать, если примут? голова кипела, как вода в чайнике по утрам, но вместо ответов всплывали все новые и новые вопросы.

после долгих метаний было принято решение стащить с кухни апельсин и всетаки написать илье. может даже пригласить куда-нибудь. да, пожалуй, надо встретиться. быстро добравшись до миски с фруктами, фил измученно промычал. даже чертовы апельсины напоминали о нем! такие же рыжие, кислые, но до жути вкусные. от них частенько начинало щипать то и дело вылезающие в уголках губ ранки, но черных с жадностью упивался фруктом, несмотря на неприятные ощущения.

с трудом избавившись от кожуры и разделив апельсин на дольки, он сел за стол. настрой был боевой. быстро ставший липким от измазанных в соке пальцев телефон пусть и с трудом, но выполнял команды. закрепленный чат открылся быстро, и перед глазами возникла пустая строка. но что ему писать?

привет давай встрет

нет, он никогда не начинал диалог с приветствия. это выглядит неестественно.

слуууушай может

хуйня.

давай пересечемся сегодня?

поняв, что писатель из него не удался, фил стер неудавшееся сообщение, вышел из диалога и выключил телефон. он снова провалился. снова зассал. черных упал головой на стол и уставился на дольки этого чертового апельсина. сейчас даже они не спасли бы его от всепоглощающего разочарования.

спустя десять минут недовольного поедания рыжего недоразумения слух фила пощекотал звук уведомления. жизнь, видимо, решила посмеяться над ним.

илья | 14:54

я тут какую-то прикольную кофейню нашел

давай сходим?

либо муромов читал мысли, либо они с филом были соулмейтами, по крайней мере других объяснений у черных не нашлось. обтерев сладкие руки о домашние штаны, он быстро напечатал ответ.

вы | 14:55

да хоть щас

илья | 14:55

тогда через двадцать минут выходи из дома

сердце тут же заколотилось, уши загорелись и чуть не задымились. было такое ощущение, что его только что позвали на свидание. двадцать минут было катастрофически мало для такого события, поэтому фил как ошпаренный выбежал из кухни.

первым делом нужно было выбрать, что надеть. сразу в ход пошли везучие носки с лягушонком пепе, а вот дальше было сложнее. покрасовавшись у зеркала минут пять, фил все же остановился на любимых черных джинсах и белой футболке завертин, которую надевал только по праздникам. для уюта потом все же добавилась зипка, а для красоты несколько колец.

еще раз взглянув на свое отражение, черных захотел разбить об него голову, ведь обычно собирался гулять за пять минут, натягивая на себя первое, что попадалось в руки. а сейчас красовался, как мама перед походом в ресторан. и с чего он вообще решил, что это свидание? они просто как обычно пойдут гулять, как обычно посидят в кафе, посмеются, как обычно пошастают по улочкам и как обычно разойдутся. но свое внезапное желание нарядиться фил оправдал тем, что нужно пользоваться любым шансом сразить илью наповал.

распихав по карманам необходимое, черных вышел в коридор. финальным штрихом была прическа, над которой он мудрил несильно, так как все равно собирался надеть шапку. все-таки красота красотой, а последние мозги морозить желания не было. в этот же момент телефон звучно пропиликал, извещая хозяина о том, что его, наверное, уже ждут.

— черных, ты научишься когда-нибудь отвечать на сообщения? – строгое выражение лица муромова продержалось недолго, и от одного его вида беспокойное сердце фила настроилось на привычный лад.

то ли у него было особенно романтичное настроение, то ли илья и вправду выглядел очаровательнее обычного. до этого явно уложенные волосы несильно растрепались в безветренную погоду, по лицу гулял легкий морозный румянец, губы поблескивали гигиеничкой. все тот же бордовый шарф укутывал тонкую шею, а утепленное пальто цвета охры прелестно сочеталось с янтарями глаз. черных казалось, что он даже перестал дышать на ту пару мгновений, которую потратил на любование предметом обожания.

— я понимаю, что красивый, но не экспонат в музее, чтобы так пялиться. – где-то фил уже слышал эту фразу, но предательница память не говорила где.

— прости-прости. ты новое пальто купил? – черных замахал руками перед собой, а успокоившись, направился к арке, служившей выходом из двора, и потянул муромова за собой.

— да, совсем недавно, а то короткий пуховичок это, конечно, красиво, но жопа мерзнет не по-детски. – илья решил не озвучивать свою мысль о том, что фил пялился вовсе не на пальто, и пошел вперед вместе с другом.

— вообще это очень в стиле лайт академии, тебе идет. – мысленно черных похвалил себя за аккуратный комплимент, но снаружи старался сохранять непринужденный вид.

разговор по пути к кофейне завязывался непринужденный, как будто ни о чем, но их обоих это более чем устраивало. вечно серое питерское небо пропускало слегка заметные солнечные лучи, а морозец щекотал лицо. погода была на удивление приятной, что делало прогулку еще комфортнее. присутствие человека рядом позволяло на время забыть о тревогах и насладиться временем вместе. конечно, на задворках сознания мелькали мысли о чужой красоте, собственном влечении и пожаре чувств, но они хотя бы не заполняли собой все пространство, что уже было хорошо.

зайдя в кофейню, фил сразу почувствовал приятный запах, обычно сопровождавший подобные заведения, а до ушей долетала фоновая джазовая мелодия. она была куда приятней радио с безвкусными, по его мнению, хитами и делала большой вклад в атмосферу этого места. все было оформлено в коричневых и бежевых тонах, на стенах стояли небольшие полки с книгами и комнатными растениями, добавлявшими уюта. первым делом юноши сняли верхнюю одежду, а после направились к бариста.

— что будешь? – илья повернулся к филу, пока тот внимательно изучал меню над головой работника.

— мм, сложный выбор, – почесав подборок и прищурившись, черных еще некоторое время думал над выбором, – раф с карамельным сиропом возьму. а ты?

— капучино, наверное. – не дав филу времени на дальнейшие размышления, илья поздоровался с бариста и сделал заказ. раф и капучино.

пока муромов возился с картой, его спутник стоял и в недоумении хлопал глазами. то есть этот джентельмен-хуентельмен молча заплатил за него. может быть, фил ошибался, когда убеждал себя, что это не свидание, потому что илья был в этот день особенно красив, так еще и непривычно щедр. услышав «ваш заказ будет готов в течение десяти минут», черных очухался и проследовал за другом к столику у окна. но можно ли было называть его другом?

продолжая замысловатую беседу, черных не упускал возможность полюбоваться предметом вожделения. сегодня он выглядел куда приличнее, чем в воскресенье: плотная рубашка в клеточку в таких же коричнево-бежевых тонах, как и заведение, в котором они находились, левое запястье аккуратно опоясывали не выбивающиеся из общей картины часы. на тыльной стороне обеих ладоней проступали под будто прозрачной кожей вены, а пальцы не потеряли своего розового от мороза цвета. вот бы он этими руками… кхм.

— я повторяю, черных, я не экспонат. что с тобой сегодня? – согнутые в локтях руки встали на стол, а подбородок приземлился на переплетенные кисти. создавалось ощущение, что дух лисицы снова пробрался в душу муромова, а фил стал жертвой в его хитрых глазах.

— да я это. эм, вчера ворочался, не мог уснуть долго, поэтому сейчас втыкаю иногда, прости. – осознавая, насколько тупое это было оправдание, фил хотел хорошенько стукнуть себя по бошке, но знал, что это не поможет. теперь уже не поможет ничего.

— черных, а ничего, что – тираду илье не дала даже начать девушка, сообщившая, что их заказ готов.

фил выдохнул, а муромов закатил глаза, чего, правда, его спутник уже не увидел. а если бы увидел, то не удержался бы от шутки. но сейчас как-то и не до них. черных пугало то, как он был абсолютно бессилен в сопротивлении, ведь палился наиглупейшим образом, так, как никогда раньше. это нехорошо, очень нехорошо.

— ладно, пялься сколько влезет, мне нравится. – с невозмутимым видом илья поставил напитки на стол и сел обратно, – и ты мне нравишься.

фил опешил. если бы он сейчас стоял, то явно с грохотом бы свалился на пол. это был не сон? не иллюзия? не галлюцинация? не шутка в конце концов? собрать себя из расплывающихся в реке недоумения кусочков было еще сложнее, чем раньше, и, будучи не в силах вымолвить хоть что-то, он лишь менял одно удивленное выражение лица на другое. поняв, что собеседник не алло, муромов снова взял все в свои руки.

— черных, повторяю один раз: ты мне нравишься. это не шутка и не прикол, я же не ты. просто я устал выдумывать какие-то длинные романтические речи, которые выходят с трудом, поэтому получилось так дешево и сердито. – слегка подрагивающей рукой он взял свой напиток, отпил немного и поставил обратно. все силы юноши были направлены на сокрытие жутчайшего волнения и дикого биения сердца. – я пойму, если теперь противен тебе. просто скажи, и я уйду.

взгляд ильи переместился с фила на стол. рассматривать кроме древесных узоров было нечего, поэтому он буквально уставился в одну точку, лишь бы не видеть сейчас лица черных. эмоции на нем пугали до чернейших чертей, а слова, которые вот-вот собирались свалиться в пропасть из чужого рта доводили до гроба. он одновременно хотел и не хотел получить ответ, а ожидание становилось мучительнее с каждой секундой молчания.

наконец опомнившись, фил попытался что-то сказать.

— нет-нет, стой. пожалуйста, только не уходи. – тон его голоса молил и просил, как никогда раньше, – я-я очень плох в словах. ну пиздец плох. ты, наверное, понял. ты… тоже мне нравишься. прости, что получилась такая большая пауза, я правда—

— слава богу. – илья закрыл лицо ладонями, откинувшись на спинку небольшого диванчика, – можешь больше ничего не говорить, самое главное я услышал. я все понимаю.

с душ обоих парней повалились валуны. первой в голову фила пришла мысль о том, что теперь можно было не прятаться друг от друга, быть искренними в словах и действиях, любить в конце концов. да, им еще многое предстояло, но преодолеть это вместе будет куда проще. второй же о том, что вик наверняка еще долго будет над ним смеяться. черных столько раз неудачно пытался взять яйца в кулак, а получилось это у муромова. но сейчас это было, пожалуй, последним, что его по-настоящему волновало.

— пошли гулять. – только и вымолвил фил со счастливейшей улыбкой, говорящей громче любых слов.